Могущество каждой отдельной вещи, а следовательно (по короля, пол. 10 части 2), и человека, по которому они существуют и действуют, определяется только другой отдельной вещью (по пол. 28 части 1), природа которой (по пол. 6 части 2) должна быть понимаема под тем же атрибутом, посредством которого представляется человеческая природа. Итак, наша способность к деятельности, каким бы образом она ни представлялась в уме, может определяться, а следовательно, поддерживаться или сменяться способностью другой отдельной вещи, которая имеет что-нибудь общее с нами, а не способностью вещи, природа которой совершенно отлична от нашей. И так как мы называем добром или злом то, что бывает причиной радости или печали (по пол. 8 этой части), т. е. (по схол. пол. 11 части 3) что увеличивает или уменьшает, поддерживает или стесняет нашу способность к деятельности, то, следовательно, вещь, природа которой совершенно отлична от нашей, не может быть для нас ни доброй ни злой, – что и требовалось доказать.