Глава 32
Как всегда, встреча у парамутанов сопровождалась криками, смехом и пиршеством. Встречавшие радостно вытащили иккергак на песок, поближе ко всем остальным, а потом, хихикая и толкаясь, разгружали его, не забывая угощаться. Великолепно протухшее за долгое путешествие мясо было с наслаждением съедено. Армун принялась помогать женщинам, а Керрик торопился оглядеть окрестности, понимая, что не может помочь Калалекву ставить паукарут. Взяв с носа иккергака лук и копье, он миновал паукаруты и направился к лесистым холмам. Он с наслаждением ощущал под ногами твердую почву после неизвестно скольких дней, проведенных в иккергаке, хоть земля и покачивалась у него под ногами. Подойдя к лесу, он глубоко вдохнул аромат листвы. Добрая земля.
Увы, морозные зимы и сюда дотянули свои холодные руки. Была середина лета, но в глубоких оврагах еще лежал снег. На деревьях посвистывали птицы, крупных зверей не было видно. Быть может, искусный охотник и сумел бы заметить следы, но Керрику это не удалось. К тому же он быстро устал: ослабевшие на море ноги отвыкли от быстрой ходьбы. Но идти по твердой земле было так приятно, и он шел вперед, преодолевая усталость. Он принюхался. Запах прелых листьев, травы и отвратительный запах гниющего мяса, принесенный ветром. Вместе со странным хрустом.
Керрик остановился, замер, потом медленно нагнулся и бесшумно положил копье. Наложив на лук стрелу, он отправился дальше, не выпуская из рук оружия. Хруст становился громче, впереди на поляне что-то зашевелилось. Медленно, прячась в тени, он крался вперед и наконец застыл в изумлении.
На земле лежала растерзанная туша оленя, но пожиравшего добычу хищника Керрик поначалу не рассмотрел. Голова высокого тонкого существа была опущена вниз. Потом оно выпрямилось, вырвав из тела кусок мяса. Окровавленная голова и клюв, немигающий взгляд — какой-то мараг? Однако это была птица. Голова ее возвышалась над Керриком, ноги были толще, чем у него, по бокам топорщились крохотные крылышки. Должно быть, он шевельнулся — птица взглянула на него, хрипло вскрикнула, выронив кусок мяса, и захлопала крыльями. Он поднял лук, натянул тетиву и выпустил стрелу.
И промазал. Птица закричала, и он медленно стал отступать к деревьям. Он еще отыщет ее и убьет. Времени много. Когда птица исчезла из виду, Керрик повернулся и направился к морю.
Паукарут уже поставили, и Калалекв сидел перед ним на солнышке, разложив на коленях карту иилане'. Он улыбнулся подходящему Керрику и потряс картой.
— Что-то здесь есть. Скоро я все пойму. Я уже знаю кое-что. Видишь зеленые чешуйки? Знаешь, что это? Океан. Скоро я все пойму.
Заслышав голоса, Армун вышла из шатра. Керрик рассказал ей о встрече с гигантской птицей.
— В новой земле — новые звери, — с невозмутимой практичностью отвечала она. — Надо и мне посмотреть. Ты ничего не знаешь о кустах и растениях. В лесу всегда можно найти еду, если знаешь, где искать.
— В лесу опасно. Я не пущу тебя одну. Пойдем вместе.
От этих слов выражение ее лица изменилось, и Армун схватила Керрика за руку, словно пытаясь удержать на месте.
— Они дожидались нашего иккергака, чтобы вместе отправиться на север, охотиться на уларуаква. Идут одни мужчины, даже подростков с собой не берут. Это самое важное из того, что они делают.
Он поглядел на грустное лицо Армун — в ее глазах прятался страх.
— Они хотят, чтобы и ты отправился с ними.
— Я должен?
— Нет, они уверены, что ты будешь польщен их предложением. Это великая честь, и парамутаны рассчитывают, что ты не откажешься. Но я не хочу, чтобы ты покидал меня.
Он понимал ее: слишком долго они пробыли врозь — и попытался ободрить:
— Это же наверняка ненадолго, ну как сходить на охоту. Вот увидишь.
После долгого путешествия через море Керрику не хотелось вновь вверяться волнам. Но отказываться было нельзя: мальчики с завистью смотрели на него, а женщины похлопывали по плечу, когда он проходил мимо, — ничего не сулит большей удачи, чем прикосновение к тому, кто впервые отправляется за уларуаквом. Остаток дня ушел на подготовку иккергаков, а большая часть ночи на пир — все с удовольствием доедали старое мясо, ведь охотники вернутся со свежатиной.
Отплыли утром. Армун осталась в паукаруте, чтобы не видеть отплытия, и вышла, когда крохотный флот превратился в пятнышко на горизонте.
Иккергаки плыли на север, и, повинуясь парамутанской разговорчивости, Калалекв немедленно сообщил Керрику, зачем они это делают:
— Лед, мы плывем ко льду. Уларуаквы держатся возле него.
Керрик так и не понял, почему эти морские создания плавают возле кромки льда. Потому что Калалекв пользовался новыми словами, еще неизвестными Керрику. Придется подождать, пока они доберутся до льдов, там он все и узнает.
Много дней прошло в море, наконец вдали показалась белая полоска льда. С радостными воплями парамутаны приближались к ледяной стене, возвышавшейся над головами. Волны плескались о нее, внизу были видны какие-то темные массы, облепившие подводную часть льда.
— Квунгулекв, — сказал Калалекв, поглаживая живот. — Уларуаквы приплывают и едят это. А мы приплываем и едим их. Вот потеха!
Они повернули и двинулись вдоль кромки льда. Керрик увидел, что квунгулекв — это какие-то зеленые морские растения, огромные листья которых колыхались в чистой воде. Он еще не видел таких. Тут он понял. Уларуаквы приплывают сюда пастись, тут их и выслеживают парамутаны. Он взволнованно посмотрел вперед, пытаясь увидеть, кто пасется на холодных подводных лугах.
Незаметно общее возбуждение, предвкушение охоты охватило и Керрика. Следуя вдоль ледяной стены, иккергаки повернули на запад. Достигнув первого из плавающих айсбергов, парамутаны выстроили корабли в цепочку и стали осматривать ледяные глыбы и воду между ними. Но не в одиночку. Здесь охотились все вместе, и иккергак всегда держал соседние в поле зрения. Суденышко Калалеква было в середине цепочки. Иккергаки справа и слева были видны хорошо, а другие то и дело пропадали из глаз, скрываясь за ледяными глыбами.
Поскольку иккергак принадлежал Калалекву, то он имел право стоять на носу и бросить копье. Длинное тяжелое древко оканчивалось костяным наконечником, многочисленные зазубрины на котором удерживали копье в теле животного. Калалекв сидел и смазывал жиром длинный канат, укладывая его рядом в ровную бухту. Остальные высматривали добычу.
Пять дней они плыли на север, днем выслеживая морских зверей, а на ночь причаливая ко льдам. Каждый рассвет заставал кораблики уже рассыпавшимися охотничьим строем. На шестой день, втягивая рыболовную снасть, Керрик услышал, как один из наблюдателей разразился восторженным криком:
— Смотрите! Сигнал!
На иккергаке слева размахивали темной шкурой. Заметив это, Калалекв последовал примеру сигнальщика, передавая весть по цепочке. Стадо заметили — наконец начиналась охота.
Первые иккергаки, качаясь на волнах, поджидали отставших, а потом все дружно рванулись с попутным ветром на запад.
— Вот они! — кричал Калалекв. — Прекрасные! Я никогда не видел ничего прекраснее их!
Керрик видел только темные пятна на льду. Это была пища, укрытие, сама жизнь парамутанов. Существование этого народа зависело от уларуаквов, в погоне за зверями люди пересекли океан от берега до берега. Неудачи не должно быть.
Уларуаквы приближались, и Керрик наконец увидел огромные темные спины. У них были круглые головы и толстые губы. Ими они отрывали огромные полосы квунгулеква. Они напоминали Керрику урукето, такие же огромные, только высокого плавника на спине у них не было. Время от времени какой-нибудь из них высоко выпрыгивал из воды и с ужасающим плеском обрушивался вниз. Иккергаки подобрались поближе, обойдя пасущуюся стаю, и начали расходиться. Калалекв кивал со знанием дела.
— Двигайтесь вперед, пусть они нас увидят, пусть плывут на нас.
Он мельком глянул на иккергак неподалеку, который тоже, спустив парус, качался на волнах. Остальные же торопились, распустив паруса. Огромные животные неторопливо паслись, не обращая внимания на подбиравшиеся все ближе иккергаки. Хлопая парусом, их суденышко мерно раскачивалось на волнах. Уже чувствовалось напряжение, и Калалекв потрясал копьем, переминаясь с ноги на ногу.
— Поворачивают! — завопил кто-то.
Все случилось мгновенно, и Керрик поспешил убраться с дороги. Парус подняли и натуго привязали, кормчий же, впервые повернувшись лицом вперед, повел иккергак прямо на стаю, вспугнутую другими суденышками. Не двигаясь и не обращая внимания на крики, Калалекв в напряжении замер на носу. Темные фигуры уларуаквов приближались.
— Ну! — выкрикнул Калалекв. — Разворачивай!
Кормчий изо всех сил навалился на весло, а остальные парамутаны принялись перебрасывать парус на другую сторону мачты. На миг он опал — и сразу же надулся вновь. Теперь они двигались в обратную сторону, уходя от уларуаквов.
Причина маневра была понятна. Иккергак не мог перегнать быстро движущейся стаи. Но сейчас морские гиганты настигали судно, и, пока они медленно скользили мимо, Калалекв мог выбрать жертву. Невозмутимо сигналя обеими руками кормчему, он велел повернуть иккергак в нужную сторону и словно не слышал советов и подсказок.
Суденышко очутилось посреди стаи, влажные гладкие тела скользили мимо с обеих сторон.
— Пора! — рявкнул Калалекв и острием копья пронзил пузырь, свисавший с носа иккергака неподалеку от его ног.
Наконечник потемнел, с него закапали черные капли, по всему суденышку распространилось зловоние. Иккергак качнулся, столкнувшись со спиной уларуаква.
Изо всех сил Калалекв ударил копьем в бок морского зверя и отскочил в сторону, чтобы свернутый линь, разматываясь, не унес его за борт. Вонь из проткнутого пузыря была такая, что Керрик мгновенно приник к борту: его выворачивало наизнанку. Сквозь слезы он видел, как Калалекв рассек веревку, пузырь свалился в море и остался позади.
Когда это было сделано и за борт ушли последние остатки линя, Калалекв вытолкнул за борт надутую шкуру. Привязанная к линю, она закачалась на волнах. Иккергак развернулся следом за нею.
Калалекв вновь залез на мачту и начал распоряжаться. Если надутая шкура исчезнет из виду, все хлопоты окажутся напрасными.
Поглядев на Керрика, кормчий расхохотался.
— Сильный яд, хороший и крепкий. От одного запаха выворачивает наизнанку. Даже уларуакв долго не протянет, получив в шкуру такое копье.
Он оказался прав: надутая шкура скоро медленно заколыхалась на волнах, в воде угадывался огромный неподвижный силуэт уларуаква. Остальные звери исчезли, иккергаки подтягивались поближе.
— Хороший удар, а? — сказал Калалекв, слезая с мачты и лаская взглядом добычу. — Разве случалось тебе видеть такой?
— Нет, — честно признался Керрик.
Впрочем, скромность не входила в число добродетелей парамутанов.
— Скоро он всплывет, потом начнет тонуть, и ты увидишь, что мы делаем, чтобы не потерять добычу.
К тому времени, когда спина уларуаква показалась среди плескавшихся волн, приблизились и остальные иккергаки. С удивлением Керрик видел, как парамутаны по одному снимали меховую одежду и ныряли в ледяную воду с костяными крюками наподобие рыболовных, только очень большими. Зажав в зубах привязанные к ним кожаные лини, они подныривали под уларуаква. Когда они вновь показывались на поверхности, их подхватывали и втаскивали в иккергаки; по гладкой шерсти парамутанов стекала вода. Дрожа и ежась, они отряхивались, натягивали одежду и громко хвастались своей храбростью.
Но никто не обращал на них внимания, все усердно тянули канаты. Здесь особого умения не требовалось, и Керрик изо всех сил помогал. Цель этого занятия стала ясной, когда туша уларуаква медленно шевельнулась в воде и с плеском перевернулась. Крючья были зацеплены за плавники, теперь морской зверь плыл вверх светлоокрашенным брюхом.
Часть покрывавшего днище иккергака решетчатого пола подняли и извлекли какие-то кольца. Это оказалась кишка какого-то зверя, покрытая густым слоем жира. Заканчивалась она длинной полой костью с заостренным концом. Сбросив одежду, Калалекв зажал кишку в зубах и перевалился через борт. Где вплавь, где ползком, он добрался до тела уларуаква и взобрался ему на брюхо. Нагнувшись, он ткнул в упругую кожу пальцем, потом стукнул кулаком. Перешел в другое место и повторил эти же действия. Потом достал изо рта заостренную кость и, размахнувшись, вонзил ее, изо всех сил стараясь пробить упругую шкуру животного. Потом стал вертеть и крутить ее, пытаясь протолкнуть поглубже.
— Давайте! — крикнул он и встал, ежась от холода и обхватив себя руками.
Поначалу Керрик подумал, что двое парамутанов будут откачивать из иккергака воду. Потом он увидел, что длинная кишка присоединена к большому насосу и внутрь уларуаква стали накачивать воздух, а не воду. Трубка сначала извивалась, но, надувшись, выпрямилась. Калалекв проследил за ходом дела, убедился, что все в порядке, потом соскользнул в воду и поплыл к иккергаку.
Встряхиваясь и одеваясь, он громко хохотал, но, когда попытался заговорить, оказалось, что его зубы выбивают невозможную дробь.
— Пусти, дай согреться, — обратился он к одному из яростно качавших насос парамутанов. Тот уже устал и рад был помощи. — Теперь мы… накачиваем его… воздухом. Чтобы плавал, — запыхавшись, пояснил Калалекв.
Керрик сменил второго парамутана и принялся столь же яростно качать, но скоро уступил место новому добровольцу.
Вскоре они уже могли увидеть плоды своих усилий, — огромная туша медленно выступала из воды, и, когда появилась вся, зацепленные за плавники лини раздали по иккергакам. Поставили паруса, и маленькая флотилия тронулась в путь, увлекая за собой морского гиганта.
