Глава 7

Спускаясь в лифте, Эли обратилась к Артуру:

– Баронет, а я не причиню вам неудобств?

– Милая Эли, баронет я для этого полицейского хама, тем более что его фамилия Кэмпбелл. Для вас – умоляю – Артур. Идет?

– Ничего не имею против. Кстати, позволите вопрос?

Лифт спустился в холл. Эли вышла первой, но, встав чуточку в стороне, стала поджидать Артура, чтобы услышать его вопрос.

Подойдя он взял ее под руку и повел к выходу из здания, негромко буркнув:

– Не здесь. Давайте уже покинем гостеприимный дом лондонской полиции.

Спустившись по ступенькам и пройдя с десяток метров по тротуару, Артур спросил любующуюся розовевшим на востоке небом спутницу:

– Почему вы остановили меня, когда я собирался рассказать, о том, как меня похитили?

– Вы помните, что с вами собирались сделать в подвале, когда я там случайно появилась?

Артур рассмеялся.

– Пусть будет «случайно». А вообще-то меня собирались убить, и, как я понял, не самым приятным образом.

– Вот-вот. И вы думаете, что супер-пупер-интендант Кэмпбелл, имея на руках расследование по делу Лонгдейла, а вдобавок испытывая к вам нежную любовь, чего нельзя было не заметить, всерьез займется тем, что его задушевного друга едва не зарезали какие-то негодяи? А вот под ногами он будет путаться усердно. И кто они вообще, эти бандиты?

МакГрегор остановился.

– Кстати, кто они вообще? Резонный вопрос. И на кой черт я им понадобился непременно в качестве трупа?

– Именно, дорогой мой Артур. Это вопрос самый главный. И ответ на него придется искать самим. Кэмпбелл нам здесь не помощник. Далеко до вашего дома пешком?

– Почему пешком? Я абсолютно доверяю Робертсону. Мы могли бы продолжить разговор и в его присутствии. Он при немалом его росте умудряется как бы исчезать, делая вид, что его нет. И верьте или нет – когда он это делает, его действительно нет. Конечно, до тех пор, пока он понадобится.

МакГрегор надел перчатки и взмахнул рукой. К тротуару совершенно бесшумно – Эли даже вздрогнула – подкатил черный «Роллс-Ройс». Приподняв форменную шоферскую фуражку, – приветствуя хозяина и его спутницу – Робертсон выскользнул из-за руля и уже открывал правую заднюю дверцу, пропуская Эли в огромный салон. МакГрегор открыл свою дверцу сам, хотя дворецкий пытался опередить его в этом.

– Рад видеть вас в добром здравии, сэр! – Он снова приподнял фуражку, уже сидя за рулем. – И вас, мэм. Надеюсь, проклятые копперы не доставили вам хлопот?

– Все в порядке, Джеймс. Во всяком случае, пока. Бар, надеюсь, снаряжен?

– Сэр Артур… – обиженно протянул дворецкий.

– Тогда – курс на Ланселот-плейс, что значит: домой. Но не торопясь. Нам с мадемуазель Бернажу надо поговорить.

– Слушаюсь, сэр.

Перегородка между водителем и салоном с легким жужжанием поднялась. Артур нажал кнопку на спинке сидений первого ряда и крышка бара мягко откинулась. Он достал два коньячных бокала, вручил один Эли и, открыв бутылку бренди, наполнил каждый бокал до половины.

– Именно бренди, Эли. Это то, что нам сейчас очень не повредит. Обычно я пью виски, но холодным утром после теплого приема в Ярде – брэнди. A votre sante! – произнес он на безукоризненном французском, чокаясь с Эли.

– Tchin-Tchin! – весело отозвалась она.

Оба отпили по приличному глотку. Щеки Эли быстро покрылись румянцем, а МакГрегор почувствовал разливающееся по телу благодатное тепло.

– Достойный напиток, – выдохнув, сказала Эли.

– В полтора раза старше, чем ваш покорный слуга, – не без гордости заметил Артур. – Но! Ехать нам даже черепашьим шагом несколько минут, а посему вернемся к волнующей нас – меня, во всяком случае – теме.

– Когда я нырнула в подвал, на вас не было ни повязки, ни мешка, верно?

– Верно. Хотя пока мы ехали, мешок был.

– Неважно. Значит, в подвале вы успели их рассмотреть. Давайте.

Артур прикрыл глаза, восстанавливая в памяти картины виденного.

– Черные костюмы в обтяжку, похожи на лыжные – или на те, в которых нинзя по стенам лазают. Маски.

– Лыжные? С прорезями для глаз? Как у грабителей банков?

– Странно, но нет. Скорее, я бы сказал, карнавальные, знаете, такие, бабочкой, начинающиеся чуть выше бровей и потом до кончика носа. На резинках.

– С такой маской значительная часть лица остается открытой. Какие-то особые приметы на лицах: усы, бороды, шрамы, бородавки, ожоги…

– Нет, ничего. Все они были гладко выбриты.

– Перстни, медальоны…

– Да! – вскричал Артур. – На всех были серебряные цепочки со странными медальонами.

– Опишите, Артур. Как можно больше деталей. Это важно.

– Серебряный круг, нет, скорее, кольцо. Внутри которого, в центре, был вертикально стоящий меч, прикрытый щитом и весами…

– И на щите изображение креста, – закончила за него Эли.

– Да, верно! Вы видели такой?

– Во всяком случае, на фотографиях. Но дело плохо, дорогой Артур. Это очень серьезные люди, и занимаются они серьезными делами. Доводя их как правило до конца.

– Да кто же они, наконец?

– Судя по их медальонам, они из Sodalitium Pianum. «Братство Пия». Крайне правая организация внутри Ватикана…

– Ватикан! – перебил ее Артур. – Конечно, Ватикан! Своего старшего они называли «монсиньором», между собой говорили на латыни…

– О чем?

– Только не смейтесь, Эли. В Кембридже я изучал общую историю, историю Шотландии и… Неизбежно приходилось заниматься и латынью, чтобы читать первоисточники. Но если бы на каждую пинту пива, которое я вылакал за годы учебы, приходилась бы хоть одна страница учебников, эге! я, наверное, знал бы латынь лучше самого папы Римского.

– Тут не до смеха, баронет, – сухо произнесла Эли. – Но хоть что-то из их разговора вы поняли?

– Понял, что это латынь. И то, если быть честным, скорее, догадался. Узнав два-три знакомых слова. Смех, да и только.

– Ну так вот, чтобы вам было еще веселее. «Братство Пия», с которым вас свела… свёл… свело уж не знаю, что, долгое время пыталось стать своего рода тайной полицией Ватикана, что им так и не удалось. Однако нам известно…

– Нам, то есть, кому?

– Мне и кое-кому еще, разве это важно? Нам известно, что члены «Братства» принимали участие в операциях и акциях, которые добрый Господь вряд ли одобрил бы. Да у вас самого была бы возможность в этом убедиться наверняка, не подоспей я вовремя.

Она потерла переносицу пальцами.

– Артур, сейчас мы не на Виктория-стрит. И не просто можем, но обязаны быть откровенны. От этого зависят наши жизни. Ваша – во всяком случае.

МакГрегор одним глотком допил коньяк и убрал бокал в нишу бара.

– Что связывает вас с Ватиканом? Где и как вы умудрились помешать каким-то их планам, влезть в их тайны, стать для них опасным?

– Я и Ватикан?! Ну да, я католик, как и большинство шотландских горцев. Да, я появляюсь в церкви на Пасху и Рождество, но даже в детстве алтарным мальчиком я не был. Я и Ватикан? Вот это по-настоящему смешно.

– А почему мы стоим? – Эли вертела головой во все стороны. Машина действительно стояла, хотя ее могучий мотор мягко урчал.

– Потому что уже давно приехали. – Артур постучал в перегородку, и Робертсон тут же вынырнул из машины, чтобы открыть дверцу для дамы.