Теперь коснемся символики охранных отрядов, которая, по распространенному мнению, была призвана показать «человеконенавистническую, дьявольскую и антихристианскую сущность» СС. К примеру, Н. Непомнящий в своей книге «Тайны оккультного Рейха» утверждает, что Германия была «сатанинским государством» и отмечает: «К этому выводу приводит черная униформа вездесущих СС, некрофильским символом которых был человеческий череп»⁴¹⁰ (сентенция почти дословно повторяет вывод Д. Бреннана). Подобную трактовку атрибутики СС сложно назвать иначе как бредом. Руководствуясь этой логикой, в сатанизме можно легко обвинить суворовцев и белогвардейцев генерала Корнилова.

Больше всего вопросов у недалеких «исследователей» возникает по поводу черного цвета эсэсовской формы и одной из главных эмблем охранных отрядов — «Мертвой головы» (Totenkopf).

«Мертвая голова» была, пожалуй, единственной деталью униформы СС, которая присутствовала на протяжении всей истории организации (не считая, разумеется, общепартийной свастики). Когда первые эсэсовцы выбрали этот символ в качестве своей эмблемы, они совершенно не преследовали цель «напугать» или «устрашить» своих политических противников. Напротив, «Мертвая голова» считалась в тогдашней Германии исключительно положительным знаком. Как пишет английский военный историк Робин Лумсден, «немцы воспринимали мертвую голову прежде всего как историческую эмблему некоторых элитарных частей имперской Германии»⁴¹¹. Немецкий исследователь Гвидо Кнопп также констатирует, что «эмблему мертвой головы они (СС. — Д. Ж.) позаимствовали у войсковых элитных частей, так как эта эмблема в течение столетий служила знаком особой преданности военачальнику»⁴¹².

Кроме того, нельзя забывать, что «Мертвая» или «Адамова голова» — древнейший символ. Ник Уорвол отмечает: «Во многих древних культурах череп и кости как наиболее стойкая к разложению и наименее разрушаемая органическая ткань символизировали способность к телесному возрождению, жизненную энергию и силу духа»⁴¹³. «Адамова голова» не имеет прямого отношения и к сатанизму. Более того, она является важнейшим христианским символом, ее можно обнаружить на некоторых изображениях Креста, под самым Распятием, что обозначает попрание, преодоление смерти. «Адамова голова» использовалась и используется на одеяниях монахов-схимников.

В 1740 году во время церемонии похорон прусского короля Фридриха-Вильгельма I зал с телом почившего был задрапирован черными полотнищами с вышитыми на них серебряной тканью черепами. Черепа были немного повернуты вправо и не имели нижней челюсти. С тех пор «Мертвая голова», как и черный цвет униформы, стали принадлежностью прусской армейской элиты — эта эмблема (по мнению отечественного исследователя В. Акунова, она означала «мистическое единство войны и смерти на поле битвы») украшала кивера и штандарты Королевских лейб-гусар. В 1809 году 17-й гусарский полк и 3-й пехотный батальон 92-го пехотного брауншвейгского полка также получили «Мертвую голову» в качестве почетной эмблемы (у названных частей череп был развернут анфас, а кости располагались под ним).

В годы Первой мировой войны «Мертвая голова» отличала ударные части германской армии, в частности штурмовые батальоны, огнеметные роты и танковые батальоны. Огнеметчикам символ «Мертвой головы» в 1916 году присвоил лично наследный принц, охарактеризовав эмблему как высший знак доблести, который «будет постоянно стимулировать дальнейшее повышение боевого духа, презирающего смерть». В качестве своих персональных эмблем «Мертвую голову» использовали и некоторые пилоты Военно-воздушных сил (к примеру, ас Георг фон Хантельман). Добровольческие корпуса Веймарской Германии — фрайкоры, сражавшиеся с большевизмом, также использовали череп с костями, что символизировало презрение к смерти и готовность идти в своей борьбе до конца. К слову, «Адамова голова» была также распространенным символом в ряде частей Русской армии в конце Первой мировой и во время Гражданской войны.

Привлечение «Мертвой головы» в качестве символа СС в 1923 году легко объясняется тем, что большинство первых эсэсовцев состояло во фрайкорах, носивших антибольшевистский, консервативный и антилиберальный характер. Первоначально за основу была взята «Мертвая голова» прусского образца (интересно, что прусских лейб-гусар называли не иначе как «Черные Мертвоголовые Гусары», «Schwarze Totenkopfhusaren»). Эмблема использовалась охранными отрядами на протяжении 11 лет. В 1934 году череп этого образца стал эмблемой танковых войск Германии, а для СС был разработан новый дизайн символа (обладавший большей анатомической достоверностью).

«Мертвая голова» образца 1934 года выпускалась в разных вариантах: повернутой вправо, влево и анфас. Эту эмблему все члены СС носили на головных уборах. Кроме того, «Мертвой головой» украшались эсэсовские кольца, кинжалы, горжеты, флаги, штандарты, барабаны и трубы. Служащие подразделений по охране концлагерей (впоследствии 3-й танковой дивизии Войск СС «Тотенкопф») носили черепа на своих правых петлицах (вместо сдвоенных Зиг-рун). Как отмечает Константин Залесский, «Мертвая голова должна была напоминать члену СС, что он должен быть готов в любой момент пожертвовать жизнью во благо своего народа». Череп с костями использовался не только в СС и танковых войсках Рейха. «Мертвую голову» носили также 5-й кавалерийский и 7-й пехотный полки вермахта, а также 4-я авиагруппа специального назначения Люфтваффе.

Черную форму и основные цвета СС — белый и черный (исторические цвета Тевтонского ордена) ввел в употребление оберфюрер СС профессор Карл Дибич (1899–1985), возглавлявший в Личном штабе рейхсфюрера СС управление, ведавшее вопросами искусства. Профессор учитывал, что черный цвет традиционно отличал мундиры ряда элитных частей старой имперской Пруссии. Дибич был также автором личных гербов наиболее влиятельных руководителей охранных отрядов (идея опять же позаимствована у тевтонских рыцарей). Личный врач Гиммлера Феликс Керстен в своих воспоминаниях пишет о том, как сам рейхсфюрер оценивал черную форму эсэсовцев: «Он открыто признался мне, что людям нравится красивая униформа, она льстит их самолюбию и превращает в верных слуг Гиммлера. Воплощением этой идеи служит форма, придуманная им для так называемых почетных вождей, которые получают звания, соответствующие их административному положению»⁴¹⁴.

Необходимо отметить, что немцы всегда относились к униформе (равно как и ко всему военному) с невероятным пиететом, мало характерным для других европейских наций. Это, несомненно, одно из проявлений наиболее типичной «немецкой национальной черты» — едва ли не патологической страсти к порядку милитаристского образца. Еще в конце XVIII века романтический писатель и мыслитель Фридрих фон Гарденберг (Новалис) в своем цикле афоризмов «Вера и любовь» писал: «Нужно, чтобы государство было зримо во всем, чтобы каждый был отмечен как его гражданин. Не ввести ли мундиры и знаки отличия для всех? Кто подобные вещи считает малозначащими, не знает существенной своеобразной черты человеческой природы»⁴¹⁵. Забегая вперед, заметим, что эта «типично немецкая» мысль была почти полностью осуществлена в Третьем рейхе, когда в униформу со сложной системой знаков отличия были облачены даже такие категории государственных служащих, как кондуктора общественного транспорта или шахтеры.

Исследователь нацистской форменной одежды Брайан Ли Дэвис констатирует: «Практически все население Германии было поделено на всевозможные военные и полувоенные формирования, каждое из которых имело свою символику, набор знаков различия, покрой и цвет униформы… Несмотря на исключительно сложную систему званий, должностей и уровней ответственности, немцы весьма охотно согласились с введением формы и с удовольствием носили ее»⁴¹⁶.

Первые национал-социалисты, как правило, носили либо мундиры, в которых они воевали в годы Первой мировой войны (или сражались во фрайкорах), либо — обычную гражданскую одежду, дополненную нарукавной повязкой со свастикой. Традиция ношения нарукавных повязок в Германии восходит к временам Тридцатилетней войны (1618–1648), когда солдаты одного полка носили повязки одного цвета (собственно единая форма для немецких военнослужащих была введена только в конце XVII века по примеру французской армии). Члены непосредственных предшественников охранных отрядов — «Штабной стражи» и «Ударного отряда Адольф Гитлер» отличались от штурмовиков и прочих соратников партии «Мертвой головой» на головном уборе.

В конце 1924 года нацисты закупили крупную партию коричневых рубах. Они-то и стали отличительной особенностью членов движения в последующие годы. Когда в апреле 1925 года были сформированы охранные отряды, эсэсовцы также получили коричневые рубахи. Чтобы отличить СС от СА, члены нового подразделения стали носить не коричневые, а черные головные уборы, брюки и галстуки. Еще одним отличием стала черная кайма на повязке со свастикой. Черно-серебристые (для рядовых — черно-белые) петлицы с обозначением звания и номера штандарта (полка) были введены в СС 9 ноября 1926 года (знаменитые сдвоенные Зиг-руны, разработанные гауптштурмфюрером СС Вальтером Хеком, появились на петлице лишь в 1934 году).

В конце 1931 года охранные отряды получили изготовленные фирмой Оверхоффа пряжки ремня, украшенные девизом «Моя честь зовется верность» («Meine Ehre heisst Treue»). До 1945 года дизайн этих пряжек (существовали солдатская и офицерская разновидности) не менялся.

В мае 1933 года в СС было введено ношение погона на правом плече. Погон определял не звание (которое указывалось на петлице), а принадлежность к той или иной иерархической группе (рядовой, унтер-офицер, офицер и т. д.).

Собственно черная униформа (китель, брюки, фуражка) появилась в охранных отрядах непосредственно перед приходом нацистов к власти. Специфическими особенностями кителя был отложной воротник (в рейхсвере и вермахте он был глухим), накладные верхние и прорезные нижние карманы. Под китель надевалась все та же коричневая рубаха с черным галстуком. По торжественным случаям полагалось ношение белой сорочки. С 1936 года офицеры получили черный смокинг для неформальных вечерних мероприятий, а в 1939 году — белый летний вариант повседневной униформы (ее полагалось носить с 1 апреля по 30 сентября). Черная форма подчеркивала элитарность Ордена Гиммлера. Как отмечает Хайнц Хене, «люди из СС носили излюбленную немцами шикарную форму: ее черный цвет искоренял плебейский коричневый… Вся их внешность должна была демонстрировать принадлежность к элите, гвардии строгих пуритан, радеющих о благе государства, и выражать беспрекословное послушание и готовность к выполнению любых приказов фюрера»⁴¹⁷.

К началу войны черная форма стала носить почти исключительно парадный характер. Ее продолжали носить лишь члены Общих СС (Allgemeine-SS), находящиеся в тылу. Поэтому абсурдно выглядят некоторые образчики кинематографа, в которых эсэсовцы воюют в черной форме. Единственным исключением была черная униформа танкистов СС, представлявшая собой короткую двубортную куртку с потайными пуговицами. Впрочем, к 1942 году танкистов также переодели в форму серого или серо-зеленого («фельдграу») цветов.

Излишки черного обмундирования пригодились: их использовали формирования коллаборационистов в оккупированных странах (к примеру, вспомогательная полиция на Востоке). С 1935 года в СС стала появляться светло-серая униформа. В 1938 году было введено ношение двух погон, а повязку со свастикой на левом рукаве заменил орел. Как отмечает К. Залесский, замена черной формы на серую была вызвана «желанием руководства СС придать своим членам более „военный“ вид. С началом военных действий все больше немцев призывалось в армию, и отношение населения к сотрудникам СС, „просиживавшим штаны“ в тылу, стало резко ухудшаться. Больше напоминавшая военный мундир светло-серая униформа должна была сгладить это отношение»⁴¹⁸.

В своей книге по униформе Рейха Брайан Дэвис совершенно справедливо задавал следующие риторические вопросы: «Смогли бы немцы добиться таких военных успехов, если бы не были объединены всякого рода нашивками, значками и знаками, не только подчеркивающими их заслуги, но и стимулирующими их на большее? Как вам кажется, удалось бы немцам добиться столь ошеломляющих побед, будь они одеты в унылые одинаковые костюмы вроде тех, что в пятидесятые годы повально носили в Китае?»⁴¹⁹

Следует рассказать об истории происхождения служебного кинжала СС (Dienstdolch). Историки-фантасты и публицисты-мистификаторы очень любят писать о том, что кинжал СС точно соответствовал кинжалу на эмблеме пресловутого «Общества Туле». Это должно якобы говорить о «преемственности» между баварскими оккультистами и эсэсовцами. К примеру, Ю. Воробьевский пишет, что символом «Общества Туле» «стал кинжал на фоне дубовых листьев. Позднее ежегодно 9 ноября в память „Хрустальной ночи“ точно такие же кинжалы с надписью „Моя честь — верность“ будут вручаться посвященным в СС»⁴²⁰. Совершенно непонятно, о каких «посвященных» идет речь (это оружие по статуту носили все члены Общих СС). Не ясен и «смысл» указания на «Хрустальную ночь».

Рукоятка и гарда оккультной эмблемы совершенно отличаются от эсэсовского варианта. За основу партийных служебных кинжалов (их носили не только в СС, но и в СА и НСКК — Национал-социалистическом автомобильном корпусе) была взята не какая-то оккультная картинка, а вполне реальный прототип — шведский охотничий кинжал XVII века (так называемый Гольбейновский кинжал), который, в свою очередь, восходил к изображению оружия на колонне Траяна в Риме.

Кинжалы были введены 15 декабря 1933 года. На черной рукоятке помещался металлический орел со свастикой, а на лезвии был выгравирован девиз СС. Ножны изготовлялись из сине-черной анодированной стали. Кинжалы СС действительно выдавали только 9 ноября (в годовщину «пивного путча») на торжественной церемонии производства кандидатов в члены СС. После «ночи длинных ножей» 1934 года Гиммлер подарил 200 кинжалов с надписью «В знак сердечной дружбы, Г Гиммлер» («ln herzlicher Kameradschaft, H. Himmler») непосредственным участникам расправы над оппозиционной верхушкой СА. Существовали и наградные варианты кинжала, изготовленные из дамасской стали и более богато украшенные. Их Гиммлер вручал своим соратникам в знак особого расположения (но опять же ни о каких «посвященных» речь идти не может).

Избранным офицерам и выпускникам офицерских школ рейхсфюрер вручал также парадные сабли для ношения в особо торжественных случаях. При награждении этим оружием Гиммлер произносил следующую фразу: «Я вручаю Вам саблю СС. Никогда не обнажайте ее без необходимости. Никогда не вкладывайте ее в ножны без славы!»

Статусом личного подарка рейхсфюрера обладало и серебряное кольцо с «Мертвой головой» (Totenkopfring der SS). Первое время кольцо считалось едва ли не высшей наградой СС и отмечало личные достижения владельца, а также его преданность службе. Изначально кольца вручались в основном ветеранам охранных отрядов, но уже к 1939 году любой добросовестный офицер, прослуживший в СС три года, стал получать его автоматически.

Как уже отмечалось, дизайн кольца по просьбе Гиммлера разработал бригадефюрер СС Карл Вейстхор (Виллигут). Символика кольца восходит к германо-скандинавской мифологии. Согласно преданию, бог Тор носил кольцо из чистого серебра, на котором люди приносили клятву. Кольцо СС представляло собой массивный дубовый венок, увенчанный «Мертвой головой», двумя Зиг-рунами, свастикой, Хагаль-руной и группой рун Хайльцахен. На внутренней стороне кольца находилась выгравированная надпись «S.lb» («моему дорогому»), фамилия владельца, дата вручения и факсимильная подпись Гиммлера.

Каждое кольцо сопровождалось наградным листом с текстом следующего содержания: «Я награждаю Вас кольцом с Мертвой головой СС. Это кольцо символизирует нашу лояльность фюреру, наше непреклонное послушание и наше братство и товарищество. Мертвая голова напоминает нам то, что мы должны быть всегда готовы отдать наши жизни во имя блага немецкого народа. Руны напротив Мертвой головы символизируют наше славное прошлое, которое будет восстановлено через национал-социализм. Две Зиг-руны символизируют аббревиатуру СС. Свастика и Хагаль-руна означают нашу несгибаемую веру в неизбежную победу нашей философии. Кольцо охватывает дубовый венок, дуб — традиционное немецкое дерево. Кольцо с Мертвой головой нельзя купить или продать. Это кольцо никогда не должно попасть в руки того, кто не имеет права держать его. Если Вы покинете ряды СС или погибнете, то кольцо должно вернуться к рейхсфюреру СС. Незаконное приобретение или копирование этого кольца строго запрещено и преследуется по закону. Носите это кольцо с честью! Г. Гиммлер»⁴²¹.

Кольцо с «Мертвой головой» носилось только на безымянном пальце левой руки. Вручение колец было приурочено к памятным датам: 30 января, 20 апреля, 9 ноября и т. д. При увольнении из СС владелец должен был сдать свое кольцо. Кольца погибших эсэсовцев хранились в «орденском замке» Вевельсбург. Выпуск и выдача колец были прекращены в октябре 1944 года. К этому моменту было вручено 14 500 колец.

Сотрудники научного эсэсовского общества «Наследие предков» («Аненербе») носили несколько иные кольца. Они были увенчаны сдвоенными рунами Эйваз, читавшимися как А-Э (Анен-Эрбе).

Надо коснуться некоторых аспектов использования в символике охранных отрядов рунических знаков. Идея привлечения рун к атрибутике СС принадлежит Вальтеру Хеку и, отчасти, Карлу Вейстхору. Ответим на вопрос, что же скрывается за интересом высокопоставленных эсэсовцев (и прежде всего самого рейхсфюрера) к рунологии. Означает ли использование рун само по себе антихристианство эсэсовцев? Практиковалась ли в недрах «Черного ордена» руническая магия?

В популярной и псевдонаучной литературе ответы на эти вопросы решаются однозначно положительно. Сергей Зубков пишет: «Фюрер был абсолютно уверен в существовании тайного еврейского заговора… Поскольку война велась преимущественно магическими средствами, то руны должны были противостоять каббалистической традиции… Во время Второй мировой войны часто применялись рунические гадания. Наверное, это делалось для того, чтобы уравнять шансы в борьбе против союзников»⁴²².

Содержание термина «runa», буквально означающего «письменный знак», выросло из значения слова «тайна». Таким образом, руны — это «таинственные, нуждающиеся в истолковании знаки». По версии основателя научной рунологии Вильгельма Гримма, смысл слова «руна» мог появиться и из слов «надрез», «насечка» (ср. рус. «рана»). Область распространения рунических знаков простирается с Востока на Запад от Волыни до Ирландского моря и с юга на север от Герцеговины до Гренландии. Памятники датируются промежутком времени около тринадцати столетий.

Рунический буквенный ряд носит название «футарк» (по первым шести знакам, аналогично древнегреческому алфавиту). Древнейшим немецким рядом букв является общегерманский футарк. Рунические надписи, сделанные с его помощью, появляются между 200–700 гг. н. э. Общегерманский рунический ряд состоит из 24 знаков, 16 из которых обозначают согласные звуки, 6 — гласные и 2 — полусогласные.

Фактический создатель «Аненербе» профессор Герман Вирт отмечал: «Руны — это не поздний искаженный вариант латинского шрифта, занесенного на Север. И латинское, и финикийское, и этрусское письмо — разные ветви нордического Священного Ряда, и северные руны — одна из наиболее полноценных его форм, сохранившая наибольшую связь с оригиналом»⁴²³.

Надо отметить, что рунические знаки в понимании использовавших их людей обладали могуществом, некой священной силой. Овладеть искусством рун означало приобрести способность управлять заключенной в этих знаках энергией. Рунические символы можно было использовать как для обороны, так и для разрушения. Выдающийся отечественный филолог Михаил Стеблин-Каменский отмечает, что руническая магия могла «защитить могилу от ограбления или разрушения, отогнать от нее злые силы, защитить живых от мертвеца, обеспечить месть за него, принести счастье владельцу предмета»⁴²⁴.

Отношение христианства к рунам было неоднозначно. С одной стороны, некоторые миссионеры видели в рунах враждебное языческое наследие (в 1626 году в Исландии один человек был сожжен лишь за то, что среди его писем были найдены рунические знаки), с другой — известно активное привлечение и использование рун в богослужебной практике. Еще в IV веке вестготский епископ Ульфила ввел специальный рунический буквенный ряд (готский, или готический) для записи переводов Священного Писания. Отдельные готские племена использовали его алфавит вплоть до X века. При обращении Норвегии и Швеции в христианство наряду с немецкими значительную роль играли английские священники. В древней Англии католическое духовенство не отличалось неприятием рунического письма и позволяло использовать его, в том числе, в христианских надписях на каменных крестах. Скандинавские резчики рун не оставляли попыток привести рунический ряд в соответствие с латинским алфавитом. Так возник «младший рунический ряд» («руны Вольдемара»). С XII по XIV век руническими надписями были снабжены многие предметы из церковной утвари (купели, кадила, церковные колокола, раки с мощами и проч.).

В XIX веке зародилась наука рунология. В 1821 году вышла книга Вильгельма Гримма «О немецких рунах». Спектр рунологических исследований был необычайно широк — от чисто научных до оккультных. Руны стали одним из главных объектов спекуляций фелькиш-теоретиков. Скажем, Гвидо фон Лист назвал одну из своих работ «Тайна рун» (1908 год). Несмотря на то что в нацистской Германии рунология достигла своего расцвета, «произвольные толкователи» рун из народнических кругов до поры до времени пытались активно мешать объективному научному процессу.

Ведущий немецкий рунолог профессор Гельмут Арнц, получивший мировую известность в 1930-е годы, с горечью писал: «К несчастью, в этой области встречается слишком много „профессоров всяческих наук“, которые не могут удержать полет своей неуемной фантазии… Им нужны чудеса, они ищут повсюду мистику и волшебство и создают мудреные теории. Нем меньше они знают, тем больше им хочется высказаться по этому поводу. Я считаю своим долгом выступить против них»⁴²⁵. Руководителем Отделения рунологических исследований при научном обществе СС «Наследие предков» был профессор кельтской филологии Вольфганг Краузе, также ученый с мировым именем, совершенно далекий от фантазеров-народников.

Попытки пробудить руны к новой жизни в условиях Третьего рейха обуславливались, по словам национал-социалистического историка Эдмунда Вебера, «стремлением вновь обрести древнее отеческое наследие» и «осознанием немецким народом своих корней и собственных достижений».

Некоторые руны стали эмблемами управлений СС и дивизий Войск СС. К примеру, руна «Тейваз» была символом группы воспитания Главного управления СС, а также 32-й добровольческой гренадерской дивизии Войск СС «30 января»; руна «Одал» — эмблемой Главного управления расы и поселений и 7-й добровольческой горной дивизии «Принц Евгений»; «Вольфсангель», или «волчий крюк», был символом 23-й добровольческой танковой гренадерской дивизии «Недерланд»; «Хагаль» — 6-й горной дивизии «Норд»; руна «Альгиз» обозначала принадлежность к медицинской службе. При этом сообщения некоторых «исследователей оккультного Рейха» о том, что «во время Второй мировой войны» в СС «часто применялись рунические гадания», являются полным вздором.

Подчеркнем, что интерес к рунологии, а также эсэсовские рунические эмблемы отнюдь не подразумевают антихристианства, ведь руническим знакам не придавалось, вопреки досужим домыслам, какое-то магическое значение. Итальянский мыслитель-традиционалист Юлиус Эвола отмечал, что «интерес национал-социализма к рунам… должен быть расценен как чисто символический, без какого-либо эзотерического значения, примерно так же, как фашисты использовали некоторые римские символы»⁴²⁶. В другой своей работе Эвола пишет еще более категорично: «В области понимания символов непреодолимым препятствием стало неприятие трансцендентного измерения, что привело, в частности, к пренебрежению древним „магическим“ аспектом рун»⁴²⁷. Таким образом, использование рун в СС было данью памяти германской исторической традиции, а также носило эстетический характер.

Руны практически не использовались в формированиях негерманских добровольцев Войск СС. На своих петлицах они носили не сдвоенные Зиг-руны, а символы, указывающие на национальную принадлежность. Так, эмблемой 14-й украинской дивизии Войск СС был галицийский лев, 28-й валлонской — бургундский «суковатый» крест, 29-й русской — Георгиевский крест с мечами, 30-й русской — двойной крест или трезуб св. Владимира и т. д.

Таким образом, символика охранных отрядов партии вовсе не была призвана показать антихристианский характер СС. Форма эсэсовцев несла в себе элементы эмблематики элитных армейских частей кайзеровской армии, а основные цвета охранных отрядов восходили к средневековому Тевтонскому ордену. Эсэсовская атрибутика, как правило, уходила корнями в христианский символизм, за исключением рун, использование которых, как мы показали выше, было свидетельством уважения к собственной истории.

Рассмотрим ритуалы «Мерного ордена». Имели ли они неоязыческий или оккультный характер? Где следует искать их корни?

Ритуалы нацистской партии, точно так же как ее атрибутика и символика, преследовали цели произвести на массы необычайное впечатление, возбудить чувство единства, потрафить эстетическим запросам немецкого обывателя. Как уже отмечалось, одной из характерных «национальных черт» немцев является любовь к военизированному порядку (в настоящий момент, впрочем, эта черта искусственно изживается). Исходя из этого, политические партии, общественные движения и кружки сознательно создавали милитаристские структуры и вооруженные отряды. У НСДАП это были штурмовые отряды (Бросцат пишет: «СА вдохнули в политику НСДАП фронтовой дух»⁴²⁸), у коммунистов — Союз борцов Красного фронта, у социал-демократов — «Черно-красно-золотое имперское знамя» и т. д. Все подобные организации имели собственную форму, знаки различия, атрибутику и обрядность. В целом церемониал этих структур восходил к военным традициям германской армии. Впрочем, со временем вырабатывались и ритуалы, связанные с собственной партийной мифологией.

Все сказанное относится и к СС. Поначалу охранные отряды были лишь небольшой частью СА и каких-то специфических церемоний не практиковали. Лишь с момента назначения Гиммлера рейхсфюрером роль «Черного ордена» повысилась. В соответствии с идеей, по которой СС должна была стать гвардией партии (а после и государства), появилась необходимость культивирования собственной системы ритуалов. Олег Пленков отмечает, что «до войны все эти организационные новшества, особый церемониал, инсценировка обрядов и прочие ухищрения обеспечили СС особое место как в системе власти в Третьем рейхе, так и в немецком обществе. Особенно притягательными СС стали для немецкой молодежи»⁴²⁹.

Большинство ритуалов СС было просто скопировано у армии, ведь охранные отряды были в первую очередь военизированной структурой. К примеру, присяга эсэсовца производилась следующим образом: знамя полка знаменосец держал горизонтально (древко параллельно земле), трое новобранцев возлагали свои левые руки на древко, а правые поднимали в «немецком приветствии» и произносили слова клятвы: «Я клянусь вам, Адольф Гитлер, как фюреру и рейхсканцлеру, в верности и храбрости. Клянусь, не щадя самой жизни, повиноваться вам и тем, кому вы поручите командовать мною, и да поможет мне Бог!» Некоторые исследователи видят в подобной личной клятве едва ли не нарушение веками установленного порядка. Между тем во всех традиционных (монархических) державах присяга, или торжественный обет, давалась каждым военнослужащим при вступлении на престол нового государя. Было бы, наверное, очень странно, если бы в авторитарном Третьем рейхе военнослужащие присягали на конституции.

Ритуалы были тесно увязаны и с партийной мифологией: важное значение имели такие даты, как 30 января (приход к власти), 20 апреля (день рождения Гитлера), 9 ноября (годовщина национальной революции в Мюнхене). К примеру, члены частей усиления СС приносили присягу 9 ноября в 10 часов вечера в присутствии фюрера и на том самом месте, где в 1923 году колонна национал-социалистов была расстреляна полицией.

Процесс подготовки к присяге занимал целый год. 9 ноября кандидата объявляли новобранцем СС с правом ношения формы с чистыми (без сдвоенных Зиг-рун) петлицами. 30 января кандидат получал предварительное удостоверение. 20 апреля новобранец получал эсэсовские петлицы и удостоверение. После клятвы фюреру молодые эсэсовцы сдавали нормативы на спортивный значок и отправлялись отбывать трудовую повинность, после чего — 9 ноября они становились полноправными членами «Мерного ордена». Очевидец описывал ритуал торжественной присяги так: «Полуночное принятие присяги перед Залом полководцев в Мюнхене. Красивые молодые люди, серьезные, с великолепной выправкой и осанкой, с оружием в идеальном порядке. Элита. У меня навертывались слезы на глаза, когда тысячи их в отблесках факелов хором произносили слова присяги на верность фюреру»⁴³⁰.

У кайзеровской армии Гиммлер позаимствовал и традицию дуэлей, которые были формально запрещены в рейхсвере и вермахте.

При этом, разумеется, не стоит отрицать, что ряд эсэсовских ритуалов действительно носил языческий оттенок (к примеру, торжественные церемонии в дни летнего и зимнего солнцестояния). Это объяснимо, ведь некоторые ритуалы были разработаны народниками-неоязычниками. В первой половине 1930-х годов они предпринимали неоднократные попытки отделить членов СС от официальной Церкви. Однако примерно с 1935 года, когда народников начали отстранять от дел, вся активность подобного рода резко пошла на убыль.

К активистам этого рода относится прежде всего уже упоминавшийся Карл Виллигут (Вейстхор). Еще одним влиятельным фелькиш-теоретиком в «Черном ордене» был обергруппенфюрер СС Фриц Вейтцель (1904–1940). Его биография довольно показательна. Будучи учеником слесаря, после окончания Первой мировой войны Вейтцель вступил в марксистский кружок, а к середине 1920-х годов примкнул к штурмовым отрядам (в то время в С А левацкие взгляды не были чем-то из ряда вон выходящим). По всей видимости, тогда же молодой человек познакомился и с идеями народников. В 1927 году Вейтцель переходит в СС. Здесь его карьера стремительно пошла в гору. До прихода НСДАП к власти он командовал крупными частями охранных отрядов, а в 1933 году стал полицай-президентом Дюссельдорфа. После оккупации Норвегии в 1940 году Вейтцель был назначен высшим руководителем СС и полиции «Сервер» (штаб-квартира в Осло), но спустя уже два месяца погиб во время британской бомбардировки.

В 1930-х годах Вейтцель был в числе разработчиков некоторых псевдоязыческих церемоний «Черного ордена», опубликовав две книги: «Празднование ежегодных торжеств в семье эсэсовца» и «Церемонии в СС». В ритуалах, описанных Вейтцелем, большая роль отводилась огню. Церемонии празднования солнцестояния проводились в ночное время. Пленков отмечает, что «нацистские пропагандисты приняли во внимание ощущения людей, собиравшихся ночью у огромного костра: сама атмосфера такого собрания побуждала к мыслям о бренности существования, о величии и т. д.»⁴³¹.

Можно вспомнить и о том, какое значительное внимание национал-социалисты придавали факельным шествиям. Справедливости ради отметим, что традиция возжигания ночных костров и факелов имеет глубокие народные (в т. ч. христианские) корни. Она связана с обычаем так называемого «пасхального огня» (немцы любили жечь костры и устраивать факельные шествия также на Вальпургиеву ночь, с целью отпугнуть ведьм, пытающихся помешать приходу весны). Таким образом, ничего изначально «зловещего» в факельных шествиях нет.

Не все однозначно и с похоронными церемониями охранных отрядов. Известно, что на могилах павших в боях эсэсовцев вместо христианского креста нередко устанавливали Лебенс-руну (руну жизни). Но сам ритуал едва ли серьезно отличался от похорон военнослужащих вермахта. Почетный караул, траурный марш «Был у меня товарищ», возложение цветов… Кроме того, многочисленные фотографии зафиксировали, что на могилах погибших воинов СС ставились и традиционные христианские кресты. Причем речь идет не о захоронениях иностранных добровольцев (для них христианские похороны были само собой разумеющимися), а о могилах бойцов и командиров таких соединений Ваффен-СС, как «Рейх», 4-я Полицейская дивизия и даже «Мертвая голова», то есть формирований, из которых «христианский дух» якобы «выбивался» особенно настойчиво⁴³². Поэтому заявления некоторых авторов о том, что в охранных отрядах «с началом войны христианская символика почти исчезает»⁴³³, являются совершенно ошибочными.

Иными словами, в вопросе похорон (так же как и в случае с церемонией бракосочетания или крещения ребенка) в СС существовал известный плюрализм. В силу того, что две трети эсэсовцев в начале Второй мировой войны называли себя христианами, фактически никому не возбранялось участвовать в ритуалах, основанных на христианских традициях.

По мнению X. Хене, путем возрождения «исторических псевдогерманских народных обычаев» Гиммлер хотел «укрепить корпоративный дух», кроме того, «культ предков и германизма был необходим для придания СС идеологического единства, которого у организации не было»⁴³⁴. Так или иначе, в вопросе использования символики и церемониала нацисты, и в частности эсэсовцы, добились поставленной задачи.