Глава 39
Отель, к которому нас привез лейтенант Ягрозор, вывески не имел, зато встретил нас покривившейся и выгоревшей на солнце табличкой "продается" на кованом железном фонаре крыльца.
"Хорошая работа", — оценил я застекленный фонарь под свечу. — "Сам бы такой гордился".
Да и крыльцо было приятное для глаз, бревенчатое, резное, под простенькой деревенской черепицей полукругом на козырьке. Дверь массивная усиленная полосами железа, без тарана не выбить. А поставлено так грамотно, что тарана из-за хитрых перил со столбами не занести. Даже если умудришься затащить, то не развернешься с ним для удара.
У крыльца коновязь для верховых оформлена резьбой в том же стиле, что и крыльцо.
Сам дом в четыре уровня — полуподвал, высокий первый этаж — "господский" как тут называют, второй существенно ниже потолком и чердак под острой черепичной крышей. Слуховое окошко вдоль улицы глядит — пулемет ставить очень удобно. Дом из дикого камня сложен. Кое — где оштукатурен и побелен, а кое — где оставлен рустированный камень в стене. Для красоты.
Отель — последний дом на горбатой мощеной улице и как бы запечатывал ее. Ворота выходят в тупиковый переулок.
Между хозяйственным двором с воротами и самим домом с открытой верандой что-то типа римского атриума, только вместо бассейна — колодец под крышей, глубокий, с эхом. Ворот на нем цепной. Цепь кованая, считай, вечная. Вокруг колодца небольшой прямоугольный двор. По периметру галерея на столбах под черепицей. В ней, в затенении частые двери — одинаковые комнатки хоть под жилые номера, хоть под хозяйственные помещения. Посмотрел две — три… и хватит. Это Элика же после меня уже во все щели нос сунула.
Перекрывала атриум редкая деревянная решетка, по которой виноград пущен. Опиралась решетка на столбики у колодца.
Весь атриум выложен плитняком, чтобы грязь не развозить под дождем.
На хоздворе большая конюшня, каретные и дровяные сараи, две колоды для рубки, козлы, поилка, сеновал, хлев, баня с бронзовым котлом и запасом веников, отдельная прачечная. Завалинка из пяти сцепленных скобами полномерных бревен. Маленькая кузенка для мелкого металлического ремонта. Верстак для столярных работ. Минимум необходимого инструмента. Выгородка под открытым небом с горючим камнем.
Двор брусчаткой вымощен и чисто выметен. Брусчатка гранитная с насечкой для того чтобы лошади и стирхи копытами не скользили.
Хоздвор в плане буквой "Г". В короткой своей части огибая атриум, с наклоном примыкает торцом к дому, к крепкой двери сразу в подвал — винный погреб. Бочку сорокаведерную, что пара стирхов на телеге везет закатить можно свободно. Такие бочки там в три этажа стоят вдоль стен. И с белым вином, и с красным, и с сидром. Большой запас. Не сказать, чтобы особо изысканные были вина, но и не дрянь.
Из винного погреба после дегустации прошли отдельным выходом внутри дома в сухой полуподвал. Там еще кладовые с приличным запасом разнообразного продовольствия. С другой стороны полуподвала спуск в ледник.
— Зимой с кипятка ледяные кирпичи морозим, да меняем ежегодно, — пояснил хозяин.
В леднике было холодно. На ледяных кирпичах лежали деревянные решетки. На них валялась одинокая свиная полть.
Сразу за просторной конюшней, в которой обитали только четыре стирха да вонючий козел с дурным глазом, узкий проход к тыльной стене. В стене калитка — максимум верховую или вьючную лошадь провести. Там тропа ведет вдоль берега, потом раздваивается — в горы и вокруг поселка в казармы конно — егерского полка. Это хорошо. В случае чего так и за подмогой можно будет послать.
— Козел тут зачем? — спросил я Пелля.
— Запахом ласок отгоняет. Лошади да стирхи ласок шибко не любят. Лисы еще повадились к птичнику подбираться. Имейте это в виду.
За каменными сараями большой птичник укрыт от глаз — куры, гуси, цесарки. С сараями у птичника общая крыша. Выгороженный для птицы дворик с искусственным прудиком, чтобы по огороду не шастали. Дощатый компостный короб для навоза да сам огород соток на десять — двенадцать, выходящий свободно к высокому берегу реки.
До воды метров пять — шесть каменной скалы. Вид с обрыва на равнинную часть города великолепный. Даже вокзал видно. И дымящиеся трубы завода "Гочкиз" на месте старых пакгаузов, с которых грузил я обоз Вахрумки после учебки, от него невдалеке. Быстро тут филиал отстроился.
Огород богатый и разнообразный. Плодородная земля привозная, грядки камнем обложены и окультурены. Даже застекленные парники есть. Вдоль мощного забора несколько плодовых деревьев, еще не укоренившихся окончательно. Видно, что совсем недавно эти саженцы обихаживали местные "мичурины".
Приличная по территории усадьба, а свободного места практически нет, все продумано под хозяйство, особо разгуляться негде. Что ж… не хутор тут, а черта города. Хотя совсем недавно это был еще отдельный пригород, полковая слобода. Впрочем, грех жаловаться — для городской усадьбы просторно. Стен у Втуца даже в средневековье не было, но центр застроен очень тесно.
До единственного каменного моста отсюда крюк изрядный, и это пока тут единственный мост. Но город растет, будут еще мосты. Для безлошадных пассажиров частный перевоз процветает. Лодочники серебрушки сшибают за веслами своих утлых челнов. Там где берег понижается, устроены небольшие пристани. И лестницы к ним деревянные.
Хозяева отеля — симпатичная бездетная пара средних лет, свой бизнес — план создавали с расчетом на полк гвардейский. На холостых офицеров и унтеров сверхсрочников, что селились бы у них надолго да с пансионом — офицерских квартир в казармах всем остро не хватало. А полк взял и на войну ускакал за тридевять земель… Вот и стоит отель больше года пустой.
Прикинул я все к носу, да и купил все подворье разом, благо просили за него отчаявшиеся продать эту неликвидную недвижимость хозяева по — божески. По простому подсчету арендовать жилье в городе каждому моему инженеру по квартире дороже бы мне обошлось. Так что отобью я эти деньги в первый же год. Платить за жилье инженеров заводы будут. Да и самому с семьей, охраной и челядью где-то жить надо — опять же затраты. А что в доме колхозом жить, так мне не привыкать.
Дом я на Элику оформил, как купил — вместе со всей мебелью, постельным бельем, пищевыми запасами, кухонной да столовой посудой и прочей живностью, включая пару крепких стирхов и новую телегу под них на железном ходу. По принципу бабки на бочку, плачу за все оптом. Налом. Золотом.
Нотариуса выдернули из городской конторы и с шиком привезли на моих пафосных рысаках. Свидетелей сделки — полна горница. Много времени не заняло.
Элику Тавор привез с вокзала в карете на Ласке вместе с сыном, нянькой, охраной и "золотым" сундучком.
Показала хозяйка Элике, где что лежит и оставила на кухонном столе большое медное кольцо с тяжелой связкой ключей. И уехали супруги от нас с облегчением. Налегке. По паре узлов и сундучок с золотом от меня. Предложил им остаться в качестве экономов — хозяева справные, но они не согласились. Понять их можно. Были здесь хозяевами и в том же месте стать слугами… Не у каждого такая пластичная психика. Тем более что не бедствуют они больше. Но оставили нам адреса потенциальной прислуги с рекомендациями.
Напоследок бывшие хозяева попросили меня о бесплатной услуге — охрану до банка, деньги довезти в сохранности. Я не отказал. Святое дело. Столько золота везти на простой тележке запряженной парой беломордых стирхов через весь город… Тут у любого очко жим — жим. Так что поехали за ними вслед четверо егерей моей охраны с ручным пулеметом на второй тележке, запряженной уже моими стирхами, что нам в наследство к дому достались.
Соседи тут у меня хозяева справные, судя по высоким заборам — столбы кирпичные, а прясла сложены окатанными речными голышами в хазарскую елочку. Ворота капитальные, толстыми полосами железа окованы на гвоздях с гранеными шляпками. Над заборами только низкие крыши видны, что старой позеленевшей черепицей хвастают. А то и черной каменной "дранкой" из плитняка. Из-за заборов басовито цепные кобели перегавкиваются. Очень напомнило мне все это улицу талышского села, как его по телевизору показывали. Но любопытствующие головы к моему облегчению все были белобрысыми. Рецкими. Как потом выяснилось, в соседях у меня оказались зажиточные ремесленники — шорники, седельники, каретники да лошадиные барышники. Все с большими семьями.
Назывался весь этот район "Горный мост", от слова "мостовая". Как первая в этом месте замощенная булыжником улица.
— Как тебе тут, хозяюшка, — спросил я жену, приобняв и откровенно набиваясь на похвалу.
— Нравится, Савва. Больше чем в Будвице мне здесь нравится. И горы тут видно, — жена с чувством поцеловала меня в щеку. — Мы моих на новоселье позовем?
— Обязательно. Ты же здесь хозяйка. Как скажешь, так и будет. Вон смотри, какая котейка тебя пришла поприветствовать.
Кошка пришла роскошная большая, рыжая и лохматая с кисточками на ушах. Села на пороге с видом "я тут самая главная, любуйтесь на меня". Огляделась. Оценила обстановку и подошла вальяжно тереться восьмерками об элькины ноги. Умная бестия… Соображает кто тут будет податель вкусняшек.
А вот собак не было. Будки для них на хоздворе стояли в наличии, но пустые.
До темноты успел я перевезти все свое барахло, но вот разобрать его сил уже не осталось. Как и разобраться с таким большим количеством помещений. Так что инженеры остались ночевать в вагонах. Не переломятся одну ночку. Там пока комфортнее.
Ласка, рысаки и верховые царские трофеи нашли себе место в конюшне. А битюги последней ходкой ушли в казармы, там и переночуют.
Вот это конюшня у меня образовалась — пятнадцать голов. Табун! Да еще стирхи с козлом. Как всех прокормить-то зимой?
— Ничё. Как-нибудь управимся, ваша милость, — заверил меня бывший ипподромный берейтор. — Вы не против будете, если я себе коморку при конюшне обживу? Там и печка есть.
* * *
Утром меня разбудили ароматом сваренного кофе. Принесли мне завтрак в постель как фон — барону какому. Жена с нянькой. Обе в домотканых горских платьях и платках.
А куда делась госпожа баронесса? Впрочем, Элике так даже лучше. Естественней.
— Ешь быстрее, Савва, — напутствовала меня Элика. — А то у нас на птичнике работы завал. И чтобы сегодня же привел мне работницу на птичник и огород. А то митенькин манеж стоит среди кур. Ему конечно развлечение их гонять. Но, знаешь, не дело это… курями сыну манеж загаживать.
— Тавора пошли по адресам, что тебе вчера дали, — посоветовал я.
— Твой денщик, ты и посылай, — Элика состроила ангельское личико, как будто бы я не знаю, как она моими денщиками помыкает.
В атриуме Зверзз, стуча костылями по плитняку, распоряжался бойцами экипажа броневагона, которые носились с ящиками и коробками, укладывая их в комнаты атриума по указке бывшего фельдфебеля, который отмечал у себя на листочке, закрепленном на фанерке, куда что положили.
— Как ты отнесешься к тому, чтобы стать тут завхозом? — спросил я его, вытягивая ведро с холодной водой из колодца.
— Кем, ваша милость?
— Заведующим хозяйством, экономом, домоправителем, начальником над всеми слугами, фельдфебелем этого дома… Как хочешь, так и назови. Стройки пока не предвидится. А тут глаз да глаз нужен.
— Я не против, ваша милость, если в заработке не потеряю, — поставил встречные условия Зверзз. — Но и мальчишек моих возьмете, лишними они не будут.
— Вот и договорились. Эй, боец, — позвал я вышедшего их кладовки ефрейтора. — Полей мне умыться, а то денщиков своих я не вижу. Бардак.
Отфыркиваясь, спросил торчащего рядом Зверзза.
— А что твои хлопчики тут будут делать?
— Что и всегда, ваша милость. Круглое таскать, квадратное катать. И быть старшими куда пошлют. Такой работы тут много. Особенно поначалу, пока все не устаканилось.
— Элика, — крикнул я появившейся на веранде жене. — Отдай ключи Зверззу. Он теперь здесь домоправитель. Фельдфебель этого дома.
— Хвала ушедшим богам, хоть один человек в здравом уме вокруг меня будет, — обрадовалась супруга и принялась торопливо отвязывать тяжелую связку от своего пояса.
Когда вопрос с тем, кто в этом доме ключник был решен, я снова пристал к Зверззу.
— Где сейчас твои мальчишки?
— Один барахло в эшелоне сторожит. Другой повез латунь сдавать "Гочкизу" на маленьком паровозике. Расписку привезет. Осмелюсь задать еще вопрос… — и, увидев мой кивок, продолжил. — Ваша милость, что с паровозными бригадами делать?
— А сколько их у нас? В смысле не бригад, а людей
— Девять человек. Три механика. Три помощника. Три кочегара.
— Вот засада. Я про них-то и забыл. Они еще сутки при эшелоне перекантуются?
— Думаю да. Им не впервой так.
— Что ж будем решать проблемы согласно очередности. Транспортная компания становится важнее завода. И на "Гочкиз" надо съездить с ревизией. Всех там построить и вдохновить на трудовой подвиг.
— Сурово вы с ними, ваша милость.
— Так. Этот ящик сюда ко мне, — окликнул я бойцов.
— Зверзз, здесь керогазы новые, — пояснил я ему, когда ящик поставили у моих ног. — Подарочного исполнения, тудыт их в качель. Три штуки нам на кухню поставь. Будет мало — четыре. Чтобы плиту постоянно не кочегарить. А то ужас, а не плита — мартен. А ящик с разобранными керогазами и технологической картой поставь так, чтобы был под рукой. Еще одно первоочередное производство для Реции. Куда ни кинь, тут все первоочередное… — посетовал я на публику.
Цех ширпотреба поставлю на "Гочкизе". Как в Будвице. Керогазы делать. В будущем выделю это в отдельное производство. Керосинки, керогазы, лампы "Летучая мышь", пароварки, мясорубки, ножи консервные, механические штопоры и прочую мелочь, которая оказалась по прибыльности выгоднее пулеметов.
Да и быстрее такое производство наладится, чем моторный завод.
О — о — о — ва… Еще отладка линии ручных пулеметов на очереди. Когда я все это успею?
— По домашним запасам, реши все вопросы с хозяйкой, у нее на это бюджет выделен, — перебил я Зверзза, который пытался меня грузить какими-то домашними проблемами.
По черепице крыши галереи протопала дергая хвостом рыжая киса, очень недовольная столпотворением людей и ящиков во дворе. А скорее всего шумом.
* * *
Целый час играл в короля Луи, который каждый раз самолично мелом надписывал фамилии придворных на дверях комнат Версаля. Тяжелая эта обязанность — жилплощадь распределять. Все предугадать и предусмотреть. При этом постараться никого не обидеть.
Жить-то народу в этом "Кобчик — отеле" придется долго. Год как минимум. Пока заводской дом не построим. Слава ушедшим богам номера примерно одинаковые по комфорту. Одна звезда и та надетая на уши. Наливной ватерклозет в торце коридора системы "гнездо орла". Фановые трубы из чугуна. Септик на хоздворе. Как не хватает тут хотя бы централизованного водопровода, кто бы знал… А так специально обученный человек должен каждый день наполнять водой бак на чердаке. Пешком и ведрами. Дебит колодца позволял.
Вчерашний день практически весь улетел на подбор персонала. Даже интендантскому капитану я выделил всего полчаса, обрисовав параметры для расположения двух предприятий — железнодорожной компании и моторного завода. Нефтехимическая лаборатория будет базироваться на последнем. И отправил его искать варианты дислокации. Учесть тут надо многие параметры. В первую очередь кто собственник земли? Город, марка, сам маркграф или еще она у кого в частном или условном владении. В последнем случае возможны самые экзотические варианты.
Прикинули, что мой маленький паровозик может послужить заводским транспортом от города и в этом случае нас лимитирует только железная дорога, водоснабжение от реки и расстояние не более часа пути от вокзала Втуца. Кстати там же можно устроить и собственный отстойник для наших вагонов. Для паровозов же придется еще долго арендовать места в городском депо с поворотным кругом. Деньги летят… будто с крыльями.
Персонал наняли. Уложились за день. Я и не предполагал, что его потребуется так много. Но отель не пионерский лагерь, а инженеры не студенты на картошке и тем более не солдаты. Их на себя пахать в свободное время не заставишь. Не для того они годами мозги сушили, пока сверстники развлекались.
Требовались: кухарка, поваренок, кухонный мужик на подхвате, белая горничная, черная горничная, кастелянша по белью, кладовщик, прачка — банщица, птичница, огородница, конюх — возница на стирхов, разнорабочий на хоздвор… Это только на обслуживание дома, без моего табуна. Последнее слово я оставил за Зверззем — ему с ними непосредственно работать. Я буду только спрашивать. И мудрый Зверзз подобрал в горничные очень старательных, но абсолютно сексуально непривлекательных девиц. Не иначе как к хозяйке решил подластиться, дипломат. Мне-то все равно, а вот потерпела бы рядом со мной красоток беременная Элика это еще вопрос.
Дольше всего подбирали кухарку. По умолчанию среди вдов. И каждая экзаменовалась реальной готовкой. Кастинг выиграла вдова гвардейского вахмистра с двумя дочками десяти и восьми лет. У нее муж погиб в одном бою с молодым графом, что резко перевесило чашу весов в ее пользу. Заодно сэкономили на поварятах. Дочки перенимали мастерство у нее на рабочем месте. Она это условие особо оговорила, а мы не препятствовали. Платить им не нужно, а подкормить святое дело.
Потом подбивали стоимость содержания отеля вместе с кормежкой постояльцев. Обедать они будут в городе, а вот завтрак и ужин требовалось обеспечить. Делили на количество койко — мест и таким образом вычисляли сумму, которую будем выкатывать заводам к оплате. Получилось с кормежкой и обслуживанием все же немного дешевле, чем снимать в городе квартиру, положенную инженерам по статусу. Хороший аргумент для ревизии.
И вот сегодня всех к вечеру заселяем. Осталось только решить транспортный вопрос. Летом мои инженеры могли пользоваться услугами лодочников. А зимой? Хотя, что тут той зимы? Не Огемия. Тем более не Куявия.
* * *
Соседи тут у меня хозяева справные, судя по высоким заборам — столбы кирпичные, а прясла сложены окатанными речными голышами в хазарскую елочку. Ворота капитальные из толстых каштановых досок, полосами железа окованы на мощных гвоздях с гранеными шляпками. Над заборами только низкие крыши видны, что старой позеленевшей черепицей хвастают. А то и черной каменной "дранкой" из плитняка. Но если судить по размерам крыш дома большие. Из-за заборов басовито цепные кобели перегавкиваются. Очень напомнило мне все это улицу талышского села, как его по телевизору показывали. Но любопытствующие головы к моему облегчению все были белобрысыми. Рецкими. Как потом выяснилось, в соседях у меня оказались зажиточные ремесленники — шорники, седельники, каретники, да лошадиные барышники. Все с большими семьями.
Назывался весь этот район "Горный мост", от слова "мостовая". Как первая в этом месте замощенная булыжником улица. Между прочим, замощенная соседями вскладчину. Это показатель…
Взял в сопровождающие Тавора и пошел знакомиться с соседями. В полюдье, так сказать. Людей посмотреть. Себя показать. Да решить, что можно ожидать от такого соседства. И сразу нарвался на лошадиного барышника, который с нажимом попытался у меня выкупить моих трофейных коней. Еле отбился. Очень он впечатлился моими конями, когда их мимо его дома гнали.
А вот у каретника мне неожиданно повезло, и я увидел то, что мне нужно. Почти готовый двенадцатиместный шарабан на упряжку в четыре стирха. Я такого никогда еще и не видел. До того все попадавшиеся мне на глаза местные квази — автобусы имели вид каретного омнибуса или открытого фургона с лавками вдоль бортов.
* * *
На мое счастье каретник изготавливал этот бус в инициативном порядке в расчете на новую ветку конки в городе, маршрут которой еще не утвердили в Ратуше. Так что легко удалось нужное мне транспортное средство вовремя перехватить, ударить по рукам и выдать аванс. Разве что направить мастера на некоторые изменения в шасси — на нормальные колеса с рессорами и поворотное дышло с упряжью переделать на двух крупных коней. Не покупать же мне еще четверку стирхов? А что отделка скромная, так мне даже лучше — дешевле обошелся.
На этом мой обход соседей закончился, потому как столкнулся на улице с Вальдом, гордо восседающем на своей красивой трофейной кобыле, неторопливо цокающей по булыжникам в сторону моего отеля.
Мой титулярный начальник явился явно не с пустыми руками, но играл в молчанку и интересность до тех пор пока я его не провел в свой импровизированный кабинет, что напротив кухни выходил в холл — бывшую харчевню отеля.
Единственное, что меня в этом доме раздражало, так это то, что с улицы человек сразу вваливался в холл. И приходилось одного солдата ставить вышибалой или охранником, если хотите. Заодно он с крыльца приглядывал за коновязью. Кобылка Вальда очень дорого стоит, а майор ко мне буквально накоротке заявился. Не было смысла ее в конюшню уводить.
— Ты свое слово крепко держишь? — с ходу огорошил меня Вальд.
— А что, были случаи усомниться? — озадаченно ответил я вопросом на вопрос.
— Нет, Савва, не было такого случая. Но тут вопрос особый… денежный.
— Не томи, командир.
— Я только что от Ремидия. Кстати вот… — кинул он несколько мелких серебряных изделий на стол. — Это наша новая кокарда.
Кокарда имела тот же вид черепа с кинжалом в зубах, что и на медали "за тризну".
— Впечатляет… — только и сумел сказать я, еще не зная как к этому относиться.
— Это только для нашей роты кокарда. Больше ни для кого. Коллективное отличие. А вот твои шевроны приказано спороть. Мундир у нас теперь гвардейский старого образца — светло — серый, штаны синие с малиновым кантом. На темно — зеленых обшлагах черный кант с малиновой выпушкой. И на воротнике также. Прибор серебряный.
— Ворот опять жесткой стойкой?
Ну не люблю я такие воротники. Шею натирают.
— Увы… — развел Вальд руками. — Меня поставили перед фактом того, что маркграф уже указ подписал, и моего мнения не спросили. Зато полевая форма общая с остальной рецкой армией. Только кокардой и отличаемся.
— Опять тратиться… — покачал я головой. — У меня этих мундиров уже скопилось…
— Не придется. Мундирные деньги на роту выделили. Швальня тут в полку неплохая и я с ними уже договорился. Но я не с этим к тебе. Мы с тобой конный завод в моем имении ставим?
— Как договорились, — охотно откликнулся я.
Это был неплохой выход от конского перенаселения в отеле. Избавиться на подворье хоть от части лошадей. Конюшня битком… Стирхи живут во дворе под навесом, что не айс в преддверии зимы. Хотя именно айс грядет…
Вальд протянул руку, и мы скрепили сделку рукопожатием. Теперь конному заводу точно быть. Весь вопрос, в какой я доле?
— А теперь смотри… — майор вынул из планшетки сложенную топографическую карту и расстелил ее на столе. Но не полностью.
Определить точно, где эта местность находиться было невозможно из-за крупного масштаба.
— Вот мое имение, — показал он на карте. — Небольшое. Господский дом, две деревни арендаторов. Но завод стирхов на доменной земле помещается и выпаса хватает. Сеем только овес. Неудобья как и везде в предгорьях. А вот этот большой кусок земли до речки Ремидий прирезал мне под будущий конный завод… — Вальд выпрямился и глянул на меня с торжеством. — Безвозмездно, но с обязательством обеспечивать в будущем ремонт гвардейской кавалерии этой породой лошадей.
Опять меня поимели. Жеребец-то мой, а земля — Вальду. И кобыл у меня втрое больше, чем у него.
— Что тебе не нравиться, — уловил мое настроение майор.
— Эта земля войдет в уставный фонд конного завода? — спросил я, прикидывая, сколько там гектар и что будет это стоить против моих четырех породистых голов.
— Также как и твоя, — с усмешкой ответил Вальд.
— У меня нет там земли, — пожал я плечами.
— Теперь есть, — Вальд как подросток довольный розыгрышем, развернул карту и явил мне скрытую доселе ее часть. — От речки на восток теперь здесь твоя земля. Так что неси вино — обмоем это событие, сосед.
— Где?
— Вот тут, — стал водить пальцем по карте уже мой не только командир, но и бизнес — партнер. — От речки и до границ соседнего имения все также отойдет к нашему конному заводу. Выпасы и покосы. Поля под овес. Кусок орехового леса. Тут можно будет твоих битюгов разводить там отдельно и улучшать породу тяжеловозов местным пейзанам. Кстати артиллерия также с удовольствием купит таких тяжеловозов. Желательно меринов.
— А чье имение в соседях с этой моей землей?
— Было молодого графа. Теперь… — Вальд сделал таинственную паузу. — Теперь твое. Так что тащи вино, сосед. Выпьем за Ремидия. И за щедрость его. Хотя этой дарственной землицей мы всегда пользовались как выпасами — ничья была.
Я распорядился насчет вина и переспросил.
— А что там в моем имении есть?
— Господский дом. Большой сад. Неплохое хозяйство. Приличный пахотный клин. Крупные коровы мясной породы. Волов у графа охотно покупали на пахоту. Арендаторы в трех деревнях. Овец держат. Лес, заползающий на гору. Ореховый. Правда, до твоей горы оттуда далеко. Но это и не вассальный лен, а имение в частной собственности. Кстати, я тут после торжеств награждения роты отпуск выбил себе на две недели. Поедешь со мной или мне доверишь лошадок перегнать? Тебя же надо еще во владение ввести.
— Кто будет вводить?
— Я да окружной староста. Он как местная выборная власть, вписывающий тебя в большую книгу землевладельцев и представляющий арендаторам. Я как самый старший по чину в округе — свидетелем. Ввозная грамота у меня с собой. Как и дарственная от Ремидия.
— А что же Ремидий сам мне все это не вручил?
— Откровенно говоря, не знаю… — Вальд по — простонародному запустил пятерню в затылок. — Но мне так показалось, он за что-то на тебя сердит.
Тут принесли вино. Кто-то из челяди грамотно распорядился подать его в серебряном высоком тонкогорлом кувшине с изящной узкой ручкой на серебряном же подносе в окружении серебряных стаканов. Тонкой работы гарнитур. Царские трофеи…
Выпили.
— Эх, рано ты, Савва, женился. Я бы за тебя дочку бы выдал, — неожиданно выдал гвардейский майор, ставя серебряный стакан на стол и складывая карту. — Она у меня единственная.