В результатах этого эксперимента есть еще один важный аспект. Если у человека диагностируют серьезную или смертельную болезнь, такой диагноз может обернуться самоисполняющимся пророчеством, то есть может произойти в точности то, что произошло с участниками эксперимента, когда им сказали, что введение болеутоляющего препарата прекращено, хоть это было и не так. Такой негативный диагноз в буквальном смысле подавляет те целительные силы, которые еще, быть может, остаются в организме, и даже надежда, которая является одной из важнейших целительных сил, умирает.

Когда имеет место неопределенность, человек точно не знает, что с ним, возникает страх перед неизвестным; пациент проигрывает в голове различные сценарии, включая самый худший, сценарий скорой смерти. Подобные негативные ожидания, подтверждаемые официальным диагнозом, способны убить всякую надежду. Понятие надежды синонимично понятию позитивных ожиданий.

Почему же врачи считают необходимым отнимать у пациента возможность вылечиться, лишь бы не внушить ему так называемую напрасную надежду. Не бывает надежды напрасной. Надежда – это всегда хорошо. И когда человеку говорят, что надежды нет, это может быть тяжелым ударом по целительным способностям его организма, от которого человек может так и не оправиться.

Тот, кто отнимает у больного надежду, совершает против него тяжкое преступление. Надежда может быть тем самым фактором, который определяет разницу между болезнью излечимой и неизлечимой.

Если внушить пациенту страх смерти, какого-то рода панику, механизм самоисцеления организма практически уничтожается, о какой бы болезни ни шла речь. Человек, наделенный авторитетом, каковым, без сомнения, является врач, может передать больному свою ошибочную убежденность в том, что у него смертельная болезнь, хотя существует множество примеров благополучного выздоровления.

Однако, даже если врач знает какие-то альтернативные методы лечения, которые могли бы помочь пациенту или даже спасти ему жизнь, ему законом запрещено давать подобные рекомендации.

Если больной и без того места себе не находит из-за физического недомогания, финансовых затруднений, социальной изоляции, депрессии, тревоги, эмоционального стресса и т. д., его сравнительно нетрудно убедить в том, что он попал в ловушку, из которой нет выхода. Страх смерти сам по себе способен иметь ужасные последствия; он может не позволить пациенту выздороветь и выжить. Иными словами, уверенность в плохом диагнозе может быть намного хуже неопределенности, имеющей место при отсутствии диагноза.

Существует масса примеров, подтверждающих этот тезис. Никто не знает, как это получается, что человек много лет живет со злокачественной опухолью в легком, но умирает через несколько недель после того, как болезнь диагностируют. Хотя в свидетельстве о смерти причиной смерти назван рак, на самом деле убил человека диагноз.

Страх смерти – источник сильнейшего хронического стресса, потому что он взывает к самым фундаментальным инстинктам самосохранения. Организм реагирует на реальную или мнимую опасность тем, что сводит к минимуму активность пищеварительной системы и системы выделения, человек не спит, быстро теряет в весе, нарушаются другие функции.

Современная медицина все еще слишком далека от понимания и использования теснейшей взаимосвязи, которая существует между разумом, телом и духом, и потому не видит никакого смысла в этих «необъяснимых» феноменах, когда пациенты умирают от диагноза, а не от болезни (или, наоборот, выживают вопреки «смертельному» диагнозу, потому что их позитивные ожидания сильны, стабильны и эффективны).