Миновав поле колючек, путешественники очутились в пустынной каменной степи. Вместо травы здесь росли какие-то кустарники, усеянные желтыми ягодами. На вкус ягоды оказались сочными и вкусными. Кое-как утолив ими голод, друзья решили остановиться на ночлег.

Волшебник уложил подружек на одеяло, сверху накрыл другим, заботливо подоткнул по краям, и девочки тут же заснули. Пуговка свернулся клубочком под кустом и сладко засопел. А Волшебник долго еще сидел, прислонившись к большому нагретому за день камню, смотрел на звезды и печально размышлял, что станет с детьми, если Озма не отыщется.

Звери расположились кружком на некотором отдалении от остальных.

— Я потерял лай! — жаловался Тотошка. — Куда он мог подеваться?

— Сам потерял, сам и ищи, — буркнул сквозь сон Лев.

— Думаешь, мне легко? — печально вильнул хвостом песик. — А если бы у тебя пропало рычание?

— Пропало рычание? А чем мне пугать врагов?

— А я однажды выпил холодной воды, — вступил в разговор Ослик, — и вообще потерял голос, даже не мог сказать Бетси, что хочу кушать. Впрочем, тогда я еще не мог разговаривать, а только кричал, вот так: «Иа-иа!»

— Тише ты! Девочек разбудишь! — прервал его Тотошка. — Тебе-то что, теперь ты ревешь, как иерихонская труба, а мне каково!

— А я не лаю и не рычу и прекрасно себя чувствую, — вмешался в разговор Вузи.

— Зато ужасно храпишь! — огрызнулся Тотошка.

— Так то во сне, — оправдывался Вузи, — за сон я не отвечаю!

— Лично мне твой храп не мешает, — зевнул Лев, — можешь храпеть сколько угодно.

— Главное, не волнуйся, — утешил Тотошку Деревянный Конь. — Вот я никогда не храплю, потому что никогда не сплю. Я даже ржать не умею, и что с того? Подумаешь, лай украли! Да пусть бы украли рычание Льва, храп Вузи, вой Хенка — все сразу. Только тише бы стало!

— Думаешь, мой лай тоже украли? — забеспокоился Тотошка.

— А раньше ты его терял?

— Однажды, когда слишком долго лаял на луну. У меня тогда даже горло заболело.

— А сейчас болит?

— Сейчас нет.

— И зачем только собаки лают на луну? — удивился Хенк. — Зачем зря надрываться?

— А ты был собакой? — осведомился Тотошка.

— Нет, конечно! Благодарение судьбе, я родился ослом, ослом и умру! Ослы — самые красивые звери в мире!

Тут не выдержал Вузи. Он приподнялся на своих угловатых четырехгранных лапах и внимательно осмотрел ослика:

— Может, ты и прав, друг Хенк, о вкусах не спорят. Но только глянь на себя: уши длинные, шея, как у жирафа, ребра просвечивают, хвост, как малярная кисть, — и это, по-твоему, красиво?

— А по-твоему, образец красоты — квадратная тумба! — обиженно хмыкнул ослик и отвернулся.

— Ну, если уж Вузи с Хенком считают себя красавцами, — зевнул Лев, — то мы с тобой, Тотошка, настоящие уроды.

— Не согласен! — возразил песик. — Я — собака, ты — Лев, и каждый из нас по-своему хорош. Я — красивый пес, ты — красивый Лев. А кто красивее, трудно сказать, пусть Конь нас рассудит.

— Хорошо, — согласился Конь, — но заметьте, вы все сделаны из мяса и костей, вам нужно вовремя поесть, попить, поспать, иначе вы валитесь с ног от голода и усталости. Значит, вы несовершенны, а несовершенное существо не может быть красивым. А я весь из дерева…

— И голова у тебя дубовая, — вставил Хенк.

— Да, и тело тоже, и ноги! И поэтому я бегаю быстро, как ветер, не знаю усталости, и кормить меня не надо. Недаром говорится: по делам их судите их. Так что, по-моему, самый красивый среди вас — я!

Ослик и Вузи дико захохотали. Даже Тотошка, которому было не до веселья, и тот вильнул хвостом. А Лев, самый мудрый из них, рассудительно изрек:

— Друзья! Подумайте только, что выйдет, если все мы будем похожи на Деревянного Коня? К чему столько одинаковых коней? А если все станут, как Хенк, мы превратимся в стадо ослов. Если все мы уподобимся Вузи, кто будет удивляться его странной внешности? А если все мы станем похожи на меня, зачем мне с вами дружить? Гораздо лучше оставаться самим собой. Разнообразие украшает жизнь. Мы разные, и нам интересно друг с другом. Так не будем же ссориться по пустякам!

— Пожалуй, ты прав, друг Лев, — согласился Тотошка. — Но как быть с пропавшим лаем?

— Твой лай нас не касается, — отвечал Лев, — мы его не брали. Я тебе сочувствую, но пойми: если любишь друзей, не надо сваливать на них свои неприятности. Несчастья лучше переживать в одиночку.

— Если и Озму, и мой лай украл один и тот же злодей, — сердито буркнул песик, — уж я ему задам, пусть только попадется! Собака без лая — все равно что Страна Оз без волшебства!