Налетел ветер, его порывы качали лодки на крутых высоких волнах. Тяжелые капли барабанили о плотные шкуры и исчезали в волнах океана. Темневший вдалеке берег исчез из виду, море позади оставалось пустынным. Погони не было. Сталлан огляделась и приказала лодке остановиться, знаком велев остальным последовать ее примеру.

День был пасмурным, иилане жались друг к другу, пытаясь отыскать утешение в этой близости. Даже пустые лодки держались рядом с теми, где были фарги, и явно нервничали, не получая приказов. Сталлан в ярости оглядывала уцелевших.

Фарги было так мало! Только горстка испуганных существ осталась от сильного вооруженного отряда, который она повела на север. Что же случилось?

Ярость ее усиливалась: что именно произошло, она знала прекрасно, и, когда начинала вспоминать об этом, гнев разгорался настолько, что приходилось заставлять себя думать о другом. С местью придется подождать, сначала надо привести уцелевших в Алпеасак, в этом она видела свою первую обязанность.

— Есть раненые? — прокричала она, поворачиваясь, чтобы все могли понять ее. — Раненые, поднимите руки!

Оказалось, что раненых больше половины.

— У нас нет повязок, они остались на берегу вместе со всем снаряжением. Открытые раны омойте соленой водой, ничего больше не остается. И посмотрите, нет ли незанятых лодок, иначе они отобьются, а мы не можем позволить себе потерять хотя бы одну. Пусть в каждой лодке будет хотя бы по одной фарги. Пересаживайтесь, пока все лодки рядом.

Некоторые фарги пребывали еще в таком смятении и ужасе, что ничего толком не соображали. Сталлан приказала своей лодке двигаться, живое суденышко проталкивалось между другими лодками, пока Сталлан наставляла фарги.

— А вот не пустая лодка, — окликнула ее одна из скудоумных. — В ней мертвая фарги.

— В океан ее и других тоже, если такие найдутся.

— А вот раненая лодка, из нее торчат стрелы устузоу.

— Оставьте их. Если вы их извлечете, будет больше вреда, чем пользы.

Но в маленьком войске оставшихся фарги оказалось меньше, чем лодок. Сталлан была вынуждена бросить на произвол судьбы несколько раненых лодок. Когда с пересадками было покончено, изрядно поредевшая флотилия отправилась дальше на юг.

Целый день они плыли без остановки. Сталлан не хотела приближаться к берегу, пока наступающая ночь не заставила ее решиться. Там, в какой-нибудь хитрой засаде, снова могли оказаться устузоу. И они плыли вперед. Потрясенные фарги погружались в тупую апатию.

Солнце медленно спустилось за горизонт. Лишь тогда Сталлан приказала поворачивать к берегу, туда, где в море впадала река. Увидев пресную воду, измученные жаждой фарги зашевелились, но Сталлан не разрешила высаживаться из лодок, пока не осмотрела окрестности. И только убедившись, что все в порядке, она разрешила малыми группами приближаться к воде. Взяв хесотсан на изготовку, она изогнулась дугой в знак презрения к неразумным созданиям, потерявшим оружие. Теперь у них оставался лишь ее собственный хесотсан. Фарги убегали в панике, забыв об оружии.

— Обращаюсь нижайшая к высочайшей. А где пища? — напившись, спросила одна из фарги.

— Здесь ее нет, безмозглая. Завтра поедим, может быть. Все по лодкам! Сегодня мы ночевать на берегу не будем.

Поскольку не было и плащей, чтобы ночью поддерживать необходимую температуру тел, к утру все фарги закоченели и не могли двинуться с места, пока утреннее солнце не согрело их. Бегство продолжалось.

На третий день, убедившись, что нет погони, Сталлан рискнула подойти к берегу, чтобы поохотиться. Надо было поесть, чтобы не умереть в дороге. Она тщательно выбирала место в устье реки среди бесчисленных островков и болот. В трясине она выследила каких-то пестрых животных, пожиравших водяные растения. Они походили на маленьких урукубов, у них были длинные шеи и маленькие головки. Сталлан успела уложить двоих, прежде чем стадо убежало. Они были очень тяжелы, поэтому пришлось вернуться за фарги и приказать им тащить туши на берег. Все досыта наелись, хоть сырое мясо и пришлось рвать зубами.

Две раненые фарги умерли во время последнего перехода. Кроме того, потерялись раненые и пустые лодки: ночью они по одной отбились от каравана. Лишь жесткие приказы Сталлан поддерживали дисциплину, и наконец уцелевшие добрались до знакомых вод.

В середине дня, миновав несколько рыбацких лодок, они обогнули мыс, за которым прятался вход в гавань Алпеасака. На берегу было пусто — лишь Этдиирг, выполнявшая обязанности эйстаа, стояла на причале.

Сталлан выбралась из лодки и заговорила первой:

— Когда мы высадились на берег, ночью, во время сна, устузоу напали на нас. Они легко передвигаются во тьме. Мы ничего не смогли сделать. Ты видишь всех уцелевших.

Этдиирг холодно поглядела на фарги, подталкивавших лодки к стойлам.

— Беда, — сказала она. — Все случилось до того, как ты напала на устузоу, или после?

— До того. Мы ничего не приобрели. Все потеряли. Я не ожидала нападения, не выставила часовых. Вина моя. Я умру, если прикажешь.

Сталлан ожидала решения, не дыша и не шевелясь. Несколько слов Этдиирг — и она умрет. Она глядела в сторону моря, но краем глаза следила за Этдиирг.

— Ты будешь жить, — наконец ответила та. — Хоть ты и виновата, Алпеасак нуждается в твоих услугах. Твоя смерть еще не пришла.

С заметным облегчением Сталлан жестом покорно поблагодарила.

— Но как такое могло произойти? — спросила Этдиирг. — Это выходит за пределы моего понимания.

— Но не моего, — ответила Сталлан. Каждое движение ее тела выдавало гнев и ненависть. — Мне слишком ясно, как такое стало возможным.

Вдруг она умолкла и обернулась: под деревьями показался паланкин. Четверо рослых фарги легко несли его, жирная Акотолп ковыляла следом. Поставив паланкин на землю, фарги отступили назад. Раскрыв от усердия рот, Акотолп заторопилась вперед и склонилась над лежавшей в нем иилане.

— Тебе не следует двигаться, говори мало, — опасность еще не миновала, — проговорила Акотолп.

Вейнте жестом выразила согласие и повернулась к Сталлан.

Эйстаа сильно исхудала, под кожей проступали кости. Рана, оставленная копьем, зажила, на боку белел вздутый шрам, но внутренние повреждения были серьезными. Когда Вейнте доставили к Акотолп, она несколько дней провела в забытьи, все потребности ее при этом свелись к минимуму. Акотолп залечила раны, остановила заражение, перелила кровь, сделала все возможное, чтобы эйстаа не умерла. Смерть была близка, и только колоссальные медицинские познания Акотолп да железная воля и крепкое здоровье позволили Вейнте выкарабкаться. Сейчас за нее распоряжалась Этдиирг, она выполняла обязанности эйстаа во время долгой болезни Вейнте. Но выздоровление началось, а потому Вейнте заговорила как эйстаа.

— Рассказывай, что случилось! — приказала она.

Сталлан повиновалась. Ничего не упуская, выбирая слова и следя за эмоциями, она поведала обо всем: о походе, высадке, побоище и бегстве в Алпеасак. Закончила она теми же словами, что уже говорила Этдиирг:

— Моя вина. Я умру, если ты прикажешь.

Вейнте взмахнула рукой так резко, что, тревожно зашипев, Акотолп подалась вперед.

— Твоя вина или нет, ты нужна нам, Сталлан. Живи. Отомстишь по крайней мере. Будешь моей правой рукой. Ты убьешь того, кто это сделал. Это мог совершить только он.

— Эйстаа права. На снимках с раптора мы видели только одну стаю устузоу. И все казалось совершенно обычным. Но это было не так. Кто-то из них знал о рапторе, он и направлял ночное нападение устузоу. Этот устузоу знал, что мы заночуем на берегу перед атакой. Это он!

— Керрик!

В словах и жестах было столько гнева, что Акотолп запротестовала:

— Эйстаа, ты рискуешь жизнью. Тебе нельзя еще так говорить. Ты еще не оправилась для таких сильных эмоций.

Откинувшись на мягкие подушки, Вейнте сделала знак согласия и, вздохнув, продолжала:

— Теперь надо подумать. В следующий раз напасть на устузоу мы должны совершенно иначе. Теперь информация об устузоу уменьшилась: снимки раптора показывают нам лишь половину жизни устузоу. Дневную половину. Но они могут передвигаться под покровом ночи. — Она обернулась к Акотолп. — Ты все знаешь. Ночью можно делать снимки?

Поглаживая толстый живот, Акотолп задумалась.

— Это возможно. Некоторые птицы летают и ночью. Можно попробовать.

— Немедленно приступай. Второй вопрос: можно ли поподробнее разглядеть снимки раптора?

— Смысл твоего вопроса не дошел до меня, эйстаа.

— Слушай же. Если нападение готовил устузоу Керрик, он должен быть в этой стае. Он может оказаться на одном из снимков. Можем ли мы разглядеть его?

— Теперь понятно. Снимки можно увеличить. Детали станут во много раз больше.

— Ты слышала, Этдиирг? Проследи, чтобы все было сделано!

Этдиирг жестом показала, что поняла, и помчалась выполнять распоряжение. Вейнте вновь повернулась к Сталлан.

— Теперь мы будем нападать на них иначе. Следует подумать, как охранять лагерь ночью. Это серьезный вопрос. Подобное не должно повториться.

— Для этого потребуется больше фарги, — заметила Сталлан.

— Считай, что эта проблема уже решена. Пока тебя не было, мы получили великолепную весть. Все приготовления завершены. Инегбан придет в Алпеасак в конце лета. Два города станут одним, единым и могущественным.

— Чтобы стереть устузоу с лица земли, потребуются все наши силы.

Акотолп и Сталлан радостно зажестикулировали, выражая согласие, им вторила Вейнте. Если бы все это случилось до ранения, радость ее была бы много меньше. Тогда ею владело только одно желание — править в Алпеасаке. Ненависть к Малсас' родилась потому, что в случае слияния городов эйстаа Инегбана станет эйстаа Алпеасака.

Теперь же она ждала прибытия Малсас'. Удар копья, обрекший ее на муки, изменил совершенно все. Едва к ней вернулось сознание, она вспомнила, что случилось. Удар устузоу, того самого устузоу, которому она спасла жизнь, а потом воспитала и позволила сидеть подле себя и исполнять ее приказания. И за все он отплатил ударом копья. Такую неблагодарность, такую жестокость нельзя оставлять безнаказанными. Воспоминания о Керрике только укрепили ее в намерении стереть с лица земли эту заразу, этих устузоу. И все иилане согласятся с нею, когда узнают об участи посланных на север фарги. Когда Инегбан придет в Алпеасак, все иилане поймут, что новая жизнь будет не такой, как прежде, мирным жительницам тихого и спокойного города придется ко многому привыкать. Когда все узнают, что будущему иилане, самому их существованию угрожают какие-то устузоу, поддержка будет единодушной.

И тогда вся мощь, весь разум и знания, вся энергия Инегбана объединятся в едином устремлении. Смерть устузоу! Стереть даже их следы с лица земли! Объявить священный поход против устузоу!

И поход этот необходимо кому-то возглавить. И в этом Вейнте видела теперь смысл своей жизни.