Кингсли Эмис (1922–1995)
«Соблюдаете ли вы режим дня?» – спросил журналист Эмиса в 1975 г.
«Да. Встаю я не слишком рано. Завтракаю медленно, листаю газеты и лицемерно уверяю себя, что надо же быть в курсе, хотя на самом деле просто оттягиваю тот ужасный момент, когда останусь наедине с печатной машинкой. Момент этот наступает примерно в 10.30. Я все еще в пижаме и халате. Сам с собой я заключил договор: в любой момент я вправе оторваться от работы, пойти побриться, переодеться и так далее. На самом деле я засиживаюсь до часа или начала второго. Время я отмеряю, ставя пластинки с музыкой или включая радио. Наконец, я выныриваю из своей берлоги за алкоголем и никотином и снова скрываюсь до начала третьего. Затем обед, и если дело срочное, приходится писать также во второй половине дня – терпеть этого не могу, вообще не люблю это время дня, чем бы я ни занимался. Но с другой стороны, тут опять-таки действует договор: не важно, как мало я успею написать. А потом, если повезет, будет чашечка чая, и еще одна, и еще, дотянем до шести вечера, в шесть откроется бар и откроется второе дыхание. Так я могу продолжать до половины девятого. Я ужасно не люблю прерываться. Не то чтобы меня уносил прочь порыв вдохновения, но я же понимаю: если не доделаю сейчас, завтра застряну на том же месте».
После 70 лет в привычках Эмиса кое-что поменялось: пить он стал больше, хотя и старался писать ежедневно. Он поднимался около восьми, принимал душ, брился, съедал на завтрак грейпфрут, банан, хлопья, запивая их чаем, читал газету и примерно в 9.30 усаживался за письменный стол и продолжал с того места, на котором накануне вечером остановился – он всегда останавливался тогда, когда знал, что будет дальше, потому что так легче начинать на следующий день. Несколько часов Эмис стучал по клавишам печатной машинки. Его минимум составлял 500 слов в день, и обычно ему удавалось управиться к 12.30. Затем такси увозило его в паб или в клуб Garrick (только для мужчин), где он получал первую порцию спиртного за день (слегка разбавленное водой виски Macallan). Перед обедом он иногда выпивал один стаканчик, а иногда и два-три. К обеду – вино, после – кофе и, вполне вероятно, бокал-другой кларета или бургундского.
Где-то между 15.15 и 15.45 Эмис возвращался на такси домой и полчаса дремал в любимом кресле. Сон освежал его, и он возвращался в кабинет к 17.00, чтобы провести еще час или два за печатной машинкой. На этом рабочий день заканчивался, Эмис наливал себе скотч с содовой и перед семейным ужином усаживался посмотреть любимую телепередачу, а после ужина опять смотрел телевизор или ставил видеокассету.
Заключительный глоток скотча с содовой приходился на 23.00 и усыплял Эмиса примерно до полпервого, затем в ход шли таблетки снотворного. Зато, если Эмис просыпался среди ночи, ему не требовалось идти в туалет: на такой случай он держал возле кровати ведро.
