Убийцу разыскивают, но он известен
Офицер погиб в госпитале
Об этом человеке можно было бы написать интересный очерк. Мне бы очень хотелось встретиться с ним и о многом поговорить.
Но встречи не будет. Человека уже нет. Он погиб 15 января 2001 года в Тамбовском военном госпитале. В результате отключения электричества «за долги».
Приехав в Тамбов на следующий день после похорон, я даже проститься с ним не смог. Смог лишь приехать в квартиру, где он жил и откуда 4 января отвезли его в госпиталь.
До этого он был достаточно здоров, но вот случился инсульт. Однако постепенно дело, кажется, все-таки пошло на поправку. Врачи, хоть и осторожно, обнадеживали родных. Уже стали носить ему кое-что из еды. Возникло, правда, как сказали медики, осложнение, а в связи с этим – необходимость подключить к специальной дыхательной аппаратуре.
И вот именно в этот момент…
Больно говорить с самыми близкими ему людьми – с женой, дочерью, внуком. Тяжело находиться в стенах, где все наполнено свежим горем и все напоминает об ушедшем хозяине. Книга, которую он совсем недавно читал. Недавние газеты, где много его внимательных подчеркиваний. С особым каким-то чувством мысленно отмечаю, что это газеты, в которых и я печатаюсь.
– Он был коммунистом, – говорят мне. – С 1948 года и до конца. Не принимал эту власть. Так рад был, что вернулась музыка советского гимна! Успел все-таки услышать под Новый год…
А впервые, думаю я, услышал он эту музыку семнадцатилетним – в том самом 1944-м, когда из родной воронежской деревни уходил в Советскую Армию. Я видел фотографию в семейном альбоме: совсем юный солдатик с другом на фоне какой-то сопки. Опоздал с немцами повоевать, но с японцами – получилось. И не где-нибудь, а в разведке!
Фотографии – это отраженная жизнь. Вот он уже лейтенант, майор, полковник. Вот с женой на Красной площади. Вот рядом с Константином Симоновым, а вот со знаменитым советским министром атомной промышленности Ефимом Славским. Ведь после артиллерии он много лет прослужил в военно-строительных войсках – создавал ракетно-ядерный щит Отчизны.
Эти снимки сделаны в закрытом тогда забайкальском городе Краснокаменске, а эти – в казахстанском Степногорске, в Усть-Каменогорске… Места его службы определялись задачами, которые ставила Родина. И он вместе с товарищами эти задачи достойно решал!
Звали его Ледовской Александр Андреевич. А погиб как жертва необъявленной войны, которую определенные силы в нашей стране продолжают вести против народа.
Поклонимся памяти советского офицера.
Да, красивая, достойная жизнь оборвалась в результате трагического случая. Но случаен ли он? Кто виноват? Есть ли гарантия, что это же не произойдет с другими людьми?
По телевидению было сказано, что семидесятитрехлетний подполковник Ледовских, ветеран войны, находился в реанимационном отделении, где жизнь больного поддерживалась с помощью специальной аппаратуры. После того, как она оказалась выключенной, наступила смерть.
Очень коротко случившееся прокомментировал с телеэкрана представитель РАО «ЕЭС России». Резанула фраза, что отключения плановые и они будут продолжаться. Наверное, действительно будут, однако на фоне человеческой смерти и содержание этого заявления, и подчеркнуто твердый, вызывающе решительный тон прозвучали чудовищным диссонансом. Что же, выходит, пусть и еще умирают сколько угодно, а отключения все равно это не остановит? Нынче, конечно, время цинизма, но тут уж совсем нечто запредельное.
Хотя опять-таки – разве впервые? Разве не то же самое слышали мы по поводу замерзающего Приморья и сибирских городов? Да и смерть такая не первая. Вспомните хотя бы малыша во владивостокском роддоме, трех скончавшихся в больнице Прокопьевска. Уже забылось, названы ли были тогда по телевидению фамилии этих троих, а новорожденный скорее всего и имя-то получить не успел.
В данном случае фамилию умершего исказили. Не Ледовских он, правильно – Ледовской. И не подполковник, а полковник. Вот до чего равнодушным становится отношение даже к уходу из жизни! Привыкают к смерти как к обыденности, уже зачастую не всматриваясь в личность и конкретную судьбу.
Но нельзя привыкать. Потому я и поехал в Тамбов – на следующий день после сообщения о трагедии. Чтобы конкретнее представить и по возможности лучше понять, каким же образом происходит то, что в определенном смысле стало черным знамением нынешнего времени.
Разговоры в автобусе и в городской Думе
Потрясла эта смерть город Тамбов? Не сказал бы. Ни скорбных демонстраций, ни гневных митингов. Рассказывали, правда, что был пикет возле городской Думы: члены Союза советских офицеров и Движения в защиту армии вышли с протестом против чубайсовской вакханалии, несущей людям гибель.
Конечно, о случившемся говорят. И наиболее типичный настрой я понял уже по дороге с вокзала в центр. Несколько пассажиров автобуса рядом со мной обсуждали именно эту тему.
– Вы слышали вчера по телевизору, что Чубайс прислал телеграмму нашему губернатору?
– О чем?
– Дескать, виновные должны быть наказаны.
– А сам он не виновный?
– Стрелочников ищут. Как всегда. Какого-нибудь стрелочника и накажут в конце концов. Чубайса, что ли? Не дождемся.
– Да, Чубайс будет жировать. Ему все нипочем!
А накануне состоялось расширенное заседание президиума городской Думы, о котором подробно рассказал мне Виктор Николаевич Ершов – депутат, зам. председателя комиссии по развитию городского хозяйства.
И без этого ЧП собирались заслушать руководителей местных энергосистем о постоянном отключении электроэнергии. Оно приняло в городе характер настоящего бедствия! Каждый день, по два часа и более, в разное время. Утверждается в мэрии график, согласуемый с энергетиками, пытаются о предполагаемых отключениях жителей заранее извещать. Но, как говорится, гладко было на бумаге. Планы то и дело смешиваются ведомством Чубайса, а люди успевают узнать об изменениях далеко не всегда. Ничего хорошего, конечно, если вас систематически лишают света, пусть даже предупреждая об этом. Ну а если неожиданно, без предупреждения, то и совсем беда.
Смерть человека резко обострила намеченное раньше обсуждение в городской Думе.
Однако каков результат страстных дебатов? Подготовить обращение к президенту страны и правительству – о недопустимости отключения жизнеобеспечивающих объектов и жилья от снабжения электроэнергией…
Отключение было внезапным.
Но ведь человек погиб!
Как такое могло произойти и есть ли уверенность, что не повторится снова, еще и еще? Здесь ли, там ли, где угодно в большой стране.
Начальник Тамбовского гарнизонного госпиталя А. Миронов сказал мне, что без разрешения пресс-службы Московского военного округа интервью дать не может. Что ж, понимаю, армейская дисциплина. Но есть запись его объяснения на том же президиуме гордумы. Есть его обращение к мэру города А. Ильину, датированное роковым 15 января. О событиях этого дня. И картина вырисовывается следующая.
В 10 часов 20 минут в госпитале внезапно, без всякого предупреждения было отключено электричество. Жизнь сразу замерла. Остановилась вся действующая лечебно-диагностическая техника. Нетрудно представить, что это значит нынче в условиях любой больницы, но здесь особенная опасность возникла в реанимационном отделении, где медики как раз в это время боролись за жизнь полковника А. Ледовского. Ведь дыхательная и диагностическая аппаратура, с помощью которой проводились реанимационные мероприятия, мгновенно вышла из строя!
У врачей одна мысль: избежать самого худшего. Ясно, электричество почему-то выключено, и начинаются лихорадочные звонки из госпиталя в «Тамбовэнерго». Ответы на разных уровнях невнятные и противоречивые, но основной ужас в том, что нет конкретной реакции – свет не дают.
Главный врач в отчаянии ищет по телефону главного энергетика, который мог бы срочно вмешаться. Таковым на данный момент оказывается заместитель начальника «Тамбовэнерго» П. Абакумов. Позже, когда непоправимое уже случится, начальник госпиталя – командир войсковой части 86691 подполковник медицинской службы А. Миронов – напишет в своей докладной мэру города: «В ходе телефонного разговора с представителем Тамбовской областной электросети г-ном Абакумовым П.Г. установлено, что аварийной ситуации на момент отключения электроэнергии нет, отключение произведено планово, согласно графику, утвержденному вице-мэром г-ном Бобровым А.Ф.».
К смыслу этого заявления мы еще вернемся. А в те минуты, секунды, когда вопрос стоял о жизни и смерти, начальнику госпиталя было не до выяснения, «планово» это произошло или «непланово». Он был озабочен одним: скорее дайте электричество! И последний, уже самый отчаянный звонок – прокурору:
– У меня умирает человек!!!
Свет дали только после этого. В 11 часов 40 минут. Но, как будет сказано в уже процитированной мною докладной, «в результате развившихся осложнений наступил летальный исход в 11.20».
Да, официально интервью мне подполковник медслужбы Миронов не давал. Но передо мной в официальном кабинете был ведь еще и просто Александр Евгеньевич Миронов – человек, которого, как и меня (да нет, наверное, больше, гораздо больше!), потрясло случившееся. Я понял, что он и сейчас ни о чем другом просто думать не может. Потому про звонок прокурору и другие, что ему предшествовали, у него вырвалось, видимо, с тем же отчаянием, с каким он тогда звонил.
А я долго молчал, прежде чем решился произнести вопрос, изначально представлявшийся мне кощунственным, но, уверен, у кого-то обязательно сидящий в голове: был бы жив человек, если бы не ЭТО?
– Для медиков главное – не все сделали, что могли.
Я прямо-таки кожей ощутил, насколько трудно дался ему ровный тон ответа. И тут же он с этого тона сорвался:
– Конечно, кто-нибудь подумает или будет даже говорить, что человеку 73 года. Как ни дико, в нынешних условиях вообще это для некоторых чуть ли не оправдание чего угодно! Но ведь у меня и мальчишки лежат, наши сыны. И с любым из них то же может произойти! Вы понимаете?! В любое время. То есть на кон поставлены уже не бытовые приборы – на кону жизнь человеческая!
Почему и как случилось такое?
С любым то же может произойти. С любым из нас и в любое время.
Я это понял. И это, пожалуй, главный вывод из моего тамбовского расследования, жуткий диагноз, который, забегая несколько вперед, оглашаю вслед за военным врачом.
Не всегда случившийся в жизни факт, что называется, тянет на обобщение. Бывает, случай вполне исключительный. Но бывает – исключительность высвечивает определенную закономерность!
Здесь именно так. К неизбежным обобщениям приводит анализ совершенно конкретных событий и обстоятельств, которые имели место в городе Тамбове и привели к конкретной трагедии, происшедшей 15 января 2001 года в 11 часов 20 минут.
Подчеркну: я не делаю тех окончательных выводов, которые должен сделать суд, особенно по мере вины того или иного человека. Мне говорили, что уже начато следствие. Уголовное дело сразу было возбуждено военной прокуратурой Тамбовского гарнизона, затем передано в городскую прокуратуру, а когда я приехал – уже в областную. Говорят, по указанию из Москвы.
Значит, надо надеяться на основательное расследование?
Будем надеяться. Изъяты многие документы, имеющие отношение к делу, идут допросы имеющих к нему отношение людей.
Но немало при всем при том очевидного и бесспорного! Или, скажем мягче, почти бесспорного. На чем сходится абсолютное большинство людей, с которыми довелось говорить, и документов, которые об этом свидетельствуют.
Итак, первый вопрос: почему оказалось отключенным, причем внезапно, электричество в госпитале? То есть там, где оно, казалось бы, ни при каких обстоятельствах не может и не должно быть отключено.
Начнем с телефонограммы от 11 января: «АО «Тамбовэнерго» предупреждает о необходимости 50-процентной оплаты за потребляемую электроэнергию до 13.01.2001 года. Потребители, не выполнившие условия, будут принудительно отключены или ограничены до уровня аварийной брони с 15.01.2001 г.».
Подпись – Абакумов, и. о. зам. ген. директора АО «Тамбовэнерго».
Оговорюсь, это самое АО – дочернее предприятие печально знаменитого РАО «ЕЭС России», так что на этом примере мы можем конкретно видеть, каким образом действует машина Чубайса, парализующая и замораживающая целые регионы страны.
Как видите, сразу предъявляется категорический, неотвратимый ультиматум, в данном случае – тамбовскому муниципальному предприятию «Горэлектросеть», которое считается покупателем электроэнергии (наряду еще с 25 оптовыми покупателями – городами и поселками области). Причина понятна: неоплата.
Но в мэрии мне сообщают, что по итогам прошлого года город расплатился за электроэнергию на 113 процентов! Да, есть долги за предыдущие годы. Да, в первой декаде года начавшегося расплатиться еще не успели.
– Вы же знаете, какая это декада, – говорит мне первый вице-мэр Александр Филиппович Бобров. – Сплошные праздники! Не работают ни банки, ни предприятия. Мы смогли собрать в бюджет за эти десять дней лишь 4 миллиона рублей. И если платим за электроэнергию 18 – 19 миллионов в месяц, а тут с нас потребовали сразу 50 процентов этой суммы отдать, можете представить наше положение.
В самом деле, потребовали выложить немедленно. Даже дня на раздумье не дали. Естественно, возникает вопрос, чем же вызвана такая спешка, когда наиболее трудный месяц только начался. Задаю этот вопрос подписавшему ультимативную телефонограмму П. Абакумову. И Павел Геннадьевич, заместитель генерального директора «Тамбовэнерго» по сбыту энергии, в свою очередь, показывает мне полученную им факсограмму. На бланке значится: «ОДУ Центра». Это объединенное диспетчерское управление РАО «ЕЭС России», охватывающее пространство 21 центральной области, в том числе Тамбовской. Так вот, Центр требует резко ограничить, то есть сократить, потребление электроэнергии с начала января!
Настолько небывало резко (более чем втрое по сравнению с «привычными» ограничениями!), что предварительно согласованный график отключений полностью в «Тамбовэнерго» был отброшен.
Вы не забыли цель этих графиков, составляемых в Тамбове регулярно? Хоть в какой-то мере смягчать для людей удары Чубайса. Но вот заместитель гендиректора «Тамбовэнерго» – наместника Чубайса говорит мне, что график вообще для них никакой не документ. Идем, дескать, навстречу городу, поскольку можем, но – совершенно не обязательно.
Вот оно, ключевое! Не обязательно… То есть мы, Всемогущее РАО «ЕЭС России», никому ничего не обязаны. Зато все обязаны нам. Не только жизненными средствами и удобствами – даже жизнью самой.
Это кредо Чубайса очередной раз и вступило в действие понедельничным утром 15 января на тамбовской земле.
Передо мной еще один документ – служебная записка мэру Тамбова от и. о. директора Центральной городской диспетчерской службы Л. Мещеряковой. Написана после трагедии. А говорится в ней вот что:
«Довожу до вашего сведения, что 15.01.2001 г. с 8.30 до 14.00 электрическими сетями РЭУ ОАО «Тамбовэнерго» производились отключения электроэнергии как по графику, так и вне графика.
По графику отключались следующие подстанции (далее идет перечисление).
Вне графика отключались следующие подстанции (далее тоже перечисление)».
Достаточно взглянуть на страницу этой служебной записки, и уже визуально понимаешь: вне графика отключалось гораздо больше, чем по графику! Так и есть. Почти вдвое. Вот цифры: 31 фидер и 16.
Технический этот термин – «фидер» то и дело встречается в документах. Его постоянно употребляли и мои собеседники. А означает он электрическую линию цепи энергоснабжения определенного участка. Выключили фидер – и целый участок города без электричества. С жилыми домами, предприятиями, учреждениями, школами, детскими садами и т. д.
При разработке графиков, о которых мы говорили, городская власть старается по возможности хотя бы регулировать и уменьшать наносимый ущерб. И, конечно же, из-под удара в первую очередь выводятся наиболее жизненно важные объекты, жизнеобеспечивающие, где отключение электричества в буквальном смысле представляет угрозу для жизни людей. Но когда с утра 15 января все полетело под откос, угроза эта нависла вполне реально.
Если говорить опять же бесстрастным фактографическим языком докладной записки, то в изложении директора «Горэлектросети» В. Косенкова происходило это так:
«15 января 2001 года диспетчер АО «Тамбовэнерго» Владимиров Ю. В. сообщил диспетчеру «Горэлектросети» Викторову Ю. А., что город Тамбов перебирает 15 мегаватт и если нагрузку не снимет в течение 5 минут, то он будет отключать с центров электропитания АО «Тамбовэнерго». С 8.00 до 10.00 часов были отключены 18 фидерных линий на г. Тамбов.
В 10.20 с подстанции № 5 АО «Тамбовэнерго» были отключены фидеры 4, 5, 9, 12, 16, 17, вследствие чего остались без электроэнергии население южной части г. Тамбова, ФСБ (1-я секция), ФАПСИ, военный госпиталь, УВД, котельная по ул. Пожарской, 16, медсанчасть УВД, аптеки, магазины и т. д.
В 11.42 фидеры 4, 5, 9, 12, 16, 17 с подстанции № 5 были включены, в том числе было подано напряжение на военный госпиталь, который электроснабжается с подстанции № 5 по фидеру 12.
Все эти отключения проводились в нарушение графика, утвержденного мэрией г. Тамбова».
Поиски стрелочника
Такова суть. Уже не просто веерные отключения, когда создается хотя бы какая-то видимость последовательности, кто за кем в цепи обреченных, а повальные, абсолютно безразборные, штурмовые. Тот же Виктор Иванович Косенков не в сдержанной официальной записке, а в более эмоциональном разговоре называет по-своему: варварские. Чтобы за одни сутки января взять с несчастного города по неслыханному до сих пор максимуму!
Удивительно ли, что в пылу массированного штурма оказался среди отключенных объектов и госпиталь?
Следствием изъяты оперативные журналы энергетиков, где все фиксируется поминутно и персонально. Наверное, нетрудно установить и, может быть, уже установлено, кто конкретно отдал в спешке распоряжение отключить тот злосчастный 12-й фидер подстанции № 5 и послал для этого оперативную группу – диспетчер «Тамбовэнерго» или «Горэлектросети», Юрий Владимиров или Юрий Викторов.
Владимиров, Викторов, Иванов, Петров… Не приуменьшаю ошибку диспетчера. Не снижаю его вину, если это действительно был он. И все-таки утверждаю: диспетчер, как и монтер, производивший отключение, в этой истории не более чем стрелочник. И если его накажут даже по самой высокой шкале строгости, не будет достигнуто главное – гарантия, что подобное впредь больше не случится.
Какое там! Многие прямо говорят: может случиться хоть сегодня. Здесь, кстати, наряду с причинами, о которых шла речь выше, приводят и доводы, как бы бросающие тень на военных. Особенно жмут на это в «Тамбовэнерго», явно стараясь самортизировать свою вину или даже переложить ее на других.
Довод первый: госпиталь, которому, как жизнеобеспечивающему объекту, надлежит быть по условиям энергообеспечения в первой категории, отнесен руководством Тамбовской квартирно-эксплуатационной части (КЭЧ) Московского военного округа к категории третьей. Что это значит? На объектах первой категории отключение электричества допускается не более чем на полторы секунды. На объектах категории третьей – до 24 часов.
Звучит вроде бы убедительно. Выходит, сами виноваты? Тем более есть еще довод второй: в договоре на электрообслуживание, заключенном между КЭЧ и энергетиками, слова «госпиталь» вообще нет. Там названа войсковая часть 86691, а поди, дескать, угадай, что кроется под этим номером.
Да, и первый, и второй доводы могут показаться неопровержимо убедительными, но только на самый поверхностный взгляд.
Если начать со второго, то, по совести говоря, многие в Тамбове давно знают, а уж энергетики-то особенно, что за номером этой войсковой части – госпиталь. А кроме того, следуя указу президента от 23 ноября 1995 года и нескольким постановлениям правительства, войсковая часть сама по себе не подлежит отключению электричества и тепла, газа и воды. Ни при каких обстоятельствах! Во имя, как было сказано в президентском указе, «осуществления устойчивого функционирования объектов, обеспечивающих безопасность государства».
Другое дело – как выполняется этот указ. То есть вообще выполняется ли, если отключалась даже ракетная часть стратегического назначения? И понес ли кто-нибудь наказание за это?
Ну а по поводу третьей категории, к которой отнесен госпиталь и что способно вызвать искреннее недоумение, даже возмущение (я тоже был очень озадачен поначалу), скажу следующее. Ведь категория в данном случае – не санкция на суточное отключение электричества, которую будто бы дает само военное руководство. Нет! Это – констатация реального положения, в которое загнаны военные. Катастрофического положения.
Первая категория предполагает наличие автономного источника энергопитания, который, в случае неожиданного отключения электричества в сети (раньше это могло быть лишь из-за аварии), через те самые полторы секунды автоматически начинает работать.
– Вот пусть начальник госпиталя, – говорил мне в «Тамбовэнерго» Абакумов железным голосом Чубайса, – заказывает проект, нанимает монтажников, и ему все сделают! Разумеется, за его счет.
А начальник госпиталя не хочет? Он против? Нет, конечно же, не меньше Чубайса и его подручных понимает, как желателен и, более того, архинеобходим в условиях госпиталя независимый источник электричества. На любой непредвиденный аварийный случай. Как, допустим, в тамбовском филиале МНТК «Микрохирургия глаза» Святослава Федорова. Но…
– На какие деньги я сделаю это? – обращается, собственно, не ко мне, куда-то вдаль подполковник медслужбы Миронов.
А Чубайс остается незаменимым
Я же, слушая начальника госпиталя, думаю вот о чем. Нынче, когда никто из нас не застрахован от неожиданных чубайсовских отключений, когда энергетический убийца стоит за спиной у каждого, неплохо бы каждому иметь свой личный автономный источник электропитания. Свой дизель. Свою электростанцию, не зависящую от капризов РАО «ЕЭС России». Но только на какие деньги? Сам Чубайс, конечно, может себе позволить это. Есть и еще такие отдельные, кто может или уже имеет. А миллионы остальных в стране? И зачем тогда эта «ЕЭС» – «Единая энергетическая система», которая никому ничего не гарантирует?
Встречи в Тамбове убедили меня: почти все, даже энергетики, по горло сыты Чубайсом. Депутат городской Думы В. Ершов – коммунист, он секретарь горкома КПРФ. А первый вице-мэр А. Бобров во многом, наверное, придерживается иных взглядов. Но оба считают: единственный выход из создавшегося положения в том, чтобы управление топливно-энергетическим комплексом перешло к государству. В необходимости этого абсолютно уверен и директор «Горэлектросети» В. Косенков. Дикий рынок в сфере энергетики всесторонне и особенно страшно продемонстрировал свою непригодность. Многие припоминали, что за последние годы в стране построена фактически лишь одна электростанция, что при таком провальном руководстве отраслью дефицит электроэнергии и дальше будет расти, а методы, которыми пользуется Чубайс, все более ставят под угрозу жизнь людей и безопасность государства.
– Но почему он держится и система его остается неизменной, если дискредитировали себя полностью? – этот вопрос я слышал от очень разных людей.
С изумлением показали мне в одной из городских организаций копию письма Генерального прокурора В. Устинова председателю правительства М. Касьянову. Письмо это от 29 сентября 2000 года называется так: «О мерах по правовому урегулированию порядка отключения электроэнергии потребителям». Речь о вопиющем произволе Чубайса! Приводится целый ряд фактов такого произвола, вплоть до телеграммы региональным подразделениям РАО «ЕЭС России» о непринятии (до особого распоряжения) мер по прекращению подачи электроэнергии в воинские части, несущие боевое дежурство.
Факты вопиющие, а тон прокурорского обращения к главе правительства… Судите сами: «В целях предотвращения угрозы безопасности страны, отрицательных процессов в обществе и во избежание гибели людей, экологических катастроф и других возможных тяжких последствий просил бы Вас поручить Минэнерго, Минэкономики, Минюсту России…»
– Просил бы! – возмущались мои собеседники. – Да он кто – Генеральный прокурор или сочинитель челобитных? Он что же, сам никаких мер не может принять к этому Чубайсу?
Получается, именно так. А между тем просил Генпрокурор в прошлогоднем сентябре, чтобы перечисленные министерства совместно с заинтересованными ведомствами подготовили «перечень объектов, не подлежащих ограничению подачи электроэнергии и полному отключению», чтобы был установлен запрет «на ограничение или прекращение подачи электроэнергии в больницы, детские дошкольные и школьные учреждения, иные объекты, отключение которых создает опасность для жизни и здоровья граждан».
Но опасность с тех пор, как видим, не уменьшилась, а стала еще больше. Кто же и когда положит этому конец?
Генеральный прокурор не может. Глава правительства, судя по всему, – тоже. Государственная дума, обсудив что-то вроде доклада Чубайса в связи с настоящей катастрофой в Приморье, так ни к чему и не пришла, ничего не добилась.
Невольно стал я свидетелем спора о возможностях в этом отношении президента страны. Одни утверждали, что, поскольку речь пока идет об акционерном обществе, то и он ничего тут сделать не в силах. Другие возражали. А кто-то начал подчеркивать особые отношения, которые, мол, наверняка до сих пор сохраняются между Владимиром Владимировичем и Анатолием Борисовичем.
– Вы не читали репортаж в «Общей газете» после выборов в Думу? Ночью, когда подсчитывались голоса, будущий президент, а тогда премьер-министр, приходит на торжество в штаб «правых». И вот в дружеском застолье Чубайс с усмешкой заявляет: «Говорят, я приватизировал всю страну. И даже премьер-министра приватизировал». Путин ему в ответ: «Толян, ну это ты слишком». А Чубайс: «Нормально, я знаю, что говорю».
Он знает! И что говорит, и что делает – на погибель России.
