В год шестидесятилетия Победы над гитлеровской Германией и всеми силами фашистской Европы журнал «Новая Польша» (впрочем, как и вся польская пресса) особенно много слез пролил по поводу преследований, которым в 1944–1945 годах подвергалось командование и солдаты Армии Крайовой. Эти «преступления» советской власти в сегодняшней Польше считаются «знаковыми», «сакральными», по поводу которых нельзя сомневаться, точно так же, как по поводу Освенцима и Катыни.

«Сразу же после того, как линия фронта перемещалась на Запад, бойцов АК разоружали и арестовывали», «семнадцать тысяч бойцов АК были отправлены в лагеря. Для них это было потрясением». (Из статьи «Интернированные союзники» Петра Мицнера, «Новая Польша», № 2, 2004 г.)

«Было и уничтожение «освободителями» во второй половине 1940-х партизан Армии Крайовой (…), репрессии, Сибирь – в общем, нормальное построение советской власти» – эта издевательская реплика по отношению к «освободителям» принадлежит члену правления российского общества «Мемориал» некоему А. Черкасову («Новая Польша», № 3, 2005 г.)

«Кремлевские советники порочат память Армии Крайовой – самой многочисленной партизанской армии Европы» («Тыгодник повшехный», 27.03.2005).

И такого рода истерические стенания – в каждом номере «Новой Польши».

Действительно, Армия Крайова была достаточно многочисленной и хорошо организованной силой. И по советским, и по польским источникам, ее подпольная сеть насчитывала от 250 до 400 тысяч человек. Но как она сражалась с немецко-фашистскими оккупантами, как она защищала свой народ? Она исходила из концепции «двух врагов» – Германии и России, которая сводилась к тому, чтобы, как любило говорить командование АК, «стоять с оружием у ноги». Это тактика была один к одному похожа на тактику наших союзников, о которой вице-президент США Гарри Трумэн сказал так: «Пусть немцы и русские как можно больше убивают друг друга». Но цинизм, естественный и понятный для союзников, на земли которых ни разу не ступила нога гитлеровского солдата, на практике оказывался самоубийствен для «расово неполноценного» польского народа, обреченного на уничтожение. Тем не менее, поляки не торопились открывать «второй партизанский фронт», и «Информационный бюллетень» Главного штаба Армии Крайовой 1 октября 1942 года так комментировал развернувшееся Сталинградское сражение:

«Ад на Волге. Битва за Сталинград приобретает историческое значение. Очень важно и то, что колоссальная битва «на великой реке» затягивается. В ней взаимно уничтожают себя две самые крупные силы зла».

Кощунственно иронизируя над нашей сверхчеловеческой стойкостью на «великой реке», поляки мистическим образом спровоцировали зеркальную ситуацию, которая возникла через полтора года: Варшавское восстание! А почему не увидеть связи между этими судьбоносными событиями? Висла – тоже «великая река». Руины Варшавы ничем не отличались от сталинградских руин. «Ад на Волге» стал «адом на Висле». И все-таки великое отличие есть: в Сталинграде, вскинув руки вверх, из развалин вышел фельдмаршал фон Паулюс, а в Варшаве в той же позиции (Hände hoch!) перед эсэсовским генералом фон дем Бахом возник высокородный шляхтич граф Бур-Комаровский. Вот так история мстит тем, кто пытается осмеять ее.

Когда в начале 1943 года наши войска добивали и брали в плен последние части армии Паулюса, идеологи АК отнюдь не радовались нашей победе, но оплакивали судьбу оккупантов: «Страдания солдат, участвующих в боях в морозы и пургу, лишенных поставок продовольствия и оружия, без медицинской помощи, в открытой степи, ужасны. С нашей стороны было бы несправедливо, если бы мы не подчеркивали исключительную моральную выносливость остатков армии Паулюса…»

Эти слезы лились в то же самое время, когда крематории Освенцима и Треблинки уже работали на полную мощь, когда тысячи поляков в вагонах для скота выселялись из Люблинского воеводства и Замойщины, когда сотни детей, оторванных от матерей и отцов, замерзали в этих вагонах…

Но вот как писал польский историк Владислав Побуг-Малиновский о том, как в те трагические дни придерживался тактики «стоять с оружием у ноги» один из вождей АК генерал Ровецкий с его штабом: «Ровецкий следовал приказам генерала Соснковского об активизации действий по мере возможности, но почти в каждом его решении, инструкции, указании чувствовалась забота об экономии живой силы… Он умел решительно сдерживать чрезмерный боевой темперамент… Когда в конце 1942 года немцы начали на Замойщине жестокую акцию выселения, он сохранял умеренность в организации возмездия. (Ну не смешно ли? – Cm. К)

Некоторые из польских деятелей требовали «даже мобилизации АК и похода на помощь Замойщине». Ровецкий, уклоняясь от этих требований, говорил своему окружению: «Если мы послушаем тех, которые сейчас так шумят и обвиняют нас в бездействии, то когда немцы начнут нас бить (! – Cm. K.), те же самые лица первые начнут пищать, чтобы мы прекратили».

Сегодняшние польские «аковцы» кричат о том, что советские войска не пришли на помощь Варшавскому восстанию. Но как Армия Крайова отозвалась на восстание евреев в варшавском гетто весной 1943 года?

Генерал Бур-Комаровский в своих воспоминаниях «Подпольная армия» пишет, что когда Ровецкий созвал совещание штаба и робко заявил, «что в такой степени, в какой это возможно, мы должны прийти евреям на помощь», то от своих штабных офицеров «он услышал такие рассуждения: если Америка и Великобритания не в состоянии предотвратить это преступление немцев», то «как же мы сможем их остановить?».

А в газете «Жечпосполита» от 5–6 июля 2003 года была напечатана статья П. Шапиро «Краткий курс на память и забытье», в которой автор писал о том, что когда «в Лондон попали микрофильмы с отчетами о деятельности еврейского подполья, их использование во время войны не вызвало какого-либо энтузиазма со стороны польского подполья». Реакция лондонских поляков была такова: «Евреи любым путем стремятся разрекламировать во всем мире величие своего вооруженного сопротивления немцам». Может быть, евреи преувеличивали значение своего восстания. Допускаю. Но разве не тем же самым сегодня занимаются поляки, рекламируя «величие вооруженного сопротивления» Армии Крайовой задним числом, спустя шестьдесят лет после войны?

Не удержусь и еще раз процитирую отрывок из книги Вадима Кожинова, о котором я уже упоминал выше.

«По сведениям, собранным Б. Урланисом, в ходе югославского сопротивления погибли около 300 тысяч человек (из примерно 16 миллионов населения страны), албанского – почти 29 тысяч (из всего лишь 1 миллиона населения), а польского – 33 тысячи (из 35 миллионов). Таким образом, доля населения, погибшего в реальной борьбе с германской властью, в Польше в 20 раз меньше, чем в Югославии, и почти в 30 раз меньше, чем в Албании!»

Вот что означало «стоять с оружием у ноги»!

Много воды утекло с тех пор. Выросли новые поколения, не знающие обстоятельств, в которых проходили подобные репрессии, и потому надо и нам почаще вспоминать истинную историческую картину той эпохи…

В 1994 году, в наше демократическое время, Российская Академия наук, Институт славяноведения и балканистики, Государственный архив Российской Федерации и Научный центр общеславянских исследований издали крошечным, почти самиздатовским тиражом (500 экз.!), на плохой, желтой бумаге, в мягкой оберточной обложке собрание документов под названием «НКВД и польское подполье». Процитируем несколько донесений НКВД, касающихся деятельности АК в тылу советских войск на освобожденных землях Польши в 1944 году, задолго до ареста в марте 1945 года лидеров АК.

«16 октября 1944 года.

В Холмском уезде действуют отряды «АК»… (…) эти отряды совершили более 10 вооруженных нападений. Убито 15 человек из числа местных работников.

В Замостьянском уезде повстанцами убито 11 человек, из них 5 военнослужащих Красной Армии.

В Люблинском уезде действует отряд «АК» численностью до 300 человек. Совершено убийство пяти военнослужащих Красной Армии.

В Владовском уезде сформирован отряд «АК», насчитывающий 200 человек, совершено 6 убийств работников милиции».

Из донесения советника НКВД при Министерстве общественной безопасности Польши H. Н. Селивановского (1945 г.)

«С 1-го по 10 июня на территории Польши бандами «АК» совершено 120 вооруженных налетов на органы общественной безопасности и милиции, мелкие группы советских и польских военнослужащих, а также на гражданское население украинской и белорусской национальности»: «убито 16 советских военнослужащих», «3 польских», «27 сотрудников органов общественной безопасности и милиции», «25 членов ППР и активистов», «207 – гражданского населения».

Еще одно донесение H. Н. Селивановского от 6 июня 1945 г.:

«6 июня с. г. банда «АК» подпоручика Цибульского, известного по псевдониму «Сокол», учинила погром над украинским населением деревни Ветховина (13 километров юго-западнее города Холм).

Банда «Сокола», численностью более 200 человек в форме Войска Польского, вооруженная станковыми и ручными пулеметами, автоматами, винтовками, подошла к селу на 45 подводах и частью в пешем строю.

Украинские жители, приняв банду за польские части, возвращающиеся с фронта, встретили ее почестями и цветами.

Пройдя через село и сосредоточив обоз в ближайшем лесу, бандиты возвратились и начали поголовное истребление украинцев.

Бандиты убили 202 человека, в том числе грудных детей, подростков, мужчин и женщин всех возрастов.

Мирные жители убивались огнестрельным оружием, мотыгами, лопатами, топорами, ножами, женщинам рубили головы, мужчин пытали раскаленными железными прутьями.

Забрав часть имущества из квартир убитых и 65 голов скота, банда направилась к селу Селец…»

Это – лишь малый список жертв «аковского» террора. Осенью 1945 года их число непрерывно растет:

«30 ноября 1945 г.

Убито 39, ранено 24, пленено 8 сотрудников милиции». «Военнослужащих Красной Армии убито 6 и ранено 5 человек».

«Убито 62, ранено 11 и пленено 5 человек».

«19 ноября в Кракове в квартире гр-на Хохберга (…) кроме хозяина, его матери и двух сестер находились 6 мужчин, по национальности евреи…

Бандиты предложили всем присутствующим в доме поднять руки вверх и стать к стене, а затем выстрелами из пистолетов убили 3 мужчин, ранили одну из женщин и скрылись».

«Убито 18 военнослужащих Красной Армии», «убит 61 человек из местного населения».

Из донесения от 23 апреля 1946 г.:

«Убито и ранено:

25 военнослужащих Красной Армии,

45 военнослужащих Войска Польского,

7 государственных служащих,

64 местных жителя».

В. Парсаданова пишет о 1000 убитых советских военнослужащих, но это явное преуменьшение историка, издающего свои труды в России на польские гранты.

Лишь за 4 месяца 1946 года (январь, февраль, март, апрель) «аковцами» было убито из числа военнослужащих советских и польских вместе с местным населением 836 человек.

И это лишь небольшая часть расстрельных списков Армии Крайовой, опубликованных в этом сборнике. Так что когда Петр Мицнер пишет о том, что заключение в советские лагеря семнадцати тысяч «бойцов АК… для них стало потрясением», думаю, что он преувеличивает. Они знали, за что их ссылают в лагеря, и, думаю, радовались, что всего лишь ссылают, а не ставят к стенке.

Сегодня, в год 60-летия Победы, когда Россию клеймят за интернирование «аковцев», когда наша власть принимает как должное плевки шляхтичей, вместо того чтобы осадить эту свору с достоинством, приличествующим великой Победе, конечно, понимаешь, что «козыревщина» еще не изжита из нашей внешнеполитической жизни.

Она лишает наших государственных мужей смелости, веры в свою правоту, поиска истины. А если уж самым храбрым иногда удается хоть как-то огрызнуться и возмутиться, то тут же из-за океана раздается шляхетский окрик знаменитого не меньше покойного папы поляка Бжезинского, который со страниц «Уолл-стрит джорнел» потребовал, чтобы российское правительство «не увиливало от оценки прошлого своей страны, которое во всем мире признано криминальным».

Тоже мне «тихий американец»…