Глава 8
Деньги
– Советую вам слезть с котурнов и взять себя в руки, юная леди, – заметил Мэйсон. – Хватит разыгрывать трагедию.
– Я не могу с собой справиться, – жалобно захныкала Валери. – Не могу, не могу!
– Глупости! – громко заявила Сьюзен. – Каролин и Хейли арестованы! Как такое могло прийти в голову?
– Простите! Констебль сказал, что они не вернутся. И у меня сразу мелькнуло в голове – в моей несчастной, измученной голове, – как сильно он ее любил. Ведь всем известно, что…
– Не важно, – перебил Ливерсидж. – Давайте поговорим о чем-нибудь другом.
– Хорошая мысль, – весело одобрил Аллейн. – Например, о потерянных вами деньгах, мисс Гэйнс. Они так и не нашлись?
Это произвело эффект холодного душа. Валери сразу перестала хныкать и пришла в себя.
– Нет… Я… Нет, не нашлись. Но мистер Мейер был так… добр, что вернул мне часть денег. А теперь…
– Неужели? Какая щедрость.
– Да. Он сказал, что чувствует свою ответственность, потому что я нахожусь под его крылом. И что фирма не дает своим людям оставаться без наличных средств. А теперь…
– То есть он вам просто их отдал? – спросил Акройд.
– Ну… да. Буквально заставил меня взять. Я говорила, что не нужно, но он настаивал. А теперь лежит там, уби…
– Это так на него похоже, – вставил Кортни Бродхед. – Он всегда был очень щедр.
– И по отношению к вам тоже, верно, Курт? – спросил Ливерсидж.
– Верно. – Бродхед посмотрел ему в глаза. – Так и есть.
– Расскажите нам об этом, Курт, – предложил Гордон Палмер.
– Заткнитесь, Гордон. – Мистер Уэстон заговорил в первый раз тех пор, как Аллейн вошел в комнату. – Не лезьте не в свое дело.
– Что верно, то верно, – заметил Ливерсидж, которому, судя по всему, стало намного лучше. – Пара фунтов в кармане никогда не помешает. И благодаря вам, Курт, они у меня есть. Спасибо, дружище. Хотите сыграть на пару – всегда к вашим услугам.
– Вам везет в покер, мистер Ливерсидж? – небрежно спросил Аллейн.
– Да. А вот Курт в этом совсем не крут.
Он рассмеялся.
– Вам весело? – буркнул Акройд. – Надо же, вам весело!
– Мне кажется, сейчас не время шутить, – начала Валери. – Сейчас, когда…
– Мы просто составляем эпитафию, – вмешался Гордон Палмер. – По крайней мере, Курт. – Он с вызовом взглянул на Уэстона и снова повернулся к Бродхеду. – Я хочу вас кое о чем спросить, Кортни. И для этого у меня есть очень важная причина.
– О чем именно? – отозвался Бродхед.
– Вот о чем. Где вы взяли деньги, чтобы оплатить карточный долг?
В гробовом молчании, наступившем после этого вопроса, Аллейн бросил взгляд на Ливерсиджа. Тот пристально смотрел на Кортни Бродхеда.
– Мне нечего скрывать, – ответил Бродхед. Он сильно покраснел, но спокойно ответил на взгляд Палмера. – Я одолжил их у мистера Мейера.
– Вот как, – обронил Гордон. Он искоса взглянул на Ливерсиджа.
– Гордон, – бесстрастно бросил Джеффри Уэстон, – хватит грубить.
– «Карузерс, негодяй, вы позорите честь нашего колледжа», – с усмешкой процитировал Гордон. – Джефф, вы неподражаемы.
– Вижу, вы напрашиваетесь на взбучку, – сказал мистер Уэстон. – Не сомневайтесь, вы ее получите.
– А я убегу. Я бегаю лучше вас. Хватит дурачиться, Джефф. Я сказал, что для моего вопроса есть веская причина. И объясню какая. Когда мы сошли с корабля, Кортни спросил, не могу ли я подождать с долгом, пока он не отыграется. Я сказал – да, все в порядке. Он стал жаловаться, что свалял дурака и остался без гроша в кармане. В ту же ночь Вэл ограбили в поезде на сотню фунтов. На следующий день Кортни заплатил мне и Фрэнки Ливерсиджу все до последнего пенни. Тогда он заявил, что ему обломилось что-то от родных. А теперь говорит, что одолжил деньги у мистера Мейера. Очень мило. Жаль, конечно, что мистер Мейер уже не может подтвердить…
– Чертов ублюдок! – рявкнул Кортни Бродхед и бросился к нему.
– Бродхед!
От голоса Аллейна все подпрыгнули на месте. Кортни в ярости обернулся.
– На вашем месте я бы этого не делал, – произнес Аллейн.
– Он разговаривает со мной так, словно я какой-то…
– Если у вас есть что сказать по делу, – испуганно, но упрямо гнул свое Гордон, – то почему бы так и не сделать? Или вы хотите, чтобы вам надрали задницу?
Рука Бродхеда взлетела в воздух. Аллейн перехватил ее на взмахе, сделал одно легкое и быстрое движение, и она снова опустилась вниз.
– Хотите, чтобы сержант стал вашим рефери, дурья вы голова? – спросил Аллейн. – Вернитесь на место.
К общему удивлению, Кортни так и сделал.
– А вы, – Аллейн обернулся к Гордону Палмеру, – послушайте меня внимательно. Если у вас есть какая-то полезная информация по этому делу, сообщите о ней полиции.
– Я могу говорить все, что хочу, – буркнул Гордон, шагнув назад.
– Заткнись, – произнес Уэстон.
– Если ваше заявление подпадет под закон о клевете, вы потом очень долго не сможете делать что хотите, – заметил Аллейн. – Придержите свой язык и послушайте людей, которые старше и умнее. Вы чертовски вздорный и нахальный юнец, и я сильно сомневаюсь, что когда-нибудь из вас получится что-то дельное.
– Да кто вы такой, чтобы…
– Заткнись, – повторил Уэстон.
Гордон отступил и сел на стул, бормоча что-то под нос.
– Я думаю, – заметил Ливерсидж, – будет гораздо лучше, если вы все просто и спокойно объясните, Курт. Для вашего же собственного блага.
– Но объяснять особо нечего, – возразил Бродхед. – Я проигрался в покер и не мог заплатить долги. В первое же утро, как мы сюда приехали, я пошел к мистеру Мейеру и рассказал ему об этом. Он проявил большую щедрость и одолжил мне деньги. Мы договорились, что я выплачу их из своего жалованья.
– Если так, мой друг, вам не о чем беспокоиться, – кивнул Ливерсидж. – Все записано в бухгалтерских книгах, не так ли, мистер Мэйсон? Полагаю, мистер Мейер говорил с вами об этом?
– Я согласен с мистером Аллейном, – спокойно ответил Мэйсон. – Нет смысла сейчас обсуждать эту тему.
– В книгах ничего нет, – возразил Кортни Бродхед. – Это был частный заем.
Наступило неловкое молчание.
– Я не понимаю, – произнесла вдруг Валери Гэйнс. – Ясно, что Курт не брал мои деньги. При чем тут это? Их украли еще на корабле. Наверное, стюард взял.
Последнюю фразу девушка произнесла едва слышно. Она взглянула на Ливерсиджа и отвела глаза.
– Я уверена, что это был стюард, Фрэнки, – добавила она.
В ее голосе слышались почти умоляющие нотки.
– Разумеется, виноват стюард, – охотно подтвердил Ливерсидж.
Он с ослепительной улыбкой взглянул на Кортни Бродхеда.
– Неважно, кто это был, стюард или не стюард, – резко вмешалась Сьюзен. – Пусть хоть капитан корабля. Главное, что это был не Кортни Бродхед. А тот, кто так утверждает, – дурак или подлец.
– О, вы всегда на страже униженных и оскорбленных, верно, Сьюзи? – мягко заметил Ливерсидж.
– Черт возьми, – не выдержал Джордж Мэйсон, – может, хватит говорить о долгах Кортни и деньгах мисс Гэйнс? Произошла ужасная трагедия, а вы не придумали ничего лучшего, как устроить перепалку. Что будет с гастролями? Вот что я хотел бы знать. Что будет с театром?
Все сразу затихли и погрузились в унылое молчание, словно это и правда была их самая главная проблема.
– С гастролями! – возмутился Гордон Палмер. – Ну и странные же вы люди. Плевать на гастроли! Лучше скажите, что будет с нами?
Этот возглас, похоже, заставил всех сплотиться. Члены труппы стали переглядываться между собой, не обращая внимания на Гордона.
– Вы что, не понимаете, что здесь убили человека? – продолжал он.
Ему хотелось, чтобы его голос звучал гневно и убедительно, но на самом деле он был похож на обиженного мальчишку.
– Заткнись, – сказал Уэстон.
– И не подумаю. Бедный мистер Мейер…
Его голос дрогнул.
– Если бы Альфред Мейер сидел сейчас с нами, – неожиданно заметил Джордж Мэйсон, – он бы тоже думал о гастролях. Для Альфреда фирма всегда была на первом месте.
Все помолчали.
– Мне очень жаль, что все так произошло, – продолжал Мэйсон. – Я хочу сказать: жаль, что вы оказались в такой ситуации. Мы с Альфредом всегда в первую очередь думали о вас. И я обещаю, что я… о вас позабочусь. Уверен, что мой партнер хотел бы именно этого. Мы все здесь – старые друзья. Я пока не знаю, что будет дальше, но можете не сомневаться: сделаю все возможное, чтобы вы не почувствовали никакой разницы.
Он с серьезным видом оглядел всю компанию. По комнате прошел легкий шум: казалось, все были тронуты этой неожиданно теплой речью и тем обещанием заботы, которое в ней прозвучало. Окинув взглядом труппу, Аллейн подумал, что, пожалуй, надежность и уверенность – это вещи, которые больше всего ценят актеры, поскольку именно этого им всегда и не хватает. Даже самым популярным и высокооплачиваемым артистам редко удается скопить много денег. Такое впечатление, что их преследует древнее проклятие их профессии: всегда мечтать о спокойной гавани, но никогда ее не иметь. И ему вспомнились разные истории об известных актерах и о той нищей и убогой жизни, которую многим из них пришлось вести в старости.
Его мысли прервало появление Пакера.
Он сообщил, что инспектор хотел бы поговорить с мистером Мэйсоном, если тот достаточно хорошо себя чувствует. Мистер Мэйсон побледнел, сказал, что ему уже лучше, и последовал за сержантом.
– Надеюсь, он действительно думает то, что сказал, – пробормотал Брендон Вернон. – Я так долго работал в фирме, что уже не представляю себя в другом месте.
Постепенно разговор свелся к обычным актерским сплетням об ангажементах. Было ясно, что все они потрясены – а многие и искренне тронуты – смертью Альфреда Мейера. Но это не помешало им быстро соскользнуть на привычные темы и уже вскоре перейти на обычную милую беседу. Кортни Бродхед удалился в другой конец комнаты и стоял там, мрачно насупив брови, пока Вернон не подошел к нему и не взял под руку, стараясь успокоить и настроить на более благодушный лад. Никто не обращал ни малейшего внимания на Гордона Палмера, который съежился в углу вместе со своим безмолвным «поводырем».
Вскоре вернулся Пакер.
– Инспектор хотел бы поговорить с вами, мистер Аллейн, – заявил он.
Аллейн вышел с ним в темный коридор.
– Мистер Уэйд подумал, что, может быть, вы хотите покинуть комнату, сэр, – шепотом объяснил Пакер.
– Хорошо. Очень любезно с его стороны.
– Спокойной ночи, сэр.
– Спокойной ночи, Пакер. Надеюсь, еще увидимся.
– Без проблем, сэр, – с удовольствием ответил Пакер.
Аллейн направился в кабинет, где нашел Уэйда за столом мистера Мейера в компании с плечистым Кассом.
– Я подумал, что вам уже осточертело там сидеть, – заметил Уэйд.
– Не могу сказать, что я скучал, – возразил Аллейн. – Разговор был довольно интересным.
– В самом деле?
Аллейн описал свои впечатления от посещения гардеробной.
– Хм, – протянул Уэйд, – любопытная новость насчет мистера Бродхеда и денег мисс Гэйнс. Мы постараемся разузнать об этом поподробней, сэр. Касс сделает стенограммы допросов. Что у нас есть на данный момент?
– Вкратце мы имеем следующее, – ответил Аллейн. – Ливерсидж, мисс Гэйнс, молодой Гордон Палмер, его кузен Джеффри Уэстон, который имеет странные представления об обязанностях наставника, и Кортни Бродхед во время путешествия постоянно играли в покер. Судя по всему, Ливерсидж и Гордон Палмер чаще всего выигрывали, а Кортни Бродхед, наоборот, проигрывал. В какой-то момент – в промежутке между последним вечером на корабле и следующим вечером в поезде – у мисс Валери Гэйнс украли около сотни фунтов бумажными банкнотами. Деньги лежали в кожаной папке, которую она хранила в своем чемодане. В поезде я заметил, что Бродхед чем-то сильно расстроен, и сказал об этом мистеру Хэмблдону. Я ехал в одном вагоне с труппой. Мистер Бродхед долгое время стоял снаружи на площадке. Если хотите, опишу его действия подробно.
– Буду очень рад, сэр.
– Тогда слушайте. Память у меня скверная, но я запомнил пару ключевых моментов. В полночь вся компания, кроме мистера Мейера, миссис Мейер – то есть мисс Дэйкрес – и мисс Гэйнс, находилась в вагоне поезда. Эти трое разошлись по своим спальным купе. Примерно в десять минут первого я заснул. А когда проснулся, было без десяти два. В вагоне сидели все те же люди. Через несколько минут мистер Бродхед вышел на площадку. Я видел его сквозь стеклянную дверь. В два сорок пять поезд прибыл в Охакун. Мы с мистером Хэмблдоном решили попить кофе на перроне. Мисс Дэйкрес позвала нас в свое купе. По пути туда мы встретили мистера Мейера, который проводил нас к жене. Он сказал нам, что за полчаса до прибытия в Охакун кто-то пытался столкнуть его с площадки спального вагона. Насчет времени он был не уверен. Возможно, это случилось сорок минут назад или немного больше. В таком случае все произошло, когда я спал. Пока мистер Мейер рассказывал нам эту историю, в купе зашла мисс Гэйнс и сообщила о пропаже денег. Когда я предложил взглянуть на папку, где хранились деньги, она заявила, что все это не важно, и ушла.
– Кхм, – подал голос Касс.
– Да? – спросил Аллейн.
– Вы сказали, что «предложили взглянуть на папку», сэр… я не совсем понял…
– Я неточно выразился, – объяснил Аллейн. – Я попросил мисс Гэйнс показать мне кожаную папку. Она отказалась и вскоре ушла.
– Спасибо.
– Вернемся в гардеробную. Пока я был там, мистер Гордон Палмер заметил, что мистер Кортни Бродхед оплатил карточные долги на следующее утро после прибытия в город. Он добавил, что перед этим мистер Бродхед просил его об отсрочке. Потом мистер Палмер спросил мистера Бродхеда, где тот разжился деньгами.
– Нашел требуемую сумму, – пробормотал Касс.
– Именно так, Касс. Мистер Бродхед пришел в негодование и попытался применить физическую силу.
– Он ударил Палмера? – спросил Уэйд.
– Нет. Я успел его остановить. Кортни Бродхед объяснил, что рассказал обо всем покойному, и тот одолжил ему деньги. Тогда мистер Палмер выразил сожаление о том, что мистер Мейер не сможет подтвердить его слова. В этот момент и произошла попытка насильственных действий. Как это будет на официальном языке, Касс?
– Простите?
– Не важно. А теперь обратите внимание на следующий момент, инспектор. У меня сложилось впечатление, что молодой Палмер устроил эту сцену не по собственной инициативе. Я думаю, кто-то хотел, чтобы он спровоцировал Кортни Бродхеда.
– Вот как? И кто же?
– Мистер Ливерсидж проявил редкое внимание и дружелюбие, – уклончиво ответил Аллейн. – Он предположил, что мистер Мейер, без сомнения, оставил запись о выданных деньгах, и это обстоятельство сразу снимает все вопросы.
– Так оно и есть. Разве нет?
– Да. Но мистер Бродхед объяснил, что это был частный долг и о нем нет записей в бухгалтерских книгах.
– Вот оно что, – пробормотал Уэйд. Он с серьезным видом посмотрел на Аллейна. – Что ж, сэр, все это очень интересно. Вырисовывается определенная картина. Молодой человек не смог оплатить долги, а потом у него вдруг появляются деньги, и, когда его спрашивают откуда, он отвечает, что ему одолжил их человек, которого потом убили.
– Именно так это изобразил мистер Палмер, – согласился Аллейн.
– Насчет тики, – добавил Уэйд после паузы. – Я поговорил с дамочкой… то есть с миссис Мейер, и она сказала, что отдала его кому-то перед ужином. Ни она, ни Хэмблдон не смогли ничего вспомнить по этому вопросу. Как и мистер Мэйсон. Кстати, о Мэйсоне. Насколько я понял, ему достанется немалый куш. Компания вроде богатая, хотя с этими театрами ничего нельзя сказать наверняка. В любом случае надо присмотреть за Мэйсоном.
– Пожалуй, – согласился Аллейн. – В гардеробной его едва не стошнило. Он попросился в уборную – и очень вовремя.
– Да, он что-то такое говорил. Когда это случилось?
– Как раз в тот момент, когда я начал спрашивать про тики.
– Застенографируйте это, – обратился Уэйд к Кассу.
Аллейн подробно рассказал об эпизоде с Мэйсоном.
– Значит, он просто взял и вышел, – пробурчал Уэйд. – Ладно, я поговорю об этом с Пакером. Как следует поговорю. Выпустить подозреваемого только потому, что тот пожаловался на недомогание! Ох уж эти юнцы. Может, все это было вранье. Что, если Мэйсон и есть тот самый человек, который последним держал в руках тики? И он только сейчас об этом вспомнил? Притворился, что ему плохо, а сам бросился проверять, не лежит ли эта штуковина у него в кармане?
– Хм, пожалуй, – неуверенно протянул Аллейн. – Но смею вас заверить, Уэйд, что, если бы Пакер его не выпустил, джентльмена стошнило бы прямо на том месте, где он стоял. Судя по дошедшим до нас звукам, он ушел не дальше коридора. Вряд ли Пакер выпустил его из виду.
– Вы хотите сказать, – педантично уточнил Уэйд, – что его вырвало?
– Да, – ответил Аллейн, – и это пошло ему на пользу.
– Значит, он не притворялся?
– Не уверен, что он вел себя вполне искренне, но…
– Нет, нет. В смысле – не притворялся, что его тошнит?
– О, простите. Уверен, что не притворялся.
– Господи, – пробормотал Уэйд.
– Разумеется, – мягко продолжал Аллейн, – он мог спрятать кусок мыла и тайком его проглотить, чтобы вызвать тошноту. Но… пены на губах не было.
– Интересно, а на сколько тянет эта их фирма – «Инкорпорейтед Плэйхаус», или как там ее. Вы не в курсе, сэр?
– Когда Мэйсон вышел, все как раз начали обсуждать эту тему. Кто-то из сидевших в комнате – кажется, это был Акройд – заметил, что Мэйсон станет очень богатым человеком.
– Хм, неужели? Тогда… Это мотив, сэр.
– Еще бы. Деньги – самый главный из всех мотивов, – согласился Аллейн.
– Кстати, он только что ушел – я про Мэйсона. Я спросил его об этой «Инкорпорейтед Плэйхаус». Он довольно честно ответил, что после смерти Мейера все перейдет к нему. Впрочем, это была вынужденная честность. Мы бы все равно узнали. Когда я стал смотреть документы и рыться по ящикам, он не возражал, хотя вид у него был не самый радостный.
– Это стол мистера Мейера, не так ли? – спросил Аллейн.
– Ну да. Я его спросил: «Полагаю, это собственность покойного?» – и он только кивнул, словно ему тошно было говорить. В общем, смотрел на меня зверем, того и гляди спустит всех собак.
«Ну вот, – подумал Аллейн, – снова эта тошнота». Вслух он произнес:
– Вы уже обыскали стол?
– Нет еще, сэр. Тут полно всякой всячины. Но все очень аккуратно и на деловой манер. Оказывается, он везде таскал этот стол с собой. Представляете? Не мог без него обходиться, так мне сказал Мэйсон. Хотя вряд ли это что-то значит. Покойник купил его сто лет назад, и он стал для него чем-то вроде талисмана. Эти парни из театра чертовски суеверны. Стол того гляди развалится.
Уэйд наклонился к нижнему ящику и потянул за ручку.
– Настоящий антиквариат, – добавил он, с силой дернув ящик.
Тот с неожиданной легкостью выскочил из стола. Уэйд заглянул внутрь.
– Ух ты! – воскликнул он. – Посмотрите-ка! Что это такое?
– Похоже на завещание, – ответил Аллейн.