УРОК 20
Когда стремишься к тому, что любишь, не принимай ответа «нет»

Я мечтала стать писателем с того момента, как в пятом классе прочитала «Шпионку Гарриет». Я вела дневники, но боялась их показывать кому бы то ни было. Шпионила за братьями и сестрами, копалась в их ящиках и записывала, что там нашла (среди прочего я увидела фотографию, на которой запечатлены голые задницы друзей моего брата). Но когда я стала старше и получила шанс работать в школьной газете, заниматься настоящей журналистикой, я испугалась и не стала.

В колледже я сменила свой профиль с биологии на ботанику, а потом на охрану природы: я собиралась стать лесником. Потом забеременела и бросила учебу. Когда вернулась через шесть лет, настало время осуществить свою мечту.

Я пошла на курсы литературного творчества в Университете штата Кент. На первом занятии профессор задал нам написать на листочке, почему мы выбрали этот предмет. Я подумала, что наши работы читать будет только преподаватель, и подробно рассказала, как сильно люблю писать. Это было похоже на отрывок из дневника. Профессор собрал наши листочки, перемешал, вытащил один и всех пригласил к доске. Он предложил нам написать то, что он зачитает. Классные доски были на всех четырех стенах. Одногруппники полностью исписали эти доски моими корявенькими фразами. Я была краснее пожарной машины.

Вся группа тщательнейшим образом изучила мой пространный абзац, разорвала на клочки, проанализировав грамматику, структуру, тон и содержание. Я молила Всевышнего о способности испаряться. Я не могла нормально заниматься этим предметом. С первого же дня почувствовала себя неудачницей.

В следующем семестре я вместо английского языка взяла специальность «Связи с общественностью» и пошла на первую лекцию по журналистике. В первую неделю я опоздала со сдачей работы. Профессор отчитывал меня перед всей группой. «Бретт, вы могли бы уйти прямо сейчас, потому что у вас все равно ничего не получится».

И я показала ему, что могу. Преподаватель хотел, чтобы мы в неделю сдавали работы длиной 250 слов. Я приносила вдвое больше. Я ни в коем случае не собиралась бросать этот курс. Я заработала пятерку, но что еще лучше, я поняла, что такое давление. Два преподавателя остановили меня в коридоре и озадачили написанием диплома по журналистике. Они выбили мне стипендию в 800 долларов на покупку книг и материалов. Журналистика была идеальным для меня вариантом.

Когда подошло время выпуска, мне кровь из носу нужна была работа по специальности. Я работала на полставки консультантом по вопросам алкоголизма и в год получала семь тысяч. Я отправила тридцать резюме в газеты по всей стране. Получила тридцать отказов. Отчаявшись, собрала лучшие свои работы, опубликованные в студенческой газете. Подошла к преподавателю по законодательству в пиаре и попросила помочь с трудоустройством. Он работал в «Бикон джорнел», лучшей газете наших мест, принадлежащей концерну Найта-Риддлера, одному из самых успешных в этом бизнесе.

Профессор едва взглянул на мои публикации. Сказал, что я не готова работать в такой хорошей газете и готова буду хорошо разве что через несколько лет, а то и вообще никогда. Как будто дверь перед носом захлопнули. Я дрожала и сдерживала слезы, пока не села в машину, а потом рыдала до самого дома. Но я не могла себе позволить принять ответ «нет». Я должна была кормить дочь

— и кормить ее я хотела не только бутербродами с арахисовым маслом и джемом, не только гамбургерами и сыром.

Я хотела не просто работу, а карьеру. В итоге устроилась в единственную газету, которая согласилась меня взять, «Джорнел» города Лорейн. Я освещала новости мэрии. Я мечтала вовсе не об этих теме, городе и зарплате, но это была работа в сфере моей мечты. Я бралась за любые задания, даже за те, которые мне не нравились. Я успевала писать дополнительные материалы и отсылать лучшие свои статьи другу Биллу, который работал в «Бикон джорнел». Я хотела, чтобы он высказал свое мнение по поводу моих работ и объяснил, как их сделать лучше.

Через полгода редактор «Бикон джорнел» позвонил мне и предложил место. Билл показывал ему мои материалы. Я согласилась на предложение, хотя мне предстояло работать в разделе бизнеса, писать про страхование здоровья и фермерские хозяйства, в которых я совершенно ничего не понимала. Какое-то время я писала о бизнесе, освещала социальные службы, работала с экстренными сообщениями, потом писала большущие статьи наподобие журнальных. Через несколько лет решила, что буду вести колонку. Я хотела делиться собственной правдой, быть не просто объективным наблюдателем, который печатает новостные заметки.

Редактор газеты отказал мне: ему не нужен был еще один колумнист. Я поревела в туалете, а потом поехала домой и устроила мозговой штурм: что сделает мою колонку особенной? Набросала пару идей и снова встретилась с редактором. Он опять сказал «нет», но смягчил свой отказ, погладив меня по голове, как щенка, и заявив, что я слишком хороший репортер и ему не хочется терять меня из-за колонки.

Я не допустила его «нет» в свое сознание, а использовала в качестве источника новой энергии. Написала длинный список идей для колонки. Напечатала шесть пробных вариантов, в том числе самую первую колонку-знакомство. Это был дерзкий ход, но мне пришлось так поступить. Я хорошо подготовилась и в приподнятом настроении вручила свои наработки начальнику. Он все равно отрезал: «Нет». Я прорыдала всю дорогу домой. Мой муж Брюс (тогда мы еще только встречались) взял меня за руку, вытер мои слезы и сказал: «Ну ладно, какой нужно сделать следующий шаг, чтобы получить то, чего ты хочешь?»

Следующий шаг? Брюс не принимал ответа «нет». Он хронический оптимист. Есть один старый анекдот о мальчиках-близнецах. Первый от рождения был оптимистом, второй — пессимистом. Пытаясь их понять, психиатр посадил пессимиста в комнату, где было множество игрушек, и стал наблюдать. Мальчик стенал и плакал. Врач посадил оптимиста в стойло, полное конского навоза, и вручил лопату. Прошло несколько часов, а оптимист все равно улыбался и усердно работал лопатой. Чему он так радовался? Мальчик ответил: «Здесь столько навоза, значит, где-то рядом точно есть пони!» Таков Брюс. Какой бы плохой ни была ситуация, он начинает искать пони. Он не мог допустить, чтобы я предала свою мечту из-за чьего-то «нет». Нет такого понятия как «нет», говорил любимый. Найди способ превратить его в «да».

Тогда я и решила: я — колумнист, у которого пока нет колонки. Так что я разгребала навоз лопатой в поисках колонки. Я пользовалась каждой возможностью написать историю от первого лица. В День близнецов (самое неприятное для всех репортеров задание) я написала, каково это — быть на таком мероприятии совершенно одной, без двойняшки. В Национальный день вегетарианцев я написала колонку о том, каково праздновать День благодарения с блюдами из орехов, овощей и трав, вместо индейки.

Я взяла редактора измором. Он сказал «да». Я веду колонку с 1994 года, с того самого дня, когда он наконец открыл дверь, в которую я ломилась.

Я каждый день щиплю себя, чтобы удостовериться, что это не сон.

Мне дали работу моей мечты. И все потому, что я не принимала ответа «нет» и не переставала работать лопатой.