Басков поет: «Натуральный блондин. На всю страну такой один…» Конечно, один.

Выходит на сцену — штаны рваные, даже зашить некому. А Федорова? Она разве зашьет? Она скорее пришьет. Она же из ментуры.

Золотой голос… А платиновый у кого тогда? У Газманова? «Ты морячка — я моряк». Ты певица — я певец, ты звезда, а он… Звездец? Рожденный в Советском Союзе. А прыгает по сцене, будто рожден в Африке, в племени мумба-юмба. А повязку на голову повяжет — так чистый самурай!

Бабкина… Конфетки-бараночки. Так поет, что на концерт смотреть не хочется. Про баранки я уж молчу. На сцену выходит — зубы сверкают ярче, чем глаза. И такая довольная, будто только что орден получила за взятие Гора.

Певцы, красавцы… «Я поднимаю свой бокал, чтоб выпить за твое здоровье…» То есть, если он напьется, — она здоровее будет. Это что, рецепт от доктора Малахова? Если у жены болит голова, выпил стакан водки — и ей полегчало. Может идти в магазин за пивом. «Но не вином хочу быть пьян, хочу быть пьян твоей любовью…» Хочешь? Не пей! Кому нужен пьяный мужик в постели? «Ах, какая женщина!.. Мне б такую!» Какую бог дал — капризную, нахальную, с той и живи!

Артисты… Лепс в темных очках выходит на сцену, как Кот Базилио, — чтоб отнять у Буратино его пять золотых. Схватит микрофон и душит его, душит. Микрофон-то в чем виноват, что ты поешь, как разбойник?

«Золотой ключик». Сняли: Гальцев — Буратино. Это ж какое полено нужно, чтобы из него такого Буратино вырубить? Это же целый баобаб нужен! Они об этом подумали?

Шоу-бизнес… Если у Баскова золотой голос, у Газманова — платиновый, то у Розенбаума — чугунный. Как запоет: «Гулять так гулять, стрелять так стрелять», так и хочется кого-нибудь убить.

Аллегрова поет: «Младший лейтенант, мальчик молодой. Все хотят потанцевать с тобой…» Почему все? Может быть, Боря Моисеев и хочет, а остальные мужики вряд ли. Певицы… Что они поют!

«…Чем выше любовь, тем ниже поцелуи». А если любовь выше высокой, нужно что, паркет целовать или «песок, по которому ты ходила», как поет Маркин? Забыв, что по этому песку, возможно, собачки бегали.

Певцы… Тоскуют: «Остался у меня на память от тебя портрет твой, портрет работы Пабло Пикассо…» Такой портрет миллион стоит, а он ноет! Цен, кроме как на водку, не знает.

Шоу-бизнес… У Распутиной какие хорошие песни были… В Гималаи собиралась уехать, чтобы раздеться догола. Не уехала и теперь здесь выступает почти голая.

Вот София Ротару — молодец! Сделала подтяжку и стала настолько моложе, что ее, говорят, на собственный концерт не пустили. Сказали: «Девочка, тебе пора спать, завтра в школу». Она в ответ: «Я школу почти 50 лет назад закончила!» Охранник в обморок упал. Надо же бережнее относиться к людям.

Кадышева поет: «От нежных объятий осыпался цвет. Недолгим любви оказался рассвет…» И дальше — «на-на-на…». И этих «на-на» — 42 раза. Сейчас, наверное, учит новую песню, где 100 раз «да-да-да».

Артисты… Все поют на сцене, а Джигурда — в роддоме. Это что, чтоб показать ребенку, какая жуткая жизнь его ждет, если он будет ходить на концерты эстрадных звезд?

Пугачева тоже… Изменила Филиппу Киркорову с Галкиным — он теперь женщинам мстит. Пусть еще лечится в Израиле… Один день. Конечно, лучше один день в Израиле, чем три года в Воркуте.

Звезды… Звездой надо родиться. Билан на «Евровидении» из рояля вылезал и занял первое место. А Налич? Ну что, трудно было вылезти из флейты? Или из барабана? Он вылезает, а вокруг Плющенко катается и хоккеисты во главе с Овечкиным. Первое место обеспечено. А если бы пел стилист Зверев, сразу две премии — за артистизм и за умопомрачение.

И не надо бояться, потому что «надежда — наш компас земной, а удача — награда за смелость!».