Харпер
1 декабря 1951
Они заходят в холл отеля «Конгресс», проходят мимо эскалаторов, которые отключены и покоятся под погребальными одеяниями чехлов. На парочку никто не обращает внимания. В здании полным ходом идет ремонт. Должно быть, заметают следы войны, которая не могла не повлиять на состояние комнат. Да и солдаты, судя по всему, особенно не церемонились, отдыхая здесь: пили, курили и водили проституток.
Над дверями лифта, украшенными плющевыми венками и грифонами, высвечиваются убывающие номера этажей. Отсчитываются ее последние минуты. Харпер складывает руки впереди, прикрывая усиливающееся возбуждение. Давно он не был так бесстыдно откровенен. Нащупывает в кармане белый пластиковый контейнер для таблеток, позаимствованный у Джулии Мэдригал. Ничего уже не исправить… Все идет своим чередом. Так, как он решит.
Они выходят из лифта на третьем этаже, и он широко распахивает тяжелые двойные двери в Золотой зал. Ощупью находит выключатель. Здесь мало что изменилось с тех пор, как он с Эттой пил разбавленный алкоголем лимонад неделю назад, двадцать лет назад. Вот только столы и стулья сдвинуты и сложены один на другой, а тяжелые занавески на балконах задернуты. Комнату пересекают арки в стиле эпохи Возрождения, украшенные лепниной с обнаженными фигурами среди растительности. Романтично в классическом понимании, хотя Харперу они, лишенные привычной обстановки и музыкального сопровождения, кажутся страдающими и вымученными.
– Что это? – полная восторга, спрашивает Элис.
– Банкетный зал. Один из них.
– Как красиво! Но здесь больше никого нет.
– А я и не хочу ни с кем тебя делить, – спешит успокоить ее Харпер, распознав в голосе нотки беспокойства.
Он начинает напевать еще не написанную мелодию, которую слышал где-то в будущем, и увлекает девушку в танец. Не совсем вальс, но похоже. Он выучил шаги, как учится всему – наблюдая, как это делают другие, а потом подражая и повторяя.
– Ты привел меня сюда, чтобы соблазнить?
– А ты позволишь?
– Нет, конечно!
Но он-то прекрасно понимает, что ответ положительный. Элис отводит глаза, потом украдкой бросает на него взволнованный взгляд; щеки у нее по-прежнему румяные от мороза. Харпер смущается и сердится, потому что он действительно хотел бы соблазнить ее. Все из-за этой суки Этты…
– У меня есть кое-что для тебя, – он пытается справиться с наваждением.
Достает из кармана бархатную коробочку. Под крышкой оказывается браслет с подвесками, тускло поблескивающий в электрическом свете. Он с самого начала принадлежал ей. Зря он отдал его Этте.
– Спасибо, – удивленно и взволнованно говорит Элис.
– Надень, – резко вырывается у него.
Харпер хватает ее за запястье – судя по тому, как она поморщилась, грубо и больно. Внутри у нее что-то сжимается. Только сейчас она вдруг осознает, что находится в огромном пустом зале наедине с мужчиной, которого видела один раз в жизни десять лет назад.
– Что-то не хочется, – мягко отказывается она. – Я рада видеть тебя… О, господи, я ведь даже не знаю, как тебя зовут.
– Харпер, Харпер Кертис. Да это не столь важно. Элис, мне нужно показать тебе кое-что.
– Нет, не нужно. – Ей удается высвободить руку, и он набрасывается на нее. Тогда она тянет за ножку стула, и на Харпера обрушивается вся стойка. Пока он барахтается под свалившимися стульями, Элис бежит к боковой двери.
Освободившись, Харпер устремляется за ней, распахивает дверь и оказывается в длинном узком коридоре явно служебного назначения. Вытаскивает нож.
– Элис, – зовет Харпер нарочито спокойным голосом. – Дорогая, вернись. – Он медленно движется вперед, слегка отведя руку за спину. – Ну прости меня. Я не хотел тебя пугать.
Харпер сворачивает за угол. К стене прислонен стеганый матрац с большим коричневым пятном. Скорее всего, она за ним спряталась.
– Я понимаю, что слишком торопился. Но я так долго тебя искал.
Дальше по коридору кладовка; через открытую дверь видно, что она вся забита сложенными стульями. Может, Элис спряталась между ними, сидит на корточках и смотрит, когда он пройдет дальше.
– Помнишь, что я тебе говорил? Ты светишься, дорогая. Я даже мог разглядеть тебя в темноте.
И это правда. Именно свет ее выдает – вернее, тень, которую она отбрасывает на лестницу, ведущую на крышу.
– Если тебе не понравился браслет, так бы и сказала. – Он отклоняется вправо, будто собирается уходить, подается вглубь, а потом резко взбегает по шатким деревянным ступенькам, сразу через три и прямо к тому месту, где она прячется.
В резком и грубом свете неоновых ламп девушка кажется еще более испуганной. Внезапно он набрасывается на нее с ножом, но задевает лишь руку, оставляя на рукаве куртки длинный разрез. Элис с криком ужаса кидается вверх по лестнице, мимо лязгающего котла с медными кранами и пятнами копоти на стенках.
Она рывком открывает тяжелую дверь и вырывается на ослепляющий свет. Он отстает лишь на секунду, но Элис захлопывает дверь, и та ударяет его по левой руке. Вскрикнув от боли, он распахивает дверь снова: «Сука!»
Харпер щурится от солнечного света, зажимает под мышкой ушибленную руку. Перелома нет, просто сильный ушиб, но болит зверски. Теперь он даже не пытается прятать нож.
Она стоит у небольшого выступа стены на краю, рядом с вентиляционными отверстиями, в которых лениво вращаются лопасти. В руке у Элис зажат кусок кирпича.
– Иди сюда, – машет Харпер ножом.
– Нет.
– Ты что же, хочешь, чтобы было еще хуже? Еще больнее умирать?
Она швыряет в него кирпичом. Описав в воздухе высокую дугу, он пролетает далеко от Харпера.
– Ну хорошо, хорошо. Я не сделаю тебе больно. Это просто игра. Иди сюда! Пожалуйста. – С простодушной улыбкой Харпер протягивает к ней руку. – Я люблю тебя.
Элис широко улыбается в ответ:
– Как же мне хотелось, чтобы это было правдой.
Элис резко разворачивается и прыгает с крыши.
Так неожиданно, что Харпер даже вскрикнуть не успевает.
Откуда-то снизу взлетает стая голубей. И он совершенно один на крыше. Потом на улице кричит женщина. Еще один крик, и еще, заходится сиреной.
Но ведь это неправильно! Все должно было произойти совершенно по-другому. Харпер достает из кармана коробочку с противозачаточными таблетками и тупо смотрит на нее, будто уложенные кружочком по дням недели цветные пилюли подадут ему особый знак. Однако ничего не происходит. Тупой, бесполезный предмет.
Он так крепко сжимает коробочку в руке, что пластиковый корпус дает трещину. Потом с отвращением швыряет ее вслед Элис. Та медленно опускается вниз, переворачиваясь в воздухе детским самолетиком.