Книга: Пока едет «Скорая». Рассказы, которые могут спасти вашу жизнь

Спасите наши души…

История восемнадцатая, в которой Таня самостоятельно помогает в метро эпилептику, чуть не попадает на зуб злой собаке и знакомится с тяжелым хроническим больным с бронхиальной астмой.

– У тебя когда кончается практика? – спросил Ерофеев, перегнувшись в салон через небольшое окошко в перегородке.

– Сегодня последний день, – ответила Таня, стараясь, чтобы ее слова прозвучали как можно равнодушнее. Но вздох, тихий, вырвался невольно.

Вопросы, которые стажерку мучили все годы учебы: нужно ли ей это? свяжет ли она свою жизнь с медициной? – наконец обрели ясность и ответ: «Да». Ей это интересно. Да. Она почувствовала привкус профессионализма. И немалую роль в этом сыграл Саша Ерофеев.

– Это летняя, – сказал Ерофеев, – а еще осенью будет госпрактика почти два месяца. Не кисни. Успеешь еще наработаться, тошнить станет от больных. От немытых стариков и загаженных квартир, где, вызывая скорую, никто не думает о свободном месте для работы. Ты чего сегодня опоздала?

Таня покраснела. Она действительно приехала на подстанцию к половине девятого. И бежала от метро до подстанции, сжимая кулачки и думая: «Только бы он никого не взял! Пусть уедет на первый вызов один. Я же не виновата, я не проспала…»

Она действительно не проспала. В метро ей нужно проехать две станции. И надо же, чтоб именно в ее вагоне свалился парень и забился в судорогах эпилептического припадка. Народ, до этого момента плотно прижимавшийся друг к другу, вдруг раздался, образовав небольшую «полянку», в центре которой извивался молодой человек. Таня услышала короткий крик и хрип. Почти сразу раздались голоса. Кто-то кричал: «Сообщите машинисту!» – кто-то переспрашивал: «А что сказать?» – «Припадок!» Таня пролезла к парню, рывком повернула его на бок. Кто-то орал:

– Окна откройте! Дайте свежий воздух! Человек умирает!

В руки Тане сунули нитроспрей – она вернула. Из памяти выскочила фраза Сомова: «Самое страшное в эпилепсии – это захлебнуться рвотой. Первым делом переверните человека лицом вниз!» Из-под парня потекло. Так, он обмочился – истинная эпилепсия. Припадок кончается. Скоро он очнется. Поезд подъехал к платформе. Доброхоты-мужики за руки и за ноги, за куртку вынесли пострадавшего в зал и положили на пол. Встречал вагон наряд полиции.

– Кто тут хулиганил? – спросил старший наряда.

– Никто! – ответила Таня, которую вынесли из вагона вместе с пострадавшим. – У него эпилепсия! Вызовите скорую!

Старший наряда связался по рации с отделением на станции. Доложил:

– Вызвали.

Таня хотела оставить пострадавшего на попечение полиции, но старший наряда вдруг потребовал:

– Останьтесь!

– Зачем? – удивилась Таня.

– Он сейчас придет в себя. Вы свидетель, – объяснил старший, – если что-нибудь пропало, мы ни при чем!

Пришлось сидеть рядом с парнем, который перестал биться и хрипеть. Он наконец открыл глаза, осмотрелся. Хотел подняться, но Таня попросила:

– Полежите. Не надо резко вставать.

Парень послушался. Опершись на локоть, смотрел на стену пустым взглядом. Наконец спросил:

– Это эпилепсия?

– Да, – сказала Таня. – У вас уже бывало такое?

– Давно, еще в детстве. – Парень ощупал карманы.

Полиция отошла от пострадавшего и осматривала платформу. Прошло еще несколько поездов. Людской поток обходил лежащего и Таню. Какая-то сварливая тетка бросила:

– Тащи своего хахаля домой! Чего развалился? С утра нажрутся! Пьянь!

К счастью, ничего не пропало. Таня, вспомнив, что это надо сделать, начала расспрашивать пострадавшего:

– Фамилия, имя, отчество, возраст, домашний адрес… телефон.

Спросила телефон родных и друзей. Все записывала в блокнотик. Полицейский махнул рукой кому-то. Таня поняла – бригада приехала. Однако мимо проехала моечная машина с желтыми мигалками. Синие формы с оранжевым ящиком показались на платформе, шли быстро, но не бежали. Женщина на моечной машине остановилась в ожидании, пока эпилептик отойдет или отползет – он мешал ей мыть платформу. Парень немигающим взглядом смотрел на желтые крутилки и вдруг снова захрипел и, откинувшись на спину, крепко долбанулся затылком о камень платформы. Начался новый приступ. Полицейские отскочили. Скорая подбежала. Один раскрыл ящик, достал воздуховод, второй потянулся за тонометром. Таня поднатужилась и снова повернула парня на бок.

– Я давление хотел измерить! – сказал один из скоропомощников.

– Во время судорог это бессмысленно, – ответила Таня и крикнула машинистке-мойщице: – Выключите мигалку!

Мойщица поняла, что этот участок платформы ей пока не помыть, сдала назад и объехала группу медиков-полицейских. Желтые маячки она не выключила, но, покрякав пассажирам, укатилась на дальний край платформы.

Медики посовещались, один убежал. Второй принялся совать тампон с нашатырем под нос эпилептику. Таня молча смотрела за этими манипуляциями, потом оторвала листок блокнота с данными парня.

– Вот, держите, это все о нем. У него это уже второй приступ за десять-пятнадцать минут, первый был в вагоне.

Скоропомощник, видимо фельдшер, удивленно взял бумажку.

– А кто он вам? Это ваш парень?

– Нет, – сказала Таня, – я сама сейчас практику прохожу, на другой подстанции. До сих пор эпилепсии в транспорте не видела. Я опаздываю!

Так вот она опоздала на последний день практики. Уже на подстанции, записавшись в бригаду к Ерофееву, она рассказала Саше о причине. Он молча выслушал ее сжатый рассказ. Потом спросил:

– Ты уловила закономерную причину развития приступа?

Она удивилась.

– В метро?

– Ну да. Первый приступ – в вагоне: стук колес на стыках рельсов и мелькание огоньков за окнами – это первый стимул к возбуждению судорог. Парень падает в вагоне. А потом мойка с мигалками подъехала, блики желтого света от стен. Ты ведь сообразила, что второй приступ у него спровоцирован этими мельканиями?

Таня согласилась.

– Есть еще одна причина, но она не всегда срабатывает. Хотя может оказаться основой формирования очага судорог в мозгу.

Таня посмотрела на Ерофеева вопросительно.

– Это гипероксигенация. Избыток кислорода в крови. Парень бежал, дышал, потом успокоился в вагоне, но приток кислорода сохранился – началось формирование очага. Вагон пошел, «тыг-дым»… в тоннеле лампочки… и хлоп, эпиприпадок! А потом и второй… Теперь представь себя на месте тех ребят, которые приехали на этот вызов. Что делать будешь?

– Эпилепсия у него в анамнезе, – сказала Таня, – он наверняка на учете невролога.

– Я даже думаю, его комиссовали по эпилепсии от армии, – вставил Ерофеев. – Но если с детства припадков не было, а тут разом два, это можно расценить как обострение и даже как впервые выявленную эпилепсию. Но это все не главное. Такая высокая судорожная готовность может привести к развитию эпилептического статуса – затяжного приступа. А это угроза отека мозга – и смерть от вклинения ствола. Соображаешь?

Таня кивнула.

– Его обязательно надо отвезти в больницу. Никаких отказов никогда не бери. Бейся за госпитализацию. Если оставишь, а он захлебнется рвотой при следующем припадке или даст эпистатус, будешь объясняться.

– А как же приказ? – спросила Таня. – Он ведь разрешает оставлять. Актив в поликлинику или на неотложку.

– Не надо повторять глупости чиновников. Они за умерших не отвечают. Одно дело, если эпилепсия протекает в легкой форме, человек принимает лекарства. Он сам побежит к лечащему врачу после припадка… И совсем другое – неопытный больной, напуганный, напряженный, готовый сорваться в припадок в любую секунду. Чем лечить будешь?

Таня задумалась на минутку.

– Реланиум сделаю.

– И привезешь спящего человека в больницу. Ему дадут выспаться, подведут к двери и отвесят пинка, чтобы летел до больничных ворот. Реланиум делаешь в вену, если очевидно развитие судорожного синдрома. Лечи по-другому. Как?

– Магнезию в вену?

– Тепло, даже горячо! Это уберет судорожную составляющую, снизит внутричерепное давление, успокоит. Еще что-нибудь сделаешь?

– Мочегонное.

– Согласен. А вот как сегодня – у тебя ничего нет. Или ты у кого-то в гостях. Что можно предпринять?

– Я положу больного на бок, под голову что-нибудь мягкое, чтобы не разбил, можно, конечно, нашатырь дать нюхать. Но я не уверена.

– Портянку двухнедельную – эффекта будет больше. В целом все верно. И пока будешь ждать скорую, дай валокордину капель шестьдесят. Горсточку глицина. Валерианки. Это все уменьшит риск повторного развития судорог.

Пока не было вызова, Таня все записала себе в тетрадочку «Практика на скорой».

А потом им дали вызов: «Женщина, восемнадцать лет, укушена собакой». В адресе указан только номер дома и добавлено: «детская площадка».

Об этом вызове Таня не хотела вспоминать. Остался сильный негативный осадок от всего. От дядьки, который выгуливал свою страшную собаку без поводка и намордника и требовал, чтоб с детской площадки убрали детей, пока он гуляет с собакой! И от Ерофеева, который как-то очень спокойно, неуловимым движением убил бросившегося на него пса. И жалко было девочку пяти лет, которой этот монстр чуть не оторвал левую ручку, и ее сестру, которая закрывала младшую своим телом, отделавшись при этом рваной курткой. Потом они отвезли девочку в больницу, вернулись в отделение полиции, куда примчались старший врач и врач линейного контроля. А Тане пришлось давать показания как свидетелю. Ее знобило, Ерофеев был мрачен… и всех в полиции почему-то волновали не собака и ее хозяин – моральный урод, а откуда у Ерофеева выкидной нож.

– Вы его видели раньше? А куда он делся? – Ножа так и не нашли.

Да, собака убита. Да, там резаная рана.

– Что вы видели?

– Ничего, я девочку перевязывала, – ответила Таня.

Она действительно ничего не видела, потому что зажмурилась от страха, когда дядька скомандовал: «Фас!» Какая-то старушка из окна видела, что фельдшер Ерофеев ударил пса рукой в грудь. Ножа не видела. Никто его не видел. Обыскали Сашу, машину, всю детскую площадку – не нашли ничего. На вопрос: «Где нож?» – Ерофеев усмехнулся. С него взяли подписку. Врачи и бригада уехали на подстанцию. Сомов о чем-то негромко говорил с Ерофеевым в салоне машины, пока ехали «домой». Таня не слышала – ее посадили вперед и закрыли окошечко.

Она старалась не думать о собаке. Девочка, которая чуть не осталась без руки. Вот! Ерофеев перевязал ей плечо жгутом. Подвесили перекушенную руку на косынке. Ввели пол-ампулки наркотика под кожу. И опять Таня заметила, что повод к вызову и реальные обстоятельства не совпадают. Девочку сразу взяли на операцию. А врач в приемном спросил:

– Собака не бешеная?

– Там хозяин бешеный, – ответил Ерофеев, – собака убита. А этот моральный урод рыдает над трупом, который мы не могли забрать. Он натравливал собаку на гуляющих детей.

– Разберемся, – сказал врач приемного отделения, – наверняка полиция приедет. Насчет собаки выясним. Будет нужно, от бешенства привьем.

Старшая сестра пострадавшей девочки ревела всю дорогу, жалела сестру, потом боялась, что ей влетит от родителей. Откуда кто что узнал? Но не успела скорая уехать из приемного отделения, а у ворот больницы остановилась машина «Новости-ТВ» – бойкие корреспонденты накинулись на Ерофеева с вопросами. Родилась версия, что пса-агрессора пристрелила полиция. Нет, все-таки впечатления слишком сильные.

Потом они еще поехали на вызов. А уже к вечеру, когда возвращались, закрякал Сашин телефон. Мужчина, сорок четыре года, температура, кашель, астма. Ерофеев заполнил карту и сказал Тане:

– Видякин!

– А это кто? – не поняла стажерка.

– Хороший человек, – улыбнулся криво Ерофеев, – только болен очень. И если вызвал, значит, ему действительно плохо.

Таня обратила внимание на это «действительно», потому что уже не раз встречалась с людьми, которые, вызывая «03», говорили приехавшей бригаде: «Мне кажется, что как-то вот сердце неправильно работает!» Или как объясняла одна чудовищных размеров дама средних лет: «Я не вызываю, если звездочки в глазах белые, а вот когда уже черные – дело плохо, вызываю!» И если Саша сказал «действительно», значит, будет что-то серьезное.

Видякин – дядька, худющий. Курильщик. Живет в двухкомнатной квартире, где мебели очень мало. Одна комната закрыта. Видякин объяснил Тане, задыхаясь:

– Это комната сына.

У Видякина приступ бронхиальной астмы. Он открыл окно, проветривая комнату. В руках ингалятор. Не выпускает. Ерофеев уже знает этого больного. Саша не задает ненужных вопросов, а, наоборот, объясняет Тане:

– Александр Иванович – астматик! У него хроническая обструктивная болезнь легких. А все начиналось лет десять назад? Да?

Видякин кивнул. Дышал он страшно: короткий вдох и длинный выдох со свистом.

– А еще он курильщик! Со стажем. Сколько лет курите?

– Тридцать, – одними губами ответил Видякин и потянулся за ингалятором.

Ерофеев крикнул:

– Отставить!

Больной дернулся.

– Сколько уже сделали ингаляций?

– Шесть, – также шепотом ответил Видякин.

– А максимальная норма – три в сутки! – Ерофеев отмерял пульмикорт и разводил его физраствором, пока Таня распутывала провод небулайзера. – Почему именно астмопент? У вас же есть наверняка симбикорт или беклазон?

– Кончились, – сипел Видякин, – не успел получить новые. А денег только на этот хватило.

Пока он дышал пульмикортом, Ерофеев выложил на стол ампулы с эуфиллином, дексаметазоном.

– Так много гормонов? – шепотом спросила Таня.

– У него синдром рикошета начался из-за передоза астмопента и вообще бета-адреномиметиков. У этих препаратов есть очень строгие ограничения. Если передозировать, они вместо расширения бронхов вызывают спазм. Александр Иванович! Вы же опытный уже астматик! Какого черта?

– Крышу сносит, – просипел Видякин более уверенным голосом, на секунду убрав небулайзер от лица, – так страшно.

– В больницу поедете? – Ерофеев дал Тане шприц с лекарством. – Справишься?

– Я по… – Она вспомнила, что ей говорил Саша про «попробую». – Постараюсь! – Вены у Видякина исколотые и скользкие.

– Поеду, – сказал астматик одними губами.

Ингаляция гормонами ему немного помогла, после введения эуфиллина с дексазоном он начал отхаркиваться. Саша приложил к спине больного небольшую книгу и принялся бить по ней кулаком, довольно сильно. Видякин начал кашлять, Ерофеев сунул ему салфетку – и астматик послушно сплюнул на нее кусок мокроты. Так было еще несколько раз. Ерофеев передвигал книгу и долбил по ней нещадно, а Видякин сплевывал густую мокроту на салфетку. Таня переборола брезгливость и посмотрела. Желтоватые, похожие на желатин кусочки цилиндрической формы.

– Желтая, – сказал фельдшер. – Горазды вы курить, тезка. Бросить не пробовали? В больнице не покурите. Бронхоскопию с промыванием уже делали?

– Да! Бросить не могу, – просипел астматик. Спазм в бронхах у него немного уменьшился, но совсем не прошел.

– У вас же сын, – сказал Саша, – вам парня надо вырастить.

Видякин ничего не сказал. Лишь пожал плечами.

Ерофеев запросил место, получил направление от диспетчера, и, нагрузившись оборудованием, все трое пошли в машину. И по неписаной традиции Таня начала пытать Сашу:

– А если нет никаких лекарств, чем можно было бы помочь?

– С настоящей астмой это сложно, – объяснял Ерофеев. – Там ведь множественные механизмы приступа. Сколько видов астмы ты знаешь?

Таня припомнила лекции по «внутренним болезням» – терапии.

– Ну, та, которая развивается после хронического бронхита или пневмонии, – инфекционно-аллергическая.

Ерофеев загнул палец.

– Еще чисто аллергическая на пыль, там, это… пыльцу цветочную. Аллергическая?

– Атопическая, – поправил Ерофеев, – да. И еще?

– Аспириновая астма – это когда на аспирин и некоторые еще лекарства: анальгин, ибупрофен.

– Да, ее еще называют простагландиновой, потому что все эти препараты относятся к группе ингибиторов (подавителей) простагландин-синтетазы – фермента, который создает медиаторы воспаления – простагландины, – блеснул эрудицией Саша. – Ну, в целом да, все верно. Есть еще смешанная форма.

– Всего четыре?

– Ну да… Пятый – не астма в истинном смысле, но для нас важно не откуда астма берется, а что можно сделать. Есть еще вариант астмы – истерическая, или неврастеническая, это когда спазм в бронхах развивается без аллергии или инфекции – из-за стресса. Как ты понимаешь, первым делом выясняешь природу астмы и тяжесть приступа. Если нервный вариант – успокой, приступ пройдет. Если аллерген в воздухе – проветри помещение, можно увлажнить воздух. Развесь побольше мокрых пеленок в комнате. Пыль на них осядет. Если есть противоаллергические лекарства (любые, от димедрола и супрастина до последних разработок: зиртек, эриус), дай. Только сперва убедись, что на них нет аллергии. И еще есть метод – точечный массаж. Конечно, это не лекарства, но пока приедет бригада, можешь понажимать точки.

– Какие?

Ерофеев посмотрел на выпирающие ключицы Тани, тонкую шейку, поджал губы.

– Я тебе на подстанции покажу. Но главное, ты можешь встретиться с ситуацией, которую мы видели у Видякина, – улыбнулся на сочетание слов, – это передозировка противоастматическим ингалятором – бронхолитиком. Эти состояния снимаются только гормонами – в дыхалку и в вену. Понятно?

Таня кивнула. В который уже раз?

– Я еще хотела спросить, – сказала она, когда Ерофеев открыл ей боковую дверь и протянул руку. – Ты так хорошо знаешь этого Видякина. Откуда?

– Его вся подстанция знает. Уже десять лет. Это мутная история. Он живет вдвоем с сыном, мать их бросила. Что-то там случилось, я не знаю деталей, но десять лет назад Видякин перенес тяжеленное воспаление легких. Говорят, что ночь простоял под дождем – умолял ее вернуться. Не знаю. Может, и так. Но прописаны они вдвоем. Парень в интернате, приезжает домой на выходные, а отец – инвалид. Пока мальчишка был маленьким, им мать Александра Ивановича помогала – бабушка, но она умерла. Теперь Видякины, отец и сын, живут вдвоем на отцовскую пенсию и инвалидские деньги.

Ошеломленная этой историей стажерка пошла в комнату отдыха.

Комментарий специалиста

Астма – удушье. В старину, кроме бронхиальной астмы, ставили еще сердечную, но сам по себе термин отражает состояние нехватки воздуха. Бронхиальная астма – это когда воздух с трудом проходит через бронхиальное «древо». Причин тому может быть несколько: спазм бронхов – реакция на стресс, аллергию или воспаление. При спазме одышка приобретает весьма характерный вид: короткий вдох и длинный, в три-четыре раза по времени превышающий выдох.

Для снятия бронхоспазма применяются специальные бронхорасширяющие препараты – в таблетках, ампулах или в виде ингаляторов. Обобщенное название этой группы – бронхолитики. К ним относятся: эуфиллин, теопэк, эфедрин, астмопент. У всех этих препаратов есть побочные эффекты, есть строгие показания, поэтому применять их нужно только по назначению врача. Если бронхоспазм вызван аллергией, то резонно использование антигистаминных препаратов, а в тяжелых случаях – кортикостероидных гормонов.

Существуют комбинированные ингаляторы, в составе которых и бронхолитики, и гормоны.

Особенно важно соблюдать дозировку препаратов и не самовольничать, чтобы не возникало ситуации, подобной описанной в рассказе. Рикошет-синдром при передозировке бронхолитиков может привести к развитию крайне тяжелого состояния – бронхиального статуса, требующего реанимационной помощи: интубации трахеи, искусственной вентиляции легких и отмывания бронхов от обильной и очень вязкой мокроты. Если своевременно такую помощь не оказать, больной обычно умирает от асфиксии (удушья).

Информация для немедиков – участников событий

Что нужно делать?

Эпилепсия. Главное – повернуть человека на бок. Дождаться прекращения приступа. Если возможно, обеспечить тишину и приглушенный (неяркий) свет. Необходимо вызвать бригаду скорой помощи, если приступ произошел впервые, а также если приступы приобрели серийный характер (несколько сразу друг за другом). Повод к вызову – «БЕЗ СОЗНАНИЯ, СУДОРОГИ».

Укушенная рана. Рану необходимо перевязать, предварительно промыв проточной водой, перекисью водорода или свежей мочой. Затем нужно доставить пострадавшего в медицинское учреждение, обязательно сообщить обстоятельства укуса, дать описание животного (собака, лиса, енот, еж, кошка и т. п.). Если район входит в эндемическую зону по бешенству – пройти курс антирабической вакцинации. В любом ЛПУ есть адрес ближайшего пастеровского пункта. При обширной травме и кровопотере необходимо вызвать бригаду «03» с поводом «НАПАДЕНИЕ ХИЩНОГО ЖИВОТНОГО, УКУШЕННЫЕ РАНЫ, КРОВОПОТЕРЯ». За время ожидания бригады следует принять меры по остановке кровотечения (артериальный жгут, давящая повязка), дать успокаивающее, рекомендуется обильное теплое и сладкое питье.

Бронхиальная астма

1. Первым делом постарайтесь выяснить причину развития приступа астмы. Если на нервной почве – необходимо дать успокаивающее: настойку валерианы, валокордин, 20 мл коньяка или 50-100 мл подогретого сухого вина, чтобы успокоить человека. Это приведет к снятию приступа.

2. Если приступ вызван реакцией на аэрозольный аллерген: пыль домашняя, библиотечная, производственная, бытовая химия или домашние животные, для начала надо исключить контакт с аллергеном. Для этого или удалите его, или выведите больного из помещения. На свежем воздухе приступ может прекратиться.

3. Если у больного хроническая астма и приступы обусловлены какими-то форс-мажорными обстоятельствами, то действовать нужно симптоматически:

– Необходимо вызвать бригаду «03», использовав повод «ЗАДЫХАЕТСЯ». Если диспетчер будет уточнять: «Болеет ли человек бронхиальной астмой?» – ответить: «ДА» – и добавить: «НЕ УДАЕТСЯ СНЯТЬ ПРИСТУП».

– Пока едет бригада, нужно посадить больного, обеспечить приток свежего воздуха (не холодного). Если приступ развился на фоне хронического бронхита, надо дать теплое питье (чай или горячую воду с содой, подогретый боржом); в питье можно капнуть 1–2 капли йода. Очень важно, чтобы пар с йодом попадал в бронхи.

– Точечный массаж выполняется нажатием на точки в течение 10–15 минут одновременно двумя руками (рис. 13). Необходимо массировать точки сверху (от лба) вниз по 15–30 секунду каждую, последнюю на руке у основания большого пальца. Повторять цикл несколько раз.

Рис. 13. Точки для массажа при астме

Назад: Подставляйте ладони

Дальше: Veni, vidi, vici[108]