Люди «Мидаса» толпились на верхних палубах, ярясь из-за того, что видели нападение, а помочь ничем не могли. Ункус стонал.

Шэм услышал слабое, жалкое царапание, оглянулся и увидел мельтешение чего-то пестрого. В углу дрезины билась раненая летучая мышь. Она пыталась взлететь, но все время падала, поврежденное крыло не держало ее в воздухе. Наверное, это он нечаянно поранил ее, отмахиваясь. У нее на мордочке была пена.

Вуринам наклонился, чтобы выбросить ее за борт.

— Нет, — сказал Шэм. Он осторожно поднял мышь. Она пыталась его укусить, но без большой охоты, так что он с легкостью избежал ее зубов. Когда пришла его очередь ступить на трап, сброшенный на дрезину с «Мидаса», летучая мышь была у него под рубашкой.

Его уже ждал доктор. Бесцеремонно схватив его за плечи, он осмотрел его на предмет ран, встряхнул и велел готовиться. За его спиной на борт вносили Ункуса Стоуна.

— Как он, док? — Вопросы доносились из коридора. — Можно с ним поговорить? — Доктор снял окровавленный фартук, поймал взгляд Шэма и кивнул. Шэм, у которого один вид операции по-прежнему вызывал позывы к рвоте, распахнул дверь хирургической, за которой стояли ребята из поездной бригады.

— Ладно, — отрывисто сказал Фремло тоном смертельно усталого человека. — Входите. Все равно вы ничего от него не добьетесь, я накачал его наркотой по самые жабры. И ногу его не трогайте.

— Какую ногу?

— Никакую, мать вашу!

Шэм вышел, чтобы дать им место. Он слышал, как они шепчутся.

— Что ты нашел, Шэм ап Суурап? — раздался чей-то голос.

Он поднял голову. Перед ним стояла капитан.

Абаката Напхи. Подняла свою руку-протез, загораживая ему путь. Ее темно-голубые глаза смотрели прямо в его глаза. Они были почти одного роста, причем он массивнее, однако ему всегда казалось, что ему приходится задирать голову, чтобы встретить ее взгляд. Шэм точно язык проглотил. Раньше он никогда не слышал от нее ничего, кроме «Шевелись», «Положи туда» и «Уходи». А оказывается, она даже знает его имя.

— Отвечай, — буркнул Фремло.

Шэм подумал: «А доктор-то здесь откуда взялся?»

— Капитан, я… — выдавил Шэм. Летучая мышь — скрывать ее уже не было смысла — запищала.

— Внимание, — сказала капитан Напхи. — Мы еще подумаем, можно ли тебе держать эту гадость здесь, ап Суурап. А пока отвечай на вопрос. Что было в руинах?

— Ничего, мадам капитан, — промямлил Шэм. — Скелет только, а так больше ничего. Вот и все. Скелет, да еще тряпки.

— Вот как? — сказала Напхи. Она прикрыла глаза и опустила свою искусственную руку, которая прожужжала моторчиком и оставила в воздухе полоску выхлопа. Шэм не отрывал глаз от сложного механизма, изучал линии черного дерева.

— Ничего, мадам капитан, совсем ничего. — «Ты что, спятил? — подумал Шэм. — Почему ты лжешь?» — Но, не успел он подумать, что тот крохотный фрагмент утиля, который он обнаружил, принадлежит ему по праву нашедшего, как его язык сболтнул: — Да, еще вот это. — И он, вынув из кармана пластиковый квадратик, протянул его капитану.

— Можно вас на минутку, капитан? — Фремло знаком попросил ее следовать за ним — кто еще во всем поезде позволил бы себе такое? Напхи бросила на Шэма задумчивый взгляд.

— Спасибо, что вспомнил, — сказала она. Взяла квадратик и пошла за Фремло. Шэм смотрел им вслед. Он стоял неподвижно, скрежеща зубами. Внутри у него все кипело, требуя возвращения его крохотной находки.

Надвигался шторм. Шэм смотрел в иллюминатор на облака, которые спускались с верхнего неба, изливая потоки воды, накрывая сетью дождя горизонт, обращая весь мир в грязь, наливая меж колеями лужи, ускоряя ручьи, бежавшие с островов. Рельсы влажно блестели. Раненая мышка высунула головку из-под рубашки Шэма, точно тоже хотела взглянуть на небо. Шэм погладил ее.

— Суурап, — сказал ему доктор Фремло, когда они начинали работать над Ункусом. — Мы оба знаем, что медицина — не твое любимое занятие. Поэтому я прошу тебя только об одном: не мешай, не путайся под ногами, а когда я велю тебе что-нибудь сделать, делай именно то, что я прикажу. Пусть это дело тебе не нравится, пусть ты в нем не особо преуспел, — точнее, пусть ты в нем совсем не преуспел, а это истинная правда, раз я так говорю, — так вот, при всем том лучше уж ты, чем совсем никого. В общем, когда я скажу «бинтуй», ты знаешь, что делать. И так далее. Он может потерять ногу. Мы должны сделать все, что в наших силах.

Теперь, пошептавшись с Напхи, Фремло нашел его снова.

— Ты ведь знаешь, — начал он, — что не обязан подчиняться приказам?

— Я думал, приказы существуют для того, чтобы им подчиняться!

— И да, и нет, — продолжал Фремло, понизив голос. — В смысле формально ты, конечно, должен, но на деле зачастую все совсем не так. Ты ведь хотел оставить ту карту себе, или нет?

Шэм, покраснев, как флаг, недоумевал, что это — выволочка, совет или еще что-то.

— Вот хорошо, — сказал кто-то рядом с ними, глядя на грозу. — Потопит этих тварей. — Последовало замысловатое проклятье, обличавшее праведный гнев, но напрасно. Как все теллурические жители рельсоморья, кротовые крысы давно выработали свои стратегии спасения от потопа. Воздушные замки, водяные ловушки, сложные системы разноуровневых тоннелей.

Шэм увидел Бранка. И вздрогнул, но Бранк на него даже не поглядел. У него на уме уже давно были вещи поважнее, чем украденный и мгновенно возвращенный бойцовый петушок. Даже Яшкан был так расстроен, что взглянул на Шэма лишь с минутным недоброжелательством. Тот уже было подумал, что избежал расправы, как вдруг она обрушилась на него, откуда он не ждал.

— Каменноликие тебя разрази! — Вуринам вышел из операционной. — Чего тебе приспичило копаться там, в том вагоне, а? — Шэм даже не сразу сообразил, что гнев боцмана направлен именно на него.

— Погоди, — сказал он. — Я же не…

— Я ведь кричал тебе «выходи», так нет, тебе надо было поставить всех крыс на уши! Полюбуйся теперь, что ты наделал! — бушевал Вуринам. Судя по его бурной жестикуляции, речь шла об Ункусе.

Шэм не знал, что сказать в ответ.

— Погоди, парень, — вмешался кто-то сзади. — Шэм ведь не хотел…

— Не хотел, значит? — вопил Вуринам. — «Не хотел» на хлеб не намажешь!

— Внимание, — раздался из громкоговорителя голос капитана. — Ункуса Стоуна, — продолжала она, — необходимо доставить в госпиталь. Доктор Фремло утверждает, что у нас на борту недостаточно ресурсов для его спасения. Итак. — Все услышали глубокий вздох. — Отклонение от курса. — Новая пауза. — Переводники, тормозные, машинисты, приготовиться к смене курса. На Боллон.

Последовала минутная пауза.

— На Боллон? — повторил Вуринам.

— По местам, — хрипло крякнул громкоговоритель, и все задвигались.

— Значит, с Ункусом плохо дело, — буркнул кто-то.

— Почему? — крикнул Шэм в удаляющуюся спину боцмана. — Как? Насколько плохо?

— Настолько, — крикнул, не оборачиваясь, Вуринам, — что мы идем туда, куда нам сказали. Настолько плохо, что мы идем к первой попавшейся суше, хотя это Боллон.

И он потопал прочь, оставив Шэма одного в холодном немом коридоре. Шэм дрожал. Он не знал, куда ему деваться. Вытащил из-за пазухи мышь и заглянул в ее испуганные звериные глазки. «Не бойся, — подумал он. — Тебе нужна моя помощь».