АЛЬБЕРТ ВЕЛИКИЙ И ФОМА АКВИНСКИЙ
Первый из этих философов родился в 1193 году в одном из знатных семейств Лавингена, что в герцогстве Нойбург, на Дунае. Первые тридцать лет жизни он был исключительно глуп, и все опасались, что от него не будет никакого толку. В раннем возрасте Альберт Великий вступил в доминиканский монастырь, но настолько мало преуспел в занятиях, что в отчаянии не раз порывался их бросить, однако не сделал этого, ибо был наделен недюжинным упорством. Когда он достиг среднего возраста, его разум будто очнулся ото сна, и он усваивал все предметы, за изучение которых брался, с чрезвычайной легкостью. Столь поразительную перемену в таком возрасте не могли объяснить иначе, как чудом. Утверждали и верили, что Дева Мария, тронутая его страстным желанием стать ученым и знаменитым, сжалилась над его ущербностью, явилась ему под сводами монастыря, где он сидел, почти отчаявшийся, и спросила его, в какой из наук он хочет преуспеть — в философии или теологии. Он, к разочарованию Девы Марии, выбрал философию, и она мягко и печально упрекнула его за сделанный выбор, однако согласилась сделать его самым выдающимся философом своего времени, но, к его огорчению, сказала, что, когда достигнет пика своей славы, он снова станет ни на что не годным и бестолковым. Альберт никогда не старался опровергнуть эту молву, но продолжил свои исследования со столь неослабным рвением, что о нем скоро заговорили по всей Европе. В 1244 году его учеником стал прославленный Фома Аквинский. Об учителе и его ученике рассказывают множество удивительных историй. Уделяя должное внимание другим отраслям науки, они никогда не прекращали поисков философского камня и elixir vitae. Хотя они не открыли ни того, ни другого, люди верили, что Альберту удалось получить энную порцию эликсира жизни, посредством коего он оживил медную статую, на создание которой при благоприятном положении планет потратил многие годы. Он и Фома Аквинский собрали ее, наделили даром речи и заставили выполнять функции домашней прислуги. В этом качестве она была чрезвычайно полезной, но из-за несовершенства механизма болтала намного больше, чем того хотелось обоим философам. Они испробовали различные средства, чтобы избавить ее от излишней словоохотливости, но ничто не помогло; и однажды Фома Аквинский был настолько взбешен шумом, создаваемым ею в тот момент, когда он бился над решением математической задачи, что схватил увесистый молот и разбил ее на куски105. Впоследствии он сожалел о содеянном и с пониманием отнесся к выговору, который учитель устроил ему за то, что он дал выход своему гневу, столь неподобающему философу. Они не делали попыток вернуть статую к жизни.
Подобные истории отражают дух той эпохи. Каждый великий человек, пытавшийся постичь тайны природы, считался волшебником; и не стоит удивляться тому, что, когда сами философы претендовали на открытие некоего эликсира, дарующего бессмертие, или красного камня, призванного создавать несметные богатства, общественное мнение преувеличивало их претензии и наделяло их еще более сверхъестественными способностями. Люди верили, что Альберту Великому под силу менять времена года, что многие полагали менее сложным, нежели открытие великого эликсира. Альберт очень хотел заполучить участок земли в окрестностях Кёльна под строительство монастыря. Земля принадлежала Вильгельму, графу Голландскому и Зеландскому, по какой-то причине не желавшему с ней расставаться. Сообщается, что Альберт заполучил ее следующим необычайным способом. Он пригласил графа, когда тот проезжал через Кёльн, на роскошный обед, приготовленный для него и всего его двора. Граф принял приглашение и вместе со своей пышной свитой направился в резиденцию мудреца. Это случилось в середине зимы, Рейн был скован льдом, и было так холодно, что едущие верхом рыцари рисковали отморозить пальцы на ногах. И каково же было их удивление, когда по прибытии в дом Альберта они увидели, что стол накрыт в саду, где лежит снег глубиной несколько футов. Глубоко возмущенный граф снова сел на коня, но Альберт все же уговорил его сесть за стол. Не успел граф это сделать, как темные тучи рассеялись, засияло теплое солнце, холодный северный ветер внезапно исчез, и подул ласковый ветерок с юга, снег и лед растаяли, деревья покрылись зеленой листвой и плодами, под ногами у собравшихся распустились цветы, а на всех деревьях запели жаворонки, соловьи, черные дрозды, кукушки, дрозды и прочие благозвучные певчие птицы. Граф и его спутники были несказанно удивлены, но отобедали, и в награду за это Альберт получил участок земли под строительство монастыря. Он, однако, еще не показал им всего своего могущества. Как только трапеза была закончена, Альберт произнес нужное слово, и темные тучи окружили солнце, крупными хлопьями посыпался снег, певчие птицы упали замертво, листья осыпались с деревьев, а подувший ветер был таким холодным и завывал так зловеще, что гости закутались в свои плотные плащи и удалились в дом погреться на кухне у огня106.
Фома Аквинский мог творить чудеса не хуже своего учителя. Сообщается, что он временно проживал на одной из улиц Кёльна, где ему сильно досаждал непрекращающийся стук копыт лошадей, которых конюхи ежедневно прогоняли по ней для тренировки. Философ умолял последних выбрать какое-нибудь другое место, где бы они его не беспокоили, но конюхи оставались глухи к его настойчивым просьбам. Попав в столь незавидное положение, он прибегнул к помощи магии. Фома изготовил небольшую бронзовую лошадь, на которой начертал определенные кабалистические107 символы, и в полночь закопал ее на середине улицы. Наутро конюхи, как обычно, ехали верхом по улице; но как только лошади достигли места, где была закопана волшебная лошадь, они встали на дыбы и неистово шарахнулись — их ноздри раздулись от ужаса, гривы встали дыбом, и по бокам потек пот. Напрасно всадники использовали шпоры, напрасно они понукали лошадей и угрожали им: животные ни в какую не хотели проходить через это место. На следующий день результат был тот же. В конце концов конюхам пришлось подыскать другое место для тренировки лошадей, и Фому Аквинского оставили в покое108.
В 1259 году Альберт Великий был возведен в сан епископа Регенсбургского, но четыре года спустя сложил его с себя на том основании, что его обязанности отнимают слишком много времени, которое он стремился посвятить философии. Альберт умер в Кёльне в 1280 году в почтенном возрасте восьмидесяти семи лет. Писатели-доминиканцы отрицают, что он когда-либо искал философский камень, но его трактат о минералах является достаточным доказательством обратного.
