Информационное поле боя
Триумфальная поездка по стране, Учредительный съезд, доклад на нем Рохлина широко обсуждались в прессе. На встречах с журналистами, настроенных, как правило, доброжелательно, шел весьма содержательный разговор. Новая звезда, взошедшая на политическом небосклоне, живо интересовала жителей городов, в которых побывал генерал. Газеты, телевидение на первых порах достаточно полно освещали такие визиты. Когда губернаторы начали одергивать местных журналистов, региональные информационные агентства хлынули в Москву, чтобы обо всем узнавать из первых уст. Тогда чиновники нажали на руководителей СМИ, те – на своих наемных работников. Заскрипели перьями ушлые ребята, готовые за тридцать три сребреника опорочить родную мать. ДПА и его лидера начали планомерно втаптывать в грязь. Тогда генерал подготовил обращение к журналистам, и мы его разослали во все крупные издания и телекомпании. Вот что писал Рохлин:
«Вас называют четвертой властью, людьми, создающими общественное мнение, возносящими одних на политический Олимп и низвергающими других, вчерашних кумиров миллионов. Но я хочу обратиться к вам не как к профессионалам, а как гражданам страны с обостренным чувством справедливости. Прошу об одном – будьте объективны, проявите свою гражданскую самостоятельность в оценке событий.
В который раз в XX веке Россия стоит перед выбором. В который раз бывшие сослуживцы, друзья и даже родственники оказались по разные стороны баррикад. В ваших силах сделать их единомышленниками, заставить задуматься – правильно ли они живут, помочь ответить на вопросы: что такое свобода и человеческое достоинство, кто нас толкает в нищету и бесправие?
Журналисты много ездят, много видят, ваши фото– и видеокамеры снимают не только министров, губернаторов и бизнесменов. Очень часто мы видим на телеэкранах протестующий народ с ожесточенными лицами, безумными глазами, бездомных в лохмотьях, стариков, роющихся в помойках. Их миллионы, кого нынешняя власть довела до последней черты. Но ведь это все наши граждане, чьи судьбы не менее трагичны, чем в шолоховском произведении «Судьба человека». Не горько ли вам за свою страну? Разве не хотите вы ей помочь встать с колен и отряхнуться?
Нет смысла топтать и без того униженных. Нет смысла превозносить незаслуженно оказавшихся во власти. Есть смысл только один – правдой и высокой идеей равенства и справедливости объединять народ ради светлого будущего России. Ваше призвание – в кромешной тьме освещать дорогу, по которой пойдут миллионы».
Это обращение многих отрезвило, и со временем информационная блокада была прорвана. Да и кремлевские чиновники, видя, что президент перестал реагировать на газетные выступления Рохлина, свой пыл поубавили. Говорят, что Ельцин, при всех его отрицательных качествах, редко вмешивался в работу прессы, считая свободу публикаций любой информации завоеванием демократии, которую он привнес «россиянам». Но на самом деле думается, что он просто не видел газет, «острые» статьи от него прятали, а практикуемые тогда дайджесты целенаправленно фильтровали. Согласитесь, какой бы здравомыслящий президент, обладая всей полнотой власти и столь взрывным, как у Ельцина, характером, не закрыл издание, которое разместило бы у себя подобное вышедшее в питерской «Смене» интервью?
« – Лев Яковлевич, при всех заверениях в том, что Движение в поддержку армии носит неполитический характер, вокруг вашего имени развернута политическая борьба. Коммунисты, судя по всему, перетянули вас к себе и, по слухам, оплачивают ваши поездки по стране. Так что же Лев Рохлин в политике – самостоятельная фигура?
– После того как я разуверился в возможности конструктивно работать с «партией власти» в вопросах обеспечения обороноспособности страны и обратился к президенту с известным посланием, возник вопрос: «Что делать дальше?». В попытках ответить на этот вопрос и возникло понимание того, что общественное мнение осталось единственным, к чему можно было обратиться за поддержкой. На первом этапе у нас не было политической цели. Мы собирались лишь привлечь общественное внимание к проблемам армии и оборонной промышленности. Мы рассчитывали на поддержку общественного мнения в борьбе за армию, за обороноспособность страны. Хотели заставить власти повернуться лицом к этой важнейшей государственной проблеме.
И когда были в вашем городе, то говорили именно об этой задаче. Именно в Санкт-Петербурге нас настигла весть о том, что президент пообещал «смести Рохлиных». Таков был ответ властей.
Позднее, когда мы проехали по первым четырнадцати областям России, то поняли, что реакция президента вызвана не эмоциональным порывом. Причины лежат куда глубже. От общественности скрывается катастрофическое положение не только в армии, но и в стране в целом. Промышленные предприятия стоят. Сельское хозяйство пришло в упадок. Финансовое положение подавляющего большинства регионов не выдерживает критики. И можно только удивляться тому оптимизму, с каким представители власти говорят о грядущем царстве благоденствия.
Лично у меня сложилось впечатление, что президент все это знал и поощрял спектакль, разыгрываемый своими приближенными. Иначе с чего бы он так отреагировал на мое Обращение?
Ведь если бы я был не прав, президенту не было нужды «сметать» ни меня, ни тех, кто поддержал мое Обращение. Подумаешь, генерал восстал. Мало ли их восставало последние годы? Тем более ни в политике, как утверждают, ни в экономике генерал ничего не смыслит. Чего беспокоиться, коли в стране все нормально: народ сыт и доволен, экономика процветает, армия сильна, безопасность страны обеспечена. Пусть себе кричит. Люди– то видят, как оно есть.
Но в том-то и дело, что не в генерале проблема. И не в его дерзости. Генерал, основываясь на знании дел в вопросах обороны, раскрыл общую ситуацию в государстве. И это страшно. Надо «смести».
А мы, в свою очередь, сделали вывод, что без изменения политического курса руководства страны невозможно решать никакие другие проблемы. Нынешний режим доказал, что не способен на конструктивные шаги. Поэтому он должен уйти.
Так сформировалась политическая позиция нашего Движения.
То, что нас поддержали коммунисты, это лишь фрагмент из общей картины. Сергея Глазьева, Мартина Шаккума, Леонида Шебаршина вряд ли можно отнести к числу людей с ортодоксальными коммунистическими взглядами. Нельзя отнести к ним и представителей Союза промышленников и предпринимателей.
А сказки о финансировании коммунистами наших поездок по стране – это лишь уловка властей, которые продолжают пугать людей жупелом темного коммунистического прошлого. Уловка эта уже потеряла значение. Режим не смог доказать, что способен построить светлое демократическое завтра. Он умудрился опорочить даже само слово «демократия».
В стране достаточно здравомыслящих людей, обладающих большими финансовыми возможностями и готовыми поддержать нас. И дело не в том, что они придерживаются каких-то идеологических догм, а в том, что у них болит душа за Россию. Те, у кого она болит, сегодня вынуждены идти в политику. И совсем не в ту, которую проводят нынешние власти.
– Вас упорно представляют лидером (часто «свадебным генералом) ближайшего путча. Как вы собираетесь все же провести осень?
– Не думаю, что можно быть одновременно лидером путча и «свадебным генералом». У меня была полная возможность быть последним. В НДР я мог бы жить сыто и спокойно. Условие одно: молчать и не высовываться.
Кстати, путчи тоже готовятся втихомолку. Никому об их подготовке не сообщают. Мы же не заговорщики. Мы действуем открыто. И о своих намерениях говорим во весь голос: режим, ведущий страну к катастрофе, должен уйти.
При этом мы уверены – режим не уйдет добровольно. Он будет продолжать цепляться за власть и попытается привести в действие созданную им огромную машину подавления инакомыслия. Но тогда всем станет ясно – итоги шестилетней деятельности режима не результат непреднамеренных ошибок, а целенаправленная, продуманная политика геноцида народа и развала страны.
Все говорит о том, что режим готов пролить море крови, лишь бы удержаться. В ход пойдут и ложь, и танки.
Иначе, зачем было все прошедшие годы с завидным упорством разваливать армию и одновременно наращивать полицейские силы? Зачем было ставить под контроль все средства массовой информации? Зачем концентрировать в одних руках все финансы?
Я не знаю, как пройдет осень. Но если мы увидим, что народ больше не может терпеть, мы поддержим его. И все вместе заставим режим уйти. Мы, повторяю, не заговорщики. Мы ориентируемся не на тайные сговоры, а на народную волю. В этом наша сила.
– Вы неоднократно утверждали, что власть намерена развернуть хитроумную кампанию по вашей дискредитации. Не переоцениваете ли вы свою роль в сегодняшней политике? Вот Лебедь – тоже был грозен, а сейчас о нем и не слышно.
– Политик я неискушенный. Я не умею лавировать, не умею приспосабливаться, играть словами. Но я привык реально смотреть на вещи. И как военный, шесть с половиной лет провоевавший, считаю самым страшным – переоценить свои силы и недооценить противника. А противник сегодня весьма искусный. Он не простит ни малейшей ошибки. Если же ошибок не совершать, то они все равно будут придуманы.
И дело тут не во мне. Страна в беде, и этот факт может объединить всех – и правых, и левых, и центр. История создания нашего Движения, когда за два месяца родилась общероссийская оппозиционная властям организация, – яркое тому подтверждение. Я, честно говоря, не ожидал этого и лишь волею судьбы оказался сегодня в центре такого объединения. Был бы на моем месте другой – против него так же работала огромная машина дискредитации. Это единственное, что может сегодня власть. За ее плечами нет ничего, чем можно было бы гордиться и за что можно было бы ее уважать. Ее представители сами прекрасно знают это.
– Как для вас лично прошел переход из «партии власти» к левым? Хотелось бы знать, каковы ваши истинные политические взгляды?
– Не вы первые, кто пытается выяснить мои политические взгляды. Но сколько бы раз я ни говорил об этом, всегда вижу неудовольствие на лицах. Мне кажется, что спрашивающим хочется обязательно приспособить политические взгляды под какой-то определенный цвет – красный, белый, черный… Похоже, это связано с бедностью нашей политической истории, которая приучила людей к совершенно определенным цветам и заведомо не предполагает ничего другого. Меня все время пытаются заставить поклясться в любви к тому или другому цвету. Но я всегда говорю, что я не признаю внешних оттенков. Меня волнует суть вещей. Если под красным знаменем идут люди, которые сумели обеспечить процветание страны, ее безопасность, и накормить народ, как это происходит в Китае, я за этих людей и за цвет их флага. Если такие же люди идут под каким-то другим флагом, я за них. Других причин для определения своего отношения к тому или другому цвету знамен, к той или иной политике, которая проводится под ними, я не вижу.
Мой уход из «партии власти» был предопределен поведением ее лидеров. Я пришел в эту партию такой, какой есть. Своих взглядов не менял и не скрывал их. Я искренне верил в возможность работать на страну, на ее безопасность. И меня не волновали политические страсти. Я профессионал и знаю свое дело. Знаю, что нужно для обеспечения безопасности страны. Но оказалось, что «партии власти» этого не нужно. Ее лидеры не поддержали меня ни в чем, даже в вопросах борьбы с коррупцией.
Если сегодня говорят, что я левый, красный, пусть говорят. Если левые и красные против развала страны и армии, я за них. Если они готовы взять на себя ответственность за судьбу народа и обеспечить его лучшую долю, я с ними. Если кто-то другой готов взяться за это, какие могут быть возражения? Выбор должен сделать народ. А время рассудит. Сегодня время судит не в пользу режима. Значит, он должен уйти. Не потянут те, кто придет на смену, они тоже должны будут уйти. Вот за такую демократию лично я готов голосовать двумя руками. Думаю, что большинство населения – тоже».
