Глава 7
Дэниел
Они встретились в прихожей. Всех разбудило содрогание Дома, землетрясение или что там еще, и они поспешили вниз, перепуганные, объятые паникой. Ветеран нескольких сильных калифорнийских землетрясений, Лори, похоже, сохранила больше самообладания, чем остальные, и все же то обстоятельство, что трясло здесь, в Доме, насторожило и ее.
Нортон уже находился внизу. Остальные таращились на то место, где прежде была входная дверь, а он вышел из кабинета и направился к ним. Лицо у него было белым как полотно, руки тряслись, и он объяснил, что с ним произошло, рассказал, как вначале увидел из окна спальни огни Окдейла, затем попытался разбудить Марка, после чего описал, что случилось в кабинете.
Слушая его рассказ, Дэниел обвел взглядом прихожую. Там, где прежде было окно, теперь была глухая стена. Дверь превратилась в декоративную панель из сплошного дуба, продолжение обшивки стен.
– Значит, двери и окна просто… запечатаны? – спросила Лори. – Их закрыли стены?
– Да. По сути дела, именно это и произошло.
– Но чем это было вызвано? Биллингс что-то сказал, что-то сделал?
– Говорю же я вам, я просто… просто открыл дверь. И наверное, это и стало толчком.
– Но это же какая-то бессмыслица, – покачала головой Лори.
– Как сказал Биллингс, смысл тут вовсе не обязателен, – тихо произнес Марк. – В магии нет никакой логики. Она подчиняется своим законам.
Все повернулись к нему. До сих пор Марк предпочитал отмалчиваться, говорил так мало, что каждый раз это становилось событием. И вот сейчас у Дэниела мелькнула мысль, не вел ли он себя так сознательно.
Пассивно-агрессивный метод приковывать к себе внимание.
Затем он посмотрел парню в лицо, увидел страдание и тотчас же устыдился подобных мыслей. Всем им сейчас приходилось несладко, и незачем было выискивать в словах и действиях друг друга какие-то мелочные корыстные мотивы. В первую очередь они сейчас должны держаться вместе.
– Куда подевался Биллингс? – спросил Дэниел.
– Не знаю, – пожал плечами Нортон. – Минуту назад он был здесь – и вдруг его не стало.
– Он был в пижаме? – фыркнул Сторми.
– По-моему, он вообще не спит, – ответил Нортон. – Нет, он был в своей униформе. Как всегда. – Он помолчал. – Но только… он выглядел каким-то другим. Загорелым. Счастливым.
– Он выглядит все лучше и лучше с тех самых пор, как я сюда попал, – заметил Дэниел.
– Наверное, мы и его аккумуляторы также заряжаем, а? – усмехнулся Сторми.
– Говори только за себя, хиляк, – улыбнулся Дэниел.
Снова послышался низкий гул, на этот раз не столько движение, сколько просто звук. Свет в Доме заморгал, самопроизвольно включаясь и выключаясь: лампочки в форме свечей на стене над лестничным пролетом погасли, раскачивающаяся люстра в гостиной зажглась, круглый светильник в коридоре, мигнув, потух, свет в обеденном зале ярко вспыхнул.
Ничего страшного тут не должно было быть. Всем довелось пережить нечто худшее, да и то обстоятельство, что сейчас они находились вместе, должно было обеспечить какую-то поддержку и спокойствие. Однако пульс у Дэниела стал бешеным, и ему – сильнее, чем когда-либо, – захотелось поскорее убраться отсюда куда подальше. Быстро мигающий свет создал стробоскопический эффект, используемый в аттракционе «Хеллоуин», погрузив все вокруг во мрак, сделав здание – особенно второй этаж – значительно больше, чем на самом деле.
Внезапные включения и отключения света сопровождались звуками.
Шепотом в тенях.
Пронзительным смехом наверху.
Снова послышался низкий гул, и все закончилось так же внезапно, как и началось. Там, где свет горел, он продолжал гореть, там, где был погашен, оставался погашенным. Все звуки прекратились. В Доме воцарилась тишина.
– Идемте, – сказала Лори, принимая на себя руководство. – Давайте проверим, что в кабинете.
Она двинулась по коридору, теперь освещенному лишь узкой полоской желтого света, проникающей из приоткрытой двери в кладовку. Дэниел быстро присоединился к ней, остальные пошли следом.
Дверь в кабинет была закрыта. Лори попробовала ее открыть, попробовал Дэниел, попробовал Сторми, попробовал Марк, даже Нортон попробовал, однако дверь была заперта, и им так и не удалось ее открыть. Предупредив, чтобы все отошли назад, как это бывает в кино, Сторми попытался выбить дверь ногой, но его ковбойские сапоги не оказали на нее никакого действия, и даже звук удара получился каким-то слабым, приглушенным, неэффективным.
– Биллингс! – окликнул Нортон, колотя в дверь кулаками.
– Биллингс! – подхватил Сторми.
В противоположном конце коридора открылась дверь.
Дэниел уставился на медленно раскрывающуюся дверь, стараясь не обращать внимания на переполнившее его чувство страха. Он лихорадочно соображал, стараясь вспомнить, что находится в этом помещении, однако детских воспоминаний у него не сохранилось, в своих предыдущих исследованиях он сюда не доходил, и сейчас не смог бы сказать, что там, даже если б от этого зависела его жизнь.
Дверь распахнулась до конца, и в прямоугольник дверного проема на фоне бледно-голубого сияния стали видны черные спутанные тени.
На этот раз Дэниел взял руководство на себя.
Он сообразил, что находится в помещении, еще до того как они подошли к двери.
Это была оранжерея…
Точнее, лунная оранжерея.
Ибо находящиеся в ней растения, несомненно, цвели ночью. Войдя в оранжерею, Дэниел застыл у порога. Помещение находилось с западной стороны здания, хотя Дэниел не мог припомнить, что когда-либо видел здесь хоть что-то, похожее на оранжерею. Стеклянный потолок поднимался на высоту второго этажа, стены были из матовых стекол, пропускающих свет, но не позволяющих рассмотреть то, что находится за ними. Растения, на полках и в огромных кадках, все до одного были невозможно экзотические, самых невероятных форм и расцветок.
Дэниелу захотелось узнать, откуда они.
И кто за ними ухаживает.
Постепенно пятеро пленников разошлись в разные стороны, привлеченные различными деревьями и кустами. Дэниел остановился перед кактусом, напоминающим обезглавленный человеческий скелет, покрытый желтоватой кожей и утыканный длинными иголками.
Подойдя к стеклянной стене, Сторми осторожно прикоснулся к ней.
– Судя по всему, прочное, – сказал он, обернувшись к остальным.
Он постучал по стеклу, и Дэниел услышал хорошо знакомый гудящий звон.
– Хуже не будет. – Оглянувшись вокруг, Сторми взял растение в горшке приличных размеров и швырнул его в окно.
Растение исчезло.
И тотчас же появилось снова на прежнем месте.
– А что будет, если ударить по стеклу ногой? – заметил Дэниел, рассуждая вслух. Он подошел к стене. – Нога провалится… ну, туда, куда провалится, а затем снова окажется здесь?
– Хочешь попробовать? – спросил Сторми.
– Только не я, – поспешно сказал Дэниел, поднимая руки. – Это я так, просто спросил.
– Ну, тогда продолжай просто спрашивать. Я тоже не собираюсь пробовать.
– Эй, ребята!
Обернувшись, они увидели Нортона, стоящего перед странным кустом с необычайно большими редкими темными листьями. Подойдя к нему, все увидели, что хотя в оранжерее не было сквозняка, не работал кондиционер, не крутился вентилятор, листья двигались, шевелились, дрожали.
В движениях растения было что-то непристойное, какая-то противоестественная агрессивная сексуальность, которая напомнила Дэниелу…
Донин.
Посмотрев на Нортона и Сторми, он увидел и у них на лицах то же самое выражение. Они также узнали эти характерные движения. К ним присоединились Лори и Марк, и по их лицам Дэниел понял, что растение и на них произвело такое же впечатление.
Одна из ветвей потянулась к нему, отдернулась назад, снова потянулась, отдернулась, призывно шевеля своими странными листьями. На ее конце висела маленькая круглая ягодка.
Ева и яблоко.
Вот что напомнила Дэниелу эта ветка, и впервые он подумал, что, возможно, разговор о Боге и дьяволе был не так уж и далек от истины.
– Какой смысл всего этого? – спросила Лори. – Зачем нас привели сюда?
– Ничего не могу сказать, – пожал плечами Дэниел.
У Лори за спиной зашевелилось другое растение, состоящее из тонких стеблей, увенчанных похожими на орхидеи цветками. Перехватив взгляд Дэниела, Лори обернулась. Красная распухшая тычинка ближайшего цветка словно подмигнула ей, дрожа, вытянулась в полную длину, и с ее кончика сорвалась капелька росы.
– Уходим отсюда, – с отвращением промолвила Лори.
– Я обеими руками «за».
– Шевелимся быстрее, – согласился Сторми.
Все пятеро направились обратно к открытой двери тем же путем, каким пришли сюда. Дэниел замыкал шествие, озираясь по сторонам в поисках чего-либо необычного, однако все было спокойно, даже растения прекратили двигаться, и когда все вышли в коридор, дверь сама захлопнулась за ними.
– Что это было? – спросил Сторми. – Очевидно, нас умышленно привели туда. Очевидно, мы должны были что-то увидеть. Но что именно?
Ответа не было ни у кого.
Ночь была в самом разгаре – два часа по одним часам, половина четвертого по другим, – и все очень устали, поэтому после краткой дискуссии, в ходе которой все дали клятвенное обещание утром потребовать у Биллингса объяснений тому, что произошло сегодня ночью, почему Дом оказался наглухо запечатан, все разошлись по своим комнатам.
– Если случится что-нибудь необычное, – сказала Лори, когда они поднимались по лестнице, – зовите на помощь. Не пытайтесь ничего предпринять в одиночку.
– Что-нибудь необычное? – переспросил Сторми.
– Что-нибудь более необычное, чем обычно, – усмехнулась Лори.
Марк и Нортон направились на третий этаж. Сторми остановился у двери своей комнаты, а Дэниел проводил Лори до ее спальни, после чего зашел к себе в комнату и запер за собой дверь.
Раздевшись, он забрался в постель и практически сразу же заснул.
Ему снилась Донин.
Проснулся Дэниел, судя по часам с Бэтменом на тумбочке, в шесть утра. Он услышал гонг, приглашающий всех к завтраку, прозвучавший где-то совсем рядом, но неизвестно где. Единственным источником света была маленькая настольная лампа, которую Дэниел включил, прежде чем лечь спать, поскольку теперь то место, где раньше находилось окно, закрывало сплошное дерево. Дэниел подумал, что отныне они живут в мире без естественного освещения.
Быть может, именно поэтому им продемонстрировали оранжерею – поскольку только там и остались окна.
Снова прозвучал гонг.
Дэниел продолжал лежать в кровати. К дьяволу Биллингса! Он поспит еще немного. Если пунктуальность общих трапез помогает Дому восстанавливать силы, на него, Дэниела, пусть не рассчитывают. К тому же он так и не отдохнул и не хочет вставать. И у них впереди целый день… черт возьми, целый год, чтобы расспросить дворецкого.
Раздался стук в дверь.
– Дэниел!
Это была Лори.
– Минуточку!
Вздохнув, Дэниел встал с кровати, натянул брюки и открыл дверь.
Лори стояла в коридоре, полностью одетая, причесанная, и он непроизвольно провел рукой по своим волосам.
– Можно войти? – спросила она.
Кивнув, Дэниел отступил в сторону. Лори закрыла за собой дверь, и первой его мыслью было предупредить ее о том, что он женат. Однако она, похоже, даже не подумала о таком повороте дел. Взяв из-за стола маленький стул, Лори села.
– Понимаю, у нас не было случая поговорить с глазу на глаз, – начала она. – Ни у кого из нас не было. Но я тут подумала, и… В общем… – Она посмотрела ему в глаза. – Что вы думаете о Марке?
– О Марке? Я… я не знаю. А в чем дело?
– Ну же! Выкладывайте начистоту. Здесь не место для дипломатических любезностей. Как вы относитесь к Марку? Что подсказывает вам ваше нутро?
– Не место для дипломатических любезностей? – Дэниел усмехнулся. – Как мне это представляется, мы, возможно, застряли здесь до конца дней своих. И даже еще больше. Так что я постараюсь наладить отношения со всеми, с кем смогу.
– Я серьезно, – настаивала Лори.
Кивнув, Дэниел присел на край незаправленной кровати.
– Не сомневаюсь в этом. К чему вы клоните?
– В Марке есть что-то… что-то странное.
– Ну, он парень не из разговорчивых, но…
– Я не об этом. – Лори вздохнула. – А что, если он шпион?
– Что?
– Выслушайте меня.
– Это какое-то безумие!
– Неужели? Мне кажется, Марк не до конца откровенен с нами…
– Ну же! У всех есть свои тайны. Вы полагаете, я полностью излил свою душу перед совершенно незнакомыми людьми? Выложил вам о себе абсолютно все, без утайки?
– Нет, но, думаю, вы были достаточно искренни и рассказали нам все, что, на ваш взгляд, имело отношение к этой ситуации. А вот насчет Марка у меня такой уверенности нет. Мне кажется, он что-то от нас скрывает.
– И это делает его… кем? Агентом Дома?
– Не знаю. Я вовсе не хочу сказать, что он следит за нашими разговорами и обо всем докладывает Биллингсу. Я просто хочу сказать, что не доверяю ему.
– Почему вы обратились ко мне? Почему вы говорите мне все это?
– Вы мне кажетесь… у меня такое ощущение, будто у нас с вами больше общего, чем у всех остальных. Не хочу вам польстить, но вы производите впечатление человека умного. Уверенного в себе. Искреннего. И в общем, я доверяю вам больше, чем другим.
Дэниел не сдержал улыбку.
– Я польщен.
– Послушайте, я прошу вас подумать над моими словами. Внимательно следите за всем, что происходит вокруг. Это все, что я хотела сказать. – Лори встала. – Уже поздно. Нам пора спускаться на завтрак.
– Я не голоден, – сказал Дэниел.
– Но…
– Но что? Наш преданный слуга разозлится на меня? И пусть.
Лори кивнула, и ее взгляд озарился пониманием.
– Быть может, эти ритуалы придают Дому силы.
– Такое возможно.
– Я скажу остальным.
– Значит, вы также пропускаете завтрак?
– Начиная с завтрашнего дня. – Лори смущенно улыбнулась. – Я чертовски проголодалась!
– Ну, тогда поторопитесь на завтрак, – рассмеялся Дэниел. – Увидимся позже.
Однако он так и не смог снова заснуть, и, покрутившись бесплодно сорок пять минут, в конце концов оделся и направился вниз в обеденный зал.
Стол был накрыт, однако еды на нем не было и никто не ел. Общий разговор, если он и был, давно прекратился, и Лори, Марк, Нортон и Сторми сидели в противоположных углах длинного стола, играя с серебряными столовыми приборами или уставившись в пустоту.
– Где Биллингс? – спросил Дэниел, усаживаясь за стол.
– Очень интересный вопрос, – пожал плечами Сторми.
– Кто-нибудь его искал?
– Я искала, – сказала Лори. – Его нигде нет. По крайней мере, на этом этаже.
– И… что? Мы умрем с голоду?
Сторми встал.
– Я приготовлю завтрак, черт побери. – Он обвел взглядом стол. – Хотя это и не моя стихия.
– Я возьму на себя ужин, – вызвалась Лори.
– А обед каждый приготовит себе сам, – усмехнулся Дэниел. – Распорядок мне знаком.
– Надеюсь, яичницу все любят, – сказал Сторми. – Это все, что я умею готовить.
Скрывшись на кухне, он через мгновение вернулся с озадаченным видом, держа в руках поднос с нарезанной ветчиной и кувшин с апельсиновым соком.
– Все готово, – сказал он.
– Что?
– Наш завтрак на кухне. Он уже приготовлен.
– Там ничего не было, – сказала Лори. – Я проверяла.
– Никто не желает пройти на кухню и помочь мне?
Все встали и, проследовав за Сторми на кухню, взяли приготовленные блюда. Там были булочки и кексы, блинчики и свежие фрукты. Похоже, ни плитой, ни духовкой никто не пользовался, на столах и в раковине не было ни грязных ножей, ни кухонной утвари. Казалось, вся еда просто… появилась сама собой.
Взяв кофейник и тарелку с нарезанной колбасой, Дэниел направился обратно в обеденный зал. Он никак не мог сообразить, в чем дело, но кухня определенно выглядела как-то не так. Она казалась больше, чем он помнил, и расположение отдельных предметов незначительно изменилось. У него мелькнула мысль, а не является ли кухня сочетанием кухонь из пяти разных домов. Или, быть может, сказались перепланировка и ремонт, проведенные какой-то семьей. До сих пор абсолютно все в Доме выглядело в точности так же, как и в доме в Мэтти-Гровс.
Возможно, в будущем эту информацию можно будет использовать ко всеобщему благу.
Все завтракали по большей части молча. Эпизодические разговоры обрывались, едва успев начаться. Дэниел поймал себя на том, что украдкой наблюдает за Марком, следит за всеми его действиями и немногими словами, и разозлился на Лори за то, что та заронила в нем семена сомнения.
Однако долго злиться на нее он не мог. Ему польстило, что она доверяет ему, что она увидела его ум и честность и выбрала для своих откровений именно его… Дэниел усмехнулся. Человек, обладающий столь острой проницательностью, не может ошибаться во всем.
И все же это был плохой прецедент. Они пробыли вместе… сколько, двенадцать часов? По времени Дома? А что будет через неделю? Через месяц? Хотелось надеяться, что к тому времени их здесь уже не будет, что они найдут какой-нибудь выход.
А что, если не найдут?
Тогда они, скорее всего, перережут друг другу глотки, как в той серии «Сумеречной зоны» – «Чудовища должны появиться на Мейпл-стрит», когда группа инопланетян отключает водоснабжение и электричество и наблюдает за тем, как жители района начинают искать виновных, перестают доверять соседям, обвиняют во всем друг друга и в конце концов убивают друг друга.
Дэниел бросил взгляд на Лори. Та слабо улыбнулась в ответ.
Им нужно во что бы то ни стало выбраться отсюда.
Пленники провели день, исследуя дом: от подвала до чердака, и все три этажа между ними. Дэниел опасался, что после того как все окна оказались замурованы, что полностью отрезало связь с окружающим миром – или мирами, – сам Дом должен был бы стать меньше, сжаться, усиливая чувство клаустрофобии, однако этого не произошло. Напротив, Дом словно стал больше, коридоры превратились в запутанные лабиринты, а количество комнат увеличилось.
Но только Дэниел понимал, что на самом деле это не так. Он знал, где какие двери расположены, знал, что находится за большинством из них, и их не стало больше по сравнению с тем, сколько их было, когда он жил здесь в детстве.
Так почему же внутреннее пространство Дома словно расширилось?
Дэниел этого не знал и не хотел знать, и после сводящего с ума бесплодного дня он испытал бесконечное облегчение, когда наконец смог удалиться к себе в комнату.
Он разделся. Неужели ему и его товарищам по несчастью суждено оставаться в этом проклятом Доме до конца дней своих?
В его мыслях постоянно присутствовали Марго и Тони. Увидев сегодня утром у себя в комнате Лори, Дэниел как никогда остро прочувствовал, что скучает по своей жене и отчаянно хочет скорее к ней вернуться. Мысль о том, что он, возможно, больше никогда ее не увидит, пронзила ему сердце.
Аккуратно сложив брюки и рубашку, Дэниел повесил их на спинку стула, мысленно отметив, что нужно будет в самом ближайшем времени их постирать, так как в противном случае они покроются такой толстой коростой грязи, что он не сможет их сложить.
Но когда он забрался под одеяло, его мысли снова вернулись к Марго, и он представил себе ее спящую, буквально услышал ее ровное дыхание, ощутил уютное прикосновение ее теплого тела, прильнувшего к нему холодной ночью. Он очень скучал по Марго, хотел, жаждал ее. И впервые с тех пор, как он был маленьким ребенком в этом самом Доме, Дэниел заплакал, засыпая.
