Глава 6
Роберто Климт вышел на балкон роскошной квартиры на виа Венето полюбоваться закатом.
Роберто считал себя ценителем красоты во всех формах. Его приводили в восторг вечернее винно-красное солнце, кровоточившее на римском горизонте. Портрет работы Баскии, висевший над его кроватью и изображавший два обезьяноподобных лица в буйстве красной, голубой и желтой красок. Идеальный изгиб ягодиц юноши по вызову, ожидавшего его в постели в загородном доме в Сабине, в сорока минутах езды от города. Роберто Климт наслаждался, смаковал и упивался всеми этими вещами.
«Я имею их, потому что заслужил. Потому что я истинный художник, а только истинные художники должны вознаграждаться истинной красотой!»
Сорокалетний, ошеломительно тщеславный, с густыми крашеными светлыми волосами, полногубым, жестоким чувственным ртом и янтарно-желтыми глазами змеи, Роберто Климт занимался куплей-продажей предметов искусства. Питал пристрастие к юным мальчикам. Он сделал первые десять миллионов на мошенничестве с недвижимостью, подкупив продажную местную полицию. Следующие девяносто миллионов были сделаны на искусстве – бизнесе, к которому у Роберто были, несомненно, блестящие способности.
Роберто не только разбирался в красоте, но и умел ее продать. И в результате жил, как римский император эпохи упадка, баснословно богатый, развращенный, продажный и ни перед кем не имеющий обязательств.
Ветерок позднего лета слегка холодил. Роберто, нахмурившись, ушел с балкона в роскошную гостиную и закрыл за собой высокие подъемные окна.
– Принесите плед, – приказал он, ни к кому в особенности не обращаясь.
Во всех домах Роберто было полно слуг. Он никогда не интересовался обязанностями каждого, но знал, что если хоть кто-то находится поблизости, его желания тут же исполнятся.
– И принесите чашу. Я желаю посмотреть на чертову чашу.
Через несколько минут хорошенький темноволосый мальчик с длинными ресницами и трогательной ямочкой на подбородке притащил хозяину шафраново-желтый кашемировый плед от Лоро Пианы – поскольку приближалась осень, Роберто признавал только осеннюю палитру цветов – и закрытый плексигласовый футляр, в котором лежала маленькая чаша из чистого золота.
Роберто отпер футляр ключом, который носил на платиновой цепочке на шее, и любовно взял чашу, как мать – новорожденное дитя.
Не больше современной десертной чаши и совершенно не украшенная резьбой или филигранью, чаша была олицетворением простоты. Отполированная и ослепительная. С гладкими, вытертыми прикосновениями многочисленных рук боками, она, как казалось Роберто, излучала некую магическую силу.
– Это принадлежало императору Нерону, знаешь? – промурлыкал он мальчику, который ее принес. – Его губы касались края в этом месте. Прямо там, где сейчас мои. – Роберто прижал влажные мясистые губы к металлу, оставляя блестящую дорожку слюны. – Хочешь попробовать?
– Нет, сэр, спасибо, мне было бы не по себе.
– Попробуй! – скомандовал Роберто.
Мальчик, краснея, сделал, как было велено.
– Видишь? – довольно улыбнулся Климт. – Ты только сейчас коснулся величия. Каково это?
Мальчик что-то беспомощно залепетал.
– Не важно. – Роберт отпустил его резким жестом руки. – Филистер, – пробормотал он тихо. Это крест, который ему приходится нести. Быть постоянно окруженным ничтожными людьми, неспособными осознать истинную природу красоты!
Все же он утешал себя тем, что подобные испытания уготованы всем великим художникам. Благородные страдания.
Завтра он, Роберто, уедет в свой загородный дом. Чаша Нерона последует за ним несколько дней спустя. Климт нанял элитарную команду секьюрити, чтобы защитить свои сокровища. Глава этой команды несколько дней назад уведомил Роберто о слухах, касавшихся некоего плана ограбления квартиры на виа Венето.
– Ничего конкретного. Только намеки и шепоток. Какой-то большой шишке в преступном мире, откуда-то из-за границы, понравились экспонаты вашей коллекции.
– Держу пари, что понравились, – рассмеялся Роберто. У любого вора больше шансов ограбить Форт-Нокс, чем обойти систему охраны его квартиры. Тем не менее, по совету главы секьюрити, он согласился перевезти чашу Нерона и еще пару редчайших экспонатов в Сабину. Единственным частным итальянским владением, охраняемым лучше римской квартиры Роберто Климта, было загородное поместье Роберто Климта. Он лично будет наблюдать за установкой чаши в только что переоборудованной «сокровищнице», а в ожидании ее прибытия станет наслаждаться телом юноши по вызову.
Юноше было восемнадцать. Ему щедро платили за услуги. Роберто предпочитал юных мальчиков, из тех, кто не склонен к содомскому греху. Притворная покорность была плохой заменой подлинному сопротивлению. Но после неприятного инцидента с двумя цыганскими мальчишками, которые спрыгнули с крыши здания после свидания с Роберто, ему волей-неволей пришлось стать более осторожным.
«Чертовы цыгане! Шваль, все до одного!»
В высшем обществе Рима были те, кто их извинял. Либералы прощали им грязь, уродство и воровство, оправдывая все это их бедностью. Роберто презирал бедных людей. Когда-то он сам был беден и считал это грязным пятном на своей репутации и добром имени.
Он скорее умрет, чем вернется к такой жизни.
Джеф Стивенс въехал в «Отель де Рюсс» под именем Антуана Дюваля.
Гюнтер кратко сообщил другу детали его «биографии»: Антуан Дюваль имеет двойное франко-американское гражданство. Возраст – тридцать шесть лет. Читает лекции в Сорбонне, работает консультантом по искусству у различных богатых собирателей в Париже и Нью-Йорке. Приехал в Рим, чтобы сделать кое-какие приобретения.
– Надеюсь, Антуан любит многие хорошие вещи в жизни? – спросил Джеф.
– Естественно.
– Как он относится к «Отель де Рюсс»?
– Он всегда живет только в люксе «Нижинский».
– Он уже мне нравится.
Девушка за стойкой портье была сногсшибательной – темноволосой, с прекрасными формами, как итальянская кинозвезда пятидесятых.
– Ваш номер готов, синьор Дюваль. Помочь вам с багажом? Или с чем-нибудь еще?
Какую-то долю секунды Джеф обдумывал многообещающие перспективы, скрытые под словами «чем-нибудь еще». Но все же сдержался. Работа, на которую отправил его Гюнтер, была сложной и опасной. Он не может позволить себе отвлечься.
– Нет, спасибо. Только ключ.
Люкс «Нижинский» был роскошен. Он находился на верхнем этаже отеля и имел террасу, откуда открывался поразительный вид на виллу Боргезе и римские крыши. Люкс прекрасно декорировали. Спальня была с гигантской кроватью; в гостиной находился телевизор с плоским экраном. В номере была мраморная, выложенная изразцовой мозаикой ванная комната с утопленной ванной.
Джеф принял душ, переоделся в льняные брюки и голубую рубашку, прекрасно оттенявшую его серые глаза, и спустился в знаменитый «тайный сад» отеля.
– Будете ужинать у нас, синьор Дюваль?
– Не сегодня.
Джеф заказал двойной джин-тоник и прошелся по саду. Человек, которого он ждал, тихо сидел под бугенвиллеей, читая газету «Република». У него были длинные, подкрученные кверху усы и бачки. Даже сидя, он казался необычайно высоким. Далеко не серый, безликий человек в толпе, которого Джеф надеялся увидеть.
– Марко?
– Синьор Дюваль! Рад встрече.
Джеф тоже сел.
– Вы здесь один? Я ожидал двоих.
– Ах да. Мой партнер был вынужден задержаться, не по своей воле. Мы встретимся с ним завтра у подножия лестницы на площади Испании, если вам удобно.
Джефу это было неудобно. Он ненавидел работать с другими людьми. За исключением Трейси. Обычно следовал правилу никогда не доверять мошеннику и потому предпочитал действовать самостоятельно. К сожалению, в одиночку невозможно было украсть чашу Нерона у Роберто Климта из его суперохраняемой коллекции.
– Марко и Антонио – лучшие, – заверил его Гюнтер. – Оба грабители мирового класса. Все делают идеально.
«И что именно они делают, Гюнтер? – подумал сейчас Джеф. – Лезут в форточки, как акробаты из бродячего цирка, и плевать хотели на важные встречи?»
Хуже всего, что кто-то уже проболтался о планируемой операции. До Джефа дошли слухи почти в ту же минуту, как он вышел из самолета. Сам он ни с кем словом не обмолвился, как и Гюнтер.
Джеф подождал, пока мимо пройдет женщина, прежде чем прошептать на ухо Марко:
– Все должно быть готово к завтрашней ночи. Вам обоим нужно знать свои действия безупречно. Среда – единственный день, когда возможно сделать это, ясно?
– Конечно.
– Никаких задержек.
– Не волнуйтесь, друг мой. – Усатый широко улыбнулся. – В прошлом мы проделывали в Риме еще и не такое.
– Такое вы точно не проделывали. Увидимся в десять. Не опаздывайте.
Этой ночью, в постели, он включил лэптоп и перечитал все, что послал ему Гюнтер, о Роберто Климте. Отвращение и гнев снова охватили его, только укрепляя решимость.
Два года назад и без того пользующийся дурной славой Климт совратил двух молодых цыганят. Разыграв богатого покровителя, который мог предложить им образование и лучшую жизнь, он заплатил матери мальчиков тысячу евро, чтобы та позволила им сопровождать его в путешествии по Европе. По возвращении в Рим старший мальчик пожаловался на Климта властям, но благодаря связям и толстому кошельку арт-дилера дело до суда не дошло. Семья отвергла мальчишек из-за некоего странного кодекса чести, и две недели спустя бедняги, спрыгнув с крыши высокого здания, разбились насмерть.
Джеф никогда не забудет омерзительного Уилбура Трэвика, старого гадальщика на картах Таро в луна-парке дяди Уилли. Уилбур изнасиловал многих детей, прежде чем подобрался к Джефу, который положил конец карьере старика ударом колена, умело направленным в пах. Уилбур был негодяем, но не имел такого влияния, как Роберто Климт, который знал, что закон его не коснется.
Зато Джеф ударит Климта в самое больное место.
Оставалось молиться, что Гюнтер оказался прав насчет Марко и Антонио и они его не подведут. План Джефа был смелым и отчаянным, но требовал абсолютно точной согласованности действий нескольких человек.
Секьюрити Климта была на уровне спецназа. И благодаря какому-то болтливому языку члены команды уже знали о том, что готовится кража чаши Нерона.
Джеф почувствовал, как в крови бушует адреналин.
Операция началась.
– Его зовут Джеф Стивенс. Представляется продавцом произведений искусства.
Роберто с каждой секундой раздражался все больше. К этому времени он уже должен был находиться в загородном доме и наслаждаться профессиональным минетом нового юноши, настоящего красавца. Вместо этого он по-прежнему торчал в Риме, советуясь с главой секьюрити – жирным типом среднего возраста с пятнами пота под мышками.
– Остановился в «Отель де Рюсс» под именем Антуан Дюваль.
– И что? Сделайте так, чтобы его арестовали, – отрезал Климт. – У меня нет времени слушать этот вздор.
– К сожалению, он еще не совершил преступления. У полиции есть неприятная манера тянуть время, когда речь идет об аресте иностранных граждан, занимающихся своими делами.
– Вы следите за ним?
Глава охраны принял оскорбленный вид.
– Конечно. Похоже, он собирается совершить налет на квартиру. Вчера встретился с Марко Риццолио – одним из лучших взломщиков в Южной Европе.
Роберто немного подумал:
– Может, увезти чашу сегодня? В качестве дополнительной предосторожности?
– Вряд ли это необходимо. Я хочу убедиться, что перевозка будет полностью безопасной. Анжело заболел, так что мы проверяем нового водителя. Мы сможем перевезти ее завтра. Это на день раньше запланированного срока и должно сбить со следа мистера Стивенса и его друга.
Роберто потянулся и зевнул, как скучающий кот.
– В таком случае я останусь в городе еще на одну ночь, рядом со своей вазой. И позвоню другу в полицейском участке. Посмотрим, нельзя ли подтолкнуть их немного.
– Это не понадобится, мистер Климт. Наша команда с этим справится. Откровенно говоря, вмешательство полиции может принести больше вреда, чем пользы.
– Не сомневаюсь, что вы предпринимаете все необходимые меры. Но я собираюсь позаботиться о том, чтобы этот тип Стивенс провел остаток своих дней в итальянской тюрьме. А для этого нам нужна полиция. Все будет шито-крыто, не волнуйтесь.
Он взял телефон и стал набирать номер.
Джеф позвонил Гюнтеру:
– У меня нехорошее предчувствие. Что-то идет не так.
– Дорогой мальчик, у тебя всегда нехорошее предчувствие накануне дела. Боязнь сцены, ничего более.
– Твои парни, Марко и Антонио, – ты им доверяешь?
– Полностью. А что?
Джеф рассказал Гюнтеру о слухах, которыми полнился преступный мир Рима.
– Где-то протекает, как из лопнувшей трубы. Мне уже дважды пришлось менять план. Видел бы ты, как охраняется его квартира! Собаки, лазерное слежение, вооруженные охранники. По ночам Климт спит с чашей, как с игрушечным медведем. Они нас ждут.
– Прекрасно, – заявил Гюнтер.
– Легко тебе говорить.
– Полиция что-то знает?
– Нет. С этой стороны все тихо.
– Еще лучше.
– Да, но нужно действовать быстро. Даже итальянцы иногда на это способны.
– Итак, когда?
– Завтра. Надеюсь, Антонио справится. Он кажется абсолютно спокойным. Но что, если кто-то узнает его в той машине?
– Все будет в порядке, Джеф. – Гюнтер повесил трубку.
Жаль, что ему так и не удалось убедить Джефа.
«Можно пойти на попятную, – напомнил себе Джеф. – Еще не поздно». Но тут он вспомнил о двух несчастных цыганских подростках. Для них уже слишком поздно. «Иди в ад, Роберто Климт. Завтра все будет сделано».
– Все назначено на завтра.
– Уверены?
– Уверен.
Луиджи Валаперти, шеф полиции, нервно барабанил пальцами по столешнице. Остается надеяться, что информатор окажется прав. Роберто Климт – человек, которого он не хотел бы разочаровать ни при каких обстоятельствах. Его предшественник ушел на покой три года назад и живет в роскошной квартире в Венеции, купленной для него Климтом. Шеф Валаперти уже присмотрел виллу в окрестностях Пизы. Вернее, если быть точным, присмотрела его жена. Сам Валаперти и его любовница предпочитали любовное гнездышко стоимостью под два миллиона евро с двумя спальнями, окна которых выходили на Колизей. Возможно, счета Климта за химчистку были на большие суммы, но Луиджи Валапетри не отличался жадностью.
– Его сообщникам поручена вся черновая работа, – продолжал информатор. – Можете поймать их на месте преступления, заслужить лавры героя, а позже арестовать Стивенса в аэропорту, когда он попытается сесть на восьмичасовой рейс «Бритиш эруэйз» до Лондона.
– Без чаши?
– Чаша будет при нем. Или то, что он посчитает чашей. Мы знаем место, где они появятся, так что можете организовать там засаду.
Шеф Валаперти нахмурился.
– Каким образом вы получили эту информацию? Откуда мне знать, что вам можно доверять?..
На другом конце линии повесили трубку.
Роберто Климт смотрел в тонированное окно бронированного городского автомобиля. Город остался позади. Холмы вокруг Рима, тополя и пинии, древние виллы, терракотовая черепица которых провалилась внутрь почти осыпавшихся каменных стен, наверное, не изменились со времен императора Нерона. Любовно сжимая в руках чашу, Климт представлял этого легендарного, безумного, всемогущего человека, проделывавшего такое же путешествие. Оставлявшего волнения Рима позади ради покоя и удовольствий провинции. В этот момент Роберто чувствовал некое родство душ с Нероном. Бесценный золотой артефакт у него на коленях не зря принадлежал ему. Он был предназначен для него. Радость и гордость владельца были невероятными.
Интересно, когда Антуан Дюваль собирается совершить налет на его квартиру? Роберто представил, как это будет. Вой сигнализации разносится по всей виа Венето, металлические решетки опускаются, отсекая выход. Полиция уже ждет на окружающих улицах и в переулках, готовая схватить преступников.
Он улыбнулся.
Шеф Валаперти был глупцом, но понимал, с какой стороны намазан маслом его хлеб. Он мудро стянул значительные силы, чтобы поймать подлых воров, хотя знал, что сама чаша в безопасности. Роберто Климту не терпелось лично встретиться с пресловутым мистером Джефом Стивенсом. Возможно, это произойдет на суде. Или позже, когда Джеф окажется в тюремной камере. Очевидно, на счету Стивенса за его долгую криминальную карьеру немало ограблений лучших галерей, ювелиров и музеев мира, не говоря уже о частных коллекционерах.
Но в лице Роберто он встретил достойного соперника.
– Уже близко, синьор, – раздался голос водителя в переговорном устройстве.
Климт раздраженно поморщился. Его прежний водитель Анжело никогда не был настолько нагл, чтобы без разрешения вторгаться в мысли хозяина. Где только шеф секьюрити его выкопал?
В этот момент две патрульные машины с включенными сиренами остановились за ними.
– Какого… – Климт вцепился в дверцу машины, боясь за свою жизнь, когда водитель внезапно прибавил скорость, так что чаша едва не полетела на пол. – Ты в своем уме? – проревел он. – Остановись! Это полиция!
Но водитель, игнорируя его, стал бешено петлять между двумя полосами движения, чем вызвал какофонию гудков.
– Я сказал «остановись», идиот!
Климт увидел паническое выражение на лице водителя, когда тот резко свернул с шоссе. Они мчались так быстро, что на какое-то ужасное мгновение Роберто показалось, что машина сейчас перевернется и оба погибнут. Вместо этого одна из патрульных машин обогнала их и перегородила дорогу, вынудив водителя нажать на тормоз. Они остановились у обочины дороги.
– Чашу! – завопил водитель. Он открыл перегородку и угрожающе подался к Роберто. – Дайте мне чашу!
– Никогда!
Климт сжался на заднем сиденье, прикрывая чашу собственным телом, как персонаж романов о хоббитах Голлум, защищающий бесценное кольцо.
– Ради всего святого, отдайте ее мне! У нас мало времени.
Огромный полицейский рывком открыл дверцу со стороны водителя. После короткой борьбы водителя вырубили мощным ударом по затылку. Роберто испуганно взвизгнул, когда потерявший сознание человек свалился на него.
– Вы в порядке, мистер Климт?
У окна появились двое других полицейских. Всего их было трое.
Климт кивнул.
– Простите, что так напугали, – сказал гигант. – Нам стало известно, что в последнюю минуту Джеф Стивенс изменил план. Настоящее имя водителя – Антонио Мальдини. Он мошенник, блестящий мошенник. Интерпол уже десять лет его разыскивает.
– Но моя охрана – лучшая в Италии, – пробормотал Климт. – Этого человека тщательно проверили.
Огромный полицейский пожал плечами.
– Как я уже сказал, Мальдини – профессионал. Подделать результаты проверки для него пара пустяков. Он садист и забил бы вас до смерти, а потом оставил труп на обочине и забрал чашу.
Роберто затрясся.
– Мы арестовали его сообщника Марко Риццолио сегодня на рассвете, – сообщил полисмен.
– А Джеф Стивенс?
Полицейский бросил взгляд на товарищей и нахмурился.
– Пока что нет, синьор. Сегодня утром полиция нагрянула в его отель, но похоже, что он на шаг нас опережает.
– Далеко он не убежит, синьор Климт, – добавил другой полицейский, наблюдая, как темнеет лицо арт-дилера. – Шеф Валаперти расставил заставы по всему городу. И в аэропорту тоже.
Антонио Мальдини тихо застонал, явно начиная приходить в себя. Один из копов надел на него наручники и с помощью коллег посадил на сиденье рядом с Климтом.
– Шеф Валаперти просил проводить вас обратно до города, – сказал гигант. – Нужно, чтобы вы сделали заявление. И я боюсь, что артефакт, за которым гоняется шайка, должен быть использован как улика.
– Плевать, – пробормотал Роберто. – Только поймайте этого ублюдка Стивенса.
– Обязательно, синьор, не волнуйтесь. Его план провалился, синьор Климт. Он не уйдет.
Обратная поездка в Рим заняла менее сорока минут. Антонио Мальдини, все еще прикованный к дверце, то приходил в себя, то вновь терял сознание рядом с Климтом, когда они подъехали к штаб-квартире полиции на площади Испании.
– Подождите здесь, пожалуйста, синьор, – сказал гигант.
Один из полицейских осторожно взял чашу затянутой в перчатку рукой, сунул в прозрачный пластиковый пакет для сбора доказательств.
– Шеф Валаперти сам проводит вас в здание. Поговорите в допросной.
– А как насчет него? – Роберто Климт нервно показал на Мальдини.
– Он ничего не сможет вам сделать. – Полицейский самодовольно оглядел мужчину в наручниках. – Хотя, если предпочитаете, чтобы с вами остался кто-то из моих людей…
– Нет-нет.
Роберто был слишком тщеславен, чтобы признаться в собственных страхах, особенно в присутствии такого красавца полицейского.
– Это ни к чему. Только поскорее, хорошо? Я бы хотел, чтобы с этим было покончено.
– Разумеется.
Все трое поспешили в здание, закрыв предварительно машину. Роберто слышал, как щелкнула дверца, и осторожно посмотрел на скорчившегося рядом человека. Всего несколько часов назад Антонио Мальдини собирался его убить, ограбить и выбросить труп на обочину дороги. Недаром полицейский сказал, что он не только одаренный мошенник, но и садист.
Роберто снова затрясся. Антонио уже перехитрил его охрану, что ему стоит освободиться от наручников?
«Он может очнуться и одолеть меня, взять в заложники. Что ему терять?»
Прошло пять минут. Десять.
Ни полицейских, ни шефа Валаперти. В машине становилось душно. Мальдини стонал и что-то бормотал насчет чаши. Скоро он полностью придет в себя.
Роберто попытался открыть дверцу, которая оказалась заперта снаружи. Он нажал на кнопку открывания двери – ничего.
Чувствуя, как нарастает паника, он попытался перебраться на переднее сиденье. Сейчас, со сбившимся набок галстуком и растрепанными светлыми волосами, он выглядел смешно, поскольку чуть не застрял между задним и передним сиденьями. Но ему было все равно. Плюхнувшись наконец на место водителя, он обнаружил, что эта дверца тоже не открывается.
– Выпустите меня! – Роберто стал колотить в окна, к веселому удивлению прохожих. – Я в ловушке! Ради бога, выпустите меня!
Трое полицейских как ни в чем не бывало вышли из боковой двери здания. Прошагали несколько кварталов, прежде чем пожать друг другу руки, расстаться и раствориться в большом городе. Все трое улыбались.
Шеф Валаперти все еще сидел в автомобиле у дома Роберто на виа Венето, когда ему позвонили.
– Он что?! – Кровь отлила от его лица. – Не понимаю. В одной из наших машин? Это невозможно.
– Это определенно Климт, шеф. Он пробыл там больше часа. Прямо у нашей штаб-квартиры. Сотни людей видели его, но предполагали, что это какой-то безумец, которого мы арестовали. К тому времени, как нам об этом доложили, он уже бредил – инфаркт – и что-то твердил о чаше…
Гюнтер Хартог утирал полотняным платком с монограммой выступившие от смеха слезы:
– Так ты просто вышел на улицу с чашей Нерона под мышкой? Великолепно!
– Марко и Антонио были безупречны, – заметил Джеф. Он сидел на красном диване от Нолла в загородном доме Гюнтера, наслаждаясь честно заработанным бокалом кларета.
– Я же говорил, что они хороши.
– Мне жаль беднягу водителя. Настоящий профессионал! Он сразу понял, что происходит. Ни на секунду не сбросил скорость, когда мы пытались его остановить. Даже когда мы вытеснили его с дороги, все равно пытался уговорить Климта отдать ему чашу, чтобы благополучно доставить ее на место. Но старый дурак не отдал.
– Больше всего мне нравится, что ты оставил его у полицейского управления. Великолепный театральный жест!
– Спасибо. – Джеф ухмыльнулся. – Я так и подумал. Трейси оценила бы.
Это имя сорвалось с его губ неожиданно и повисло в воздухе как призрак, мгновенно высосав из праздничной атмосферы все веселье.
– Полагаю, ты ничего о ней не слышал?
Гюнтер печально покачал головой. На несколько секунд в комнате воцарилось тягостное молчание.
– Что же, – сказал наконец Гюнтер, – мой клиент, венгерский коллекционер, не может нарадоваться на свое приобретение. Я перевел нашим итальянским друзьям их долю прошлой ночью. А вот, дорогой мальчик, и твоя. – И протянул Джефу чек из «Коуттс», частного инвестиционного банка. На его имя. В чеке содержалась непристойно огромная цифра.
– Нет, спасибо. – Джеф вернул чек.
Гюнтер озадаченно воззрился на него.
– То есть как это «нет, спасибо»? Он твой, ты его заработал.
– Он мне не нужен.
– Не уверен, будто понимаю, что все это означает.
– Ладно. Я просто не хочу этих денег. – Джеф говорил более рассерженно, чем намеревался. – Прости, Гюнтер. Но деньги мне не помогут. Они ничего не значат. Больше они ничего не значат.
Гюнтер понимающе кивнул.
– Можешь отдать на благотворительность. Если они не помогут тебе, наверняка помогут кому-то другому. Но это твое решение, Джеф. Я не оставлю их себе.
Две недели спустя в римском издании «Легго» появилась статья под заголовком «Крошечная благотворительная организация получает удивительный подарок»:
«Рома релиф», никому не известная малобюджетная организация, посвятившая себя помощи цыганским семьям в беднейших трущобах Рима, получила анонимное пожертвование на сумму более полумиллиона евро.
Таинственный жертвователь просил основать фонд в память Нико и Фабио Траттини – двух братьев, погибших при случайном падении с высотного здания два года назад.
– Мы невероятно благодарны, – сказал Никола Джанотти, основатель «Рома релиф», в эмоциональном интервью. – И потрясены. Благодарим Бога за доброту незнакомых людей.
