Глава 10
Стоять до последнего
В комнате пахло тоской. Ее тихий, чуть затхлый аромат был разлит в воздухе, заставляя морщить нос, как перед чиханием. Серые краски пасмурного ноябрьского дня постепенно сменялись густой чернотой, заглядывающей в окна через незадернутые гардины.
На душе было тоже черно и муторно.
«Млостно», – вспомнила Алиса Стрельцова. Это слово было из лексикона ее мамы Александры Андреевны. «Млостно мне», – говорила мама, и маленькая Алиса пыталась понять, как это. Больно? Неудобно? Грустно?
Теперь она понимала значение этого слова. Понимала «на ощупь». Оно, как нельзя лучше, подходило к тому состоянию, в котором она сейчас находилась. Алиса тяжело вздохнула, и в соседнем кресле так же горестно вздохнула Настя Романова. Рассказ о встрече с губернатором был окончен, и, пытаясь переосмыслить сказанное и услышанное, подруги сидели, не включая свет и позволяя ноябрьскому вечеру беззастенчиво подглядывать в их темные окна.
– Ну, вот что, – нарушила молчание Инна, – хватит мерихлюндию разводить! – Решительно прошагав к выключателю, она зажгла свет. Темные силуэты деревьев за окном дома Игоря Стрелецкого в Сосновом бору сразу исчезли, забрав с собой возможных призраков. – Алиска, ты Игорю свой разговор с Малоземовым передала?
– Конечно, я сразу после встречи к нему на завод поехала. Мне так страшно было!
– И что он сказал?
– Ну… Он меня отругал, что я в это дело полезла. Сказал, что ему не нужна защита такой ценой, что он ни за что бы не согласился использовать мою протекцию, потому что не делает ничего дурного и ни в чем не виноват.
– Это понятно. Такой домостроевец, как твой Стрелецкий, ничего другого сказать и не мог, – отмахнулась Инна. – По сути он что сказал? Будут они с Фоминым выходить из игры?
Сжавшаяся в комок в огромном кресле Настя встрепенулась и выжидательно посмотрела на Алису.
– Сказал, что в данном вопросе решение зависит от Фомина, но что касается его, Игоря, то он не собирается останавливаться и бросать начатое. Он считает Егора хорошей кандидатурой на пост мэра, убежден в его победе и готов и дальше делать все необходимое, несмотря на все репутационные риски.
– Я знала, – тихо прошептала Настя, и глаза ее наполнились слезами.
– Так. Вопрос второй. Кто-нибудь из вас позвонил Фомину?
– Да, Игорь позвонил, – кивнула Алиса. – Он передал мне трубку, и я ему повторила все то, что рассказала Игорю.
– Решение Фомина?
– Продолжать кампанию. – Голос Алисы потух, а глаза Насти, наоборот, радостно сверкнули.
– Ну что ж, – Инна закурила и глубокомысленно затянулась, – мы имеем в сухом остатке твердое решение этих двух твердолобых чурбанов продолжать войну.
– А ты что, против? – В голосе Насти послышался вызов.
– Почему? Я не против, мне безразлично, – заверила ее Инна. – Я просто пытаюсь сформулировать, на каких позициях мы все находимся.
– Я – против, – тихо сказала Алиса. – Но это ничего не меняет. Я знаю, что это решение ошибочно и оно принесет много горя. Но пытаться влиять на Игоря я не буду.
– Еще бы ты пыталась! – В голосе Насти зазвучало высокомерие.
– Погоди, сейчас не об этом, – остановила ее Инна. – Нам сделано последнее китайское предупреждение. Мы решили продолжать войну. Значит, основная задача – оценить все риски и минимизировать их возможные последствия. Кстати, я просто уверена, что именно этим сейчас Стрелецкий и занимается. А так как он – один из ярчайших представителей вымирающего биологического вида «мужик толковый», то даже такая ярая феминистка, как я, признает, что они с Фоминым сами придумают, как им без потерь вылезти из этой передряги. Так что кончайте канючить, пошли виски пить. Не так долго нам и продержаться осталось! Всего-то три недели!
– Три недели – это долго, – снова вздохнула Настя. – Мне уже дней десять по утрам вставать не хочется. Сил нет. Кажется, вот сейчас вылезу из кровати, встану на пол, упаду и умру.
– Ну, не умерла же пока, – резонно заметила Инна, – и дальше не умрешь.
– Три недели… А что дальше? – спросила Алиса. – Это же самое страшное, как все дальше будет.
– Как-нибудь да будет. Так же не бывает, чтобы никак не было. Кто сказал?
– Знаем, что твой любимый бравый солдат Швейк, – машинально ответила Алиса. – Да ну тебя, Инка. Я же серьезно.
– Серьезно? – Инна вдруг недобро прищурилась. – А если серьезно, то что вы разнюнились, как бабы! Когда Фомин со Стрелецким принимали свое историческое решение, то не могли не понимать, что влезают на чужую территорию. Они начали играть не в свою игру, путать всем карты, а потому сейчас не могут жаловаться, что с ними играют не по правилам.
– Но с ними же играют не по правилам! – Настя в ярости вскочила из кресла и забегала по комнате. – Мы живем в демократическом вроде бы государстве! У нас любой имеет право избирать и быть избранным. Так в Конституции написано. И все эти подлости – покушение на Егора, проверки и обыски у Игоря – они же только из-за того, что в честном бою эти сволочи победить не могут! Пожалуйста, доказывали бы, что Варзин как мэр лучше Фомина. Пусть бы народ решал. Но не нож, не перерезанные тормоза, не последние китайские предупреждения, блин…
– Ага, то есть с вами по-подлому, а вы благородные! – К своему изумлению Инна поняла, что начала заводиться. – Знаешь, Настя, ты при мне-то хоть Конституцию не вспоминай!
– Это еще почему?
– Да потому! Что, скажешь, твой Фомин решил в мэры идти, чтобы в городе порядок навести? Чтобы о людях думать? Да он отомстить решил за свой седьмой номер! Доказать, что что-то стоит. Поставила бы его Капа четвертым номером – и все, не было бы никаких мэрских выборов. Шел бы в общем списке без всякой конституции. Остался бы в своем кабинете законодательном штаны просиживать и щеки надувать.
А Стрелецкий? Неужели решил власть в городе сменить исключительно из человеколюбия? А может, у него бизнес-вопросы с Варзиным не решаются? Может, он своего человека просто задумал в кресло мэра посадить, чтобы удобнее было? Да и, в конце концов, у каждого приличного олигарха рано или поздно должен появиться карманный мэр. Так что вы тоже не святые. Вы в это дело полезли каждый из корыстного интереса. И не надо лепить, что вторая сторона не имеет права свою корысть защищать!
– Да ты, ты… – Настя не находила слов.
– Успокойтесь! – Алиса повысила голос, и подруги перестали буравить друг друга злыми взглядами. – Настя, к сожалению, Инка права. И Фомин, и Игорь приняли решение в своих интересах. И если признать, что они имели на это право, то надо признать, что и вторая сторона имеет право свои интересы защищать. Я всегда знала, что политика – грязное дело. И происходящее меня в общем-то не удивляет. Пугает, но не удивляет. Поэтому если наши мужчины приняли решение идти до конца, то нам остается с этим смириться и им помогать, чем можем. И давайте не будем ругаться, и без этого на душе тяжело. Так тяжело, что никаких сил нет.
– Считайте, что вы меня не убедили! – Настя протопала в прихожую и начала натягивать сапоги. – Хоть вы мне и подруги жизни, но признать, что мы все заслужили того, как с нами поступают, я не могу. Вы пейте свой виски, а я домой поехала. Мне завтра газету сдавать в печать. За информацию спасибо. Позицию Малоземова я поняла. Почтения она у меня не вызвала. Пока. Не кашляйте!
Хлопнув дверью, Настя поспешила к ожидавшей ее машине. По дороге она успела немного успокоиться, а потому, заперев за собой дверь квартиры и оставшись совершенно одна, уже жалела, что сгоряча уехала из гостей. В глубине души она тоже понимала, что Инна в чем-то права. И хотя все ее естество восставало против такого понимания справедливости, приходилось признать, что Фомин и Стрелецкий первыми начали войну, а точнее, попытку государственного переворота в одном отдельном маленьком городе.
Никакие выборы, никакая должность не стоили человеческой жизни. Эта истина была в Настином сознании непреложной. А вот все остальное – экскаваторы в парке, подкупленный Скахин, обидные стишки про Фому – были просто частью большой игры, а точнее, всего-навсего ответным ходом в виртуозной шахматной партии. Фомин и Стрелецкий приняли решение не сдаваться, а значит, их ждали новые ответные ходы. И не было в этой игре ни малейшего шанса на боевую ничью.
«И чего мне, дуре, у Алисы не сиделось?! – с досадой подумала Настя, посмотрев на часы и осознав, что еще всего половина седьмого вечера. – Пользовалась бы тем, что не за рулем, пила бы виски. Нет, взыграло ретивое. Буду теперь куковать перед телевизором».
Ее покаянные мысли прервал телефонный звонок.
«Алиска, – подумала Настя, бросаясь к трубке. – Сейчас скажу, что вызову такси и приеду».
– Алло, алло, Алиса, это ты? Я сейчас вернусь.
Ответом ей было глухое и почему-то угрожающее молчание.
– Алло. – Настя отняла трубку от уха, зачем-то посмотрела на нее и даже подула. – Алло, вы меня слышите?
В трубке было по-прежнему тихо, а потом послышались короткие гудки.
«Черт знает что, – подумала Настя, раздраженно бросая трубку в гнездо. – Или ошибся кто…»
Настроение у нее окончательно испортилось. Вызывать такси и возвращаться к подругам уже не хотелось. Надев любимую пижаму и теплые носки, она забралась в кровать и щелкнула пультом от телевизора. Телефон снова зазвонил, и вновь ответом на Настино «алло» была угрожающая тишина. За последующие полчаса неизвестный анонимный собеседник набрал Настин номер еще восемь раз. Она попробовала тоже молчать, задавать вопросы, оскорблять звонившего, пообещала вызвать милицию, но все было бесполезно. Телефон звонил, в трубке молчали, а потом слышались гудки. Затем уставшая Настя выключила телефон из розетки и снова забралась в кровать. Как бы ни хотелось в этом признаваться даже самой себе, ей было очень страшно.
