Глава 16
Лори
Держась за руки, они шли в лес. Пальцы и ладони Доун были скользкими, липкими, и Лори хотелось отдернуть руку, но она не смела. Она не знала, куда они идут и что будут делать, но у нее хватило ума сообразить, что если она будет молчать, будет держать рот на замке, а глаза и уши – открытыми, ей удастся что-нибудь узнать.
Лес вокруг становился все гуще. Тропинка, по которой они шли, постоянно сужалась и становилась все хуже, и теперь это был скорее просто участок леса, заросший чуть меньше, чем чащоба вокруг. Вот уже несколько минут как Лори и Доун не разговаривали, и единственными звуками были хруст веток под ногами да все более причудливые голоса птиц вдалеке.
Лес Лори совсем не нравился. Ей постоянно казалось, что она видит в кустах какое-то движение, что среди папоротника мелькают какие-то тени, что какие-то фигуры поспешно прячутся за стволы деревьев, как только она поворачивается в их сторону. Ей было страшно, и она жалела о том, что пришла сюда.
Слева от нее сплетение ветвей образовало лицо. Лори не могла сказать, было это на самом деле или все объяснялось игрой лучей солнца, проникающих сквозь густую листву, но ей показалось, что беспорядочно пляшущие тени образовали на переплетенных ветках злобное лицо с хищным заостренным носом.
Она оглянулась на Доун.
Та улыбнулась.
Они продолжали углубляться в чащу, и тревога Лори нарастала.
– Мы уже почти на месте, – наконец сказала Доун.
– Куда мы пришли?
– Увидишь.
Лори остановилась.
– Я не хочу ничего видеть, – сказала она. – Я хочу вернуться домой. Игра закончена.
Улыбка Доун стала загадочной.
– Игра еще даже не началась.
– Я возвращаюсь назад.
Развернувшись, Лори направилась было туда, откуда они пришли, но тотчас же поскользнулась на опавшей листве и упала; и прежде чем она успела подняться, Доун присела над ней. Лори разглядела под грязными рваными трусиками розовое влагалище. Вскрикнув, она перекатилась в сторону и вскочила на ноги.
Доун постучала по крышке от банки кока-колы на безымянном пальце.
– Я твой муж, – сказала она.
Черт побери, что ей делать? Как ей отсюда выбраться? Быстро оглянувшись вокруг, Лори увидела лишь густой кустарник и незнакомый лес. Сплошной полог листвы над головой полностью скрывал солнце.
– Тебе пришла пора выполнить свои супружеские обязанности. – Приподняв край грязных трусиков, девочка показала V-образную щель промежности. – Становись на колени! – приказала она. – И лижи! Лижи так, чтобы стало чисто!
Лори бросилась наутек.
Здесь она ничего не узнает, не найдет ничего такого, что ей поможет. Все закончится ее смертью. Лори неслась со всех ног прочь от девочки, через заросли толокнянки. Красные ветки обдирали ей руки, маленькие острые листья хлестали по лицу. Развернувшись, она бежала вдоль тропинки, по которой они пришли сюда, но не видела вокруг ничего знакомого. Свернув в сторону, Лори побежала наискосок, чтобы выйти на тропинку, но ничего не нашла.
Она остановилась, учащенно дыша, взмокшая от пота во влажном воздухе, и лихорадочно огляделась вокруг. Полностью потеряв ориентацию, она не знала, в какой стороне остался Дом. Увидев краем глаза фигуру мужчины в шляпе, Лори почувствовала, как у нее бешено заколотилось сердце, но когда она обернулась, оказалось, что это лишь молодое деревце с густой кроной неправильной формы. Где-то позади послышался насмешливый, игривый голос Доун, окликающей ее по имени.
– Ло-о-ри-и!
Вот почему родители запрещали ей ходить в лес.
Лес принадлежал ей.
– Ло-о-ри-и!
Лори снова бросилась бежать, в ту сторону, откуда, как ей казалось, они пришли. Тропинки по-прежнему не было видно, однако куда бы ни бежала Лори, она удалялась от Доун, а в настоящий момент это было самое главное.
Впереди показалась большая лужа, и Лори, обегая ее, увидела торчащие из рыжевато-бурой жижи кости кошек, крыс и других мелких животных. Была там и частично выпотрошенная коза, в стиснутых зубах которой была зажата алая роза.
Лори бежала не останавливаясь. Она была в жутком состоянии: не только легкие готовы были вот-вот разорваться, но и мышцы ног сводило, и она понимала, что долго не продержится.
– Ло-о-ри-и! – снова послышался крик Доун.
Казалось, ее голос прозвучал ближе.
Лори уже была готова сдаться, остановиться, если дело дойдет до того, чтобы вступить с девочкой в драку, но тут впереди за деревьями показался огонек, лес стал редеть, и вот уже на фоне неба появилась черная громада Дома. Лори прибавила скорость, задействовав последние остатки сил, и выбежала на опушку.
Обе ее матери и оба отца, стоявшие у крыльца, повернулись к ней. Лори со всех ног устремилась к ним.
– А, вот и ты, – окликнула ее родная мать.
Обернувшись, Лори увидела стоящую на опушке Доун. Топнув ногой, девочка оскалилась.
А затем…
…исчезла.
Лори посмотрела туда, где только что была Доун, и увидела одни заросли. Не останавливаясь, не замедляя бег, она неслась к Дому. И на бегу пыталась понять, что же произошло. Неужели Доун ни с чем вернулась в лес? Или же каким-то образом перенеслась куда-либо в другое место, возможно, в Дом? У Лори возникло ощущение, что девочка исчезла не по своей воле, что ее заставили, вынудили так поступить, и ей очень хотелось верить, что это действительно так.
Она уже почти добежала до крыльца и на таком близком расстоянии увидела, что все четверо взрослых хмурятся, смотрят на нее с неодобрением.
– В чем дело? – спросил у Лори ее родной отец.
– О, мама! – воскликнула она, бросаясь в объятия не к своей родной матери, а к матери Джоша.
Обнимая эту женщину, она узнала ее прикосновение, ее запах, и нахлынули воспоминания. Было ли дело в этом, или она испытала облегчение, выбравшись из леса, но только Лори расплакалась. Она всхлипывала, уткнувшись лицом матери в блузку, а та прижимала ее, похлопывала по спине, говоря, что все в порядке.
– Как ты? – спросил Джош, и Лори вспомнила его детский голос, вспомнила, что он говорил именно так, когда был совсем маленьким, и это вызвало новый поток слез.
Оторвавшись от матери, Лори вытерла глаза, улыбнулась сквозь слезы и, присев на корточки, обняла брата. Тот не сопротивлялся, хотя и был сбит с толку. В его глазах появился огонек понимания. И Джош, и его родители держали лицо – они делали вид, будто Лори дочь людей, к кому они приехали в гости, девочка, которая им нравится, которой они сочувствуют, но которую на самом деле не знают. Но все же тут было нечто большее, и под напускной прохладцей проглядывалась сопричастность, признание того, что происходит что-то еще.
Родная мать мрачно усмехнулась:
– Мы заждались тебя. Давно пора обедать.
– Я умираю от голода! – Отец потер руки. – Садимся за стол!
Внезапно Лори смутилась, ей стало стыдно, и она следом за остальными поднялась на крыльцо.
– Какая у вас чудесная усадьба! – сказала мать Джоша, оборачиваясь и окидывая взглядом владения.
Отец Лори – родной отец – с гордостью кивнул.
– Нам очень нравится!
Лори уже сидела за столом. На обед были сандвичи, суп и салат; взрослые вели вежливую беседу, не обращая никакого внимания на то, что происходило на улице. Лори и Джош ели молча.
Когда все закончили, мать Лори собрала грязную посуду, отказавшись от предложения помощи со стороны матери Джоша, и пообещала вернуться и принести лимонад.
– Вы непременно должны попробовать ее лимонад, – сказал отец Лори. – Лучший в Калифорнии.
Взрослые снова завели разговор, теперь о войне, и Лори, извинившись, встала из-за стола и прошла на кухню, где мать колола в раковине лед.
– Нам нужно поговорить, – собравшись с духом, сказала Лори.
Мать даже не подняла на нее взгляд.
– О чем?
– Ты больше не должна встречаться с этой девочкой, – сказала Лори. – С Доун.
Короткое молчание.
– Значит, тебе все известно, – рассеянно произнесла мать.
Лори молча кивнула.
– Не могу, – продолжая колоть лед, сказала мать.
– Как это понимать – «не могу»?
– Я не хочу. – Мать посмотрела на нее, нисколько не смущенная, а наоборот, с вызовом, что придало ее и без того чересчур серьезному лицу еще более угрюмый оттенок.
– Господи…
– Она делает для меня то, что твой отец уже не может делать.
– От этой девочки исходит зло, – сказала Лори.
Мать отвела взгляд, продолжая колоть лед.
– Думаешь, я это не знаю?
– В таком случае почему…
– Здесь я мать. А ты – моя дочь. Я не желаю говорить с тобою об этом!
– Мы должны поговорить об этом! – стукнув кулаком по столу, заявила Лори.
Мать удивленно подняла на нее взгляд, судя по всему, опешив от ее горячности.
– Не знаю, мама, заметила ли ты, но я уже не ребенок. Я взрослая женщина. Тебе ни капельки не любопытно, как это произошло?
Мать ничего не сказала.
Лори схватила ее за руку.
– Доун тебя убьет! – воскликнула она. – Она хочет прогнать нас из Дома, хочет, чтобы Дом остался без обитателей, и ради этого готова пойти на все.
– Биллингтон этого не допустит.
– Биллингтон исчез! – сказала Лори. – Скорее всего, его нет в живых. Вероятно, Доун его убила!
Наступило молчание.
– Ты ничего не понимаешь, – кашлянув, сказала мать.
– Нет, это ты ничего не понимаешь! Ты думаешь, Доун занимается этим ради собственного здоровья? Думаешь, ей есть до тебя какое-то дело? Она хочет изгнать вас из Дома. И если для этого ей придется вас убить, она ни перед чем не остановится.
Но мать уже качала головой.
– Отец тоже с нею встречается.
При этих словах мать напряглась. Лори не собиралась разоблачать отца, не собиралась говорить об этом; она надеялась, что сможет поговорить с обоими родителями по отдельности и убедить их прекратить отношения с девочкой. Лори тотчас же пожалела о том, что раскрыла правду. У нее мелькнула страшная мысль, что именно она натравила мать на отца, именно она привела в движение события, повлекшие за собой гибель родителей.
Неужели она выполнила за Доун ее работу?
– Мама! – возбужденно начала Лори. – Ты должна положить этому конец. Нельзя допустить, чтобы ты разбила свою жизнь. Ты – лишь пешка в руках Доун. Она использует тебя, после чего выбросит без сожаления.
– Всё в порядке, – потрепала ее по руке мать. – Не сомневаюсь, ты хочешь, чтобы было как лучше, но ты ничего не понимаешь. – Она прижала палец к губам дочери, не давая ей говорить. – Знаю, ты думаешь, что все понимаешь, но на самом деле это не так.
Лори не знала, что сказать, не знала, что делать. От собственного бессилия ей захотелось расплакаться.
– Что бы ни случилось, я хочу, чтобы ты всегда помнила, что я тебя люблю.
– Я тоже тебя люблю, – заверила ее Лори, хотя, произнося эти слова, она подумала, что вторую свою мать любит больше.
Лори вдруг подумала, что любовь не является чем-то совершенным. Она не исцеляет все болезни, не решает все проблемы, и не всегда любовь оказывается именно тем, что нужно. К тому же любовь не бывает одинаковой. В ней существует иерархия. Одних любишь больше, чем других, и это имеет большое значение. Иногда одной только любви оказывается недостаточно. Иногда любви требуется в достаточном количестве.
Неужели она смогла бы променять свое детство и новую семью на жизнь со своими настоящими родителями в Доме?
Нет!
На кухню вошел отец Лори, ее родной отец.
– В чем дело? – спросил он. – Почему так долго? Мы умираем от жажды.
Мать бросила на него непроницаемый бесстрастный взгляд, и все дальнейшие упреки застряли у него в горле.
– Возвращайся к гостям, – сказала она. – Я сейчас принесу лимонад.
Отец кивнул.
– Папа! – окликнула его Лори.
– Да?
– Перестань с нею встречаться. Прекрати отношения с Доун.
Отец покраснел, напрягся. Он хотел сказать что-то резкое, но, взглянув на лицо матери, закрыл рот.
– От нее исходит зло, – добавила Лори.
Устало кивнув, отец направился к двери.
Теперь Лори понимала, что они обречены. Она ничего не сможет изменить, будущего не избежать. И все же ей стало несколько лучше от сознания, что она сделала все возможное.
– И ты ступай к гостям, – сказала мать. – Я сейчас принесу лимонад.
Кивнув, Лори стиснула руку матери, и они с отцом вернулись в гостиную, где ждала ее будущая семья.
