Неделя, на которой Джека Дорси уволили из Twitter, начиналась так же, как и многие другие. Понедельник, утро – привычная Джеку рутина. Он встал и заправил белоснежную кровать. Сходил в душ. Надел темно-синие джинсы Earnest Sewn и черный кардиган. Схватил ключи и сумку, сбежал вниз по лестнице.

Когда тем же утром он проверил почту, его встретили десятки писем, заполнившие ящик только за одну ночь. Но одно письмо выделялось из общей массы, как огни полицейской машины на пустынной темной улице. Письмо от Фреда и Биджана. Отправлено в 7:41 по восточному времени. В теме письма всего три слова: «Завтрак среда утро».

Зачем Биджан и Фред приглашают на завтрак в среду утром? Ведь их появление в Сан-Франциско на этой неделе не планировалось. А Эв знает? – такие мысли крутились в голове Джека.

Он открыл письмо. «Не мог бы ты встретиться со мной и Фредом до заседания совета? – написал Биджан. – Почему бы не увидеться в среду в 7:45 утра в отеле “Клифт”. Дай знать, если тебя это устраивает». Джек посмотрел на часы. Они показывали 7:15 по тихоокеанскому времени. Фред и Биджан хотели встретиться ровно через 48 часов. Рутина закончилась.

В груди нарастало беспокойство. Он практически сразу понял, что это недобрый знак.

Он прокрутил в голове несколько сценариев и написал ответ. «Меня устраивает». Нажал «отправить», письмо ушло.

Он ехал на городском трамвае и размышлял о будущей встрече. Под грохот и скрежет металлических колес о рельсы пытался воспроизвести по памяти прошлые разговоры на совете директоров. Он уставился в окно, спрашивая себя, зачем хотят встретиться Фред и Биджан. Он пытался методами, заимствованными из детективов Агаты Кристи, спрогнозировать беседу, которая пройдет через двое суток. Его единственной наводкой было письмо из 43 слов.

Джек приехал на работу, вышел из лифта у офиса Twitter, где его приветствовал заполнивший коридор знакомый запах молотого кофе. Он сразу направился к столу Эва, надеясь на чудо – волею туманных обстоятельств Эв на месте и готов ответить на его вопросы.

Но за столом Эва было пусто. Только кресло на колесиках. И Mac в спящем состоянии.

Наступила вторая половина дня. Беспокойство не утихало. Он решил написать Эву и попросить у него ответа. Нажал «отправить» и подождал немного. Ответа. Телефонного звонка. Эсэмэски. Появления Эва за столом с объяснениями, что происходит.

Эв так и не ответил.

Утро вторника. Фред, пытаясь прогнать навалившуюся усталость, интенсивно тер руками глаза, так что всё лицо перекашивалось. Он был вымотан шестичасовым перелетом из Нью-Йорка. Одновременно в нем нарастало нетерпение, потому что казалось, что разговор откладывается.

Биджан возобновил свою речь, когда в гостиную вошел Эв. Он вытер ноги о белый ворсовый коврик и прошел по темному паркету. В глубине гостиной стоял книжный шкаф, откуда на Эва смотрели корешки книг по маркетингу, менеджменту и бизнесу. Разумеется, среди этих названий было и то, которое напрямую касалось темы разговора: «увольнение CEO».

Какое-то время они проговорили втроем – еще одна беседа вдобавок к десяткам за последние несколько месяцев.

– А что если он уйдет в Facebook? – спрашивал Биджан уже далеко не в первый раз. – Мы должны что-то сделать, чтобы застраховать себя от этого. Для Twitter будет ужасно, если один из его основателей уйдет в Facebook.

– Да не пойдет он в этот говенный Facebook, – засмеялся Фред и выкатил свои глаза на Биджана, держась, как всегда, ладонью за подбородок. – Я понимаю, что он такой же наивный мечтатель, как Цук, но работать туда он не пойдет.

– С него станется! – возражал Биджан, уверяя, что совету директоров следует назначить Джека директором по продуктам или председателем совета или дать ему еще какую-нибудь руководящую должность в Twitter, чтобы он не ушел к конкурентам.

Но это тоже был плохой вариант. Во время трехмесячной отсрочки Джек недвусмысленно дал понять: если у него ничего не получится, то работать на Эва он все равно не будет.

Утро застало Эва с телефоном в руках. Он мерил шагами комнату, раз в несколько минут бросая взгляд на экран. Он ждал звонка от одного из своих конфидентов, Криса Сакки – инвестора Twitter и надежного друга. Эв ждал от него совета по ключевой теме.

– Я не дам ему это чертово место в совете, – ругался Эв. – Он вообще не понимает, что там надо делать.

Затем последовал общий разговор на тему, можно ли просто уволить Джека, так чтобы все остались довольны. Но Эв заметил, что Биз, Кристал и другие люди, которым нравилось работать с Джеком, будут сильно расстроены. Если бы Биз знал об этом разговоре, он бы напомнил, что его угроза в силе. А Биза надо любой ценой сохранить в компании. Так сказал Эв. Потерять двух соучредителей разом – катастрофа.

Дискуссия продолжалась больше часа. Круг за кругом. И наконец, решение. План. Исполнение.

Среда наступила быстро. Джек проснулся усталым и измотанным. Выйдя из поезда на Тендерлойн, он чувствовал себя измотанным. Медленно поднявшись по ступенькам, вышел из вокзала, опустив голову, и не поднимал ее вплоть до отеля «Клифт». Было еще довольно рано, но бездомные уже высыпали на улицу из «домов на полпути». Без всякой цели на тротуарах стояли шлюхи – то, что осталось от большого ночного пиршества у Тендерлойна. Когда Джек подошел к отелю, швейцар потянул на себя массивную стеклянную дверь и произнес обычное для этого времени приветствие: «Доброе утро, сэр».

По отношению к Джеку это было неуместно.

Джек сразу узнал запахи и звуки отеля, запомнившиеся ему с последнего визита. Годом ранее, когда Twitter еще сидел в скорлупе, он на две ночи останавливался в «Клифте». Отель в родном городе. Изысканные ужины в гостиничном ресторане. Он успевал еще и работать. За вечер написал код, связывавший имена людей через использование знаменитого ныне символа @.

Двери «Клифта» распахнулись, и Джек зашел внутрь, ища глазами Фреда и Биджана.

В тот момент, когда Джек выходил из трамвая, на другом конце города у Голдмэна в кармане начал вибрировать телефон, оторвав его от чашки утреннего кофе. Сообщение от Эва, приглашение через час на совещание дома у Эва и Сары. Туда же позвали Биза и также Абдура Чаудхури, присоединившегося к Twitter после покупки компании Summize. У каждого промелькнула мысль: «Совещание. Рано утром. У Эва. Не к добру».

Вскоре группа топ-менеджеров Twitter сидела за кухонным столом Эва, пила кофе и ждала объяснений, зачем они так рано собрались.

– Ну что, Эв, что происходит? – спросил Биз, когда все расселись.

Голдмэн посмотрел вверх, подвинув пальцем спадающие с носа очки. Все заметили, что Эв нервничает. Некоторые из присутствующих знали: нервничающий Эв собирается кого-то увольнять.

Все смотрели на Эва, а Эв смотрел на стол. Он скрестил руки, глубоко вздохнул и начал.

Джек прошел мимо огромного сверкающего камина в лобби отеля «Клифт». Он заметил Фреди и Биджана в глубине ресторана «Бархатная комната». Они сидели в круглом кабинете, откинувшись на черные кожаные спинки кресел. С потолка свисали семь причудливых лампочек, образующие круг.

– Привет, Джек, – произнес Фред, показывая на пустой черный стул в конце кабинета. – Садись.

Сам Фред уже резал яичницу на тарелке. Судя по чашкам из-под кофе, до этой встречи у инвесторов была еще одна. Биджан казался более серьезным. Он кивнул в направлении Джека и, едва шевеля губами, прошептал:

– Привет, старина.

Джек сел, сплетя руки под столом. С деланым вздохом спросил:

– Как дела?

Фред был уже готов перейти к делу без предисловий, но его прервала улыбающаяся официантка:

– Кофе?

В желудке Джека урчало, как в стиральной машине, однако он не смог бы справиться даже с травяным чаем, не то что с кофе.

– Нет, спасибо. Йогурт, пожалуйста.

Как только официантка отвернулась, чтобы уйти, Фред опустил нож гильотины.

– Итак, мы назначаем Эва CEO, – произнес он, сжимая вилку в руке. – Ты получишь роль председателя совета директоров, без права голоса. Мы подготовили некоторые документы для тебя и рекомендацию юристу.

У Джека было такое ощущение, словно ему врезали по лицу бейсбольной битой.

– Повтори еще раз, – заикаясь, попросил он Фреда, подумав, что плохо его расслышал. Фред повторил практически дословно:

– Мы назначаем Эва генеральным директором. Ты получишь роль председателя совета директоров. У тебя будет место без права голоса. Вот документы. Звони юристу.

Джеку объяснили, что должность председателя носит скорее почетный, а не функциональный характер. К тому же место в совете директоров было «молчаливым», то есть, по сути, принадлежало Эву, который забирал себе голос Джека. Джек станет теперь чем-то вроде символа компании, лишившись права принимать какие-либо решения относительно Twitter. Пассивный. Молчаливый. Эв, имевший в четыре раза больше акций Twitter, чем Джек, получал теперь два места в совете директоров.

Практически в те же минуты Эв излагал тот же самый сценарий топ-менеджерам Twitter, собравшимся за столом у него на кухне.

– Джек уходит, – сказал он. – Собрался совет директоров. Это окончательное решение. Они хотят, чтобы я стал CEO, а Джек председателем. Совет сейчас рассказывает ему об этом. Сегодня его последний день работы.

Шокированные слушатели смотрели на Эва, продолжавшего объяснять, почему совет принял такое решение.

Джек уставился на Фреда, подбирая слова, но тут заговорил Биджан.

– Знаешь, ты хороший парень, – произнес он спокойно. Ему явно выпала роль доброго полицейского, а Фред взял на себя роль злого. – Ты основатель компании, и мы верим в твое умение предвидеть события. Мы хотим, чтобы ты остался с нами.

И тут же Фред прервал его:

– Но так будет эффективней.

Джек понимал, что никаких «переговоров» не будет.

– Что? А что случилось? – раздраженно спросил Биз. – Ну говори! Что за хрень?

Эв старался успокоить его, что это не только его решение, что совет настаивал на новом руководителе, и что это мог быть или Эв, или человек извне. Эв даже поискал возможную замену, переговорил с несколькими кандидатами, но в конце концов решили, что назначение Эва – самый разумный выбор. Он еще раз подчеркнул, что у него есть опыт управления компанией, и добавил, что сидящие тут, за столом, должны будут донести информацию до остальных сотрудников и обеспечить достойный моральный климат в компании на переходный период.

Джек неспешно покачивался на кресле взад-вперед и смотрел на нетронутый йогурт.

– Ты сделал для компании удивительно много, – продолжал Биджан. – Но сайт по-прежнему падает, и счета… Словом, мы просто не можем больше ждать.

– А как же разговор насчет трех месяцев? – прервал его Джек, и теперь в его голосе звучал гнев. Их речи звучали слишком фальшиво. – Мы на всех парах мчимся вперед, приближаются выборы, и…

Биджан и Фред продолжали говорить по написанному заранее сценарию, не обращая внимания на реплики Джека. Они объяснили, что он не получит опцион на все свои акции, они еще не перешли к нему полностью, и часть акций они заберут обратно. Джек им нравится, поэтому он и так получит больше, чем реально заслужил.

– Но как же насчет трех месяцев? – повторил Джек. – Вы же обещали…

– Решение принято, Джек, – извиняющимся тоном произнес Фред.

– Но пока вы не имеете права никому ничего рассказывать, – объявил всем Эв в ответ на лавину вопросов. Голдмэн тут же запротестовал. Он все расскажет Кристал, с которой они уже жили вместе.

– Нет, ты не имеешь права! – возразил Эв строгим голосом. – Я понимаю, что вы живете вместе и что она подруга Джека, но мы не можем допустить, чтобы сотрудники узнали об этом раньше, чем мы сами расскажем. Иначе наступит хаос, а я это ненавижу.

– То есть мне придется врать моей подруге? – спросил Голдмэн одновременно с яростью и сарказмом в голосе.

– Да. Тебе придется научиться отделять личное от рабочего, – ответил Эв. Это был один из редких моментов, когда Голдмэн чувствовал ненависть к Эву. Он еще пытался что-то возразить, но тут вмешался Биз:

– А с Джеком ты говорил?

– Нет, – сказал Эв и повторил: – С ним сейчас общается совет.

Джек в растерянности стоял на тротуаре напротив отеля «Клифт». Он внимательно изучал юридические бумаги. Некоторые детали сразу бросались в глаза. Цифры, проценты, символы доллара… И все ниже, чем он думал. Он вынул из кармана телефон и начал лихорадочно искать номер Грега Кидда.

Кидд – один из немногих людей в Сан-Франциско, кому Джек мог довериться. А после того, что случилось несколькими минутами ранее, возможно, единственным. Они когда-то работали вместе, и хотя бизнес, затеянный в партнерстве, окончился практически полным крахом, отношения остались хорошими.

В 2005 году Джек появился на пороге дома Кидда в Беркли после недели в Burning Man, шатания по Black Rock City и пьяных танцев до рассвета под музыку техно. Джек тогда был безработным и бездомным. Выглядел он тогда совсем иначе – в грязной одежде, с синими дредами. Но Кидд все равно пустил его и поселил в гостевом домике на участке. Он даже дал ему работу, посадив нянчиться со своим новорожденным сыном. Нянька с синими дредами и серьгой в носу в Беркли. Как раз в тему.

– Грег, они меня уволили, – произнес Джек странным голосом. – Забрали мои акции и уволили меня. Сделали Эва CEO, а я…

– Расслабься на минуту, – прервал его Кидд. – Еще раз и по пунктам: что случилось?

Джек пересказал ему разговор с Фредом и Биджаном. Послушав несколько минут, Кидд сказал, что здесь вряд ли получится что-то сделать.

– Эву, а не тебе принадлежит бо́льшая часть компании. Но все-таки позвони адвокату.

Все вышли из квартиры, и Эв закрыл за ними дверь. Голдмэн был явно расстроен. Биз тоже. Грег и Абдур, скорее сотрудники компании, чем друзья Джека, чувствовали облегчение. Все отправились на работу.

После разговора с Киддом Джек быстро пошел по улице, сам не зная куда. В офис он вернуться не мог. Он двинулся по Гири-стрит, поворачивал налево и направо и вскоре преодолел пару миль. Вдруг он в изумлении застыл перед Эмбаркадеро – гигантским бетонным зданием, куда Ноа приехал на велосипеде, когда его выпихивали из компании двумя годами ранее. Выпихивал его Джек, поставив Эву ультиматум: «Либо Ноа, либо я».

Теперь настала очередь Джека. Он остановился и присел на цементные ступеньки. Мимо него мелькали каблуки и ботинки, спешили на работу офисные служащие. И тут от сильных переживаний у него вдруг что-то забулькало внутри, и он зарыдал. Закрыв голову руками, он сидел на ступеньках и всхлипывал. Один.

Дверь офиса открылась, в комнату вошел Эв, а за ним, словно на буксире, Голдмэн, Биз, Абдур и Грег. Ребекка, помощница Джека, тут же подбежала к ним и спросила, где Джек. После короткой паузы заговорил Биз:

– У нас была встреча менеджеров вне офиса, а Джек поехал еще на несколько встреч.

Затем он посмотрел на Эва и сказал:

– У тебя есть минутка?

Они зашли в переговорную около кухни, плотно закрыв за собой дверь.

– Слушай, я признаю, что так будет лучше для компании. Я только хотел бы узнавать о таких вещах первым.

Эв постарался объяснить ситуацию, в которой оказались он и совет директоров, а заодно и юридические аспекты перехода власти. Какое-то время они просидели в тишине. Со стороны Биза послышался глубокий вздох, затем он произнес:

– Наверное, мне надо бы пойти, поговорить с Джеком?

– Да, наверное, это хорошая идея, – ответил Эв. – Завтра он должен прийти в офис и рассказать всем о ситуации. Мы должны быть уверены, что он знает, что ему говорить.

Биз вытащил из кармана телефон и послал Джеку сообщение.

Телефон Джека звонил всё утро. Помощница, сообщения, е-мейлы, пропущенные звонки… Он не отвечал. Что он мог сказать? «Я сегодня не приду, меня уволили»?

И тут пришла эсэмэска от Биза с предложением поговорить. Они назначили встречу в чайной Samovar Tea Lounge в парке Йерба Буэна, неподалеку от офиса Twitter. Сколько раз они обедали здесь и проводили бесконечные часы за разговорами. Периодически обсуждали Twitter и другие проекты, над которыми хотели в тот момент поработать. Джек пил свой любимый чай масала и в основном смеялся над шуточками Биза.

Но в то утро не было ни шуточек, ни чая.

Они сидели на веранде, на деревянной скамье с видом на город. Биз искоса посматривал на Джека, сидевшего под ярким солнцем, и заметил, что у него опухшие красные глаза.

– Разумеется, ты уже слышал, – произнес Джек.

– Да, Эв сообщил нам сегодня утром, – тихо ответил Биз. – Остальные пока не в курсе.

– И что мне делать, как ты думаешь?

– Думаю, тебе надо поговорить с Эвом и определиться, что ты скажешь всем остальным.

Они обсудили встречу Джека в отеле «Клифт», и Джек сказал, что уверен: за всей этой историей стоит Эв. Это переворот, осуществленный Эвом, а не советом.

– Ты не знаешь наверняка, – ответил Биз, ощущая в тоне и поведении Джека переход от боли и печали к ярости и жажде мщения.

– Я собираюсь пойти и рассказать всем, что произошло. Я расскажу, что Эв подставил меня и вышвырнул из Twitter, потому что стремится взять компанию под свой контроль. Я расскажу всё, – выпалил Джек.

– Нет, так нельзя. На кону стоит компания и люди, работающие в ней, – ответил Биз, чувствуя в голосе Джека легкую панику. – Речь не о тебе и Эве. Проблема гораздо шире.

Биз предложил пойти, прогуляться, надеясь, что на воздухе Джек немного остынет. Они несколько раз обошли вокруг квартала. Спустя какое-то время Бизу потребовалось вернуться в офис, но они договорились, что ближе к вечеру Джек зайдет и поговорит с Эвом.

На улице было темно, когда Джек пришел в конференц-зал Twitter и сел ждать Эва. Этот день его совершенно вымотал. Тед, адвокат Twitter, объяснил Джеку, что всё сделано по закону. Владелец большинства акций, которым и был Эв, может принимать такие решения.

Джек сидел уже 20 минут. С каждой минутой он становился всё злее и злее. За соседним столом Биз сочинял пост, который появится на следующий день и объявит всем об уходе Джека из компании. «Знакомьтесь, CEO и председатель совета директоров. Снова», – гласил заголовок поста. В тексте Джеку выражалась благодарность за «искусный минимализм и простоту в сочетании с великой проницательностью и решительностью». Далее говорилось, что Джек и Эв решили поменяться должностями и что так лучше для компании: «Мы внимательно посмотрели на предстоящий путь и увидели необходимость четкой политики единого лидера». Да, совсем не то, к чему стремился Джек.

Биз уже составлял письмо сотрудникам, приглашающее их на общее собрание, когда дверь в переговорную открылась и наконец вошел Эв.

– Что за хрень? – Звук «р» Джек произнес так, словно это было последнее слово, которое он вообще собирается произносить. Адреналин в его крови бурлил не на шутку.

– Прости. Такие вещи никогда легко не происходят, – спокойно ответил Эв. Он уволил уже с десяток человек, но CEO – впервые.

– Конечно. Очень сложно устроить сговор за спиной у человека, чтобы выбросить его из его собственной компании. У тебя была возможность сказать мне, чего ты добиваешься, но ты предпочел провернуть всё у меня за спиной.

Эв сидел молча.

– Не думаю, что отбирать у меня акции честно и справедливо, – продолжил Джек. – Это моя компания, вы не можете забрать мои акции.

– Мы не забираем твои акции. Срок реализации опциона еще не прошел. Ты проработал на полной ставке только два года. Поэтому мы у тебя ничего не забираем. Мы отдаем тебе даже больше, чем положено.

Джек саркастически рассмеялся:

– Больше? Ну конечно. Вы просто облапошили меня, и ты это прекрасно знаешь.

Эв еще раз попытался объяснить Джеку про сроки реализации опционов, но Джек прервал его:

– Это моя компания, я вложил в нее гораздо больше тебя!

Эв спокойно ответил:

– Это не твоя компания. Всё уже решено.

На следующее утро, в пятницу, сотрудники Twitter стекались в офис и рассаживались по местам, еще точно не зная, какое объявление им предстоит услышать. Кто-то сидел на серых диванах на ресепшене, который должен был выглядеть как гостиная. На стене висел огромный плоский телевизор. Кто-то принес белые офисные стулья. Компания оставалась небольшой, постоянных работников и фрилансеров насчитывалось чуть менее тридцати.

Биз с Эвом стояли в стороне. У Биза обеспокоенный взгляд, Эв само нетерпение. Глаза опущены, ноги елозят по бетонному полу, словно он пытается очистить подошвы от налипшей жвачки. Все сразу почувствовали: что-то не так.

Несколько минут спустя появился Джек и встал перед сотрудниками, чтобы зачитать им короткое обращение. Руки у него тряслись, а сердце колотилось. Было понятно, что он дико нервничает.

– Совет директоров принял решение, – начал он и сделал паузу, – и я с ним согласился. – Еще одна пауза. – Я ухожу с поста CEO. – Еще одна пауза. – Мое место занимает Эв.

Все сотрудники были поражены. Дальше Джек сказал, как будет по всем скучать. И впервые изложил конструкцию, которую станет повторять дальше много лет: он остается рядом в качестве «исполнительного председателя совета директоров», включенный в широкий круг проблем Twitter. Он не объяснил, что пост председателя – это фикция. Что он полностью отстранен от деятельности основанной им компании, что его просто уволили.

Закончив выступление, он вышел из офиса, молча пройдя мимо Эва. Теперь наступила его очередь выйти в центр комнаты и поприветствовать сотрудников.

– Я знаю, что у некоторых иногда возникало ощущение, что компанией управляет двухголовое чудище, – сказал Эв, и голос его также звучал неуверенно. – Вы не знали, к кому обращаться с тем или иным вопросом или кто за что отвечает.

Далее он повторил, что такое решение пойдет на пользу компании в целом и что они с Джеком обо всем договорились. Затем выступил Биз, постаравшись развеять опасения сотрудников.

Некоторые втайне ликовали. Они ничего не говорили Джеку, но знали, что он и так уже давно пребывает выше своего потолка и компетенции. Эти люди полагали, что Эв, создавший и продавший Blogger, – лучший лидер для неустойчивого стартапа.

Откровенно расстроены были двое – Джереми и Кристал. Когда Эв заканчивал вступительную речь, Джек стоял на кухне. Кристал всхлипывала. Когда два года назад из компании ушел Ноа, она потеряла друга. Она боялась, что точно так же получится и с Джеком.

Джереми был не слишком сентиментальным, но тоже стоял потрясенный. Отчасти он был благодарен Эву, что тот взял на себя руководство, но в то же время был глубоко разочарован. Они обнялись, Джек почувствовал, как у него наворачиваются слезы, но ему удалось сдержаться. Он не мог плакать перед сотрудниками. Бывшие CEO так себя не ведут.

Закончив свои речи, Биз и Эв сообщили, что в блоге компании скоро появится пост, объявляющий об изменениях, и дали четкое указание не общаться с прессой и не размещать твитов на эту тему.

Эв зашел на кухню, где Джереми и Кристал общались с Джеком. Он подозвал к себе Джереми.

– Мне нужно, чтобы ты пошел и отключил все аккаунты Ребекки, – приказал он шокированному Джереми. – Прямо сейчас. Отключи ее почту, логин, компьютер. Всё.

Ребекку также уволили.

Джек видел, как Эв и Джереми общаются в коридоре, и сказал Кристал:

– Я скоро вернусь. Мне надо сделать пару звонков до того, как пост будет опубликован.

Джек вышел из кухни и посмотрел на серебристо-белые часы на стене. Они показывали 11:59. Он достал из кармана телефон, открыл приложение для Twitter и написал: «Звоню родителям».

Когда он сказал маме, что уходит из компании, та начала плакать прямо в трубку. Но он убедил родителей, что это было его собственное решение, что так будет лучше для компании. И повесил трубку.

По сравнению со следующим звонком разговор с родителями был сущим пустяком.

Он обернулся, чтобы удостовериться лишний раз, что никто не подслушивает. Открыл адресную книгу в телефоне, пролистал страницы с именами на J, K, L и наконец дошел до нужного номера: Марк Цукерберг, CEO Facebook. Он посмотрел через плечо на разговаривающих Кристал, Эва и всех остальных на кухне, снова на экран и нажал кнопку «позвонить» рядом с номером Марка Цукерберга.