УОРХОЛ ЭНДИ

Одна из самых ярких и противоречивых фигур американской поп-культуры второй половины XX века, неординарная личность и создатель направления поп-арт – Энди Уорхол – называл свою деятельность «производством» и «фикцией», а себя – «машиной» и мечтал, чтобы все люди думали одинаково, и в то же время хотел, чтобы каждый на планете стал знаменитым «хотя бы на 15 минут». Он возвел массовую культуру в ранг искусства и сам стал его частью, потому что публика воспринимала его не как личность, а, скорее, как часть его же произведений. Уорхол оказал колоссальное влияние на мировую культуру второй половины XX века. Его жизнь и творчество стали подтверждением его же знаменитой фразы: «Искусство ничего не меняет, оно само меняется, неизбежно двигаясь к концу». Он сделал из искусства бизнес и сказочно разбогател.

Точных сведений относительно даты рождения Анджея Вархолы, к сожалению, нет. Источники называют не только разные даты: 6 августа и 28 сентября, но и разные годы – 1927, 1928 и 1930. Анджей родился в городе Питсбурге, штат Пенсильвания, в семье бедных выходцев из Чехословакии. Его отец умер, когда Анджею было 13 лет. Мальчик рос замкнутым и стеснительным, самым страшным испытанием для него стала школа, где над тощим белобрысым Анджеем все смеялись. Все время, свободное от ненавистного пребывания в школе, мальчик проводил дома, да и мать, опасавшаяся за своего слабого младшего сына, боялась отпускать его далеко от себя. У Анджея довольно рано появилось увлечение – он делал коллажи из цветных картинок старых журналов и комиксов, – вырезал, склеивал, дорисовывал.

После окончания школы Анджей изучал дизайн в Технологическом институте Карнеги, а позже ему каким-то чудом удалось поступить в Калифорнийский технический университет на факультет дизайна. Это было престижное учебное заведение, и наш герой выглядел там довольно жалко на фоне детей из богатых семей. Он почти ни с кем не общался и культивировал свои комплексы, хотя в университете над ним не смеялись, как в школе, здесь его скорее жалели. Вскоре преподавателям стало ясно, что Вархола очень талантлив, и ему начали помогать: сокурсницы делали задания по английскому языку (сам Анджей в то время не мог связать на бумаге и двух слов), профессора боролись за то, чтобы его не выгнали из университета, когда вместо классических моделей он рисовал нищих или детей, ковыряющихся в носу.

После окончания университета Анджей Вархола отправился в Нью-Йорк – центр культурной жизни Америки и модных художественных галерей. Он сменил свое имя на более благозвучное для США – Энди Уорхол, снял дешевую студию и начал обивать пороги рекламных агентств и редакций популярных изданий. Уже первые его работы в рекламе стали пользоваться большим успехом, они были яркими и запоминающимися – Уорхол отлично улавливал веяния времени.

В Нью-Йорке раскрылся еще один талант Уорхола. Ранее всегда замкнутый и нелюдимый, он начал притягивать к себе людей, как магнит. Как бы компенсируя недостаток общения и развлечений в юные годы, он стал активным тусовщиком, не пропускал ни одной презентации, выставки или вечеринки, постоянно пропадал в ночных клубах, что не мешало ему работать в дневное время, так как Энди с детства страдал бессонницей. Позже Уорхол признался в своей патологической тяге к тусовкам: «Если бы в Нью-Йорке устроили торжественное открытие сортира, я пришел бы туда первым». Эта любовь к появлению в публичных местах оказалось ему на руку: лучшей рекламы для художника трудно было представить. К этому времени уже окончательно сформировался его образ – неизменные темные очки, седой парик (Уорхол очень рано облысел) и дорогой костюм, заляпанный красками. В дневное время он редко покидал свою студию – его тонкая светлая кожа моментально обгорала, и если он и выходил на солнце, то только с зонтиком и в темных очках.

Довольно быстро Энди Уорхол стал самым высокооплачиваемым рекламщиком Нью-Йорка. Однако такое положение вещей его не совсем устраивало, ведь Уорхол считал, что, работая в рекламе, где тебя знают только коллеги по цеху, мировой известности не добьешься. В это время в Америке зарождалось новое направление – поп-арт, оно стирало грани между «высоким» и «массовым» искусством, живописным объектом могло стать все что угодно – реклама, газетные вырезки, герои мультфильмов. Все это напоминало Уорхолу его детские эксперименты с коллажами, которыми мальчик когда-то развлекал свою семью и всю улицу. И уже взрослый Энди вновь начал экспериментировать в поисках нового метода, который помог бы ему достичь своей цели – прославиться. В 1956 году Уорхол едет в путешествие: он посещает Индию, Египет, Францию, Италию, Великобританию и многие другие страны, где изучает местную культуру и искусство. Образцом эпатажа считается озвученное им впечатление от этой поездки: «Самое красивое в Риме – “Макдональдс”. Самое красивое в Париже – “Макдональдс”. Самое красивое в Лондоне – “Макдональдс”». С точки зрения массового искусства – это действительно так. Дворцы, храмы и монументы Старого Света – искусство элитарное, представленное в единичных экземплярах, а «Макдональдс» – это единая концепция, вершина массовости и стандартизации.

Во время своего мирового путешествия Уорхол окончательно утверждается в мысли, что современное искусство должно быть массовым и коммерческим, и по возвращении в Америку вновь берется за холст.

После продолжительных попыток и экспериментов с техникой письма удачную, как оказалось впоследствии, идею ему неожиданно подкинула одна знакомая, сказав: «Что ты больше всего любишь? Деньги. Вот и нарисуй доллар. Смысл в том, чтобы взять что-нибудь простое и всем известное – тот же доллар или консервную банку с супом». Монументальные полотна с банкой томатного супа «Кэмпбелл», созданные художником в 1962 году, на долгие годы стали визитной карточкой Энди Уорхола и сделали его по-настоящему известным. Газеты и критики захлебывались от восторга, цены на его работы стремительно подскочили вверх, а сам художник удивлялся, до чего же наивен этот мир, до чего же все оказалось на самом деле просто. Очень точно охарактеризовал успех картин с супом «Кэмпбелл» искусствовед Роберт Хьюз: «Разрисовывать консервную банку само по себе не значит заниматься настоящим искусством. Но подлинным в Уорхоле остается то, что уровень производства супа в консервной банке он поднял до уровня создания картин, придав им характер массового производства, – потребительское искусство имитирует процесс, а также облик потребительской культуры». Еще одним продуктом народного потребления, увековеченным на картинах Уорхола, стала «кока-кола». Художник объяснял свой выбор тем, «что ее пьют все – и президент страны, и Лиз Тэйлор, и нищий, который знает, что его “кока-кола” не хуже, чем у президента». Однажды на выставке, где среди других работ были представлены полотна с супом «Кэмпбелл», один нью-йоркский критик язвительно заявил Энди: «Если можно нарисовать рекламу супа, то почему бы не нарисовать и рекламу пива?» Уорхол совершенно серьезно с ним согласился, и уже на следующий день на экспозиции красовался и «портрет» пивной банки. Кстати, доллар, о котором говорила его знакомая, подсказавшая идею с супом, Уорхол тоже изобразил…

Вокруг Уорхола теперь постоянно крутилось огромное количество людей, и вскоре художник открыл большую студию, окрестив ее «Фабрикой», которая впоследствии стала символом нового искусства. В комнатах «Фабрики» толпились молодые художники, актеры и просто люди, мечтавшие стать знаменитыми. Их притягивала необычная аура Уорхола, ему поклонялись, пели дифирамбы и были готовы исполнить любую его прихоть, а это означало только одно – Энди Уорхол стал живым идолом поп-культуры. Из общения с людьми, посещавшими «Фабрику» или жившими там, Энди черпал свое вдохновение. Из-за этого он нажил себе огромное количество врагов, зачастую используя чужие идеи или включая в свои фильмы записи с откровенными рассказами людей, которым он обещал этого никому не показывать. Именно «Фабрика» и ее посетители во многом помогли сделать искусство массовым, как того и хотел Уорхол, работы появлялись тысячами, в некотором смысле слова это была настоящая фабрика. Художник с гордостью заявлял: «На нашей «Фабрике» в день создается по фильму, по картине, скульптуре, много рисунков, много фотографий».

На протяжении пяти лет, с 1963 по 1968 год, Уорхол активно занимался, по собственному выражению, «кинопроизводством». За этот период он создал несколько сотен фильмов, начиная с массы трехминутных проб и портретов и заканчивая 150 полнометражными фильмами. В существующие кинематографические рамки работы Энди Уорхола не вписывались, они представляли собой гремучую смесь из авангардного, голливудского и андеграундного кино, включали в себя элементы порнографии, театра, минимализма и портрета. Продолжительность этих фильмов колебалась от трех минут до двадцати пяти часов. Лишь считанные единицы из сотен фильмов Уорхола были поняты и приняты зрителями. Зачастую на протяжении нескольких часов на экране находился всего один актер. «Я начал делать мои фильмы с одним актером. В течение нескольких часов он курил, сидел, ел, спал. Я это делал, потому что понял, что зрители ходят в кино главным образом для того, чтобы увидеть своего любимого актера. Вот я и дал им эту возможность», – говорил Уорхол. В фильме «Эмпайр» 1964 года камера вообще на протяжении восьми часов фиксирует изображение знаменитого нью-йоркского небоскреба Эмпайр Стейт Билдинг. Можно сказать, что фильмы Энди Уорхола – противоположность коммерческого игрового кино, это в некотором смысле «антифильмы», не имеющие аналогов в истории мирового кинематографа.

К 1968 году Уорхол стал признанным мастером поп-арта, его выставки проходили по всему миру. В Америке он был самым популярным художником, его картины продавались по немыслимым ценам. Энди прославился и своими скандальными интервью, в одном из которых ко всеобщему удивлению он заявил: «Меня никогда не трогали собственные работы. Я делаю дешевую писанину…» В Лос-Анджелесе весной того же года на открытии большой ретроспективы его работ Уорхола ждала толпа, которая скандировала: «Мы любим Энди Уорхола!» Успех выставки был грандиозным. И при этом сами выставки художника нельзя было назвать чисто художественными, здесь играл роль и интерьер, и свет, и всевозможные инсталляции. Он мог показывать на выставке груды картонных коробок, хаотично набросанных по углам комнат, – и ничего более, а выставка все равно пользовалась грандиозным успехом.

Все в том же 1968 году Уорхолу принесла сценарий фильма радикальная феминистка, единственный член ею же самой созданного «Общества уничтожения мужчин» Валери Соланас. Художник посчитал сценарий слишком «грязным» и отказался снимать по нему фильм. Когда девушка несколько раз появлялась на «Фабрике» с требованием вернуть рукопись, Энди всякий раз отмахивался от нее и просил зайти попозже. Однажды терпение неуравновешенной Валери лопнуло. Через пару дней после возвращения Уорхола из Лос-Анджелеса она вновь появилась на «Фабрике», подошла к Уорхолу, достала из бумажного пакета револьвер и сделала три выстрела по художнику, еще одним ранила человека из окружения Энди. После чего Соланас спокойно вызвала лифт и уехала. На улице она обратилась к первому встреченному полицейскому со словами: «Я стреляла в Энди Уорхола». Позже этими словами назовут фильм о ней и этой мрачной истории.

В больнице врачи констатировали клиническую смерть художника. Мало кто думал, что физически слабый Уорхол сможет выжить после трех пулевых ранений, но он выжил. На выздоровление ушел целый год, и всю оставшуюся жизнь художник вынужден был носить корсет из-за того, что врачи неудачно сшили ему мышцы живота. Фотография Ричарда Аведона, на которой запечатлен голый торс Энди Уорхола с изуродованным страшными шрамами животом, обошла журналы всего мира.

После покушения Энди, почти избавившийся было от своих комплексов, вновь стал бояться людей. Он начал постоянно носить бронежилет, ужесточил фэйс-контроль на входе на «Фабрику» и не выходил на улицу после восьми вечера. «После выстрела я как во сне. Ничего не понимаю. Не пойму, жив я или умер», – часто повторял Уорхол. Теперь художник очень неохотно давал интервью, мог на все вопросы отвечать только «да» или «нет»; иногда спрашивал у репортеров, что бы они хотели от него услышать, и давал разрешение опубликовать их ответ в качестве собственного. Уорхол вообще не любил рассказывать о себе, зачастую на подобные вопросы он отвечал: «Если вы хотите все узнать об Энди, смотрите мои фильмы, мои картины. В этом весь я. Больше ничего нет». Уорхол стал избегать появления на публике, нередко он отправлял похожего на него внешне человека читать лекции от своего имени.

Энди Уорхол не скрывал своей нетрадиционной ориентации, но и не кричал о ней на всех перекрестках. У него не было громких и скандальных романов, как у других звезд, он предпочитал быть наблюдателем, а не участником: «Любовные фантазии гораздо лучше любви плотской. Никогда не заниматься этим – очень увлекательное занятие».

Своеобразной была и литературная деятельность Энди Уорхола. В 1968 году вышла его первая книга под названием «А», состоявшая из записей телефонных разговоров на «Фабрике». Следующая книга появилась несколькими годами позже, она называлась «Философия Энди Уорхола. От А до В и наоборот». Главной ее темой были рассуждения о том, что искусство – это процесс зарабатывания денег. С 1969 года под руководством Уорхола издавался знаменитый в Соединенных Штатах журнал «Интервью», в котором звезды брали интервью у других звезд.

С 1970 года начался самый успешный период в творчестве Энди Уорхола – он стал методом шелкографии создавать портреты знаменитостей. Его изображения Мэрилин Монро, Лайзы Миннелли, Джимми Картера, Элвиса Пресли, Элизабет Тэйлор и Мао Цзедуна обошли весь мир. Один критик назвал портрет Мэрилин Монро работы Уорхола Джокондой XX века. Теперь можно было уже говорить не только об американской, но и о мировой известности художника. Излюбленный метод Уорхола – шелкография – тиражная техника, она делала создание картин не долгим кропотливым процессом, как всегда было принято считать, а воистину массовым «производством». Уорхол использовал только яркие, чистые цвета, без всяких полутонов, теней и нюансов, он лишил свои работы реалистичности и жизни, они не дышат, это – просто оттиски, образы, еще более безжизненные, чем на рекламных плакатах, а их создатель удовлетворенно объясняет: «Я люблю все искусственное». Он уничтожил разницу между подлинником и копией, поскольку шелкография предполагала создание практически неограниченного количества оттисков. Художник считал, что именно такое искусство – банальное и растиражированное – нужно современному миру, и, судя по своей сумасшедшей популярности, во многом был прав. К тому же чем дальше, тем больше публику интересовала сама личность Уорхола, а не его произведения, имя Энди стало скорее торговой маркой, нежели именем деятеля искусства.

В 80-е годы XX века Уорхол вновь много работает в рекламе. В 1980 году он разработал и осуществил проект собственного кабельного телевизионного канала и стал его директором. В том же году вышла очередная книга художника «Попизм: Уорхол в 60-е». В этот период он заканчивает работать с образами звезд и принимается за живописные шедевры прошлого – выходят его серии «Мона Лиза» и «Тайная вечеря».

Со второй половины 80-х годов XX века у Энди Уорхола заметно ухудшилось здоровье, это обстоятельство усугублялось тем, что художник панически боялся врачей и отказывался лечиться. Зимой 1987 года у него обострилось воспаление желчного пузыря, и Уорхол был вынужден лечь в больницу для проведения несложной операции. Хирургическое вмешательство прошло успешно, но на следующий день медсестра нашла художника в постели мертвым. Он умер во сне от сердечного приступа. Это случилось 22 февраля 1987 года. Уорхол был похоронен в родном Питсбурге. На состоявшейся 1 апреля поминальной службе в соборе Святого Патрика в Нью-Йорке присутствовало около двух тысяч человек.

Когда после смерти художника его друзья и адвокаты вскрыли квартиру Уорхола, куда тот при жизни не допускал никого, то обнаружили там огромное количество самых разнообразных вещей, находившихся в жутком беспорядке. Среди них было множество не распакованных свертков с покупками, многочисленные флаконы духов и индийских благовоний, драгоценности, шедевры мировой живописи в подлинниках вперемешку с откровенным хламом из лавок старьевщиков. Энди Уорхол тратил на покупки миллионы долларов, но никому не показывал своих приобретений. Деньги он также хранил в своей квартире в коробках из-под печенья, не доверяя банкам. Пестрая коллекция Уорхола была продана на знаменитом аукционе «Сотби» более чем за 25 миллионов долларов. Эти деньги, по завещанию Энди, были переданы в созданный им фонд помощи художественным организациям.

Через несколько лет после смерти знаменитого художника в его родном Питсбурге был открыт музей Энди Уорхола, в котором собрано множество его произведений.

До сих пор непонятно, как мог этот тихий и странный человек, всегда скрывавший свой истинный облик под париком и огромными темными очками, стать лицом своего времени и столь удачно совместить искусство и бизнес. Некролог, опубликованный в «Нью-Йорк Таймс», дал, пожалуй, самое точное и емкое определение феномена Энди Уорхола: «Лучшее произведение Уорхола – это сам Уорхол». Действительно, его работы невозможно оценить по достоинству, ничего не зная об их создателе, образ этого странного и застенчивого человека неотделим от его произведений, и наоборот. Еще одно, очень точное определение творчества Энди Уорхола принадлежит рок-музыканту Мику Джаггеру, лидеру группы “Rolling Stones”, в расцвете своей популярности тоже попавшему на полотно знаменитого художника: «Если хочешь узнать, что было самым популярным в тот или иной период, посмотри, что в это время рисовал Уорхол». И это правда. Энди очень тонко чувствовал веяния времени и моментально отражал предпочтения широких масс в своих работах – будь то томатный суп «Кэмпбелл» или Мэрилин Монро, «кока-кола» или Элизабет Тэйлор.