Сцены состязаний
Широкая старая арена. Стены из кирпича и тесаного камня. На трибунах полно мужчин и женщин в праздничных одеждах. Над головой жаркое солнце заглядывает в прорехи облаков. Операторы в первых рядах проверяют и регулируют камеры.
Это арена корриды в испанском городе Альмерия.
Под трибунами – комната, дверь из нее ведет наверх. Раньше оттуда выходили на арену матадоры. Но теперь вместо матадора Рон Джеймс, одетый в красный с золотым и серебряным шитьем костюм тореро. Однако шпаги нет. Рон совершенно безоружен.
Сегодня не обычная коррида. Сегодня корпорация ГИК сняла арену для съемки эпизода шоу «Поставь на кон планету!» и раздала бесплатные билеты всему городу.
Арена заполнена целиком. Всем интересно увидеть, что американцы придумали на этот раз. Мэр города не в своей отдельной крытой ложе. Он сдал ее персоналу ГИК, ее комментаторам и операторам, которые запишут происходящее и объяснят огромной американской аудитории, что именно она наблюдает. А эта аудитория уже пресытилась спецэффектами. Ей нужно знать наверняка, что она видит настоящую опасность и риск.
В комнате под ареной тренер хлопает напоследок Рона по спине. Говорит:
– Не забудь, этот бык цепляет левым рогом.
Рон кивает. Он скован возбуждением и страхом. От прикосновения тренерской руки он кривится. Ему не хочется выходить к быку. Но надо. Потому он встает и выбегает на арену, машет публике. И замечает быка в тот же момент, когда бык замечает его.
Облака исчезают. От безжалостного солнца на песке черные, резко очерченные тени. Зрители в нетерпении подались вперед.
– Перед вами наш единоборец Рон Джеймс!
Сегодняшнее шоу ведут два комментатора, обслуживающие огромную теле– и радиоаудиторию. О выходе на арену объявил Ред Карлайл, бывший квотербек «Сорок девятых», неимоверно популярный телекомментатор, высокий мощный мужчина с внешностью кинозвезды.
– Народ, ему нужно всего лишь пересечь арену! – сообщает Карлайл. – Всего лишь добраться до баррикады на другом ее краю. А потом вернуться на прежнее место. Кажется, проще пареной репы, правда? Но вот загвоздка: бык может помешать. Друзья мои, эта арена древняя, но быки-то новейшие. Их немножко изменили в лабораториях ГИК, Галактической игровой комиссии. «Усиление» – вот как называется это новшество. Они гораздо быстрее и умнее любых быков, произведенных природой. Они человекоубийцы. Великолепные охотники. Львы для них – как для нас бифштексы. Обычный лев не имеет шансов выстоять против такого быка!
– Но человек гораздо умнее даже модифицированного быка, – замечает другой комментатор, Марна Дьючини, ведущая популярного ток-шоу.
– Это так, – соглашается Ред. – Но хватит ли человеку ума и силы пересечь арену туда и обратно? Достаточно ли его усиления для того, чтобы дважды пробежать по горячему песку невредимым?
Сверившись с бумагой, где описаны модификации Рона и быка, Марна объявляет:
– Согласно спецификации, у Рона ноги спринтера-чемпиона. Но на спринтерской дистанции бык с легкостью его обгонит.
– Наш единоборец не тренирован как матадор, – возвещает Ред. – У него и шпаги-то нет. Американцы не машут попусту шпагами.
– Начинается! – взвизгивает Марна. – Смотрите, как бык несется на него! Тонна говядины на копытах, моторизованная лавина! Видите низенький толстый заборчик с другой стороны арены? Это барьер. Если Рон прыгнет за него, то спасется. Но, кажется, он не успеет…
– Смотрите, что он сделал! – кричит Ред. – Бык нагнал, но Рон свернулся калачиком и рухнул на песок. И это сошло ему с рук! Бык пронесся над ним.
– Но зацепил. На спине Рона кровавая борозда, – вставляет Марна.
– Один-ноль в пользу быка, – замечает Ред.
– Именно! – перехватывает инициативу Марна. – Однако Рон снова на ногах. Он умело запутывает быка, тот не знает, куда бежать. И вон единоборец мчится к барьеру. Бык бросается следом, бьет длинными рогами – и мажет. Рон ныряет за барьер!
– Бык тычет рогами, но барьер построен прочно.
– У Рона десять секунд отдыха. Если задержится, будет наказан.
– Он медленно, маленькими шажками выходит из-за барьера, стараясь не спровоцировать быка.
– Бык смотрит на него пару секунд, бьет копытом песок – и бросается в атаку!
– О, как он быстро и мощно атакует! Слишком быстро – Рон не успеет ничего сделать!
– Да, но не забывай об алхимии страха! – возражает Марна. – Наверное, Рон Джеймс ощущает, как замедлилось время. Но рефлексы его тоже замедлились. Ему кажется, что ноги налились вязким клеем, ступни парализованы, все тело обмякло, не слушается отчаянной команды бежать!
– Но в нем просыпается что-то, превозмогающее роковую медлительность! – подхватывает Карлайл.
– Именно! Нечто ему изначально не принадлежащее, встроенное в него! Его ноги и руки переделаны и присоединены к телу чудом современной науки! И зрение, и слух – тоже волшебные усовершенствования, предназначенные повысить его шансы в состязании. А дополнительная сила воли помогает ему мобилизовать все наличные ресурсы!
– Да, Рон Джеймс достиг второго барьера! Бык трясет головой, ищет, на кого бы напасть. Если бы он мог удивляться и размышлять, теперь спрашивал бы себя: огромная скорость, неистовый порыв, безошибочно выбранное направление атаки – как же все это оказалось напрасным? Он фыркает, бьет копытом, ищет, кого бы прикончить. Но Рон в безопасности за крепким барьером. Настало время покинуть солнечную Испанию и отправиться навстречу новому единоборству!
– У Рона получилось! – восклицает Карлайл.
– Как же ему повезло! А еще больше повезло его брату Тимми.
– Я слышал, наш единоборец подвергает себя жуткой опасности ради того, чтобы платить за лечение брата, – замечает Ред.
– Какая трогательная история! – поддакивает Марта.
Трогательная история началась, когда Рону приказали наведаться к нью-йоркским врачам Барнуму и Ризу, которым корпорация ГИК поручила следить за здоровьем единоборца.
Клиника оказалась роскошной, ультрасовременной. В приемном покое – динамическая скульптура, лаковый паркет, секретарь.
Доктора Джошуа Риз и Чарльз Барнум – симпатичные, умные, высокие, слегка за тридцать. Риз слегка полноват. Оба само внимание и предупредительность.
– Мистер Джеймс, мы трансплантируем вам память, – объявляет доктор Риз.
– Зачем? У меня все в порядке с памятью.
– Я и не говорил, что не в порядке. Но мы дадим вам кое-что новое.
– Меня вполне устраивает старое.
Барнум качает головой:
– Мистер Джеймс, ваша память не устраивает корпорацию. Она полагает, что аудитория питает к вам слишком мало симпатии.
– И что же мне даст ложная память?
– Возможность думать о ком-то, кроме себя.
– Я не уверен, что хочу этого.
– Мистер Джеймс, пожалуйста, не спорьте с нами. Имплантаты памяти – обычная корпоративная практика. Либо вы соглашаетесь, либо отправляетесь в путешествие.
– Путешествие? Куда?
– Навоз-Таун, Оклахома. Или откуда вы там?
Доктора встают. Консультация окончена.
Джеймс думает, что уйти из шоу-бизнеса немыслимо, это равноценно самоубийству. Джеймс готов на что угодно, лишь бы не возвращаться в дыру, из которой когда-то выбрался.
– Не уточните, какую память хотите мне вставить?
– Как только операция закончится, вы узнаете первым.
Операционная у них была тут же, при кабинете. Отличная, с кучей оборудования, мигающими огоньками, проводами и шприцами из нержавеющей стали. Рона погрузили в глубокий сон.
Когда Рон очнулся после операции, прежде всего подумал о Тимми. Как там мальчишка? В каком состоянии? Не плохо ли ему?
Рон так и не взял в толк, что память о младшем брате, болезненном и слабом, – имплантат, подделка. Пусть говорят хоть сто раз, что младшего брата у него нет и быть не может. Рон даже способен согласиться, но вряд ли поверит. Ведь он вырос вместе с Тимми, помнит его и свое детство. Так кому же верить? Себе или чужим?
Он взял такси. Очень захотелось повидаться с братом. Ведь Рон много лет назад пообещал маме и папе, что не оставит малыша, постарается ради него.
«Бет Сион» – большая частная больница в Нью-Йорке.
Верхний Ист-Сайд. Для Тимми – только самое лучшее. Парня поселили в отдельной палате наверху. Из больших окон открывается потрясающий вид на Манхэттен. Цена тоже потрясающая. Но для Тимми – только луч шее. Ведь Рон обещал маме.
Тимми полулежал, опершись на подушки, голова перебинтована, глаза закрыты. Спал. Нанятая Роном медсестра Сэнди сидела на стуле в углу, делала заметки.
– Привет! – сказал Джеймс. – Как малыш?
– Утром чувствовал себя неплохо. И это замечательно, ведь с операции прошло так мало времени. Он спрашивал о тебе.
Разговаривали вполголоса, но Тимми все равно проснулся. Открыл глаза и выговорил:
– Привет, братик!
– И тебе привет!
Рон подошел, взял тонкую руку Тимми в ладони:
– Как тебя лечат? Нормально?
– Отлично! Просто я такой слабый…
– Ну, этого и следовало ожидать. Сэнди говорит, ты поправляешься.
– Рад слышать. Рон, это стоит, наверное, целое состояние.
– Деньги для того и существуют, чтобы их тратить.
– Тебе нельзя много разговаривать, – вмешалась сиделка. – Нужно отдыхать, набираться сил.
– Ну что ж, не буду утомлять его, – отозвался Джеймс. – Мне пора в студию. Держись, парень!
Медсестра проводила Рона до дверей. Да, Сэнди такая красивая: волосы цвета белого золота, приятный овал лица. И фигура отличная. Джеймс знал, что эта девушка его боготворит. Небольшое усилие над собой – и он сможет откликнуться на ее чувства. Полюбит. А потом они поженятся, переберутся в местечко поспокойнее, вроде Ирландии. Конечно, придется бросить состязания, но и черт с ними! Оно того стоит, если поможет Тимми. В Ирландии хорошо. Пабы, коровы, лепреконы…
– Я приеду, как только смогу, – пообещал он Сэнди.
– Да, мистер Джеймс! Он так счастлив, когда вы навещаете.
«И ты тоже, – подумал Джеймс. – Я вижу по глазам. Эх, малышка, ты ж на меня запала!»
Но вслух ничего не сказал. Пожал ей руку и ушел.
У Джеймса была своя уборная в студии. Ее сделать распорядился босс, мистер Демарио. Его слово имело большой вес. Мистер Демарио и устроил Джеймса на состязания в благодарность за услугу, оказанную отцом Джеймса много лет назад.
На самом деле уборная представляла собой целую квартиру – отличное место для развлечений. Там и спальня была. Мистер Демарио одолжил и Пэта с Джузеппе – официанта с посыльным, – чтобы все было в ажуре. Правда, слово «одолжил» здесь не слишком подходящее. Лучше сказать «приставил». Для вящей безопасности. У публики бывают сумасшедшие идеи насчет звезд. А Джеймс, без сомнения, звезда, и боссу не хотелось бы, чтобы с ним раньше времени приключилось нехорошее.
Пэт с Джузеппе сидели на складных стульях за складным столиком и резались в безик.
Джеймс поздоровался, прошел в спальню переодеться. Открыл дверь шкафа. Оттуда промурлыкали: «Сюрприз!» И в объятиях Рона Джеймса оказалась нагая женщина.
– Клаудия? Что ты здесь делаешь?
– Рон, я не могу без тебя! Вчера вечером ты не пришел в бар. А я ждала до закрытия!
– Оденься! – приказал он. – Кто-нибудь видел, как ты входила?
– Вряд ли – я зашла через черный ход.
– Скорее оденься!
– На мне была только шубка. Рон, у нас есть еще немного времени…
– Клаудия, скорей надень свою шубку. Не нужно тебе сюда приходить и делать такое! Если мистер М. узнает…
– Мне плевать на мистера М.! У него своя жизнь, у меня своя. Моя жизнь – это ты, Рон. Поцелуй меня!
– Уходи же наконец! Как застегивается эта чертова шуба?
– Она не застегивается. Рон, полегче, не толкайся! Когда встретимся?
– Вечером в баре.
Он выпихнул ее за дверь и заперся на замок.
Затем Рон сел и задумался. У миссис М. красивое лицо и отличная фигура. Но с Клаудией не стоило связываться. И о чем он тогда думал? Да и в любом случае теперь у него есть Сэнди. Или будет, если он решит, что влюбился.
Мгновением позже к нему непостижимым путем пришло решение подкрепиться. Он направился к парадной двери, открыл ее.
– Пэт, я хочу сэндвич и колу. Не распорядишься ли, чтобы доставили?
– Нет проблем. – Пэт потянулся за мобильным телефоном.
Но прежде, чем он успел набрать номер, Рон спросил:
– А где Джузеппе?
– Пошел отлить… Алло, это ресторан «Шиммерс»?
Рон вернулся в спальню, прикрыл дверь. Пожалел, что не попросил Пэта доставить и горячий соус к бутерброду. И нехорошо, что Джузеппе отсутствует. Скорее всего, нет оснований для тревоги – всем надо отливать время от времени. Но лучше всегда присматривать за теми, кто при ставлен присматривать за тобой.
– Доброе утро, Марна.
– Доброе утро, Ред.
– Кажется, ты была в Гватемале?
– Была. Это чудесная страна. У меня есть домик неподалеку от Гватемала-Сити. Фруктовые деревья только что зацвели…
– Но вокруг нас фруктовых деревьев не видно!
– Само собой. Народ, мы в Чичен-Ице, в операторской будке на краю одного из священных колодцев этой страны. Он каменный, и вокруг тоже сплошь камень.
– И наверное, поэтому нет фруктовых деревьев.
– Ред, я уверена: именно поэтому. Впрочем, это не важно. А важно то, что в колодце установлена специальная аппаратура. Там наш единоборец, Рон Джеймс, подвергнется следующему и, возможно, самому тяжелому испытанию.
– Марна, мы смотрим на огромный, тридцати ярдов в диаметре, колодец с известняковыми стенами. В нем сейчас десять футов воды. Когда Рон опустится в него, уровень воды начнет повышаться. До верха еще двадцать футов, но Рону туда не надо.
– Ред, да ты назубок выучил, что здесь к чему!
– Это пустяки! Когда я играл с «Сорок девятыми», нам еще и не такое приходилось заучивать, чтобы слаженно обхитрить противника.
– Не сомневаюсь. Только Рон не побежит с мячом. Ему надо держаться на воде, пока он не сможет попасть вон в ту дыру, видите? Она фута четыре в диаметре. Рону придется залезть в нее и проползти – или проплыть – весь путь до выхода.
– На первый взгляд это несложно.
– Организаторы игры устроили парочку веселых сюрпризов. Во-первых, в колодце пираньи, ужасные плотоядные рыбы. Они запросто кушают людей. А во-вторых, в тоннеле за дырой – насекомые.
– Насекомые?!
– Они самые. Сейчас их показывают камеры. Нет, друзья мои, это не пятна перед глазами, не обман зрения. Это жуки. Они буроватые, с красными пятнышками. У них обычное для насекомых количество ног, усиков, жвал. Говорят, и надкрылья есть. Но вы таких у себя в саду не найдете. Их вывели специалисты корпорации. Одноразовые изделия – размножаться эти твари не могут. И это к лучшему, потому что наши ученые друзья сделали жуков уж очень гадкими. Их не тянет плодиться и раз множаться, им хочется одного: жрать. Они кусают, царапают, грызут; они делают все, чтобы насытиться, – но почему-то остаются голодными.
– Если ты знаешь все это, ответь, для чего нужны жуки-убийцы в тоннеле за дырой?
– Конечно, чтобы усложнить жизнь нашему Рону! С разрешения правительства, само собой. Без малого десяток тысяч этих прелестных созданий засыпали в тоннель. Жуки пытаются выбраться через дальний конец тоннеля, куда нужно и Рону. А пища там не запасена, так что есть насекомые могут только друг друга. Ну и Рона, конечно.
– Отсюда вопрос: сумеет ли Рон – или то, что от Рона останется, – преодолеть тоннель и вылезти с другой стороны?
– Поразительно трезвая оценка ситуации… Смотрите, появился Рон! Он погружается в воду!
– Он выныривает! И замечает бушевание на поверхности.
– Бушевание – какое поэтичное слово!
– В пираньях поэтичного мало. И что же Рон делает?
– Он шлепает по воде! Какой странный звук…
– Смотрите, рыбы отступают! Рон сумел отогнать их голыми руками!
– Думаю, он специально модифицировал для этого руки. Но откуда узнал… Впрочем, не важно. Итак, он искусно шлепает, делает много шума, и потому пираньи держатся от него в сторонке.
– Смотрите, одна подобралась сзади! И выдрала клок из его бедра.
– А Рон поймал рыбу и удушил насмерть! Какие у него чудесные рефлексы.
– Он плавает по кругу, ему нужно дождаться, когда вода поднимется к отверстию…
– О нет, вы видели?! Он выпрыгнул из воды, словно тюлень, и угодил прямиком в дыру!
– Впечатляет. Думаю, такого умения никакими тренировками не достичь!
– Конечно, если ты не тюлень. Но Рон уже в тоннеле. Мы переключаемся на тоннельные видеокамеры.
– Народ, это по-настоящему крутое испытание, – вещает Ред. – Единственный путь наружу из колодца, где постоянно прибывает вода, – через большую сточную дыру в стене. Вы ее видите на экране, она обведена желтым, чтобы не перепутать. Единоборцу пришлось плавать, пока он не смог попасть в отверстие. Теперь ему осталось только выбраться с другой стороны.
– Но это же, наверное, само по себе не слишком уж трудно? Умные головы в ГИК так и думали: давайте устроим испытание, которое вроде бы каждому по плечу, без всякой эдакой героики. Чтобы показать, как обстоят дела в дыре, мы разместили там камеры.
– Наш пловец движется по тоннелю, изящно помахивая ластами, – объявил Ред. – Рон, счастливого пути! Ты сиганул в дыру так ловко! Осталось всего лишь дотянуть до выхода. Постарайся успеть, пока мелкий ползучий гнус не съел всю твою кожу, не ободрал мясо, не сгрыз жилы, кости и нервы. Рон, это гонка со временем! Если поспешишь, спасешь бо́льшую часть своей шкуры. Если замедлишься, собьешься с темпа – тебе конец. Рон, я не уверен, что в этом случае мы сможем тебе помочь. Запасной кожи у нас нет. И тут даже не похлопаешь – жуки глухие…
– Как хорошо корпорации, что она не несет ответственности за возможную смерть Рона либо других единоборцев, – тараторит Марна. – Ведь смерть – это попросту проигрыш. Рон, не проиграй!
– Эй, народ, тебе нравятся последние наши кадры с мобильной камеры? – вопрошает Ред. – Ты видишь, как орудуют эти букашки? Дно тоннеля буквально кишит ими! Не понимаю, как Рон сумеет пройти через этот ад. Кажется, на сей раз организаторы игры слишком увлеклись.
– Люди, вы видели?! – вскричала Марна. – Рон перекатился и уцепился за потолок пещеры. Как ему это удалось? Я читаю его новые спецификации… Да! В числе новшеств присоски на запястьях и щиколотках. Теперь он может шнырять по потолкам, точно геккон! Жуки кидаются за ним, но и проворством он не уступает ящерице! Он уже выбрался из тоннеля! Рон, поздравляю!
Когда я зашел, Тимми спал. Но проснулся мгновенно, сел на кровати. На голове редкий пушок, волосы начали отрастать после радиотерапии.
– Привет, братишка! – сказал Тимми.
– Привет, – отозвался я.
– Я за тобой почти час сегодня наблюдал. – Он кивнул в сторону телевизора. – Классно ты выглядел! Но потом мне так спать захотелось… Слишком много таблеток дают, и таких сильных…
– И хорошо, что дают. Они же тебе помогают.
Я толком не знаю, чем именно болен Тимми. Кажется, разновидность латерального амиотрофического склероза, и с такими осложнениями, о каких и слышать неохота. Болезнь его изнурила, почти лишила рассудка. Он бы умер еще полгода назад, если бы я не получил место в игре «Поставь на кон планету!». Призовые деньги я трачу на его лечение и тем самым продлеваю ему жизнь. Кроме Сэнди, за Тимми ухаживают еще две медсестры. Работают круглосуточно, сменяя друг друга. Лучшие из лучших докторов лечат его. Если я выиграю состязание, куплю для себя и Тимми дом с садом. И может быть, женюсь. Возможно даже, на Сэнди, если она поладит с моим братом.
Мать честная, получилось! Я выиграл! И вот лечу на собственном космическом корабле. Я уже научился его пилотировать. Направляюсь к своему личному астероиду. На корабле управление полностью автоматическое, и делать мне попросту нечего. Но радостно как – просто слов нет. Ведь я держу путь на свой собственный космический мир и по дороге строю планы, как поселю там Тимми и Сэнди, поставлю небольшую больницу для брата, завезу еще народу, чтоб Сэнди было с кем общаться, да и для себя пару-тройку приятелей, чтобы перекинуться в покер. Отстроиться могу как угодно, расширяйся – не хочу. И людей привезти любое количество. А сам буду начальником над всеми.
Я ушел в мечты целиком – и тут на телефоне сверкнул огонек вызова.
Забавно – ведь, как я понимаю, мой телефон заблокирован. Полмира хочет позвонить и поздравить с выигрышем. А секретарши у меня нет, потому я и попросил не пропускать звонки, пока ситуация не прояснится. Но огонек упорно мигал. Пришлось снять трубку.
– Рон? Это Пэт.
Мой телохранитель! И чего же он хочет?
– Рон, говорить я буду быстро, а ты мотай на ус еще быстрее. Выбрасывайся с корабля! У тебя же есть скафандр, правда? Скорее сваливай! Если повезет, тебя подберет кто-нибудь из НАСА.
– Ты что, рехнулся?
– Слушай, парень, Джузеппе видел вас с миссис М. Мистер М. собирается взорвать к чертям твой корабль, прежде чем ты подлетишь к астероиду. Он очень сердится на вас с Клаудией. Все, конец связи!
– Пэт, подожди! – заорал я.
Но трубка уже замолкла.
Выброситься наружу? А как? Меня этому не учили. Нет, Пэт просто рехнулся. Неужели у мистера М. такие длинные руки? Я должен долететь к астероиду, там же дом для Тимми и Сэнди…
Додумать я не успел.
Корабль взорвался.
К счастью, запись моих мозговых волн еще включена. Так что у меня есть время для последнего слова, прежде чем превращусь в облако раскаленной плазмы. Я хочу сказать, что сделал все ради Тимми.
Брат мой, я знаю, ты существуешь лишь в моем воображении.
Но все равно ты лучшая часть меня.
