Фиби Фей любовалась пейзажами, проносящимися за окнами поезда. Вот состав вынырнул из тоннеля, оставив позади задымленный железнодорожный вокзал Бачанэн, каменные застройки и портовые подъемные краны Клайда, устремляясь все дальше и дальше на север, к утопающим в лиственных лесах Берсдену и Милнгави, к поросшим вереском болотным пустошам вдоль горной гряды Кампси-Феллс. Последняя часть путешествия из Лондона никогда ее не утомляла. Ведь Фиби знала, что все обитатели дома с нетерпением ждут ее приезда и готовят ей радостную встречу. И Том обязательно будет встречать ее на станции, а она, в свою очередь, тоже приготовила для него самый настоящий сюрприз. Завтра им из Глазго пригонят новенькую машину, прямо из гаража. Она заранее заказала. Том быстро научится управлять автомобилем и место ему отыщет в конюшнях.

Конечно, покидать Лондон, оставлять позади блеск и суету большого города всегда непросто. Но сейчас у них в доме, слава богу, установили телефон, так что, если вдруг подвернутся новые кинопробы, с ней найдут возможность связаться. Театральный сезон открылся тихо. Основная часть публики все еще пребывала на охоте или продолжала отдыхать на школьных каникулах. Правда, в Шотландии дети учатся несколько по иному расписанию, чем в Англии. Но пока Каролина еще тоже на каникулах, и львиную долю свободного времени Фиби должна будет посвятить ей. Надо хоть немножко разгрузить домашних. О, она за пару дней разбалует Калли до невозможности! Пикники, поездки в город, подарки. К тому же у ребенка день рождения! Последний раз Фиби видела Калли на Пасху. Должно быть, за лето крошка сильно выросла. Что, если вся одежда, которую Фиби везет из Лондона, окажется ей мала? Вообще-то Фиби планировала появиться дома раньше, но пьеса, в которой она сейчас занята, с самого начала стала приносить хорошие сборы, а потом поступило предложение на кинопробы в новом фильме. Правда, в итоге пробы закончились ничем.

Постепенно предгорье сменилось крутыми склонами и суровыми горными пейзажами. Фиби невольно почувствовала волнение и еще какие-то смешанные чувства: радость предвкушения встречи и скрытые угрызения совести из-за того, что она так редко бывает в Далрадноре. Она вдруг вспомнила, как приехала сюда впервые, вскоре после гибели Артура и оглашения его завещания, согласно которому дом отходил к ней. Тогда это было долгое и утомительное путешествие, в котором ее сопровождала Марти с грудным младенцем на руках. Ей казалось, что ее отправили в ссылку на другой конец страны. Но когда она открыла кованые чугунные ворота, когда увидела красивый дом на фоне величественных шотландских пейзажей, то с первой же минуты поняла, что наконец-то у нее появилось свое убежище. Помнится, во всех окнах тогда горел свет и все двери были широко распахнуты настежь.

Экономка тоже не особо с ними церемонилась, застав врасплох своим первым заявлением.

– Мы глубоко скорбим о кончине хозяина, – начала она и, глянув на сверток в одеялах, добавила: – И что это у нас тут? – А увидев личико младенца, подвела черту: – Никак не предполагала, что у нас в доме появится ребенок.

После чего последовала самая большая ложь в жизни Фиби.

– Это – моя племянница Каролина. Ее родители погибли в аварии. Я сейчас – ее единственная родственница. А это ее няня, – добавила она, указывая на Марти.

И вот уже много лет она продолжает жить с этой ложью, и жизнь ее отнюдь не стала проще или легче. Конечно, это даже к лучшему, что ребенок пока ни о чем не догадывается. Уж пусть лучше пребывает в прекраснодушном неведении, чем несет на себе клеймо незаконнорожденной. Ложь позволила Фиби снова вернуться к работе, и всю войну она трудилась не покладая рук. Решение тоже было не из легких, но как иначе? Ведь она должна зарабатывать на жизнь им обеим.

Отныне Далраднор стал для Каролины родным домом. Правда, решение бросить ребенка одного на попечении Марти тоже далось Фиби с трудом. Но аргументов «за» было больше, чем «против». Дом стоит посреди лугов в живописнейшем месте. Дорога рядом, деревня всего лишь в полумиле от имения. Рядом теннисный корт, сад. Столько места для того, чтобы девочка росла на природе в полной безопасности. Плюс свежий воздух, в котором так нуждаются дети.

Первый год Фиби провела вместе с малышкой. Надо было научиться жить без Артура. Гибель жениха стала для нее громом среди ясного неба, но постепенно раны стали затягиваться и все связанное с возлюбленным превратилось в далекие и грустные воспоминания, похожие скорее на сон. Оказавшись вдали от любопытных глаз, она быстро сжилась с домашней прислугой, подружилась с деревенскими, которые все как один обожали представителей клана Сетон-Росс. А когда они узнали, что они с Артуром были помолвлены и о гибели жениха ей телеграммой сообщили буквально за несколько дней до их свадьбы, то сердца обитателей деревни и вовсе растаяли, и все стали относиться к Фиби с исключительной теплотой.

Однако огни рампы снова поманили бывшую артистку варьете и солистку труппы «Гейети» на юг, в Лондон. Вначале Фиби появилась в гриме перед ранеными солдатами в Эрскайн-Хаус, помпезном дворце на берегу Клайда, который в годы войны был превращен в госпиталь. Там создали специальный лечебный центр для солдат и матросов, ставших инвалидами. Поначалу она просто веселила молодых ребят, выступая перед ними с незатейливыми песенками из разных музыкальных шоу. Потом они все вместе пили чай, сидя на огромной террасе и наблюдая за тем, как медленно скользят по воде большие суда, направляясь к устью реки. Иногда она брала на свои выступления и Каролину, но ребенок пугался и начинал плакать при виде стольких обезображенных людей. А потом Фиби получила приглашение поучаствовать в концертных бригадах уже непосредственно на фронтах и согласилась не раздумывая. Да, ее место было там, на передовой. Не сидеть же ей без дела, когда в доме и без нее полно женщин. Правда, ей было тяжело расставаться с Каролиной, но малышка даже не заметила ее отсутствия. Девочка уже успела привязаться к няне, и больше ей никто не был нужен. Так что в общем и целом Фиби поступила тогда правильно.

Только после возвращения лучшей подруги Китти из Салоник, где та подхватила тяжелейшую форму дизентерии, Фиби впервые усомнилась, а так ли уж правильно она сделала. Когда Фиби привезла Китти с собой в Далраднор, та не стала особо церемониться с подругой.

– Какого черта ты бросила малышку одну в этой глуши?

– Все считают меня ее тетей, и никто не знает, что я – ее родная мать, – честно призналась ей Фиби и, увидев нескрываемый ужас в глазах лучшей подруги, торопливо добавила: – Так будет лучше, поверь мне!

Фиби все еще надеялась, что подруга поймет те мотивы, которыми она руководствовалась.

– Лучше для кого? – вспылила Китти. – С тобой, Фиби, всегда одна беда: хочешь таскать каштаны из огня и руки при этом не обжечь. Она же твоя родная дочь! Как ты можешь так бессовестно обманывать ее?

– Она еще слишком маленькая. Вот подрастет, и тогда я ей все объясню. Ей там так хорошо! Поистине райское место для ребенка.

– Помяни мое слово: в один прекрасный день вам обеим придется заплатить суровую цену за твою ложь! – Резкие слова Китти больно ранили ее. – Все эти красоты, замки, прислуга… Ты строишь счастье Калли на лжи. Подумай хорошенько! Еще не поздно все исправить!

Фиби с уважением отнеслась к мнению подруги, она оценила ее прямолинейность и честность, но последовать совету не смогла. Как же они не понимают, думала она с некоторым раздражением о своих подругах. Впрочем, чего можно ждать от Китти? У нее на руках больные старики родители. Сейчас она снова пытается наладить жизнь, устроиться на работу в ту больницу, в которой трудилась до войны.

Вторая ее приятельница, Мейси Гиббонс, с которой они когда-то вместе начинали на подмостках сцены, вдруг неожиданно для всех завязала с театральной карьерой. Совместно с бывшим партнером Билли Димейном они открыли в Кенсингтоне школу хореографии и сценического искусства. Обе ее подруги присутствовали при родах Каролины, обе хранили тайну рождения девочки в строжайшем секрете и обе не одобряли решения Фиби.

Правда, Фиби ни словом не обмолвилась подругам о том, что в свое время, узнав о смерти Артура, Билли написал ей письмо с предложением выйти за него замуж. Тогда он смог бы дать ребенку свое имя. Конечно, это был наихудший вариант решения проблемы. Билли всегда был только другом для Фиби – близким, хорошим другом, – о том, чтобы выйти за него замуж, не могло быть и речи. Человек он благородный, великодушный, но чересчур практичный. К тому же чрезвычайно озабоченный собственной репутацией. Приобретя статус женатого человека, он бы оградил себя от ненужных слухов и сплетен, но весь театральный мир и так знал о его несколько нетрадиционных наклонностях. А потому их брак с самого начала грозил бы превратиться в фарс.

Мейси обожала маленькую Каролину.

– Ты лишаешь ребенка детства, – постоянно упрекала она подругу. – Если бы у меня была такая кроха, я ни за что бы не бросила ее на чужих людей. Тебе сам Бог послал такое счастье!

Особого счастья Фиби не ощущала! Напротив, груз ответственности за все и за всех на свете иногда казался ей чрезмерно тяжелым. Ведь она была ребенку всем: и отцом, и матерью, и главным добытчиком, который должен уметь разбираться в курсах акций, в биржевых котировках и прочее, и прочее, и все для того, чтобы ценные бумаги приносили устойчивую прибыль. А еще приходилось содержать огромный дом вдали от Лондона, постоянно помнить о своевременной оплате всех счетов, тщательно планировать бюджет и одновременно не забывать про собственную театральную карьеру, которая, в сущности, и обеспечивала все остальное. А потому роль тети ей была как нельзя более кстати. В качестве тети она могла появляться в Далрадноре тогда, когда у нее это получалось, и никто не задавал ей неудобных вопросов касательно ее дальнейших планов.

Само собой, она очень любит Каролину. Она не может дождаться той минуты, когда девчушка бросится к ней в объятья с криками «Тетя Фиби! Тетя Фиби приехала!». И они станут кружиться на лужайке до тех пор, пока у обеих не поплывет все перед глазами, и тогда с веселым смехом рухнут вдвоем прямо на траву. Ах, какая жалость, что Артур так и не увидел своей дочери! Даже в самые счастливые мгновения в самых дальних уголках сознания Фиби постоянно терзала одна и та же мысль: рано или поздно правда выйдет наружу. А что, если объявить правду прямо сейчас? Калли тотчас станет незаконнорожденной дочерью матери-одиночки. Веселенькая перспектива, ничего не скажешь! В былые времена женщин отправляли в работные дома или сажали в психушки и за меньшие проступки.

Она виновата перед дочерью, но не меньшую вину Фиби чувствовала и перед покойным отцом. Ему она тоже ничего не сказала, а потом он так неожиданно умер, заболев испанкой. Она никогда особо не распространялась о своих корнях и о начале жизненного пути в Лидсе, держала язык за зубами даже с подругами. Правда, преждевременная гибель брата Джо в автомобильной аварии позволила ей слепить вымышленных родителей для Каролины. Что же до второго брата, Теда, который был жив-здоров и женат, то Фиби попросту забыла о его существовании или постаралась забыть, а всякую связь с ним она утратила уже много лет тому назад. Слишком много тайн накопилось в ее жизни за минувшие годы, среди них были и те, которых она стыдилась, а потому лучше уж пусть никто из близких ни о чем не подозревает. К тому же кому приятно, когда тебя бичует общественное мнение?

Итак, она на пути в Далраднор и везет с собой целый чемодан подарков для всех. Новое красивое платье для Марти, поднос, расписанный всякими экзотическими фруктами, – для кухарки. А уж для Каролины по случаю ее дня рождения она и вовсе приготовила потрясающий подарок. Пока Том медленно вез ее по липовой аллее, ведущей к дому, пока сделал круг, прежде чем остановиться перед парадным крыльцом, она во все глаза смотрела на старинный дом, не в силах скрыть своего восхищения. Взметнувшиеся ввысь фронтоны, которые облюбовали вороны, резные окна в мансардах, обрамленные красным песчаником, широкие балконные двери, выходящие на мощенную камнем террасу, которая сбегает ступеньками вниз к изумрудно-зеленым лужайкам и теннисному корту. Всякий раз, когда она видела перед собой этот дом, она вспоминала Артура. Представляла, с какой радостью он приезжал в Далраднор на летние каникулы, как наслаждался здешним раздольем, дальними прогулками на своей любимой лошади, рыбалкой, пикниками на озере. «Ну вот, – думала она, – я привезла твою дочь туда, где ты когда-то был так счастлив. И я точно знаю, она здесь пустит глубокие корни. Надеюсь, ты доволен, что я поступила именно так. А что, если нет? – тут же мысленно спохватывалась она. У нее никогда не было полной уверенности в том, что Артур одобрил бы все, что она делает. Как же мало она его знала! Помнится, его прощальный жест – завещать им с дочерью имение Далраднор, – поверг семью Артура в ужас.

– Мы специально не укладывали нашу ласочку в кровать, пока вы не приедете! – встретила ее улыбающаяся Нэн. – Сегодня у нас был гость. Нас навестил сэр Лайонел Сетон-Росс собственной персоной. Он приехал в наши места по случаю годовщины гибели сына, а заодно захотел взглянуть и на мемориал в честь погибших на войне, который установили на деревенской площади. По его просьбе имя его сына тоже выбито на памятнике.

Фиби встревожилась. Что, если старый Сетон-Росс приезжал взглянуть не столько на памятник, сколько на собственную внучку?

– Наше сиятельство виделась с гостем? – спросила она как можно более непринужденным тоном.

– Да она его чуть с ног не сбила! Но, судя по всему, ей удалось произвести впечатление на сэра Лайонела. Он даже пообещал ей прислать подарок по случаю дня рождения.

– Вот это уж совсем лишнее! Надеюсь, она вела себя пристойно!

Фиби совсем не обрадовалась тому, что сэр Лайонел может прийти к ним на ужин. «Только праздник нам испортит», – огорчилась она мысленно. Да и перспектива оказаться за одним столом с его дочерью Верити тоже не вдохновляла. Как всегда, длинноносая аристократка будет смотреть на нее с презрением, как на пустое место. Артур шокировал семью, сообщив им в завещании, что у него будет ребенок, которого он хочет узаконить. Помнится, Верити пулей вылетела из адвокатской конторы после такого кошмарного известия. Пожалуй, лишь один сэр Лайонел и интересовался внучкой все эти годы. И вот приехал, чтобы познакомиться с ней лично.

– Итак, к завтрашнему дню все готово? Надеюсь, вы пригласили близнецов Лэрдов? – Фиби тихонько вздохнула. – Я бы предпочла поехать в Глазго только с одной Каролиной. Разве что взять с собой еще ее школьную подружку Флору.

– Будут только мальчики. Беда с этой девчонкой! Я проследила за тем, чтобы Марти приготовила ей соответствующий наряд, платье отутюжила и все остальное, что положено к платью. Иначе этот дьяволенок может отправиться в город в своем любимом килте, предварительно измазав его грязью.

Фиби молча стала подниматься по лестнице в детскую. Каролина сидела возле камина.

– Ну наконец-то! Я все ждала и ждала!

– Прости, малышка, я немножко задержалась. Ступай же, обними меня! А я посмотрю, как ты выросла.

Каролина подхватилась с пола и помчалась к дверям. Марти немедленно извлекла линейку и приставила ее к дверному косяку, сделав отметку прямо над головой девочки.

– С вашего последнего приезда она выросла на целый дюйм, мисс Фиби. Калли будет у нас высокой девочкой, такой, как вы. А ее мать тоже была высокой?

Фиби вздрогнула от неожиданности. Как правило, в присутствии Каролины они почти никогда не заводили разговор о ее покойном брате Джо и его невесте, которые погибли в аварии. Согласно легенде, именно они стали вымышленными родителями девочки. В конце концов, Джо ведь Фиби не чужой человек! Правда, она не стала увешивать детскую фотографиями Джо и Берилл. Это уж было бы слишком. Иногда Марти вскользь касалась болезненной темы погибших родителей, и тогда Фиби не возражала выдать на-гора скудную информацию о них. Должна же девочка знать хоть что-то о своих покойной матери и отце. Но почему-то именно сегодня вопрос Марти не только застал ее врасплох, но и покоробил своей неуместностью. «Пора кончать с этой ложью», – мелькнуло у нее, но вслух она лишь сказала:

– Нет. Каролина пошла в нашу родню. Ступай же ко мне, детка! Хочешь, я расскажу тебе сказку?

– Какую? О двух сестричках, которых тоже звали Каролинами? Одна из них была беленькая, а вторая – черненькая. Я уже могу пересказать эту сказку на родном языке Марти.

– Нет, моя родная! Этой сказки я не знаю. Я почитаю тебе какую-нибудь другую сказку.

Фиби подошла к книжной полке. Она и не подозревала, что Каролина общается с няней на ее родном языке. Впрочем, чего можно было ожидать, нанимая в дом иностранку?

– Другую не хочу! – капризно возразила девочка.

– В какой книге вы ее вычитали? – на Фиби вдруг навалилась усталость. И еще свело желудок от голода.

– О, эту сказку мне когда-то рассказывала моя мать, – подала голос Марти. – Я ее наизусть помню. У нас в стране ее знают и стар, и млад. Хотите, я расскажу сказку Калли сама?

Да, в этот ее приезд все пошло не так с самого начала, разочарованно подумала Фиби. Она молча подшевелила огонь в камине, чувствуя, как в ней нарастает раздражение. Новость о визите сэра Лайонела окончательно выбила ее из колеи. Интересно, он приехал один или все же с Верити? Что, если они завтра оба и заявятся к ним?

И вот Марти снова заняла свое главенствующее место в детской. Негромко журчит ее голосок, и нескончаемой кажется сама история о двух сестрах, одна из них – златовласая красавица, вторая – чумазая дурнушка. Злая мачеха вознамерилась сделать так, чтобы белокурая Каролина стала такой же уродиной, как и ее сестричка, тоже Каролина. Но сестры убежали из дома на озеро и попросили лебедя перевезти их на другой берег. Посреди озера лебедь сказал, что он выбился из сил и не может плыть дальше. Он попросил одну из сестер броситься в воду, чтобы вторая могла спастись. И тогда в воду, не задумываясь ни секунды, бросилась дурнушка. Горько обливалась слезами ее вторая сестричка, сидя на берегу. Но в этот момент из глубин озера появилась черненькая Каролина, и она стала такой же красавицей, как и ее светловолосая сестра. Ну а потом, как это бывает в сказках, мачеха во всем горько раскаялась, и они счастливо зажили все втроем.

– Черненькая Каролина пожертвовала своей жизнью для того, чтобы спасти сестру, и в награду получила внешнюю красоту, – подвела Марти мораль сказки. – Но ведь если вдуматься, – добавила она совсем тихо, видя, что Калли уже заснула, – то девочка тоже была красива, только внутренней красотой. А то, что у человека внутри, всегда важнее, не так ли? – обратилась она к Фиби.

– Конечно! – с готовностью согласилась та, а про себя подумала: «А чего больше в моей душе? Черного или белого?»

Какое-то время она молча наблюдала за тем, как Марти на руках отнесла девочку в кровать и выключила лампу.

– Калли любит, чтобы занавески на окнах были раздвинуты. Ей нравится утром смотреть на горы. И двери тоже просит оставлять открытыми.

Няня с улыбкой взглянула на спящего ребенка и принялась собирать игрушки с пола. Потом аккуратно развесила все одежки Калли на стуле.

«А я бы и не догадалась заняться наведением порядка в комнате», – снова подумала про себя Фиби. Как же мало она знает о бытовой стороне жизни своей дочери!» Она почувствовала, как слезы наворачиваются ей на глаза. Были ли то слезы раскаяния, признания собственной вины? Ей стало стыдно? Или это все же любовь к дочери? Наверное, все вместе. Сложное переплетение чувств, лишь усилившее тяжесть на сердце.

Поездка в Глазго оказалась на редкость удачной. В город они поехали в вагоне первого класса. Вначале навестили чайную мисс Крэнстон и вдоволь полакомились вкуснейшими пирожными. Фиби очень нравилось это знаменитое на весь Глазго заведение: великолепный интерьер, стилизованные под старину стулья с высокими спинками, стены, расписанные фресками и украшенные старинным холодным оружием, официантки в национальных костюмах. Все очень сильно походило на шикарные театральные декорации. Близнецы Лэрды, как всегда, ни минуты не могли усидеть на месте, но, слава богу, ничего не разбили и не пролили на стол. Потом в сопровождении Марти дети покатались по городу на желто-зеленом трамвае, осмотрели местные достопримечательности, и, наконец, все вместе отправились в ювелирный магазин Хендерсена выбирать подарок для Калли. Фиби вознамерилась подарить девочке красивые золотые часики на белом ремешке.

– Тетя Фиби, я еще не могу определять время по часам, – запротестовала Калли. – Давай лучше купим браслет.

– Ты быстро научишься! Это же совсем просто, вот увидишь! – упорствовала Фиби, все еще надеясь, что дочь по достоинству оценит столь дорогой подарок.

Потом они отправились в кинотеатр на одну из последних кинокомедий Чаплина. Сидели за столиком, пили чай, ели мороженое и смеялись. Чарли Чаплин, конечно же, блестящий актер. Вот только лицо у него всегда такое печальное. В какой-то момент Калли так растрогалась, что в порыве сострадания к герою схватила Марти за руку. Фиби, словно током пронзила, ревность: няня и ее воспитанница были так близки!

Первое, что бросилось им в глаза, когда они вернулись домой, это огромный автомобиль у парадного крыльца. Фиби почувствовала неприятный холодок в груди. Нет, это совсем не та машина, которую она заказывала в Глазго. Это другая машина, и она отлично знает, чья она.

Мальчишки мгновенно бросились рассматривать черный сверкающий лимузин, а шофер даже милостиво предложил им немного покататься, совершить, так сказать, круг почета вокруг лужайки. Каролина тоже ринулась к машине, но вовремя была остановлена. Марти схватила ее за руку железной хваткой.

– Пора пить чай! И не забывай, у нас гость.

Фиби поплелась в дом за ними следом, лихорадочно пытаясь взять себя в руки. Интересно, зачем сэр Лайонел приехал к ним снова?

Нэн суетилась в холле.

– Чай уже готов! Я накрыла в столовой. Ступайте, барышня, мыть руки. А потом поприветствуйте нашего гостя.

Фиби направилась в столовую, моля Бога, чтобы сэр Лайонел приехал один. И перевела вздох облегчения, увидев, что он действительно приехал один. Сэр Лайонел всегда относился к ней с симпатией. К тому же столько поводов встретиться. На подходе годовщина со дня смерти Артура, день рождения Каролины. Зачем же выискивать какие-то скрытые мотивы в его поступке? И все же, и все же… Вот рассмотрит девчушку внимательным взглядом и сразу же увидит то, что видит она: Каролина – точная копия своего отца. И чем старше она становится, тем сильнее бросается в глаза это сходство.

– Рада видеть вас, сэр Лайонел. Хорошо, что вы к нам снова заехали. К сожалению, вчера я приехала слишком поздно и уже не застала вас. А сегодня мы провели такой насыщенный день в городе, но прошу вас, оставайтесь с нами на чай. У нас торт по случаю дня рождения Каролины. Каролина, ты где? Сэр Лайонел любезно навестил нас еще раз.

– Привезли? – с места в карьер начала выяснять суть визита Калли, торопливо сделав книксен.

– Разве я что-то был должен вам привезти, моя юная леди? – сделал удивленное лицо сэр Лайонел.

– Конечно! У меня же сегодня день рождения! – девочка улыбнулась и добавила с гордостью: – Мне уже семь.

– Поздравляю! Совсем запамятовал! Кое-что я вам все же должен вручить.

– Что «кое-что»? – Шалунья обвела кокетливым взглядом комнату, отыскивая глазами коробку с подарком. – Вот, посмотрите! Тетя Фиби подарила мне часики! Настоящие! Я их сама выбрала.

Девочка доверчиво протянула ему ручонку, чтобы он тоже мог полюбоваться такой красотой.

– Замечательный подарок! – одобрительно улыбнулся сэр Лайонел. – Что ж, теперь моя очередь дарить тебе подарки. У меня, конечно, пустяк. Так, мелочь! Куда же он запропастился? – Было видно, что старому джентльмену доставляло откровенное удовольствие дразнить девочку. – О, наверное, я положил его вон в ту корзинку! – он показал жестом на плетеную корзинку, которая дожидалась своего часа на кожаном кресле у окна. – Окажи мне любезность, открой ее сама, ладно?

Каролина бросилась к корзинке, открыла ее и тут же издала восхищенный вопль.

– Ой, Марти! Тетя Фиби! Вы только взгляните!

Девочка извлекла из корзинки небольшой пушистый комочек, маленького щенка, который щурился спросонья на всех. Щенку было всего лишь пара месяцев.

– Это мне? Он мой? – Калли все еще не могла поверить своему счастью.

Судя по выражению лица сэра Лайонела, он остался доволен произведенным эффектом.

– Вам-вам, моя юная леди! – кивнул он головой. – Отныне вы должны заботиться о нем, брать его с собой на прогулки, учить его, как должна вести себя воспитанная собачка. Его зовут Кулейн, в честь одинокого горца, о котором в наших краях сложено столько легенд. Порода – керн-терьер, большим не вырастет, но эти собачки очень энергичные и хорошие охотники. Полагаю, семилетняя барышня уже вполне отдает себе отчет в том, что щенок – это не игрушка, а живое существо, которое требует и заботы, и ласки. А вы, мисс Фей, вы лично не против такого подарка?

– Пожалуйста, называйте меня просто Фиби! – негромко пробормотала она, понимая, что сэр Лайонел ждет от нее согласия на то, чтобы оставить щенка в доме. Кажется, он переиграл ее вчистую. Знает, старая лиса, как и чем растопить сердце ребенка. А уж для ребенка, который растет в одиночестве, лучшего подарка и не придумаешь. Итак, его подарок хорош, а вот ее собственный – так себе. Кому, в самом деле, нужны часы? Тем более тебя же просили о браслете! А уж настоящий щенок… Это же лучший товарищ и друг! Будет с кем теперь поиграть. Но почему ей самой не пришла в голову столь очевидная вещь?

Да потому, что ты не знаешь собственной дочери, вторило сознание. Ты не принадлежишь к ее миру, пребывая лишь на периферии ее сознания. Ты для нее – просто тетя, которая изредка навещает ее, а потом снова исчезает на долгие месяцы. Так что нечего скулить и жаловаться на свою судьбу. Ты сама выбрала для себя роль тети. Вот и пожинай сейчас плоды своего обмана. Наклей на физиономию фальшивую улыбку и не порти дочери праздник. В конце концов, сегодня – ее день рождения, а не твой.

Все вместе они прошествовали в столовую. В канделябрах горели свечи. Красивый торт стоял посреди сервированного стола, украшенный семью свечками. Каролина уселась к столу, не выпуская из рук щенка, который доверчиво жался к ней.

И Фиби снова почувствовала себя лишней. Да, праздник окончательно испорчен. Кажется, в этот момент она похожа на ребенка, который стоит, приклеив нос к окну, и с завистью смотрит во двор, где весело носятся дети. Она сделала глубокий вдох. Пора снова изобразить на лице улыбку и начинать играть роль гостеприимной хозяйки.

– Как замечательно, что все мы сегодня собрались за одним столом! И как хорошо заканчивается этот радостный для всех нас день!