Припять, Украина. 01–03 мая 2021 года

Последними Керр купил карты – и Украины, и отдельно Чернобыльской зоны. Как он выяснил, существовала русская компьютерная игра «Сталкер», по ней действие проходило в районе Чернобыля, и потому район этот был достаточно изучен, существовало большое количество карт, выполненных частными лицами и некоммерческими организациями, фоторепортажей из Чернобыля и Припяти, видеоматериалов. Все это невозможно было отсмотреть и оценить, но самое главное он закачал в память телефона и планшетника. Если надо будет, достанет…

Свой фургон он бросил, съехав с седьмой трассы за Коростенем. Ехать дальше он не решался, потому что дороги скорее всего просматривались. Беспилотник сейчас есть у каждого, правда есть небольшой нюанс – беспилотники Украины завязаны на спутники и центры управления НАТО, и европейская разведка сумеет блокировать информацию. Но вот с малогабаритными беспилотниками, которые работают непосредственно на пульт оператора, минуя спутник, вот с ними ничего сделать не получится.

Он не проходил полного курса выживания 22 САС, включавшего в себя обязательный поход к горе Пенн-и-Ванн, маршрут длиной более тридцати километров, на котором от переохлаждения и переутомления умирали люди. В полку его готовили для антитеррористической работы в городе и потому учили стрелять, а не выживать. Этакий лайт-курс. Но до этого он служил в Афганистане, не раз ходил в горы в составе фут-патрулей, однажды им пришлось протопать несколько миль, чтобы оказаться у канадского танка, подорванного талибами. И потому слабаком его никак нельзя было назвать…

Общий вес его снаряжения, включавшего в себя винтовку и легкий операторский коптер, составлял более шестидесяти килограммов. Он засунул все это в самый большой рюкзак, какой только ему удалось купить, – на сто тридцать литров, так называемый дюффель. Пристегнул к нему отдельный кофр с операторским беспилотником – к счастью, он управлялся с помощью обычного ноутбука и игровой консоли к нему, достаточно было только пакет программ установить. Беспилотник был китайский, его создавали не только для профессиональных операторов, но и для простых людей, желающих, скажем, запечатлеть свой отдых, и потому китайцы старались сделать как можно проще и дешевле. Керр поблагодарил китайцев за это – если бы еще пришлось тащить консоль, как в профессиональном операторском коптере, он бы этого не выдержал…

Крепкая двухметровая палка, какую носят пастухи на Ближнем Востоке, дополнила экипировку. Керр сошел с дороги и зашагал навстречу неприятностям…

Это была сельская Украина. Идя по ней, он сначала старался избегать автомобильных дорог, но потом понял, что движения почти нет, – он размышлял, что делать с этой несчастной страной. Он прочитал, что украинцы хотят снабжать всю Европу продуктами питания. Наивные… Во-первых, Европа сама себя отлично снабжает продуктами питания. Урожайность современных сортов пшеницы превышает сто центнеров с гектара, европейская корова дает по девять-десять тысяч литров молока в год, и это не предел, но часто фермерам мало даже этого. В последнее время очень немногие фермеры занимаются в Европе именно фермерством, по крайней мере в Германии классического фермерства почти не осталось. Цены на продукты очень низки, и потому, например, фермеры Польши и Словакии, стран, которые присоединились к ЕС относительно недавно, жалуются, что они не могут конкурировать. Правильно, они же не вкладывали столько, не нарабатывали десятилетиями агротехнологии – Керр писал о европейском сельском хозяйстве статью, и потому знал обстановку. Осталась небольшая часть фермеров, которая тем не менее отлично кормит свою страну и готова прокормить и соседние, а остальные… Например, очень большой популярностью пользуются посадки рапса. И то, что он за несколько лет превращает почву в бросовую, на которой больше ничего расти не будет, – это никого не волнует. Потому что на испохабленной рапсом земле поставят дешевые китайские солнечные панели и будут вырабатывать электричество, экологически чистое. А государство будет доплачивать: первая дотация на покупку панелей, вторая – на выработанное электричество. Потому что оно экологически чистое.

Сейчас мировой лидер по посадкам рапса – это Украина. А вот русские умные – у них нет дотации на экологически чистое топливо, и потому рапс они не сажают. Через несколько лет украинская земля истощится, и ее бросят, как бросают использованную половую тряпку. Фокус с электричеством не пройдет – без дотаций оно невыгодно. Так Украина постепенно испохабит все свои земли и начнет голодать.

А если кто думает, что украинские продукты пройдут в Европу, можно только посмеяться над наивностью этих людей. Когда начался этот кризис и русские заблокировали закупки сельхозпродукции в ЕС, между Чехией, Польшей и Словакией дело чуть до рукоприкладства не дошло. Потому что Польша начала искать, куда продавать яблоки, а Чехия и Словакия моментально закрыли границы, потому что у них тоже есть фермеры и потому, что надо думать, что делаешь и говоришь, – чешских политиков на Майдане не было. А французские фермеры потом перекрыли дороги и потребовали… политического урегулирования с РФ, и заодно перекрыли дороги с Италией и Испанией, чтобы оттуда в страну не ехало дешевое молоко. Так что продавать продукты питания в ЕС – последнее дело, правила безопасности составлены так, что даже американцы не могут экспортировать многие свои продукты в Европу. Да и полки в европейских супермаркетах давно и безнадежно раскуплены за огромные деньги, просто так туда не пробиться. Если и купят – то перекупщики за центы. Да и… фермеры Европы давно осознали себя как политическую силу, у них есть свои профсоюзы, свои журналисты – для того чтобы дискредитировать украинские продукты, достаточно одного слова – Чернобыль. Можно экспортировать продукты питания в Китай, Индию, Ближний Восток, но для этого надо сажать не рапс. Как вот это поле, по которому он идет, – с обеих сторон рапс.

Он остановился. Посмотрел на дозиметр и продолжил свой путь…

На следующий день Керр чуть не погиб.

Из тех принципов выживания, какие он получил в британской армии, он помнил, что одним из лучших способов добраться куда-то является берег реки. На берегу реки у тебя не будет проблем с водой, причем проточной, на берегу реки ты всегда сможешь прокормиться, поймав рыбу. Берег реки просматривается дальше, чем лес, и если тебя атакует хищник, в большинстве случаев достаточно зайти в воду: большинство сухопутных хищников за тобой в воду не полезут. У реки проще спрятать следы (опять зайдя в воду), при опасности можно переправиться на другой берег, чтобы скрыться – можно нырнуть, можно построить плот и идти по реке, если устал. Наконец, во всем мире люди селятся по берегам рек, если они есть, и так – можно выйти к людям.

Все это было правильно. Но британские специалисты по выживанию ничего не знали про Украину. И про такую опасность, как бульки…

Он только позавтракал. Рыбой. Рыбу он поймал еще вчера, острым ножом нарезал из нее филе, посолил и повесил на рюкзак провяливаться. Большинство пресноводных рыб съедобны, но так вкуснее, чем есть сырую рыбу, а еда на первый день у него была. На следующий день он съел две рыбы из трех, третью оставил на вечер и проверил импровизированную снасть. Там были еще две рыбины, совсем небольшие по меркам того, кто привык к морской рыбе, но съедобны. Он их разделал, посолил и повесил, остатки выбросил в воду. Взял направление по трекинг-компасу, записал пройденный путь и пошел дальше. Его не насторожил участок с проплешиной, на котором трава росла очень редко. Он сделал шаг, и… корка с сухим хрустом треснула…

Его спасло две вещи. Первая – длинная палка, которую он подсмотрел у ближневосточных пастухов овец. Второе – небольшой размер самой бульки…

Ну и третье – это, наверное, его опыт…

Уже проваливаясь, проваливаясь не так быстро, как в болото, но неотвратимо, он успел сделать три вещи. Первая – палку поперек как упор для рук, лучший, чем все иные, какие можно было тут придумать. Второе – он расстегнул рюкзак, который имел систему быстрого сброса, и отбросил назад. Третье – он сумел быстро обзавестись веревкой. На уроке выживания его научили располагать спасательную веревку на… шее. И доступна для обеих рук, и быстро, и шею от укусов насекомых защищает, и мелкие осколки тормознуть может, и если кто решит тебя зарезать ударом ножа в шею – его ждет сюрприз…

Надо было прицепить веревку к тяжелому рюкзаку и использовать его как поплавок, выбраться, но он не смог этого сделать.

Когда он ушел в грязную жижу по грудь, ему удалось замедлить погружение, опершись на палку. Палка опиралась на сухую грязь, но та пока выдерживала.

Так, что делать…

Он понятия не имел, куда провалился, но понимал, что если что-то не предпримет, эта дрянь его засосет.

Так…

Повернувшись на девяносто градусов, ему удалось перенести палку так, что она теперь частично опиралась на землю. Это немного улучшило его положение, но ненамного…

Так…

Руки его были свободны, и он начал вспоминать, чем располагает. Все, что на поясе, – до этого не дотянуться. Грунт как сметана, даже гуще, но, сунув руку, ты обратно ее не достанешь. А если и достанешь, то она будет грязной и хвата не будет.

Что у него есть…

Веревка.

Он подал палку ближе, чтобы опереться локтями, и хладнокровно отметил, что еще немного погрузился. Это плохо.

Но у него теперь были свободны руки.

Руками – слава богу, что они чистые, – он быстро соорудил лассо и со второй попытки накинул его на рюкзак. Затянул.

Так…

Решение пришло почти сразу – он подал палку так, чтобы она одним концом уперлась в дно рюкзака. Теперь получается, что рюкзак не мог просто волочиться по земле, отвечая на его усилия, теперь он опирался на палку и должен был перевернуться при приложении усилий. А это не так просто – он тяжелый.

Получается, что он теперь, как барон Мюнхгаузен, должен был вытащить из болота себя сам за косичку.

Попробуем.

Вспомнив физику, он оттолкал рюкзак палкой еще немного дальше и уперся палкой так, чтобы она одним концом упиралась ему в грудь, а другим – в дно рюкзака. Теперь у него были свободны обе руки, и в них веревка, зацепленная за рюкзак. Он теперь мог использовать палку как своего рода рельс – подтягиваться по веревке и выползать на палку, используя рюкзак как стопор. Чем меньше будет угол, тем большее усилие можно будет прикладывать к веревке.

Только осторожно.

Примерно через полчаса, осторожно и не торопясь, ему удалось выбраться из страшной ловушки. Он даже не знал, как это называется, но это его чуть не убило.

Проклятие!

Он лежал на спине рядом с слюнявой пастью земляного рта и смотрел в небо. Небо было чистым, голубым – солнце взошло. Ноги и торс были покрыты мерзкой, отвратной жижей, и казалось, что его замуровали заживо. Решили сделать из него статую.

Черт… зачем он согласился на эту работу?

Потому что ты любопытный сукин сын, – подсказало подсознание, – потому что ты вечно был не таким, как все, и тебе всегда было мало. Если бы ты был таким, как все, то просто пошел бы в ЧВК и зарабатывал бы проводкой конвоев.

Гор закрыл глаза и снова открыл. Ничего не изменилось – то же небо и те же облака. Кажется невероятным, что совсем недалеко отсюда есть люди, готовые отравить это синее небо – кто-то ради Аллаха Всевышнего, а кто-то ради Бена Франклина.

Но они есть. И потому он должен работать.

Он перевернулся, боясь, что земля опять уйдет из-под ног, но этого не произошло. Надо опустить ноги в воду и счистить всю грязь.

А потом идти дальше.

Камкоптер не работал.

Проклятая дрянь, которую он проволок на своем хребте, не работала, не брала сигнал. Черт бы ее побрал, он потратил на нее несколько тысяч евро. И пару литров своего пота.

Он достал небольшую лопатку, выкопал могилу и похоронил камкоптер.

Теперь надо было обустраивать гнездо.

Он поступил просто. Это был овраг, довольно глубокий. Он врылся в него недалеко от вершины и вырыл нишу, подпер ее толстыми ветками. Этого было достаточно, чтобы лежать, и очень немногие найдут это укрытие, даже если будут стоять на самом краю оврага. Это тебе не землянка, не нора в земле, которую труднее выкопать и легко найти, заметив что-то неладное. Человек, идя по лесу, всегда смотрит под ноги, если что-то ищет.

Дозиметр успокаивающе потрескивал. Радиация есть, но не слишком.

Перед ним встала дилемма, что делать. Точнее, в качестве кого бродить по местным лесам – снайпера или журналиста? Он должен был провести разведку местности, а потом, если представится такая возможность, выстрелить. Если его поймают с винтовкой триста тридцать восьмого калибра, никаких вопросов по поводу того, кто он, уже не будет. Но если его поймают с видеокамерой… тут уже были любопытные, и все пропали. Но возможно, его не убьют сразу, а захотят узнать, кто его послал и что он вынюхивает. То есть он на какое-то время еще останется живым.

Это решило все – он оставил винтовку на основной лежке и решил, что пистолеты с собой тоже носить не будет. А спрячет в тайниках, как только поймет где. С собой он взял фотоаппарат и видеокамеру.

И сразу понял, что все серьезно…

Выйдя к Припяти, он увидел вооруженных людей и патрули. Патрули были на внедорожниках «Хаммер» и «УАЗ». На некоторых были пулеметы. На людях была военная форма, и он не мог точно сказать, законно они тут находятся или незаконно.

Но все равно заснял их.

Вспомнив задание, он решил проверить, ведется ли тут незаконная деятельность. За нее можно было принять незаконные действия по раскопке могильников. Вряд ли кто-то полезет в реактор… да там и укрытие есть. А вот расковырять могильник намного проще. А там в числе прочего могут быть куски радиоактивного графита прямо из активной зоны четвертого реактора. Такой кусок привязать к обычному поясу шахида – и целый городской квартал станет непригодным для жизни на столетия.

Могут разрезать на куски и продать технику. А что? Перевозка металлолома привлечет мало внимания, потом его порезать на совсем мелкие куски и начинить ими бомбу. Потом сообщить, что в бомбе были элементы из Чернобыля, анализ подтвердит повышенный фон радиации. Трудно представить, какая истерика в этом случае поднимется в Европе.

Короче, Чернобыль для террориста – это клад. Ржавая куча металла может стоить очень больших денег…

Он вспомнил спутниковую карту, где находятся могильники, и начал осторожно продвигаться в их направлении. Осторожно – хотя бы потому, что Украина не ратифицировала конвенцию о запрещении противопехотных мин, и если им в Афганистане даже подходы к своим FOB было заминировать нечем, афганцы на мотоциклах могли вплотную подлететь – то тут мины могут быть на каждом шагу…

На следующий день он нашел разворошенный могильник.

Когда СССР ликвидировал последствия Чернобыльской катастрофы, с четвертого энергоблока и территории вокруг него были изъяты десятки тысяч тонн мусора, крайне радиоактивного. Была даже снята радиоактивная земля – дело в том, что было еще три реактора, и СССР собирался продолжать эксплуатировать Чернобыльскую АЭС. Было немыслимо везти все это куда-то на захоронение, и хранилища для радиоактивного мусора были созданы прямо тут. Были вырыты огромные котлованы, туда свалили весь радиоактивный мусор, после чего сверху все это закрыли крышей из многометрового слоя бетона…

Европейские и, скорее всего, российские и американские спецслужбы проводили мониторинг захоронений с использованием спутников, и на спутниках, хотя какая-то деятельность и была видна, не было никаких признаков того, что хранилища были вскрыты. Первичная проверка показала, что, во-первых, заброшенные, частично зараженные территории используются для сельхозпроизводства: ничья и много лет не использовавшаяся земля не могла не давать отличный урожай. Во-вторых, была установлена вероятность использования зоны Чернобыля для незаконного оказания услуг по захоронению особо опасных отходов. Из Европы, из России – отовсюду, откуда заплатят. Услуги эти редкие и дорогие, а если еще и не предпринимать мер предосторожности, не строить укрытий, а просто сбрасывать бочки в ямы и закапывать их. Но была уверенность в том, что хранилища радиоактивного мусора не тронуты.

Была до сегодняшнего дня.

Сначала Керр набрел на дорогу в лесу. Дорога была подсыпанная гравием и щебнем, но все равно сильно разбитая грузовыми машинами. И все-таки кто-то за ней присматривал: он заметил, что часть щебня на обочине пробитой в лесу дороге еще свежая…

Он поднял взгляд вверх и увидел, что дорога проложена так, чтобы ее не было заметно под кронами деревьев, а кое-где она и перекрыта маскировочной сетью.

Это еще интереснее…

Идти по дороге или параллельно дороге было глупостью – он перешел дорогу, отошел от нее, потом взял азимут и стал приближаться…

Потом он почувствовал неприятный, как будто бы трупный запах, но так и не понял, откуда он.

Потом он снял примитивную сигналку, связанную с примитивным сигнальным огнем их хлопушки…

И наконец, он добрался до того, что скрывал в себе лес. Как оказалось, дорога в каком-то месте начинала круто заворачивать, и пришлось заново брать азимут…

Это была поляна в лесу, метров десять на двадцать, полностью накрытая сверху камуфляжной сетью на уровне крон деревьев. Эта поляна использовалась как нелегальная шахта по добыче угля, так называемая «копанка». Но добывали тут не уголь, а нечто другое. Между двумя деревьями была укреплена балка, на ней работал электромотор, трос от которого шел в дыру в земле. Оттуда электромотор вытягивал куски бетона, которые раскалывали тут, на поляне, а потом разбирали руками. Тех, кто это делал, охраняли. Три человека, все трое с автоматами и в промышленных респираторах. Куски бетона раскалывали вручную, долбили молотком и зубилом. Иногда проверяли металлоискателем. Это несмотря на то что сжатый воздух тут был и можно было бы использовать отбойный молоток.

Стараясь двигаться как можно более медленно и плавно, Керр поднял камеру…

Электронное увеличение позволяло видеть лица тех, кто работает. Судя по состоянию одежды и лиц, эти люди работали под принуждением. Лица были белыми от пыли, они постоянно кашляли, их рты были замотаны какими-то тряпками. Промышленный респиратор стоит центы по сравнению с возможной выручкой от продажи радиоактивных материалов, но они пожалели денег на них. Им плевать. Интересно, а охранники понимают, что промышленный респиратор не защитит их от радиации?

Фон был высоким, Керр посмотрел на дозиметр – более семидесяти микрозивертов в час. Находиться тут было опасно, эти ублюдки устроили тут атомное кладбище и сами рано или поздно должны были стать его жертвами.

Черт… как они не понимают… как не понимают эти люди с автоматами? Они бы могли…

Керр вдруг понял, что те, кто долбит сверхпрочный бетон, они наверняка даже не наемные. Они рабы. И вполне вероятно, похищенные. Его внимание привлекла девочка в куртке, когда-то бывшей красной. Она держала долото, стоя на коленях, а мужчина бил по нему…

Ее, скорее всего, украли. Вот же…

Сколько они тут работают? Что они уже успели вытащить из атомного могильника? Сколько килограммов? Может, уже тонн?

Заныла лебедка, начал накручиваться на барабан трос. Потом из зева самодельной пещеры появилось что-то типа кошеля, полного белыми осколками рукотворного камня. Рабы побрели на разгрузку, один из охранников пнул подвернувшегося раба по ягодицам, тот упал. Судя по движениям, люди были изнурены работой и в очень плохом состоянии.

Керр понял, что надо отходить. Все равно он тут больше ничего нового не снимет, а того, что получилось, достаточно вполне для международного скандала. Возможно, самого серьезного за последние годы.

В своем убежище Керр вставил карту памяти в ноутбук и перегнал видео. Затем повесил камеру на дерево и записал короткое видеообращение – типа он, стрингер, нелегально пробрался сюда в Чернобыль, и вот – ратуйте, граждане. В Чернобыльской зоне используют рабов и, похоже, вскрыли радиоактивный могильник. Он показал экранчик своего дозиметра с уровнем радиации – любому квалифицированному физику будет понятно, насколько опасно то, что тут происходит. Видео он сохранил отдельным файлом, после чего заархивировал оба файла, подцепил на ноутбук спутниковый телефон Thyraya с приличным предоплаченным трафиком и отправил информацию через спутник. Затем он решил немного поесть, так как был очень голоден. По дороге он видел зайца, но у него нечем было его застрелить, и он боялся, что мясо зайца радиоактивно.

Через пятнадцать минут телефон замигал кнопкой вызова.

– На связи, сэр.

– Мы посмотрели твое видео, Карл.

– Вы удовлетворены, сэр?

– Да, это очень серьезно. Они сделали подкоп, верно?

– Да, сэр. Проложили тоннель из леса и пытаются выбрать радиоактивное хранилище изнутри. Они, скорее всего, попытаются продать радиоактивные материалы в большом количестве как начинку для грязных бомб. И этой начинки тут – тысячи и тысячи тонн. Если террористы проложат сюда тропку, то через несколько лет мир будет не узнать.

– Уже проложили.

– Да, сэр.

Это надо было додуматься – придумать продавать зараженные отходы как начинку грязных бомб за неплохие деньги. Того, кто это придумал, надо уничтожить, пока он еще что-то не придумал…

– И эти люди, сэр. Похоже, они работают под принуждением.

– Да. Скорее всего, эти люди похищены или обращены в рабство.

– Сэр, недалеко от того места, где находится вход, я почувствовал сильный трупный запах, но не смог определить источник. Я думаю, надо переворошить там все – где-то там есть кладбище рабов. Они наверняка убивают тех, кто не может больше работать.

– Вероятно. Ты не мог бы подобраться туда и взять образцы?

– Нет, сэр. Скорее всего, это место охраняется круглосуточно.

– Хорошо. Нам удалось пометить Гора, теперь он у нас под колпаком двадцать четыре часа в сутки. В Киеве он контактировал с сетью Альраид, они предоставили в его распоряжение большегрузную фуру и вооруженную охрану. Они направляются в Чернобыльскую зону, чтобы произвести обмен.

– Я понял, сэр.

– Грузовик с кабиной синего цвета, к нему подцеплена фура. После того как ты сделаешь дело, украинская Национальная гвардия завершит дело. Удачи…