Книга: Пока едет «Скорая». Рассказы, которые могут спасти вашу жизнь

Ничего особенного

История десятая, в которой Таня дежурит на пляже, отбивается от спасателя, а потом и сама спасает утопленника, а на следующем дежурстве в составе врачебной бригады практикантка встречает закрытую черепно-мозговую травму и попутно узнает, что такое «коммунизм».

Середина летней практики. Вторая половина июля. Засуха сменяется грозами, потом – похолодание, пляжи пустеют, но скорая там продолжает дежурить, бессмысленно выстаивая рядом со спасательными станциями с девяти утра до семи или даже девяти вечера. И снова жара, вялые предутренние дождики, духота и пыль. Медикам предписано сидеть в машине в обнимку с ящиком и дыхательным мешком АМБУ на тот случай, если вдруг придется кого-то откачивать.

Таня больше всего не хотела попасть на такое вот сидение-стояние. И не в том, конечно, дело, что кто-то реально может начать тонуть и придется спасать, а как раз наоборот – в том, что ровным счетом ничего не происходит. Но однажды ей все-таки «повезло». Дежурство на пляже выпало именно ее бригаде. Фельдшер – женщина, с которой в этот день выпало Татьяне работать, – оставила стажерку в машине, а сама, вопреки инструкции, улеглась загорать. Предоставленная сама себе, стажерка скучала в кабине, слушала радио, дремала, изредка к ней подходили отдыхающие с мелкими травмами. Почему-то на нее обратил внимание спасатель, который демонстрировал идеальную бодибилдерскую фигуру, и, видимо раздосадованный тем, что Таня никакого интереса к нему не проявила, подошел сам.

– Привет. – Он осмотрел через открытую боковую дверь салон машины, увидел дремлющего водителя. – А напарница твоя где?

– Привет, – отозвалась Таня. – Где-то тут она, загорает.

– А ты чего не пошла? – спасатель оглянулся, видимо надеясь увидеть фельдшерицу.

– Я – стажер. Она сказала сидеть в машине.

– Стажер? – спасатель улыбнулся. – А ты знаешь, что никто не умеет правильно спасать утопающего? Вот любого тут спроси – ни один не расскажет и не покажет!

Таня оторвала глаза от книги и посмотрела на парня.

– Вот правда, – сказал спасатель и, обрадованный, что сумел-таки обратить на себя внимание, продолжал: – Все, что показывают в кино, – это ерунда… Не верь. Там ведь как показывают? Достали человека из воды, положили на спину и давай вдувать воздух и качать сердце.

Таня наклонила голову – она думала, что это правильно.

– Вот! – воскликнул спасатель и, ободренный ее интересом, продолжил лекцию: – Нужно сначала воду из легких вытрясти! Понимаешь? Вот давай покажу прямо на тебе.

Он потянул ее за руку.

– А можно не на мне?

– Можно, конечно, – озадачился спасатель. – Только на ком? Давай на водителе?

Но водитель спал на носилках в салоне машины и был бы недоволен тем, что на нем что-то кому-то хотят показывать. Тогда спасатель поглядел на подростка, который неподалеку задумчиво ковырял пальцем ноги песок и о чем-то размышлял.

– Эй! Малой! Поди сюда!

– Зачем это?

Подросток лениво поглядел на спасателя.

– Ну, надо, помощь нужна.

Парень сделал два шага по направлению к здоровенному спасателю.

– Ну, подошел.

– Ближе. Да не бойся ты!

Спасатель опустился перед Таней на одно колено. Мальчишка гыкнул.

– Вот сюда подойди и ляг мне на бедро животом вниз. Я фельдшеру скорой помощи хочу показать, как оказывать помощь при утоплении. Помоги мне – изобрази утопленника. Понял? Тебе ведь тоже пригодится. Ну, иди сюда, не дрейфь!

Парень выторговал себе поход в каптерку спасателя, свинцовое грузило от пояса водолаза, дежурную поездку на спасательной лодке с мотором и только тогда подошел и сделал, как ему объяснил спасатель, то есть лег и изобразил утопшего. А спасатель ловко подхватил парня под плечи и поясницу, перевернул лицом вниз и положил себе на бедро, после чего принялся бить кулаками по спине.

– Э-э-эй! По-о-о-о-о-ле-е-егче-е-е-е! – заголосил парень.

– Молчи, утопленник, – сказал спасатель, – тебя оживляют. Не возражай! Я же не сильно.

Парень утих и продолжал тряпочкой висеть через коленку.

– Вот, надо даже сильнее, чтобы воду выбить максимально: чем меньше ее останется в легких, тем больше шансов оживить. А только потом уже нужно положить на спину и начать искусственное дыхание.

Таня внимательно наблюдала за действиями спасателя. Она вспомнила, как ей показывал Ерофеев тройной прием Сафара: уложить на ровную и твердую поверхность, под плечи и шею подложить валик и максимально откинуть голову назад, чтобы подбородок был на одной линии с грудиной, вытащить язык, освободить дыхательные пути – и после этого, зажав нос, вдувать воздух в рот, или наоборот – зажать рот и вдувать в нос. Это искусственная вентиляция легких.

Спасатель, обрадовавшись, что стажерка снизошла до разговора, предложил ей экскурсию по спасательной станции, но Таня сказала:

– Я не могу уйти.

А спасателя уже тянул парнишка.

– Ну, дядь! Ты же обещал на лодке покатать. Ну, поплыли!

– Может быть, на лодке с нами прокатишься хотя бы? – спасатель предпринял последнюю попытку тронуть Танино сердечко.

Но тут за его спиной появилась обгоревшая фельдшерица в светящемся купальнике из зеленой лайкры и сказала:

– Спасатель! Лучше меня прокати! – Спасатель обернулся, встретил знакомые глаза. – Все-таки это моя бригада, а стажеры пусть работают – им дневник надо оформлять.

Фельдшерица подмигнула Тане:

– А я и на лодке прокачусь, и хозяйство ваше осмотрю. Ты ведь мне его покажешь?

В глазах спасателя зажегся огонек сексуального азарта, и он увел сотрудницу «03» патрулировать акваторию, а потом «писать совместный отчет». Мальчишка семенил рядом, помалкивая.

Таня сделала вид, что ничего не понимает. Не ее это дело. Но интерес пропал полностью и к пляжу, и к спасателю… Ясно, что они с этой фельдшерицей давно знакомы и все это дежурство явно было спланировано заранее. Поэтому когда оно наконец закончилось, стажерка обрадовалась несказанно.

Она лучше сходит на пляж просто так – сама, как отдыхающая. Вот сестру возьмет и сходит.

* * *

Жалко было терять погожие солнечные деньки. Кто знает, сколько еще продержится жара?

Сестра Вика, не изменяя себе, естественно, потащила Таню на дикий пляж рядом со старым песчаным карьером. Пойти на официальный городской пляж не давала ее бунтарская натура. «Дикость» состояла в отсутствии спасателей и палаток с фастфудом. Загорающих здесь было не меньше, а вот вода все-таки почище. Хотя бы потому, что не мотались по акватории моторки и неповоротливые теплоходы. Одним из многих неудобств этого дикого пляжа было отсутствие общественных туалетов и кабинок для переодевания. Вика показала Тане «изобретение» – прошитую простыню, с одной стороны собранную резинкой. Надеваешь такой чехол на шею – и спокойно под ним переодеваешься. Таня оценила гениальность. Значит, туда они едут уже в купальниках, а потом переоденутся и поедут домой. Молодец, сестренка!

Таня, несмотря на свою темную «шатенистость», имела кожу молочно-белую, обгорала в один момент на солнце и потому перед каждым выходом на пляж запасалась солнцезащитными кремами и не снимала с головы широкую шляпу даже в воде. Вика, наоборот, любила полежать на солнце и получала идеальный бронзовый загар в первый же день. Несмотря на соломенные волосы, кожа ее была чуть смуглее, чем у сестры. Так уж несправедливо распределились гены, доставшиеся им от родителей. Вика получилась в бабушку по папиной линии, а Таня – в дедушку по маминой. Вот и вышли из дома утречком буднего июльского дня худенькая темная шатенка с белой кожей и серыми глазами и статная блондинка с карими. Кроме этих «достоинств», к тринадцати с половиной годам Вика имела грудь уже не меньше третьего размера и поэтому выделялась рядом с Таней с ее «полвторым».

Девушки по очереди искупались. Немного поплавав, легли на равномерное «прожаривание». Солнце то пряталось за высокими облаками, то распускало лучики. Народ прибывал, и если сперва плед лежал как бы с краю пляжа и поблизости почти никого не было, то постепенно соседей у них заметно прибавилось. Таня читала, а Вика, заткнув уши наушниками-«бананами», наслаждалась грохотом тяжелого рока, от которого у старшей сестры мозг вскипал через полминуты.

Вика полезла в сумку достать попить и толкнула сестру локтем:

– Тань!

Та, не поворачиваясь, спросила:

– Чего?

– Сходи на берег, глянь!

– Зачем?

– Несут кого-то!

– Куда? Кого? Чего?

Таня приподнялась на локте, но глаза, привыкшие к странице книги в тени шляпы, отказались показать картинку пляжа – слишком ярко!

– Ну, вон, из воды кого-то вынесли за руки-ноги! Не хочешь посмотреть?

Стальная пружина подкинула Таню, и она помчалась к собирающейся толпе. Весьма упитанный дядька лежал на песке без признаков жизни, а другой со всей дури давил ему на грудь – делал непрямой массаж сердца.

– Вы неправильно делаете! – закричала Таня. – Перестаньте!

– Ты больно много понимаешь, – проворчал откачивающий утопленника дядька.

– Да остановитесь вы! Я на скорой… Ну, пожалуйста, остановитесь! – добавила Таня отчаяния в голос. – Послушайте меня!

– Качай сама, – сказал, разогнувшись, дядька.

– Нет! Переверните его на живот! – сказала Таня.

Она стала показывать, как ее учил спасатель.

– Теперь выбейте из легких воду!

Дядька послушно все выполнял, крепко дубася по спине утопленника. Кто-то в толпе выдохнул:

– Профи! Вон – вода вытекает!

– Теперь положите на спину!

Таня оттянула голову утопленнику и приложила ухо к груди. Ей послышалось какое-то слабое шебуршание – то ли есть ритм, то ли нет.

– Я буду дышать, а вы качайте: пять «качков» – один вдох.

Она говорила быстро, пальцами вытягивая язык и ощупывая, нет ли чего в горле. К счастью, нет ни водорослей, ни песка. Зубы у утопленника тоже оказались свои. Таня прижалась губами к холодным губам пострадавшего и с силой выдохнула воздух. Дядька пять раз качнул сердце. Она снова выдохнула в рот утопленнику. После седьмого или десятого выдоха у нее зашумело в голове и поплыли радужные пятна перед глазами. Она разогнулась и попросила:

– Кто-нибудь, помогите, надо еще подышать.

Она поглядела в глаза утопленника и вдруг увидела, что зрачки того затрепетали.

– Стойте! – закричала она. – Послушайте на шее пульс! Он, кажется, оживает!

Утопленник сделал неуверенный вдох, сразу закашлялся, потом задышал и зашевелился. Лицо у него очень быстро из бледного стало свекольно-красным. Он осмотрел собравшуюся толпу. Сдавленно проговорил:

– Охренеть…

Снова закашлялся и попытался лечь на бок или встать.

– Скорую вызвали? – спросила Таня. – Или МЧС?

– Не надо скорую, – сказал пострадавший. – Я в порядке, сейчас оклемаюсь.

Он сел и принялся смотреть на воду.

– Сейчас все пройдет. Голова шумит. А так ничего страшного. Спасибо!

– Вы, конечно, как хотите, – сказала Таня и пострадавшему, и окружающим, – но надо вызвать скорую, надо рентген легких сделать. Если вода глубоко прошла. Понимаете?

Ее понимали… или не понимали. Люди одобрительно посматривали на худенькую растерянную девушку, которая что-то пыталась всем объяснить, но шоу закончилось, можно разойтись.

– Вы все дураки! – завопила Вика. – Если сестра говорит, что нужно вызвать скорую, значит, так и есть!

– Ну и вызывай, – сказал кто-то.

К сестрам подошел «утопленник». Он уже твердо стоял на ногах.

– Успокойтесь, девушки. Не надо никого беспокоить. Я в полном порядке. Сейчас пойду домой и отлежусь. Выпью горячего чаю с коньячком, согреюсь… Все будет хорошо. Я тут недалеко живу.

Таня обреченно всплеснула руками и, чуть не плача, спросила Вику:

– Ну почему люди такие идиоты? У него же пневмония может быть… Ты понимаешь? И там еще что-то происходит в легких от воды, я не помню. Но нельзя ему без больницы.

– «Жираф большой – ему видней», – процитировала Вика любимую папину присказку из песни Владимира Высоцкого. – Как ты его заставишь?

Они смотрели вслед собиравшему вещи пострадавшему.

– Слушайте, дамочки, – обратился тот «спасатель», что выволок из воды и потом откачивал утопленника, – я понимаю, у нас разные возрастные категории, но все-таки одну жизнь мы сегодня спасли. Может быть, отметим?

– Извините, мы не пьем, – сказала Таня, не глядя на добродушного дядьку. – Мы сейчас тоже домой поедем.

– Настроения нет. Понимаете? – сказала Вика.

И дядька отстал.

– Хотя вообще-то он прав. Вы ж его спасли. Этот-то, – она показала в спину уходящего «утопленника», – совсем неживой был.

* * *

На следующий день было назначено дежурство, и Таня умудрилась записаться в ерофеевскую бригаду. Правда, Саша оказался в компании с доктором и они вместе со стажеркой сидели в салоне машины. По плану врач с фельдшером работали до шести вечера, потом врач уходила открывать ночную бригаду, а Ерофеев и Таня оставались до десяти. Все вызовы были «ничего особенного». Почти все к детям: то прыщики на попке, то кашель никак не пройдет, то температурка вроде как поднялась («мне показалось, что он горяченький») и т. п. Кого-то отвезли, кому-то мудрый совет дали… Врач – женщина большая, серьезная, властная. Ерофеев с ней – фельдшер, а Таня смотрелась как «детский сад». Вроде как ребенка оставить было не с кем, вот и катается… Ерофеев ей предложил подписать дневник и уехать домой. День такой. Одни вышли из отпусков, а другие еще не ушли. Таня отказалась. Что дома делать? Сестра притащила подруг – там дым коромыслом. Ерофеев не стал настаивать. Таня рассказала ему вчерашний эпизод на пляже. Ерофеев одобрительно выслушал. Проворчал: «Кое-чему научилась!» Таня пожаловалась, что «утопленник» отказался от скорой помощи. Что она настаивала, а он взял, собрал вещички и ушел. Но она-то знает, что вот так нельзя легкомысленно относиться. Ерофеев ее выслушал и спросил:

– А вот в чем опасность?

Таня пожала плечиками.

– Я думаю, что с грязной водой инфекция попадает, пневмония начнется наверняка.

Ерофеев кивнул.

– Ну, частично да. Но только частично. Главная опасность в том, что вода заполняет легкое, пусть даже не все, а только некоторые отделы, и доходит до конца – попадает прямо в альвеолы и разрушает сурфактант, – сказал Саша и поднял палец. – Это пресная вода. Морская действует несколько иначе. И когда тонут в реках и озерах или даже в ваннах и бассейнах, то главная опасность в том, что вода поступает в кровь и разводит ее. Понимаешь?

Таня кивнула в ответ, но как-то неуверенно. Ерофеев понял, что она еще не понимает смысла сказанного.

– Хорошо. Ты помнишь, что происходило с кровью, когда ты развела лекарство не физраствором, а дистиллированной водой? Ну, припомни: ты взяла преднизолон, одну ампулку, развела ее не изотоническим раствором, а водой и потом вошла в вену, потянула поршень на себя. В шприц пошла кровь – ты убедилась, что ты в вене. Что с этой кровью случилось?

– Ну, она… Я поняла! Произошел гемолиз! Клетки разрушились! – воскликнула Таня, вспомнив, что кровь тогда мгновенно «взорвалась», то есть обычная ее взвешенность – гуща – исчезла, весь раствор стал розовым – кровь превратилась в красную краску.

– Верно! Только для организма больного та капелька крови, что разрушилась у тебя в шприце, – это мелочь, пустяк. Почки этого даже не заметят. А вот когда вода из озера качается прямо в кровь, гемолиз происходит страшенный. И никто не даст гарантий, что уже вчера вечером дядька твой не затемпературил, не пожаловался, что моча идет бурая и вообще очень как-то плохо ему. А уже сегодня он может быть в реанимации и подключен к искусственной почке. Но твоей вины нет никакой – все, что должна была сделать, ты сделала. И замечание правильно сделала, и дышала правильно – не в желудок, а в легкие. Иначе бы вам его ни за что не оживить. А то, что отказался от вызова скорой, – это его дело. Дуракам закон не писан.

После полудня им дали вызов с поводом «мужчина, двадцать три года, кружится голова, теряет сознание». Вызов они получили в дороге и поэтому около подъезда стояли уже через пять минут. Вот что им рассказала мама молодого человека двадцати трех лет, который лежал на диване с грелкой у головы. (Правда, как выяснилось, вода в этой грелке оказалась заморожена.)

Парень всю ночь оттягивался в ночном клубе со своей девушкой. Много ли выпили – то неведомо, потому что девушка довезла своего ухажера до дома и уехала спать. Все, что мама знает, она буквально клещами вытягивала из сына, который заявился в одиннадцатом часу дня и сразу завалился в постель, сославшись, что ему ушибли голову и врачи сказали прикладывать холод. Кто ушиб? Он ответил, что они там немного подрались в клубе и ему дали по голове чем-то тяжелым, что он даже на пару минут отключился. Пришел в себя он в обезьяннике в отделении полиции, и оттуда девушка повезла его на такси в травмпункт – снимать побои, потому что они написали заявление на тех отморозков, которые напали.

В травмпункте его осмотрели, сказали, что есть сотрясение головного мозга и нужно непременно в больницу. Но он в больницу не хотел, от скорой отказался и поехал на такси домой. А девушка забрала его справку о травме и поехала в полицию дооформить дело, а потом к себе – отсыпаться.

На вопрос врача: «Что же сейчас послужило причиной для вызова скорой, если он не захотел этого сделать три часа назад?» – мама сказала:

– Он меня не узнает и ничего не помнит.

– То есть как ничего не помнит? – удивилась врач. – Вы же сами сказали, что он вам рассказал всю историю. А сейчас говорите – не помнит?!

– Ну да, – сказала мать очень встревоженным голосом, – в одиннадцать он все мне рассказал, а сейчас он не понимает, где находится, кто я, а только отзывается на имя. И вообще он выглядит намного хуже, чем пару часов назад. Мне кажется, что с ним что-то происходит.

Врач повернулась к Тане:

– У тебя, кажется, есть фонарик. Ну-ка, посвети ему в глаза.

Таня выполнила приказ и увидела, что левый глаз широкий и на свет фонарика сужается зрачок, а вот правый – чуть отклонен кнаружи и узкий (рис. 8).

Рис. 8. Анизокория

Доктор похлопала парня по щекам и потребовала: «Язык покажи, зубы оскаль». Парень, лежа на диване, что-то непонятное изобразил лицом. Он не отвечал на команды. Когда врач попыталась проверить мышечную силу в руках, он подтянулся и сел на постели. Посмотрел одним глазом на синюю форму медиков и произнес что-то типа: «Выбл, слабля, фафлу, пала».

Врач ощупала здоровенную шишку справа на темени и ближе к затылку.

– Так, ребятки… Так, мамаша… В общем, срочно повезем его мы. Прямо очень срочненько, потому что все меньше времени остается. Саша, давай звони – бери место на травму черепно-мозговую закрытую, а ты, солнце мое, краса ненаглядная, – врач обратилась к Тане, – беги к машине и волокушу с водителем вместе принеси. Бегом! – Потом Таня узнала, что эта врач всегда, когда волнуется, начинает говорить, как мастер Йода из «Звездных войн».

Таня рванула к лифту, но успела услышать ответ врача на вопрос матери пострадавшего:

– Серьезно очень все! Если его на операцию не отвезти сейчас же – он умрет. Там растет гематома под черепом. Надо ехать было еще тогда – все было бы намного проще и легче, а что будет сейчас – ведомо одному богу!

Когда стажерка примчалась с волокушей в квартиру, она застала Ерофеева, вводящего внутривенно лекарство пострадавшему. Тот закрывал-открывал глаза и фыркал, словно морж.

– Магнезия? – догадалась она.

– Да, – сказала врач, – десять в вену, пять в задницу и микседол в вену. Саша, лед не забудьте – пусть будет у головы. – Несмотря на давнее знакомство, врач эта всегда и ко всем обращалась исключительно на «вы». Таня слышала, будто сын доктора – известный байкер. И он очень любит свою маму.

Долетели с мигалками и сиреной за десять минут. Врач и Ерофеев стажерку посадили вперед, а сами остались с пострадавшим. Заранее приготовили мешок АМБУ, если вдруг остановится дыхание.

В НИИ им. Н. В. Склифосовского в приемном отделении стоял гвалт. Обычный день. Таня не пошла с Ерофеевым и врачом сдавать парня. Осталась в коридоре. Напротив нее стояла высокая красивая девушка в синем платье и плакала. Девушку утешал парень: он ей что-то говорил тихо и гладил по руке. Таня встретилась глазами с плачущей.

– Что у вас случилось?

– А вы тут врач? – спросил парень.

– Нет, – смутилась Таня. – Я на скорой, на практике, мы парня привезли с головой.

– А мы побои снимаем, для полиции, – ответил молодой человек, сопровождающий девушку в синем. – Вику по голове стукнул какой-то дурак.

– То есть как? За что?

– Ни за что, – всхлипнула девушка. – Мы шли в ГУМе. Там народу очень много. Я немножко толкнула там, даже не видела кого, и говорю: «Извините». А он мне как даст кулаком по голове – в глазах аж потемнело.

– Этого «чудака» полиция задержала, а нам велели обратиться сюда, чтобы справку дали о побоях, а они спрашивают полис и паспорт. Ну какой полис? Мы приехали на неделю, а паспорт в квартире остался – ждем, пока нам привезут. – Сопровождающий Вику молодой человек говорил немного возмущенно.

– А вы как хотели? – спросил оказавшийся рядом Ерофеев. – Кому справка нужна?

– Вот Вике, – сказал парень, уже понимая, что говорит глупость.

– А откуда известно, что она – это она? – усмехнулся Ерофеев.

– Ну, паспорт – ясно, нужен. А без полиса что, нельзя?

– Без полиса можно, – сказал Ерофеев. – Пока можно. Но с полисом лучше – сразу можно оформить оказание услуг. Все ж денег стоит. И осмотр, и перевязка, и обследование. Зарплата медикам и финансирование больницы собираются из этих денег. Не забывайте, мы уже не при социализме живем. Халява кончилась. Все стоит денег. Только туалет бесплатный, и то не везде.

Таня хихикнула.

– Ничего смешного, – сказал Ерофеев, – мы живем при коммунизме. А что такое коммунизм?

Таня покачала головой, как бы говоря: «Не знаю», а девушка в синем платье и парень улыбнулись.

– Правильно, не знаете. «Коммунизм есть учет и контроль, а также электрификация всей страны». Поехали на подстанцию – нам велено возвращаться и отзвониться из района.

Таня не ушла до шести. Им дали немного передохнуть – попить чаю. И она вспомнила «мудрые мысли», которыми Ерофеев делился в Склифе.

– Разве у нас коммунизм? Ты ведь шутил?

– Ну конечно, шутил. У нас самый обычный капитализм – и мы наблюдаем его звериный оскал… живем в обществе стяжательства, накопительства, обмана и выгоды…

– А ты застал социализм?

– Совсем чуть-чуть… Я при нем родился и ходил в детский садик, а в школе уже только слышал о пионерах и октябрятах. А последние комсомольцы при мне становились современными олигархами или главарями ОПГ. – Ерофеев допивал чай. – Ты домой собираешься?

– Ну да, вот еще на вызов съездим – и сразу домой.

Комментарий специалиста

Две важные темы: реанимация утопшего и закрытая черепно-мозговая травма.

При утоплении существует несколько вариантов развития состояния клинической смерти:

1. Рефлекторная остановка дыхания. В этом случае вода не сразу проникает в дыхательные пути, и шансов оживить такого спасенного из водной пучины больше.

2. Утопление в пресной воде или утопление в морской (соленой) воде. Эти виды утопления протекают несколько по-разному и с разным прогнозом.

При утоплении в пресной воде (если вода заливает легкие) происходит проникновение воды в кровь, а там пресная вода вызывает гемолиз – разрушение эритроцитов и развитие острой почечной недостаточности, если пострадавший долго пробыл в воде (например, его долго транспортировали к берегу и не сразу произвели реанимационные мероприятия), а также отсроченного (несколько часов) отека легких. Даже в случае успеха сердечно-легочной реанимации (СЛР) такой человек обречен на длительное лечение в больнице с пневмонией и почечной недостаточностью.

Утопление в соленой воде (например, в море) тоже вызывает тяжелые осложнения, так как соленая вода вызывает отек легких сразу. Поэтому утопление в соленой воде поддается лечению труднее. Главное в реанимации утопленника – не совершить самую распространенную ошибку, из-за которой многих можно было бы, но не удалось оживить. Ошибка в том, что большинство забывает первым делом выдавить или выбить из бронхов и легких воду, а уже только после этого при необходимости начинать массаж сердца и искусственное дыхание (30:2). Нередки случаи, когда для приведения человека в чувство достаточно освободить ему бронхи от воды. Все-таки если изначально человек здоров, то он весьма живуч, а удаление воды – это то малое, чего хватает для возвращения с того света.

Во всех случаях удачной доврачебной помощи, оказанной даже профессиональными спасателями, пострадавший должен быть госпитализирован, ибо прогноз всегда непредсказуем. Осложнения же очень вероятны.

Закрытая черепно-мозговая травма частенько оказывается нераспознанной, и человек доставляется в нейрохирургию, когда уже упущено время.

На что нужно обращать внимание при ушибе головы в первые минуты или час после постановки диагноза «сотрясение головного мозга» или «ушиб мозга»?

1. Была ли хотя бы кратковременная потеря сознания после удара по голове или головой?

2. Появились ли тошнота, рвота или головокружение сразу после травмы или спустя некоторое время?

3. Нарастает ли ухудшение самочувствия со временем – с момента возвращения сознания и спустя полчаса-час? Необходимо знать, что мозг – субстанция желеобразная и очень инерционная, то есть удар головой о твердую поверхность или по голове каким-либо предметом может не привести к повреждению костей черепа, но при этом сам мозг подвергнется удару, и, возможно, при этом произойдет повреждение небольших сосудов, а как следствие – кровоизлияние. Учитывая малый диаметр сосудов, гематома будет нарастать постепенно, и, соответственно, клиническая картина тоже будет развиваться небыстро. Вероятно и повреждение костей черепа – вдавление (которого под подкожной гематомой не видно), и развитие кровотечений либо под твердую мозговую оболочку (ТМО) – субдуральное (dura mater), либо между костью и ТМО – эпидуральное, клиника закрытой черепно-мозговой травмы (ЗЧМТ) и кровоизлияние нарастают быстро, за минуты человек погружается в кому, а затем наступает остановка дыхания и сердца. У бригады скорой помощи буквально 10–30 минут, чтобы успеть доставить пострадавшего в нейрохирургию, где его экстренно прооперируют.

Кровоизлияние под ТМО развивается постепенно и намного медленнее, чем эпидуральное. Гематома нарастает в течение нескольких часов и по достижении объема более 150 мл уже приводит к смерти.

Поэтому единственная мера спасения при ЗЧМТ – это своевременное ее определение, а сделать это можно только с помощью специальных инструментальных методов.

УЗИ – эхоэнцефалограмма, которая показывает смещение срединных структур головного мозга и косвенно указывает на некий лишний объем под черепом – метод несложный, но ясной картины, где и какая гематома или опухоль, не дает. Его удобство в том, что необходим небольшой и недорогой прибор, научиться пользоваться которым может и немедик (например, спасатель или полицейский).

Более информативны рентгеновские методы: снимок черепа в двух проекциях покажет и повреждение костей, и эпидуральную и субдуральную гематомы.

Однако нужно еще определить, где же расположена ЗЧМТ. Наиболее точно на этот вопрос ответит компьютерная томограмма (КТ) или магниторезонансная (МРТ). Оба эти исследования однозначно укажут и место кровоизлияния, и расположение гематомы, и повреждение черепа.

Информация для немедиков – участников событий

Что нужно делать?

ПРИ СПАСЕНИИ УТОПАЮЩЕГО сразу после вытаскивания его из воды на сушу необходимо перевернуть пострадавшего лицом вниз, лучше всего положить животом на бедро и выбить-выдавить воду из легких. На это должно уйти не больше 30 секунд. После чего пострадавшего надо перевернуть на спину и определить наличие или отсутствие пульса на сонных артериях и дыхания (приложившись щекой к его рту). Это займет еще 10–15 секунд. И только убедившись, что пульс и дыхание НЕ ОПРЕДЕЛЯЮТСЯ, а диаметр зрачков не превышает ½ диаметра радужки, начать сердечно-легочную реанимацию: 30 нажатий на грудину двумя руками и два выдоха в рот. Если есть возможность провести электродефибрилляцию (а происшествие произошло в людном месте, где может быть спасательная станция и необходимое оборудование), сделайте это по инструкции на ЭДФ. Только помните: кругом сырость, а разряд не должен поразить спасателя и окружающих волонтеров и зевак. Пострадавшего положите на сухое полотенце. Перед началом СЛР необходимо вызвать скорую (поручите кому-нибудь из свидетелей, не занятых в оказании помощи) с поводом «УТОПЛЕНИЕ». Реанимацию следует проводить до приезда бригады «03».

ПРИ УДАРЕ ПО ГОЛОВЕ ЛИБО ГОЛОВОЙ и ОЧЕВИДНОМ СОТРЯСЕНИИ ГОЛОВНОГО МОЗГА, то есть при наличии симптомов: потеря сознания на несколько минут, головокружение, тошнота, рвота, ретроградная амнезия (потеря памяти), – свидетелю-спасателю необходимо убедить пострадавшего, что нужна немедленная медицинская помощь (не исключена дезориентация и неадекватная оценка состояния у пострадавшего). Следует помнить, что до проведения объективного обследования и исключения закрытой черепно-мозговой травмы этот диагноз должен стоять на первом месте в тактике оказания помощи. А значит, необходимо вызвать бригаду «03» с поводом «ТРАВМА ГОЛОВЫ, ЗАКРЫТАЯ ТРАВМА ЧЕРЕПА». Этот повод требует от бригады скорой помощи обязательной госпитализации пострадавшего с целью осмотра нейрохирургом. Бригада не имеет права принимать отказы. Напомните медикам, что пострадавший неадекватен, и на себя ответственности за отказ от госпитализации не берите. До тех пор пока диагноз ЗЧМТ не будет исключен ИНСТРУМЕНТАЛЬНО, то есть по результатам КТ или МРТ, он не может быть снят. А значит, любой медик, взявший на себя ответственность за такое действие, в случае смерти пострадавшего будет нести уголовную ответственность.

Назад: Голова – предмет темный…

Дальше: Тягомотина