Глава 2 Симбиот
Ташша проснулась от крика. Кричала… она сама.
Ведунья мгновенно прогнала из своего разума остатки ночной дремы, поежилась, но — не от холода. Змеелюди никогда не разговаривают, когда они спят. И уж тем паче — не кричат во время сна. Значит, во время забытья с ней произошло нечто абсолютно из ряда вон выходящее; такое, что никогда не могло приключиться с обитателем Шаа.
Ташша потянулась, раздвинула пальцами травяные волокна, легонько коснулась одной из граней камня. Странный предмет, глубоко спрятанный в ворохе сухой травы, по-прежнему исправно снабжал теплом окружающее его пространство.
"До рассвета точно не усну"! — поняла Ташша. Она выбралась из своего травяного одра, на ощупь подобралась к очагу, запалила огонь.
В гроте стало светлее и теплее.
Ташша вздохнула. Причину её сверхстранного поведения можно было и не искать. До того момента, пока в пещере не появился черный камень, с ней никогда не случались казусы вроде нынешнего….
"Ох, не к добру я этот камень сюда притащила, ох, не к добру! Сат свидетель — я не замышляла ничего дурного, я только хотела согреть осенью мои старые больные косточки"! — женщина-змея вновь тяжко перевела дух, на ощупь выбрала несколько сучьев, аккуратно положила из поверх первых и оттого пока слишком робких языков пламени. До рассвета было еще много времени; только утром она сможет удалить из своего жилища странный черный камень, из-за которого у неё едва не началось омертвение души — редкой болезни, когда разум перестает контролировать не только тело змеи, но и даже её собственные мысли.
Рассвет Ташша встретила на гребне, отделяющем пятачок ухоженной горной мини-долины от глубокого черного провала. Эта пропасть, а также и белоголовый горный хребет с противоположной стороны мини-плоскогорья являлись естественными границами её горного владения. Попасть в мини-долину Ведуньи можно было только одним способом — по тропе, повторяющей изгибы небольшого горного ручья, или, может быть, даже — речушки, рождающейся чуть выше пещеры Ташши, где-то на границе вечных снегов и луга, который где-нибудь на Земле обязательно назвали бы альпийским.
Ташша в последний раз напряглась, перевалила через острый гребень "свой" черный камень, так и не потерявший своего фантастическиго свойства — всегда оставаться теплым, с заметным сожалением толкнула вчерашнюю находку в провал.
Камень кувыркнулся и исчез за гранью пропасти.
Женщина-змея облегченно вздохнула, отряхнула одежду от налипшего на неё мусора, медленно побрела обратно в своему жилищу.
Где-то на средине пути она вдруг почувствовала, что с ней что-то не так.
Ташша поначалу не придала значения своему новому, не очень понятному и не очень приятному состоянию, списав его на свой возраст, усталость от полубессонной ночи и потерю сил при перемещении увесистого камня от пещеры к пропасти.
Однако прошло еще какое-то время, и женщина-змея осознала, что именно с ней не так.
Ей вдруг почудилось, что на все происходящее она смотрит не только своими глазами. Как будто её глазами завладел кто-то еще, и этот кто-то рассматривает зачастую то, на что она, Ташша, никогда не обратила бы никакого внимания.
А дальше…. Женщина-змея вдруг почувствовала, что кто-то посторонний осторожно копается в её мозгу, аккуратно перебирая основные события её жизни, начиная с раннего детства.
Ташша испугалась.
То, что сейчас происходило с ней, очень было похоже на те симптомы, какие бывают у змеи, когда она начинает заболевать омертвением души.
Пришло запоздалое раскаяние в том, что она давно могла бы посмотреть события её грядущей жизни, но она не сделал этого, из опасения, что случайно узнает время своей смерти и способ, коим эта смерть ей будет причинена. Если бы она знала, что её ждет такая неприятность, она обязательно приготовилась бы к ней.
Однако прошло какое-то время и Ташша вновь почувствовала себя свободной от чьего-то чуждого присутствия. То, что якобы находилось в ней и смотрело на этот мир другими глазами, куда-то исчезло. Пропало и ощущение копания в памяти.
Женщина-змея повеселела, слегка приободрилась — случай, произошедший с ней во время пути от провала к пещере, мог быть спровоцирован приступом горной болезни, вызванной, в свою очередь, хроническим недоеданием и регулярными переохлаждениями.
Ташша дошла до грота, но внутрь не пошла. Полянку перед входом в пещеру залили яркие и теплые лучи Сата; она присела на камень, разомлела, задремала, всем телом впитывая в себя тепло одного из последних дней этого года.
Проснулась Ташша от звуков, доносящиеся со стороны тропы, ведущей вниз.
Звуками были громкие ругательства, топанье ног и клацанье камней, вылетающих из-под крепких подошв.
Через несколько секунд из-за ближайшей скалы показались те, кто эти звуки издавал. "Гвардейцы"! — безошибочно определила Ташша, мгновенно узнав Ратников Правителя
Женщина-змея ощутимо вздрогнула, но скрываться никуда не стала. Да и где можно скрыться на пятачке долины, со всех сторон зажатой горами и провалом? Только в пещеру, где её быстро найдут, но особо церемониться при этом не станут — зачем убегала, зачем пряталась, если не чувствовала за собой никакой вины?
Ратников было четверо. Они быстро осмотрелись, увидели Ведунью. Двое сразу метнулись в пещеру, один из солдат приблизился к женщине-змее, однако оружия не обнажил, последний — остался у камня, отделявшего мини-долину Ташши от тропы, поднимающейся сюда снизу.
Гвардейцы не возвращались из грота довольно долго. А когда вернулись, встретились глазами с тем ратником, который наблюдал за Ташшей, отрицательно покачали головой.
— Послушай, старуха! — услышала его голос женщина-змея. — Тебе случайно не попадался на глаза какой-нибудь странный или необычный камень? Вчера, или сегодня?
"Попадался"! — хотелось ответить Ташше, но она вовремя прикусила свой раздвоенный язычок. Её мудрость и осторожность победили в ней её искренность.
Если она сейчас расскажет про тот камень, то ей обязательно придется рассказать также и о том, что предмет она столкнула в пропасть, у которой, как она думала, вполне может не быть дна. Что, в свою очередь, неминуемо повлечет за собой её же рассказ о причинах, кои побудили её на столь необычное деяние.
И кто знает, не сочтут ли уважаемые Гвардейцы Правителя поводом для её выбраковки то обстоятельство, что она тесно контактировала со странным камнем, и даже спала, обнявшись ним, почти половину ночи?
— Что молчишь? — более грубо сказал другой солдат, делая шаги в сторону женщины-змеи. — Нечего сказать, или тебе кто-то прищемил твой язык? — он подошел к Ташше, вцепился снизу в её челюсть всеми четырьмя своими пальцами, воскликнул:
— А ну-ка, старая сучка! Покажи нам свой язычок! Покажи-и! И зубки свои — тоже покажи! А кто тебя знает — старуха-старуха, а кольнешь ядом так, что и охнуть не успеем!
Челюсти женщины-змеи медленно поползли в разные стороны.
— Да какие у неё зубы! — недовольно поморщился один из Гвардейцев. — Она стара, как весь этот мир! Оставь её в покое! Вряд ли она что-то знает!
— Ну отчего же! — неожиданно ответила им Ташша. — Кое-что я все-таки знаю!
Солдаты переглянулись, насторожились.
— Например, я знаю, что ты родом из долины, которая находится на другой стороне Шаа. Ты был третьим ребенком в семье, но твои старшие брат и сестра умерли во младенчестве. В детстве ты неудачно сделал что-то такое, из-за чего у тебя переломились кости ноги. Правой! — добавила она, несильно хлопнул ратника точно по тому месту на бедре, где у него когда-то был перелом. — Служишь Правителю ты недавно и оттого стараешься больше своих собратьев по оружию. А еще… Не знаю можно говорить это, или — нет, но не так давно между тобой и твоими друзьями был серьезный конфликт. Тебе удалось доказать твою непричастность не знаю уж, к чему там, но я вижу, что ты был полностью виноват, а свою вину свалил на другого….
— Замолчи! — рявкнул Гвардеец, замахиваясь на Ташшу. — Если с твоего раздвоенного языка следит хотя бы одно еще слово, я отрежу тебе голову!
— Та-ак! — сказал другой солдат, направляясь к женщине-змее. — Значит, ты — Ведунья?! Поэтому ты живешь здесь одна, отшельницей?
Женщина-змея скосила глаза на первого ратника, осторожно кивнула головой.
— Ты можешь мне сказать, как я умру?
Ташша пожала плечами, утвердительно кивнула головой — вопрос о смерти был обычным для тех, кто служит Правителю.
— Что для этого нужно?
— Подойди ко мне! И дай мне свою руку!
Гвардеец повиновался.
Ведунья коснулась пальцев ратника, заглянула в его глаза…. Перед её внутренним взором, словно мультипликация, замелькали "картинки" из жизни Гвардейца….
— Информация о твоей гибели мне недоступна! — осторожно сказала она, внимательно наблюдая за реакцией ратника. — Однако я скажу тебе другое. Ты напрасно ищешь смерти. Всевышний заберет тебя к себе тогда, когда это будет нужно Ему. А твоя девушка верна тебе; все, что ты узнал о ней плохого — подстроено.
— Кем?
— Не знаю! Недостаточно данных, чтобы сказать определенно. Понятно одно — тот, кто все подстроил — он её не родственник. Большего я тебе сказать не могу!
— Скажи, старуха! — подал голос другой. — Когда я женюсь? В нынешнем году, или в следующем?
— Не нужно меня проверять! — отрезала Ташша. — Ты женат! Причем — совсем недавно! Но если ты начнешь задавать таким как я, глупые вопросы, то скоро снова станешь холостым!
Гвардейцы расхохотались.
— Ты — сильная Ведунья! Это — тебе! — сказал ратник, задавший вопрос первым. Он развязал свой рюкзак, вынул из него кусок вяленого мяса и хлебную лепешку, положил снедь на камень. — И вот еще что. Я знаю, что ты видела, как и где я погибну. Видела, но не сказала. Спасибо тебе за это! Через шестнадцать дней Правитель собирает в своей резиденции всех предсказателей, колдунов, знахарей и прочую нечисть. Не знаю зачем — может, хочет казнить всех разом, может — желает испросить совета. Ты — Ведунья, думаю, сама разберешься, что — к чему. Если хочешь, можешь принять участие в этом шабаше. Вот тебе медальон для того, чтобы пройти по долине! — он снял с шеи и бросил к ногам Ташши небольшой кругляш. — Но учти: мой медальон защитит тебя не везде и не ото всех!
Гвардейцы дружно развернулись, энергично затопали вниз по тропе.
Ташша перевела дух, выждала, когда ратники скроются за поворотом тропы, только после этого прикоснулась к пище — для этого места и времени подарку воистину царскому.
Разумеется, ни на какой "шабаш" женщина-змея не собиралась.
До наступления холодов оставалось примерно столько же времени, что и до начала сборища "всякой нечисти" в резиденции Правителя Шаа. И если она не успеет подготовиться к зиме так, как положено, она не выживет.
Был и другой аспект участия в "шабаше". Чтобы принять в нем участие, её убежище придется покинуть не позже чем через шесть дней, так как спуск в долину и путь в соседнюю займет не менее десяти дней. На путь обратно придется потратить уже двенадцать дней — движение в гору, как ни крути, намного тяжелее, чем с горы.
Ну, и день-два займет собственно "шабаш".
Итого получается — двадцать четыре дня.
К моменту её возвращения постоянный снежный покров будет лежать здесь как минимум дней восемь-девять.
В одиночку к пещере ей не подняться ни за какие коврижки.
Если она покинет свое убежище для участия в "испрошении совета", то зимовать ей придется уже в долине, что чревато многочисленными и очень опасными осложнениями-конфликтами с теми, кто отрицательно относится к ремеслу Ташши, например, с представителями официальной религии Сата.
Зимой в долинах часто идет дождь. Воздух настолько пропитан влагой, что ни о какой зимней спячке можно и не мечтать.
Без тепла очага женщине-змее не выжить в долине.
Ведунью, даже такую старую, как Ташша, опасаясь гнева (и мести!) соседей, вряд ли кто-то осмелиться пустить к себе на постой на целую зиму.
Решение участвовать в "шабаше" у Правителя при отрицательном результате равносильно самоубийству — медленному и мучительному.
Убивать себя сама Ташша пока не хотела.
Сытный обед (он же — завтрак, он же — ужин, так как кушали разумные обитатели Шаа не чаще одного раза в сутки, а при нехватке пищи — один раз в два-три дня) неумолимо клонил женщину-змею ко сну. Ташша не стала сопротивляться естественной потребности своего организма, направилась в пещеру, плотно затворила за собой дверь, тщательно закопалась в копну с сухой травой, надеясь, что при удачном стечении обстоятельств она сможет впасть в зимнее оцепенение во время сна — сытого и теплого, а не голодного и холодного, как обычно.
"Сытый" сон значительно повышал её шансы на выживание в период зимней спячки.
Однако все пошло не так, как хотелось Ведунье.
Началось все с того, что ей приснилось видение.
Видение само по себе не было чем-то необычным в жизни Ташша. Весной и летом, когда Сат прекрасно прогревает воздух и скалы, ночная греза — обычное явление в жизни женщины-змеи. Как правило, ей видятся картинки из её раннего детства — самого счастливого периода её жизни. В тех снах-грезах ей всегда тепло и она всегда сыта. Ведунья любила весенние сны…
Виденье, которое явилось к ней холодной осенней ночью, не было похоже ни на один из снов Ташши.
Женщине-змее снилось что она… — не змея, а какое-то другое существо. Ташша с удивлением обнаружила, что у неё — светлая(!) кожа, не четыре, как дано Сатом, а пять пальцев на руках и ногах и она… мальчик, который гуляет по лугу; и не просто гуляет, а пытается поймать крохотное прыгучее насекомое зеленого(!) цвета.
Ведунья с безмерным удивлением увидела, что черно-серо-белый мир, в котором она, как и любой другой обитатель Шаа жила всю свою жизнь, неожиданно стал цветным, засиял буйным разноцветьем красок, заиграл оттенками, названия которых не было в языке змеелюдей.
Цветной мир шокировал Ташшу даже больше, чем то, что она видит этот мир чужими глазами. Ведунья проснулась от сильного внутреннего толчка, почувствовала, как часто и сильно бьется её сердце.
Однако шокирующее видение не исчезло.
Цветной мир по-прежнему стоял перед глазами Ташши и она (самое страшно!) по-прежнему ощущала себя не женщиной-змеёй, а маленьким мальчиком, охотящимся на неизвестное прыгучее насекомое зеленого цвета.
Ташша застонала от горя и разочарования. То, что ей привиделась картина мира, которого не могло быть, означало только одна — она все-таки заболела омертвением души. А от этой болезни не было лекарств — это Ведунья знала тоже очень хорошо. Собственно, теперь, когда Ташша сама себе поставила диагноз, у неё оставалось только два выхода.
Первый — ждать, когда страшный недуг полностью и окончательно завладеет её разумом и её телом, и второй — уничтожить болезнь вместе тем, кто носителем этой болезни является.
То есть убить саму себя.
В мире, в котором родилась и выросла Ташша, нет предубеждения против суицида. На Шаа было принято считать, что все, что происходит в окружающем мире — есть проявление Божественной воли Сата — Божественного Змея, Создателя, Всевышнего, Единственного Бога Вселенной. Либо (об этом не принято было говорить вслух) — его антипода, Властелина Ада, Холода и Смерти.
Омертвение души всегда считалось проявлением воли противника Сата. Для тех, кто являлся, или был заподозрен в поклонении, или причастности к тому, чье имя нельзя произносить вслух, существовал особый вид очищения — через огонь.
Служители культа Сата были уверены, что только пламя — прямой выразитель божественной сущности Всевышнего может очистить душу приверженца противника Сата от скверны, поедающего его душу.
Ташша закрыла глаза, почувствовала тяжесть, нарастающую в душе, словно наледь — на внутренней стороне двери её грота, замерла, вспоминая всю свою прошедшую жизнь…. Женщина-змея понимала, что теперь она обречена. Однако умирать на костре, в жутких муках, ей не хотелось….
Память услужливо показала ей камень, исчезающий в бездонном провале пропасти…. Способ избежать ужасной казни на огне был всего один — покончить жизнь самоубийством. Например, спрыгнув вниз с большой высоты.
Утром, после восхода Сата Ведунья тщательно прибралась в своей пещере и на полянке перед нею. Ей хотелось думать, что какая-нибудь Ведунья, такая же, как и она, гонимая и отверженная, когда-нибудь забредет в эту долинку, найдет здесь грот, полный сухой травы и сухих сучьев и будет жить здесь, вспоминая добрыми словами того, кто здесь все так замечательно устроил.
Через какое-то время Ташша, отчасти смирившаяся, наконец, с принятым ею решением и оттого слегка успокоенная, тщательно заперла дверь, медленно двинулась к провалу — туда, куда она сутки назад с трудом утащила странный черный камень.
"Воистину, неисповедимы пути Всевышнего"! — думала женщина-змея, зачем-то обходя мелкие камни, которые вчера она попросту не замечала под своими ногами. — "Если бы мне позавчера не попался на глаза тот странный камень, могла бы жить. Возможно, не так долго, как мне хотелось бы, но все же…. Наверное, Сату угодно было, чтобы я нашла этот камень, заболела омертвением души и, как итог — оказалась на краю вот этой самой пропасти"!
Ташша дошла до грани, глянула вниз.
Дна у провала не было.
Вернее, оно все-таки где-то было, но отсюда, с высоты гребня его рассмотреть было невозможно.
Темный серый туман плотной дымкой закрыл все видимое пространство ущелья; скупые лучи Сата даже не касались его клубов и туман "жил" здесь всегда, вне зависимо от времени суток. И хотя Ташша подозревала, что зимой, когда горы покрывает снег, туман из ущелья все-таки исчезает, на практике проверить верность своих предположений у неё возможности не было — глубокая зимняя "анабиозная" спячка была для неё единственной возможностью выжить в жуткий зимний холод.
Женщина-змея подняла голову, посмотрела вокруг себя.
Служители культа Сата говорили, что змея в том, другом мире будет помнить только то, что видели её глаза в момент, предшествующий её гибели, или смерти. Наверное, именно поэтому мучительная смерть на костре, или в воде, от утопления считались самыми нежелательными для разумных обитателей Шаа.
Впрочем, сейчас Ташшу занимали совсем другие мысли….
Женщина-змея приняла окончательно решение. Она ощутила бездонную тоску, непривычную пустоту своей души, боясь, что может передумать в последний миг, решительно сделала шаг вперед.
Точнее, её показалась, что она это шаг сделала.
Её тело осталось на том же месте, где и находилось до этого. А еще — Ташша вдруг почувствовала, что она вновь смотрит на этот мир не своими глазами.
Ведунью охватил ужас. Её собственное тело вдруг начало жить по собственным правилам, отказалось повиноваться своему хозяину. Ташша сжала зубы, напряглась, почувствовала, что возвращает утраченный контроль над вдруг ставшим чужим телом. Её нога поднялась….
— Если ты сделаешь это, то умрем мы оба! — голос говорившего был незнаком Ташше. Да и вообще, это был очень странный голос — он звучал со всех сторон одновременно, словно с Ташшей разговаривал сам Сат.
Или голос рождался внутри её разума.
— Кто ты? — прошептала Ташша, медленно поворачивая голову, пытаясь рассмотреть того, кто, возможно, спрятался за её спиной.
— Я? Я — Саша! Твой симбиот!
— Сашша? Симбиот? Что это такое? Кто со мной разговаривает?
— Я сейчас все тебе объясню! Только, пожалуйста, давай отойдем от края пропасти! А то, боюсь, наш разговор прервется на самом интересном месте.
— Почему?
— Мы оба свалимся в эту пропасть. И погибнем!
— Почему ты все время говоришь — мы? Кто это — мы? Я — Ташша! А кто ты? Где ты находишься?
— Сейчас объясню…. Как только ты сделаешь два шага назад!
Женщина-змея почувствовала, что к ней вернулся контроль за её телом. Она медленно отодвинулась от края пропасти, присела на камень.
— Ну? — в её голосе было больше злости и нетерпения, чем страха и обреченности. — Что ты мне хотел рассказать?
— Рассказывать долго….
— А ты начни! Потихоньку, полегоньку… Спешить нам некуда!
— Хорошо! С чего начать?
— А с чего хочешь! Например, с того, что такое сибиот…
— Симбиот! — машинально поправил Ташшу её невидимый собеседник. — Ладно, начнем с самого начала! Как я тебе уже говорил, зовут меня Александр, или, сокращенно — Саша. Я — существо не из вашего мира.
— А как ты попал сюда? — перебила его Ведунья.
— В том черном камне, который ты столкнула в эту самую пропасть!
— Так, значит, Гвардейцы искали именно тебя?
— Выходит, так!
— А как они узнали о том, что ты должен появиться на Шаа?
— Мне сложно сказать! Я не знаю! Но, думаю, что где-то произошла утечка информации, либо ваш Правитель уже сталкивался с подобными технологиями.
Ташша отложила в нужный уголок своего мозга слова "утечка" и "технологии", решив, что обязательно поинтересуется у того, кто сидит внутри её тела, что именно означают эти два слова. А пока её интересовало другое.
— Как ты оказался в моем теле?
— Хмм…. Как…. Как тебе сказать…. Вообще-то, это ты меня сама затянула в себя.
— Это как?
— Ну… Не знаю, как именно. Твоя энергоинформационная матрица…. твоя душа, она как медуза…. У неё есть такие выросты. Вот, одним из выростов ты меня захватила и затянула.
— То есть, если верить тебе, я сама виновата в том, что ты поселился в моем еле?
— Хм…. Нет, конечно. Не виновата. Но только…. Я как ты говоришь, "поселился" не в твоем теле. Я — в твоей душе!
— Что-о?! — вскричала Ташша, вскакивая на ноги. — Ты хочешь сказать, что у меня — все-таки омертвение души??
— Нет, никакого омертвения душа у тебя нет! — возразил Ведунье её невидимый собеседник. — У тебя есть я. Александр. Обитатель планеты под названием Земля!
— Ну, и что ты делаешь здесь, на нашей планете, обитатель планеты под названием земля? — с нескрываемым ехидством в голосе спросила Ташша, оценивая расстояние между собой и краем пропасти. Наверное, при желании она сможет перемахнуть этот расстояние одним хорошим броском. Но пока что-то удерживало её от этого шага. Что? Может быть, простое любопытство? Или что-то еще?
— Мне нужно спасти мою девушку и её сына. Его, кстати, зовут также, как и меня — Саша.
— Какую девушку? Какого сына? Что ты мне все врешь? На Шаа нет змей с таким именем!
— А я и не говорил, что Маяла и Саша — змеи. Они не похожи на вас, они совсем другие.
— Такие, как тот мальчик, которого я видела во сне? — ужалила Ташшу неожиданная догадка.
— Да, такие!
— Какие же вы уродливые, ужасные создания! — Ташшу передернуло от мысли, что где-то на Шаа находятся столь безобразные создания — светлокожие, с шапкой светлой травы на голове.
— Это — волосы! — мягко поправил её тот, кто называл её своим симбиотом. — Они растут у нас прямо из головы и помогают защитить голову от Солнца. По вашему — Сата.
— Та-ак! Значит, ты можешь читать все мои мысли?
— Не все. И не всегда. И тело твое я тоже долго контролировать не могу.
— Откуда ты знаешь, что твоя девушка, как ты сказал — Маяла? — находятся на Шаа? Как они могли попасть сюда? Или ты опять мне все врешь?
— Почему — опять? Я тебя не обманываю! Со времени сама во всем убедишься! А как попали…. Не знаю, понравится тебе мой ответ, или нет, но твой Правитель взял мою девушку и её сына в заложники.
— Зачем ему это? Что плохого могли сделать могучему воину слабые существа?
— Не знаю! Я думаю, мне этого никогда не понять! Я — солдат, такой же, как и тот ратник, который оставил тебе; нам, мяса и хлеба.
— Нам? Ты сказал — нам? Как ты посмел мое тело считать своим?
— Нам — потому что я чувствую то же, что и ты. И когда вчера ты кушала, я, так же, как и ты, ощущал вкус пищи. Кстати, я согласен с тобой в том, что лепешка была чуток пресновата!
— Что еще ты знаешь обо мне?
— Немного! Только то, что окружающие считают тебя старой, хотя твой возраст соответствует возрасту зрелости. А еще — у тебя после зимней спячки очень сильно болят кости. Ты часто голодаешь. И вообще, ты не уверена, что сможешь выжить после грядущей зимы.
— А ты изрядно покопался в моих мозгах!
— Ничуть! Ты все время думаешь об этом!
— Ну, и как ты себе это представляешь — тебя и меня в одном теле? Как я поняла, ты — тоже не маленький мальчик, коль у тебя есть жена и сын!
— Маяла — не жена! И Александр — не мой сын!
— Тогда почему ты хочешь их спасти?
— Я дал слово, пообещал!
— Кому?
— Им! Когда-то давно, на другой планете!
— Опять лжешь?!
— Нет! Мне кажется, что ты, при желании тоже сможешь увидеть то, о чем я думаю в настоящее время! Если ты мне не веришь, я попытаюсь показать тебе, при каких обстоятельствах я познакомился в Маялой. Может, тогда ты поймешь меня и сменишь свой гнев на милость.
— Ну, хорошо! Я чувствую, что ты мне не врешь. Понятно, что и всей правды тоже не говоришь…. Но в том, что касается твоей девушки, ты искренен. Давай попробуем посмотреть, как ты познакомился со своей девушкой. Показывай! — она закрыла глаза, оперлась руками о камень позади себя….
… Симбиот и еще несколько существ, не похожих на того мальчика, которого Ташша видела во сне, вышли к краю обрыва. В вечерних сумерках он похож был на гигантскую высокую подкову, каменными руками "обнимающую" с трех сторон ровный и блестящий водоем. Высокие стены провала, благодаря несметному количеству костров, разожженных на противоположном берегу, не скрывали действа, происходящего внизу.
Между двумя берегами озера был натянут прочный канат. На его середине была подвешена небольшая люлька, или корзина.
В корзине, метрах в десяти над водой раскачивалась пара странных существ…. Они были обнажены, растеряны, испуганно жались друг к другу. Даже с расстояния в пятьдесят шагов было видно, что одно из существ — самка, и она — беременна. Её выпуклый светлый живот матово бликовал в свете костров и факелов.
На другом берегу "подковы", забравшись на самую его макушку, огромное существо чудовищного вида палицей било в огромный кожаный барабан.
— Наверное, часто пользуются этой штукой, если она торчит здесь всегда! — сказал тот, чьими глазами она видела происходящее, и повернулся к своему спутнику. (Ташша вздрогнула, когда впервые увидела друзей своего "симбиота" — огромное зеленое существо, чем-то отдаленно похожее на мелких и юрких каменных ящериц, обитающих в расщелинах скал по периметру её мини-долины. и небольшую черную жучиху)
— У вас казнят беременных женщин? — услышала Ташша голос симбиота.
— Да! А что? Вам-то какое до этого дело? — кажется, наездник самого крупного существа, не похожего ни на одно из животных, обитающих на Шаа, с большим и толстым клювом и мощными голыми ногами, больше удивился вопросу Ташшиного симбиота, нежели факту казни девушки, которая вот-вот могла родить.
— У нас не принято убивать беременных. Ты можешь вмешаться, чтобы остановить ЭТО?
— А зачем? — поднял брови ратник. — У меня не было такого приказа. Приказ был другой…. Ладно, насмотрелись, двигаем дальше! — он выразительно положил руку на свое оружие.
— Мы не можем уйти! — твердо сказал тот, от чьего лица "демонстрировалась картинка". — Я не знаю, в чем виновата эта девушка и этот парень. Может быть, их казнят совершенно правильно. Но за что убивать ребенка, который еще даже не родился и по определению не мог сделать ничего плохого тем лю…. В общем, тем, кто казнят его родителей! Ребенка надо спасти!
— Как? Ты предлагаешь разрезать брюхо его матери?
— Нет. Я предлагаю сохранить жизнь его матери!
— Нет! Это исключено! Но если ты будешь настаивать, то можешь очень скоро присоединиться к ним! — существо на животном с клювом рукой показал на воду прямо под люлькой.
Ташшин симбиот проследил за жестом Гвардейца.
Вода кишела. Но, как только сейчас это успел заметить Сашка, а вместе с ним — Ташша — не только от струи, падающей сверху. Она плескалась от движения нескольких крупных тел, находящихся в озере. Судя по нетерпению озерных обитателей, они хорошо знали, что именно находится в корзине всего в десятке метров от них.
— А это — что?
— Да…. Так…. Это мууны. Они водятся исключительно в крупных водоемах с очень чистой водой. Таких, как этот.
— Они питаются девушками и парнями?
— Они всем питаются! Могут и гроо, при случае, утащить на дно.
— А когда эти мууны скушают этих? — Ташшин симбиот подбородком показал на беременную девушка и парня.
— Не скоро. Может быть, на рассвете. Согласно традиции, они должна осознать перед смертью пагубность своего деяния. Их должна убить не сама казнь, а ожидание казни. Веревка, на которую они подвешены, постепенно растягивается под действием влаги. Корзина понемногу опускается вниз. Там, в воде, вы сами видите — мууны. Я не хотел бы оказаться на месте этих…. Казнимых….
Словом, часто тот, которого подвешивают над водой, сходит с ума до рассвета, сам прыгает или вываливается вниз.
— А если до рассвета ничего не произойдет?
— Такого не может быть!
— Почему?
— Палачи здесь опытные, длина троса подобрана таким образом, чтобы он растянулся до нужной длины за определенное время. Ну, а если веревка слишком прочна, ей помогут…. оборваться. В любом случае эти двое умрут до того, как Лакус вновь покажет нам свой лик.
— То есть время у нас для спасения этой пары, если что — есть?
— Нет! Времени у нас нет! Я уже сказал тебе, что ни во что вмешиваться не стану. И вообще — мы сейчас уходим к месту ночлега! — он повелительно махнул рукой. Трое ратников с оружием подошли к Ташшиному симбиоту и его друзьям, навели на них свое оружие.
Дернулась стальная трубка в руках Александра, выстрелила в упор, прямо в грудь одному из солдат. Внутри тела ратника что-то взорвалось, во все стороны полетела требуха, кровь, шматки плоти; он повалился назад.
Одновременно с симбиотом бабахнула из своего оружия жучиха. Её выстрел был точнее — снаряд угодил точно в голову Гвардейца. Мозги ратника брызнули во все стороны, пачкая всех, кто находился в этот момент рядом.
Третьего ратника ликвидировала огромная зеленая "ящерица"…..
— Повторяю задачу! — глядя прямо в глаза Гвардейца, очень твердо и спокойно сказал Ташшин симбиот. — До полуночи найти способ и не допустить казни вот этих двух субъектов! — он вытянул руку в сторону корзины. — Конкретные предложения есть?
Ратник отрицательно помотал головой.
Симбиот переломил ствол, вынул небольшой цилиндрический предмет, из металла, пустой внутри. Откуда-то вынул другой, похожий на первый, предмет, снаряженный с одного края тяжелым наконечником, вставил в стальную трубку, захлопнул ствол. — Тогда предложения есть у меня. Их — два. Первое: я стреляю тебе в твою тупую башку; ты умрешь быстро и ничего не почувствуешь. Второе: я выстрелю тебе в пузо. И тогда ты подыхать будешь долго….
— Есть и третий вариант! — неожиданно подала голос огромная ящерица. — Мы тебя маленько порежем. Тут, тут и тут. Затем свяжем и отпустим поплавать вместе с этими муунами. Интересно, тебе понравится, когда тебя будут кушать живьем?
— Ну, зачем же так! — "заступилась" за солдата черная жучиха. — Давайте я сделаю ему небольшой разрез на животе и запущу туда моих любимых ангров. — она выразительно потрясла неизвестно откуда взявшейся коробочкой. В коробочке что-то зашуршало. — Эти маленькие, но кровожадные насекомые будут жрать внутренности этого воина дней пять, подвергая его невыносимым мучениям.
— Я считаю, что лучше его застрелить! — сказал симбиот.
— Нет! Пусть его съедят мууны! — не захотела уступать ящерица.
— Лучше моих ангров ничего нет! — настаивала на своем жучиха.
У ратника забегали его глаза и побледнело лицо, а ноздри стали хватать воздух все жаднее и жаднее.
— А давайте я его просто съем! — подлила масла в огонь огромная ящерица. — Я разорву его прямо здесь и сейчас! — зеленый гигант наглядно, своими огромными трехпалыми клешнями показал — как именно он будет рвать Гвардейца
Солдат упал на колени, заплакал, запричитал что-то про троих детей, которых некому будет кормить, если его сейчас съедят эти страшные пришельцы.
— Как можно спасти девушку и ребенка? — спросил Ташшин симбиот.
— Не знаю!
— А ты подумай!
— Если уничтожить этих муунов, тогда, может быть….
— А сколько этих рыб? Какие они? Большие?
— Большие. Сколько — неизвестно. Но если твой друг умеет плавать, то он может спуститься в воду и все разведать…. - его глаза неожиданно блеснули, словно в них появилась какая-то надежда.
Симбиот поднял металлическую трубку в руках на уровень груди, потянул спусковой крючок на себя….
— У меня есть лучшее предложение! — так объяснил свое решение тот, чьими глазами взирала на все происходящее женщина-змея. — Мы могли бы слушать этого парня до утра, а потом все равно получили бы в спину заряд картечи. А предложение такое! Помните лодку, на которой мы сюда приплыли? Нужно найти её, доставить к водоему и подвести плот точно под эту корзину. После этого ты, Ар'рахх, стрелой срежешь канат, мы забираем парня с девушкой и валим…. Как идея?
— Принимается! — согласилась большая зеленая ящерица.
— Хорошо бы предварительно все-таки слегка почистить "пруд" от этих муунов. — сказала жучиха. — Черт их знает, что у этих зверюг на уме. Прокусят борт, что делать-то будем?
— Согласен! — выдохнул Ташшин симбиот. — Тогда действуем так. Ты, Маша, остаешься на берегу и скрытно наблюдаешь за всем, что происходит. Постарайся выяснить, сколько этих зубастых тварей обитает в этом "бучиле". Думаю, мы даже сможем помочь тебе в этом. Мы с Ар'раххом скинем это тело в воду. Надеюсь, мууны учуют кровь и приплывут.
Пока ты занимаешься разведкой, мы найдем место, где находится плот и те, кто его охраняет, и постараемся доставить его к воде, во-он с той стороны! — Сашка показал на точку, откуда из водоемы вытекала река.
Огромные длинные рыбины на кровь отреагировали практически мгновенно. Они плотоядно рвали тело ратника, каким-то невероятным образом отделяли части от плавающей добычи, почти без всплеска уходили куда-то вниз. Но через одну-две минуты рыбины возвращалась за новой "порцией".
— Как дела у тебя? — новая "картинка" из мозга симбиота говорила о том, что в том месте, где все это происходило, скоро — рассвет. Вопрос был адресован жучихе.
— Пока — нормально. Муунов покормила. Аппетит у них отменный. Всего их штук шесть, или семь. Мясо они любят…. Подходят смело, тело рвут без опаски. Чувствуется — врагов у них здесь нет.
…Симбиот и его друг налегли на весла, тараня воду в направлении плетеной из веревок люльки.
Парень и девушка в корзине тоже заметили своих спасителей. Но вместо того, чтобы радоваться, они почему-то стали подавать знаки, которые можно было истолковать только одним образом — немедленно убирайтесь прочь!
Едва плот занял позицию под корзиной, кто-то на берегу, не выдержав, рубанул канат чем-то острым. Корзина пошла вниз, к счастью, не слишком быстро.
Симбиот и огромная ящерица успели подхватить люльку с обнаженными парнем и девушкой, Жучиха ловко чиркнула ножом по "пуповине", удерживавшей корзину на весу.
Барабан на берегу неожиданно стих.
Весь полумесяц верхнего края провала украсился многочисленными точками — любопытствующие явно не хотели лишать себя любимого зрелища. "Зрители" не кричали, не бросали камней и не стреляли из оружия.
Они просто смотрели и молчали.
Словно ждали чего-то.
И это "что-то" не заставило себя ждать долго.
Вспучилась поверхность воды, указывая на то, что под поверхностью происходит какое-то очень сильное движение, а вскоре на всеобщее обозрение явился тот, кто это движение вызывал.
Завизжали от восторга "зрители", забилась на плоту в истерике девушка. Парень побледнел, покрутил головой, увидел оброненный кем-то из ратников нож. Он поднял клинок, как-то печально посмотрел на девушку, зажал кинжал между зубов и… прыгнул в воду. Он вынырнул, размашисто поплыл навстречу тому, кто поднялся на поверхность.
Водное существо было ужасно.
Огромное, оно не было похоже ни на одно из животных, виденных когда-либо Ташшей. Мощная и широкая пасть с несколькими рядами больших зубов не оставляла сомнений в том, чем именно питается это существо. Большая бронированная голова венчала не слишком крупное тело с мощным хвостом, украшенным гребнем.
— Какая-то монструозная помесь жабы и крокодила! — так симбиот женщины-змеи определил для себя "вид" животного, всплывшего на поверхность. — Парень хочет задержать этого монстра! — крикнул он. — Погибнет зазря!
Он торопливо пальнул в сторону чудовища, но промахнулся. Вода вспенилась рядом с мордой "чудища морского".
Животное отреагировало на угрозу мгновенно, с подозрительной быстротой скользнув под воду.
— А-а-ап! — коротко вскрикнул юноша, прыгнувший в воду. На поверхности остались только пара небольших кругов….
Девушка закрыла лицо руками, присела на дно плота.
Секунд пять ничего не происходило. Потом со стороны берега — совсем не оттуда, откуда симбиот и ящерица ожидали нападения, показалась зубастая голова. Она царапнула клыками по мягкому борту, исчезла под водой так же быстро и неожиданно, как появилась.
Забулькал воздух, покидая надувное плавсредство.
Чудище всплыло вновь, и снова не там, где его ждали, заметив движение симбиота с оружием, моментально скрылось под водой.
— Умная, гадина! — разочарованно протянул "автор картинки". Словно подтверждая его слова, "жабный крокодил" показался в самом дальнем краю водоема — прямо под струями водопада.
Симбиот поднял свое оружие, прицелился, однако опустил его. Потом он плюнул на воду, закинул оружие за спину, схватился на весла.
Большая ящерица тоже схватила за весла.
Плот, булькая и виляя, снова пошел к берегу.
Чудовище вдалеке снова исчезло под водой.
Из-за гребня горы показался Сат. Он осветил провал, лес, водопад, горстку существ на темном пятачке плота посредине водоема….
Со стороны берега вынырнуло кошмарное создание; не прячась и не сворачивая, открыв свою громадную пасть, быстро поплыло в сторону испускающего последний дух плота. "Автор картинки" встал на нос плавсредства, поднял оружия на уровень глаз, выжидая, когда монстр подплывет на достаточно близкое расстояние. Достаточное для того, чтобы цель была повреждена наверняка.
"Жабный крокодил" ударил по воде хвостом, набирая скорость, помчался в сторону своей добычи. Он уже набрал приличную скорость, не снижая быстроты, погрузился в воду…. Выпрыгнула высоко вверх, и Ташше видно было, что точка приземления его могучего и уродливого тела совпадает с тем местом, которое занимает на водной глади "пруда" плотик её симбиота, беременной девушки и его друзей.
"Автор картинки" неожиданно начал видеть все происходящее в замедленном виде…
А потом Ташша глазами симбиота увидела, как где-то высоко-высоко, в космосе, зажегся второй Сат. Он был очень маленький, но очень яркий….
Страшной силы луч на мгновение возник в небе. Он прочертил золотую нить от неба до Шаа, своей нижней кромкой коснулся влетевшего в воздух повелителя горного озера….
"Рыба" разорвалась изнутри….
Огромная зубастая голова, получив дополнительный импульс, пролетела за плот, шлепнулась на воду, стала медленно погружаться в глубь.
Урез провала мгновенно очистился от "зрителей".
— Око Смерти! — с благодатью воскликнула спасенная девушка, поднимая руки к небу. — Нас спасло Око Смерти! — она заплакала, закрыла лицо руками.
— Ну, чё замерли! — окликнул "автор картинки" друзей, ошалевших от такого неожиданного финала драмы. — Гребем шустрее к берегу. А то….
Ташша открыла глаза, непонимающе посмотрела по сторонам.
На горы опускалась ночь. Сат давным-давно скрылся за горизонтом и только светлое, поблескивающее алмазами небесное тело Божественного Змея светилась высоко в небе, скупо освещая тропу, соединяющую полянку перед гротом Ведуньи и пропасть на краю альпийского луга.
Ташша тяжело встала, медленно и осторожно пошла в сторону своей пещеры…. В её голове роилось великое множество вопросов, которые она намеревалась задать тому, кто завладел частью её души. Намеревалась и… одновременно боялась. Боялась потому, что ответы на её вопросы могли полностью разрушить её, Ташшино представление об окружающем мире, о том, как устроена Вселенная и Шаа.
— Я хочу отдохнуть! — произнесла Ведунья вслух, понимая, что тот, кто называет себя её симбиотом, слышит эти слова. — Если ты не против, мы утром продолжим наше общение! Только…. Ты можешь не посылать мне твоих странных снов?
— Не знаю! — в голосе Ташшиного собеседника слышалось сожаление. — Тот сон, про который говоришь ты, я его тебе не посылал. Это… Это был мой сон. Это мне снилось детство и то, как мы с Женькой Городиловым на поляне ловили кузнечика.
— Кузнечик — это то прыгучее насекомое?
— Да!
— А зачем оно вам?
— Мы рыбачим на них! Насаживаешь его на крючок, закидываешь леску в воду… На кузнечиков ловится очень большая и вкусная рыба!
— Хм! — удивленно хмыкнула Ташша. — А мы в детстве ловили рыб на больших и толстых белых гусениц! Отламывали кору с упавших деревьев, находили там белых червяков…
— Мы тоже, в основном, ловили рыбу на червей! Только черви были красные!
— Что значит — красные?
— Ах! Да! Я все время забываю, что вы видите все окружающее черно-белым, или серым. Вам недоступно цветное зрение. Красное — это значит… красное! Если позволишь, я могу тебе показать, что значит — красное!
— Покажи! — согласилась Ташша.
Александр показал. Он постарался вспомнить все ярко-красные предметы, виденные им когда-либо — начиная от красного пионерского галстука и заканчивая Оком Богов с планеты своего друга…
— Такого не может быть! Такого просто не может быть! — раз за разом восхищенно повторяла Ведунья. — Если я кому-нибудь скажу, что знаю, как на самом деле выглядит наш мир, меня сочтут за сумасшедшую и сожгут на медленном огне! Непременно сожгут!
— А ты никому ничего не говори! — прервал восхищенные охи и ахи Ташшин симбиот. — У нас тоже так бывает: стоит сказать что-то лишнее, мигом голову отрежут!
— Покажешь?! — с надеждой спросила Ведунья, не уверенная, впрочем, что она хочет увидеть, как кому-то отрезают голову.
— В другой раз! — отрезал тот, кто находился в её душе. — Давай отдыхать! Завтра — тяжелый день!
Ташша хотела спросить — почему, но неожиданно поняла, почувствовала, что любой её вопрос сегодня останется без ответа.
"Наверное, это правильно"! — скрепя сердце, согласилась с решением симбиота Ташша. — "Переизбыток информации после первого дня общения может только навредить"!
