Эдипон продолжал пребывать в хорошем настроении, и Язон использовал это, чтобы добиться как можно больше уступок.

Ссылаясь на то, что в машине могут открыться другие неожиданные сюрпризы, он получил разрешение и дальше работать на том же огороженном шкурами месте. Это было большое преимущество, вести работы в закрытом охраняемом помещении под бдительным оком стражников у Язона не было никакого желания.

Под его руководством был сооружен уникальный испытательный стенд, поддерживающий машину, пока Язон под ней работал. Никто, включая Майка, никогда в жизни не сталкивался с подобными стендами, что было на руку Язону. И он решил использовать это обстоятельство в собственных целях.

У первой машины, к которой приступил Язон, оказался сорван подшипник. Кроме того, когда он отвернул крышку большого цилиндра, то даже присвистнул от удивления, увидев между стенками цилиндра и поршнем такой зазор, что в него запросто можно было просунуть палец. Язон изготовил новый подшипник и уплотнительные кольца на поршень, увеличив в два раза мощность двигателя.

Эдипон, увидев, как возросла скорость отремонтированной машины, прижал Язона к груди и рассыпался в комплиментах, обещая щедрую награду. Эта награда выразилась в небольшом куске мяса — довесок к ежедневному меню из креноджей — и в удвоенной охране. Эдипон решил на всякий случай позаботиться, чтобы его ценная собственность не вздумала бежать. Но у Язона были свои соображения на этот счет, и он потихоньку занимался тем, что изготавливал некоторые приспособления, не особенно нужные для ремонта кароджей. Когда техническая сторона дела была закончена, он принялся искать союзников для осуществления своего плана.

— Что бы ты сделал, если бы я дал тебе дубину? — спросил он высокого, крепкого на вид раба, помогая ему подтаскивать бревно к мастерской.

— Что бы я сделал? — прохрипел раб, сморщив лоб и открыв рот от напряженной работы мысли.

— Да, именно об этом я тебя спрашиваю. И не останавливайся, ради бога, мне не хочется, чтобы охрана что-нибудь заметила.

— Если у меня будет дубина, я буду убивать, — возбужденно ответил раб, сжимая воображаемое оружие.

— А меня ты бы тоже убил?

— Конечно, — он оглядел Язона, — ты не особенно сильный.

— Но если я дам тебе дубину, разве я не стану твоим другом? Почему бы тебе не убить кого-нибудь другого?

Такой поворот вопроса поставил раба в тупик. Он принялся задумчиво чесать голову и чесал до тех пор, пока Нарсиси не заорал на него.

Язон вздохнул и решил подыскать других, более сообразительных рабов.

Шло время, и он постепенно, шаг за шагом вколачивал в головы рабов, что ему было нужно. Все, на что можно рассчитывать у дзертаноджей, — это тяжелая работа и близкая смерть. Язон предлагал им другое: оружие, избавление от хозяев и обилие крови и трупов в походе на Аппсалу. Рабы с трудом свыкались с мыслью, что им придется действовать сообща, что нельзя убить Язона, а также друг друга.

Это была рискованная авантюра. Но в любом случае, что бы ни случилось, восстание поможет Язону обрести свободу, даже если рабы разбегутся сразу после захвата Путлико. На нефтяной скважине работают только около пятидесяти мужчин дзертаноджей, все остальные, включая женщин и детей, живут в горном поселке. Перебить или разогнать нефтяников до прибытия подкрепления с гор не представлялось Язону особенно сложным. Одно-единственное обстоятельство мешало осуществлению этого грандиозного плана, но новое пополнение рабов разрешило и это затруднение.

— Удачный денек, — засмеялся Язон, распахивая дверь и потирая руки от удовольствия. Он задвинул внутренний засов и жестом поманил Айджейл и Майка в дальний угол комнаты. — Прибыли новые рабы. Среди них захваченный в стычке наемник из Аппсалы. Он знает, что ему здесь не выжить, и будет благодарен за любую возможность вырваться отсюда.

— Это мужской разговор. Я его не понимаю, — сказала Айджейл и отвернулась к печке.

— Сейчас поймешь. — Язон удержал ее за плечи. — Аппсалец знает дорогу в город. Пора подумать о побеге.

— Как это? — удивилась Айджейл.

— Я не терял времени даром, а заготовил все необходимое для побега: напильники, отмычки, оружие… Кроме того, на моей стороне большинство рабов.

— И что же вы собираетесь сделать? — спросил Майк.

— Восстание! Восстание в лучших традициях. Рабы уничтожают ненавистных эксплуататоров, и мы на свободе!

— Что?! Это революция! — заревел Майк с такой мощью, что Язон вынужден был повалить его на пол и зажать рот.

— Вы что, хотите провести остаток жизни, чиня машины? Поймите, самим нам отсюда не выбраться. Нас слишком хорошо стерегут.

— Рев… люц… — хрипел Майк.

— Да, революция. И иного нам не дано. Вы не можете сочувствовать дзертаноджам, каждый из них отъявленный убийца, и вы знаете об этом. Для них рабы — человеческий скот, то, что они пострадают во время восстания, вполне закономерно.

Язон отпустил Майка, но готов был в любой момент наброситься на него и заткнуть ему рот, если тот снова перейдет на крик.

— Конечно, дзертаноджи — отвратительные звери в человеческом обличье. — Майк никак не мог отдышаться. — И я не питаю к ним особых симпатий. Наоборот, я считаю, что их надо стереть с лица земли, как Содом и Гоморру. Но не при помощи же революции. Революция — зло. Так было всегда и везде.

Язон застонал.

— Две трети из существующих ныне правительств возникло в результате революций. Либералы… демократы… Пойдите и расскажите им, какое зло есть революция. А может быть, у вас есть другой способ избавления от рабства? Например, голосованием? Нет? Тогда берите в руки оружие и стреляйте.

— Кровь?! Нет, это невозможно.

— Хорошо, пусть не революция. — Язон раздраженно махнул рукой. — Давайте сменим название. Как вы насчет разрушения тюрем? Нет, это вам тоже не понравится… Ага, нашел! Освобождение! Мы срываем цепи с несчастных мучеников и возвращаем в родные земли, откуда их силой изгнали сатрапы. А то, что дзертаноджи, видимо, не согласятся с нами, не должно вас беспокоить. Итак, вы присоединяетесь к нашему освободительному движению?

— Это все равно революция.

— Это будет тем, чем я его назову, — вконец разозлился Язон. — Вы идете со мной или остаетесь здесь… навсегда. Третьего не дано. Я кончил. — Он встал и налил себе супа.

— Я не могу… не могу пойти на это… не могу… — бормотал Майк, опустив голову.

Язон, не в силах побороть отвращение, отвернулся.

— Смотри, Айджейл, — сказал он, указывая ложкой через плечо, — не дай бог вам кончить так же. Хотя это маловероятно. Ваш народ крепко стоит на земле. Он признает только факты. Всякая абстракция выше его понимания. А этот длиннолицый клоун умеет только витать в облаках. И чем выше он парит, тем больше получает удовольствия. Готов поклясться, что сейчас его занимает вопрос, сколько ангелов могут разместиться на острие булавки.

— Неправда, — вмешался Майк. — Но в свое время я обязательно поразмышляю над этим. Эта проблема не может быть легко разрешена.

— Видишь?

Айджейл кивнула.

— Если не знает он и не знаю я, значит, прав ты, — сказала она и была явно удовлетворена своим ответом.

— Очень приятно, что ты так считаешь, — улыбнулся Язон. — И главное, что это — правда. Я не святой, конечно, но будь я проклят, если не лучше вашего вижу различие между конкретным и абстрактным, если я не искусней претворяю теорию в жизнь, если я… Ладно, хватит, — прервал он сам себя, — собрание клуба поклонников Язона динАльта переносится на более светлые времена.

— Чудовище! Какое высокомерие!

— Заткнись, Майк.

— Гордыня предшествует падению. Вы, проклятый идолопоклонник…

— Чудесно!

— …и я сожалею, что помогал вам. Вам, воплощению греха. Я не сумел побороть искушения. Это печалит меня. Но теперь я исполню свой долг. — Майк бросился к двери. — Стража! Стража!

Язон рванулся к нему, но поскользнулся и упал. Лязгнули замки, дверь открылась, и на пороге показался Нарсиси.

Все было кончено. Если бы Язон схватил этого идиота прежде, чем тот успел открыть рот, он бы заставил его заткнуться. В конце концов, он мог просто оглушить его.

Нарсиси просунул голову в дверь и осмотрел комнату. Майк принял драматическую позу и указал на Язона.

— Схватите и арестуйте этого человека! — продекламировал он. — Я обвиняю его в попытке государственного переворота, устройстве революции и кровавого террора.

Разъяренный Язон выхватил из мешка огромный свинцовый молоток и занес над головой.

— Предатель! — закричал он и обрушил молоток на Нарсиси.

Но Нарсиси успел загородиться щитом и отвести молоток. А молниеносный удар дубинки пришелся как раз по запястью Язона. Его пальцы разжались, и молоток упал на пол.

— Вам обоим следует идти за мной. Отец сам во всем разберется, — сказал Нарсиси и вытолкнул их за дверь.

Гремя кандалами, они брели по коридору. Майк шел, как мученик, гордо закинув голову, за ним следом ковылял Язон, скрипя зубами от злости.

Эдипон был далеко не глуп. Он понял ситуацию раньше, чем Нарсиси закончил свой рассказ.

— Я не удивлен. Именно этого я и ожидал. — Он на мгновение задержал взгляд на Язоне, и глаза его сверкнули. — Да, я знал, что придет время и ты попытаешься меня перехитрить, поэтому я позволил дать тебе в помощь раба, чтобы он перенял твое искусство. Я не сомневался, что он предаст тебя, и награждаю его твоим местом.

— Предал?! Но я не преследовал личной выгоды! — запротестовал Майк. — Нет!

— Вами руководили исключительно бескорыстные мотивы, — холодно съязвил Язон. — Не верь ни единому его слову, Эдипон. Я не готовил никакого восстания. Этот лжец просто хочет занять мое место.

— Вы клевещете на меня, Язон! Я никогда не лгу. Вы готовили восстание. Вы сами говорили мне…

— Молчите вы оба. Или я прикажу забить вас насмерть. Ясно? А теперь слушайте, что скажу я. Раб Майк предал раба Язона, причем абсолютно неважно, готовил раб Язон восстание или нет. Главное, что раб Майк следовал указаниям раба Язона до тех пор, пока не убедился, что сможет сам справиться с этой работой. После чего и предал его. И это единственное, что меня интересует. А твои идеи о социальном устройстве, раб Язон, всегда беспокоили меня. И мне постоянно хотелось похоронить их вместе с тобой. И вот наконец пришло это время. — Эдипон повернулся к охранникам. — Отвести его к остальным рабам и приковать. А тебя, Майк, я награждаю комнатой и женщиной раба Язона. Пока ты будешь справляться с порученным тебе делом, я не трону тебя. Работай и проживешь долго.

— Исключительно из бескорыстных мотивов, не правда ли, Майк? — донесся из коридора голос Язона.

Падение было стремительным. Мало того, что кандалы на ногах никто не потрудился снять, через полчаса на запястьях Язона позвякивали новенькие наручники, а его самого приковали к стене темного сырого помещения, битком набитого спящими рабами.

— Как идет подготовка к восстанию? — вдруг донесся до Язона чей-то шепот.

— Хм… нормально, — ответил он, пытаясь разглядеть своего соседа. — Мне кажется, я узнаю тебя. Это с тобой я сегодня разговаривал?

— Да. Я — Снарби. Солдат-копьеносец, искусный в обращении с дубинкой и кинжалом. На моем счету семеро убитых.

— Я помню, Снарби, — прервал его Язон. — Я помню и то, что ты знаешь дорогу в Аппсалу.

— Да, я знаю.

— Тогда восстание начинается. Но как ты относишься к тому, чтобы бежать вдвоем?

— Это лучшая мысль с тех пор, как были изобретены пытки. Эти идиоты только мешались бы под ногами. Я всегда считал, что действовать надо малыми силами.

— Тогда начнем.

Язон извлек из башмака напильник и отмычку, которые он припрятал, пока Майк размахивал руками перед Нарсиси.

Он отлепил глину, скрывавшую надрез в кандалах, сделанный заранее, и энергично принялся за мягкий металл. Через три минуты кандалы лежали на полу.

— Ты колдун, — отшатываясь от Язона, прошептал Снарби.

— Механик. Впрочем, на этой планете это одно и то же. — Язон осмотрелся. Утомленные за день рабы видели десятый сон. — Снарби, мы прикованы к одной цепи?

— Да. Она проходит через наручники всех рабов. Лишь один ее конец вмонтирован в стену.

— Лучше и не придумаешь. Значит, перепилив только одно звено, мы будем свободны. Остальное неважно. Главное, никого не разбудить, — прошептал Язон и принялся за дело. — Да, еще… Не заходит ли сюда по ночам охрана?

— С тех пор как я здесь, такого не случалось.

— Будем надеяться, что и сегодня… — Язон продолжал лихорадочно пилить, — …нам потребуется некоторое время…

В этот момент металл под напильником прорвался, не дав Язону закончить свою мысль. Общими усилиями они разогнули звено, и цепь развалилась пополам. Стараясь производить как можно меньше шума, Язон и Снарби аккуратно уложили цепь на пол и скользнули к двери.

— Как ты думаешь, есть ли снаружи охрана? — спросил Язон.

— Думаю, нет. У них слишком мало людей, чтобы сторожить спящих, к тому же прикованных рабов.

Они прислушались, но, кроме храпа за спиной, ничего не услышали.

Дверь была закрыта. Разглядев замочную скважину, Язон просунул в нее отмычку.

— Эти идиоты оставили ключ в замке.

Он усмехнулся и просунул под дверь кусок шкуры. Затем осторожно подтолкнул ключ отмычкой и, когда тот упал, втащил шкуру обратно. Ключ лежал в самом ее центре.

Через мгновение они уже затворяли за собой дверь и напряженно всматривались в темноту.

— Бежим! Бежим сюда! — сказал Снарби, но Язон схватил его за горло и потащил назад.

— Есть ли хоть капля разума на этой планете? Как мы доберемся до Аппсалы без пищи и воды? Если хочешь выйти отсюда живым, делай все, как я скажу. Для начала мы запрем дверь на замок, чтобы никто раньше времени не спохватился. Потом раздобудем машину и уберемся отсюда с шиком. Понятно?

Вместо ответа раздался приглушенный хрип. Язон несколько разжал пальцы, позволив воздуху проникнуть в легкие Снарби, и тот, когда пришел в себя, молча последовал за Язоном по темным переулкам мимо каменных зданий.

Выйти за пределы города не составляло большого труда. Они беспрепятственно добрались до мастерской с неохраняемой стороны и пробрались внутрь через скрытое отверстие в шкурах.

— Стоп. Пришли. Сиди тихо и ничего не трогай. — Язон взял небольшой молоток и направился к выходу, где, прислонившись к столбу, дремал один из сыновей Эдипона. Левой рукой он снял с его головы кожаный шлем и коротким ударом оглушил охранника.

— Теперь за работу, — сказал Язон, вернувшись к Снарби.

Он отбросил молоток и поднес огонь к фитилю лампы.

— Что ты делаешь? Нас увидят!

— Держись меня, Снарби, и будешь атаманом. Ни один часовой ничего не увидит. Я проверял. А нам предстоит сейчас кое-чем заняться.

На испытательном стенде возвышался огромный, самый мощный кародж. Эта машина была гордостью Язона. Внешне она походила на грубый неотесанный кародж дзертаноджей, но над внутренним устройством Язон тщательно поработал, подготавливая ее для собственных нужд. Двигатель, приборы — все было до мельчайших деталей проверено и, где возможно, усовершенствовано. Помимо всего прочего, Язон перенес все машинное отделение на испытательный стенд, который теперь служил платформой для машины, облегчив ее таким образом во много раз.

Осталось доделать кое-какие мелочи.

Три колеса лежали в стороне, и их предстояло водрузить на место. Очистить площадку от инструментов, бревен и другой рухляди, заправить машину горючим — и можно трогаться в путь.

Когда эта работа была закончена и Снарби притащил глиняные кувшины с маслом, водой и бензином, Язон разжег под котлом огонь и погрузил в машину различные инструменты и небольшой запас еды. Он рассчитывал, что этого должно хватить на всю дорогу.

Близился рассвет. Пора было трогаться в путь, но Язон никак не мог избавиться от одной терзавшей его мысли: Айджейл… Нельзя оставлять ее здесь. Нельзя вот так взять и бросить ее. Но Майк!.. Да, он совершил немало идиотских поступков. Да, он надоел ему хуже ненавистных креноджей. И все же что-то мешало Язону просто отмахнуться и забыть этого человека.

Все, этот раз будет последним! Язон ударил кулаком по кароджу.

— Следи за машиной, я скоро вернусь, — сказал он Снарби.

— Ты хочешь, чтобы я остался один на один с этим дьяволом? Эта машина и сама взорвется, и меня убьет.

— Успокойся. Демоны тут ни при чем. Этот утиль на колесах сделан людьми и усовершенствован мной. Сжигая горючее, мы получаем пар, который проходит по трубе и двигает вот этот стержень. Стержень вращает колеса, мы движемся. Это азы теории паровых машин. Ими мы и ограничимся. Если захочешь, когда-нибудь потом я объясню подробнее, а сейчас, извини, не до этого, поэтому ты останешься здесь и сделаешь все, что я скажу, иначе я проломлю твою тупую голову. Ясно? — Ошарашенный Снарби кивнул. — Ну вот и отлично. От тебя требуется только одно — следить за этим зеленым окошком. Если оно перестанет светиться, сразу поверни этот вентиль. Понятно? Сделаешь все как надо — сработает предохранительный клапан, он не выпустит пар, и мы сможем преспокойно убраться из этого логова.

Оставив Снарби, Язон прошел мимо все еще не пришедшего в себя часового и направился к нефтеперегонной установке. Он прихватил с собой длинный меч, который ухитрился изготовить под самым носом своих стражей. Охранники обычно досконально проверяли все, что он выносил из мастерской, но не обращали внимания на то, чем он занимался внутри. Им даже не могло прийти в голову, что раб может быть занят чем-либо иным, кроме работы. Такой первобытный уровень мышления был Язону как раз на руку, он успел изготовить целый мешок зажигательных снарядов и сейчас нес его за плечами. Это были небольшие глиняные сосуды, заполненные горючей смесью и обернутые кожей, пропитанной бензином, острый запах которого уже начал кружить ему голову. Но Язон надеялся, что эти штуковины не подведут, когда придет время. Если поджечь оболочку и бросить снаряд, то глиняный сосуд разобьется и бензин воспламенится. Но это была теория, а как получится на самом деле? Ведь ни о каких испытаниях не могло быть и речи.

Путь назад оказался столь же безопасным, как и в мастерскую. Но где-то в глубине души Язон только ждал повода, чтобы бросить все, кинуться обратно к машине и рвануть отсюда на полную катушку. И прощайте, девушка-рабыня и Немезида в облике Майка! Тем более что ради них приходится рисковать собственной жизнью.

Однако Язон все шел и шел, пока не очутился в пяти шагах от своей бывшей комнаты.

Охранник был на месте. Казалось, он дремал, но тут что-то привлекло его внимание, он зашмыгал носом и стал принюхиваться. До него донесся запах бензина. Охранник насторожился, осмотрелся и увидел Язона раньше, чем тот успел спрятаться.

— Кто здесь? — заорал он и кинулся к Язону.

Выхода не было. Язон издал ответный крик, и острое лезвие взметнулось над охранником. С хриплым стоном тот повалился на пол, из его горла фонтаном била кровь. Здание наполнилось голосами и топотом ног. Язон достал из мешка кувшин с зажигательной смесью, перепрыгнул через бездыханное тело охранника и кинулся открывать дверь. На счастье, замок быстро поддался.

— Живо. Выходите! Бежим! — закричал он и подтолкнул перепуганную Айджейл к выходу. Майка он пнул так, что тот буквально вылетел в дверь, где и столкнулся с Эдипоном. Никто и опомниться не успел, как Язон прыгнул и ударил Эпидона в ухо рукояткой меча.

— Быстро в мастерскую! — скомандовал он. — Там нас ждет машина.

Когда наконец до Айджейл и Майка дошло, чего от них хочет Язон, в коридоре показалась толпа вооруженных дзертаноджей.

— К машине! — заорал Язон и, сорвав со стены лампу, поджег кувшин.

Мгновенно вспыхнувшая оболочка чуть не обожгла ему руку, но он успел бросить снаряд в приближающуюся толпу. Бутылка ударилась о стену и разбилась, капли бензина брызнули во все стороны, но ничего не произошло, огонь погас.

Язон выругался и схватил второй снаряд. Если и он не взорвется — это конец.

Дзертаноджи на какое-то мгновение замерли в нерешительности перед лужей бензина, и в этот момент Язон метнул второй кувшин.

Пламя охватило коридор, и проход закрыла огненная завеса. Придерживая лампу так, чтобы она не погасла, Язон побежал вслед за Майком и Айджейл.

На улице было тихо и спокойно. Язон снаружи запер дверь на все засовы и выбросил лампу. Надобности в ней больше не было. Пока дзертаноджи взломают дверь, он будет уже далеко.

И вдруг раздался протяжный пронзительный свист.

— Снарби… — застонал Язон, — он не закрутил вентиль.

Злясь на все человечество, он по пути наткнулся на Айджейл и Майка, заблудившихся в темноте, и ударом ноги задал Майку нужное направление.

Поднялась суматоха. Из объятого огнем здания вынесли бесчувственного Эдипона. Дзертаноджи, видимо, никогда не подвергались ночному нападению и теперь бегали, суетились, кричали, решив, что на них напали враги. Всеобщая сумятица усиливалась душераздирающим свистом выходящего из машины пара.

В этом хаосе поначалу никто не обратил на беглецов никакого внимания, их засекли только тогда, когда они пересекали открытое пространство перед мастерской. Но Язон уже не думал о том, чтобы остаться незамеченным. Если весь пар выйдет, кародж превратится в бесполезную груду металлолома и они окажутся в ловушке.

Снарби сидел, спрятавшись за колесом, и дрожал. Язон даже не посмотрел в его сторону, он ринулся к машине, но тут раздался щелчок предохранительного клапана, и внезапно наступила мертвая тишина.

Язон в ярости закрутил вентиль и посмотрел на индикатор. Давление было на нуле.

И в это время в мастерскую ворвались разъяренные дзертаноджи.

Язон выхватил очередной кувшин с бензином, поджег его в печи и швырнул прямо на головы преследователей. Снаряд взорвался, и гневные крики сменились дикими воплями ужаса и боли, дзертаноджи бросились врассыпную. Язон метнул им вслед еще один снаряд, чем значительно ускорил отступление неприятеля.

Вернувшись к машине, он — чем черт не шутит — постучал по индикатору давления. Стрелка не шелохнулась.

Что ж, придется ждать, пока давление пара в котле не поднимется вновь. Язон открыл клапан подачи топлива и принялся грызть грязные ногти. Дзертаноджи, несомненно, вернутся и будут атаковать мастерскую. Если к этому времени давление хоть немного поднимется…

— Эй, вы! — закричал он. — Майк и ты, паршивый слюнтяй Снарби! Идите-ка сюда и подтолкните машину.

— Вообще что происходит? — спросил подошедший к нему Майк. — Вы уже начали революцию? В таком случае на меня можете не рассчитывать.

— Мы бежим. Хотите, оставайтесь.

— Бежим?! Тогда я присоединяюсь. В бегстве от этих варваров я не вижу ничего предосудительного.

— Я рад за вас. А теперь толкайте. Я хочу поставить машину в самый центр площадки, подальше от стен, и развернуть ее в сторону пустыни. Оттащите эти бревна, чтобы не зацепились, и толкайте.

Время тянулось медленно. Их лица озарял отблеск пламени из печи. Беглецы сидели в кародже и ждали, когда наконец давление пара в котле поднимется настолько, что можно будет стронуть машину с места. Сейчас ничего от них не зависело, каждая прошедшая секунда казалась им вечностью. Стены скрывали от них неприятеля, а воображение рисовало жуткие картины.

Первым не выдержал Снарби.

— Бежим отсюда! — выпалил он и попытался спрыгнуть с машины.

Язон в молниеносном броске схватил его за ногу, повалил на пол и держал до тех пор, пока несчастный копьеносец не пришел в себя.

— Вы зверь, Язон! — От страха и ненависти у Майка вытянулось лицо. — Вы попираете естественные чувства этого молодого человека. Сейчас же оставьте свои садистские упражнения и присоединяйтесь к моей молитве.

— Если бы этот кретин, о котором вы так печетесь, выполнил то, что ему было велено и присмотрел за котлом, мы бы уже давно были в безопасности, а не сидели бы сейчас на этой бочке с порохом. Вы считаете, что наше спасение зависит от воли Божьей? Смею вас заверить, вы глубоко заблуждаетесь, оно зависит только от давления пара…

В этот миг раздался воинственный клич, подхваченный множеством голосов, и отряд дзертаноджей ворвался в мастерскую. Одновременно рухнула противоположная стена, и беглецы оказались между двумя группами атакующих.

Язон выругался и бросил по два снаряда в каждую сторону. Не успели они достигнуть цели, а он уже открыл клапан, кародж задрожал и тронулся с места. Ошеломленные дзертаноджи рванулись к машине, сотрясая воздух криками и пуская стрелы. Но с каждой секундой двигатель набирал обороты.

С треском разорвав стену, они очутились на свободе. Машина, свистя и гремя, неслась вниз по долине с убийственной скоростью. Огни остались далеко позади, крики заглохли.

Прошло около получаса, прежде чем они замедлили ход и остановились. Айджейл громко стонала. Язон чувствовал себя так, будто по каждому квадратному дюйму его тела колотили одновременно сотни тысяч молотков.

Преследователей было не видно и не слышно, да и вряд ли могли дзертаноджи состязаться с ними в скорости.

— Вставай, Снарби. — Язон тряхнул копьеносца за плечо. — Я свое дело сделал. Теперь твоя очередь. — Он извлек откуда-то лампу собственного изготовления и протянул ее Снарби. — Иди впереди машины и указывай нам дорогу.

Снарби спрыгнул с кароджа и уверенно зашагал вперед по долине. Майк стоял у руля, а Язон регулировал скорость движения. Дрожащая от холода и страха Айджейл прижалась к нему.

— Все очень хорошо. Успокойся. Нас ожидает прелестная прогулка, — сказал Язон и крепко обнял девушку.