Книга: Шрам
Назад: ГЛАВА 3
Дальше: ГЛАВА 5

ГЛАВА 4

В тесной подлодке среди циферблатов и переплетений медных трубок Беллис вытягивала голову, чтобы Камбершам, капитан Мизович и мичман у руля не загораживали ей обзор.
Волны ударяли по толстому иллюминатору впереди, но судно внезапно нырнуло вниз, небо исчезло из виду, и луковица стекла погрузилась в воду. Звуки плещущих волн и далекие крики чаек тут же исчезли. Осталось только урчание начавшего вращаться винта.
Беллис сгорала от любопытства.
Подлодка наклонилась и грациозно двинулась к невидимому дну. Под ее обрубленным носом вспыхнул мощный свет дуговой лампы, выхватывая из темноты водяной конус.
Приблизившись ко дну, лодка чуть задрала нос. Вечерний свет едва доходил сюда — ему мешали массивные черные тени кораблей.
Беллис бросила взгляд через плечо капитана на темную воду. На ее лице застыло безразличное выражение, но руки взволнованно двигались независимо от нее. Рыбы накатывались волнами на массивного металлического пришельца. Беллис слышала собственное дыхание — быстрое и неестественно громкое.
Подлодка осторожно лавировала между цепей, которые, словно лианы, тянулись к кораблям наверху. Рулевой с профессиональным изяществом передвинул рычаги управления, лодка перевалила через невысокий порожек обветренной породы, и перед ними предстала столица Салкрикалтора.
У Беллис отвисла челюсть.
Повсюду висели фонари. Эти шары, от которых исходил холодный свет, напоминали замерзшие луны и не имели того светло-коричневого оттенка, что был присущ газовым лампам Нью-Кробюзона. Город мерцал в темноватой воде, словно сеть, наполненная призрачными огнями.
На границах города располагались низкие здания из пористого камня и кораллов. Между башнями и над крышами ровно двигались другие подлодки. Дорожки в глубине под ними поднимались к бастионам и соборам в центре города, до которых оставалось около мили; сквозь водную толщу видны были только их смутные очертания. Там, в самом сердце столицы Салкрикалтора, стояли удивительные здания, высоко поднимавшиеся над водной поверхностью; под водой они выглядели не менее причудливо. Все в городе было переплетено и взаимосвязано.
Креи были повсюду. Они лениво поглядывали на подлодку, проплывавшую над ними. Они торговались перед лавчонками, украшенными колеблющимися цветными тканями, они спорили на маленьких площадях, усаженных фигурно подстриженными водорослями, они бродили по извилистым улочкам. Они управляли повозками, в которые были впряжены необычные тягловые животные — морские улитки высотой в шесть футов. Тут же играли их дети — погоняли посаженных в клетки окуней и морских собачек.
Увидела Беллис и трущобы. Водные потоки подбирали органические отходы, накапливающиеся в коралловых двориках, и уносили их подальше от главных улиц.
Казалось, что вода удлиняет любое движение. Креи плыли над крышами, некрасиво маша хвостами. Они спрыгивали с высоких карнизов и медленно погружались, перед приземлением подгибая ноги.
Из подлодки казалось, что город погружен в тишину.
Они медленно приближались к застроенному монументальными зданиями центру, распугивая рыбу, приводя в движение плавучий мусор. Беллис с удивлением отмечала про себя, что перед ней настоящий город. В нем кипела жизнь. Все как в Нью-Кробюзоне, только город выглядел более расслабленным и был наполовину скрыт водой.
— Это жилые дома для официальных лиц, — сообщил ей Камбершам. — А это банк. Здесь размешается фабрика. Поэтому-то креи и развивают отношения с Нью-Кробюзоном — мы поставляем им паровые технологии. Сделать двигатели, работающие под водой, очень непросто. А это центральный совет Крейского содружества Салкрикалтора.
Беллис увидела замысловатое здание. Закругленное и луковицеобразное, похожее на невероятно большой мозговой коралл, покрытый резными складками. Башни вздымались вверх, торча над водой. В большей части их крыльев, украшенных резьбой в виде свернувшихся змей и иероглифическими надписями, имелись открытые окна и двери в традиционном салкрикалторском стиле, так что мелкие рыбешки могли свободно попадать внутрь или наружу. Но одна секция была герметизирована — небольшие иллюминаторы, плотные металлические двери. Из вентиляционных отверстий на ней шли струи пузырьков.
— Вот тут они и принимают надводников, — сказал лейтенант. — Сюда-то нам и нужно.
— В верхней части Салкрикалтора обитает человеческое меньшинство, — медленно произнесла Беллис — Над водой хватает комнат, а крей может несколько часов находиться на воздухе без всякого вреда для себя. Почему же они принимают нас здесь?
— По той же причине, по которой мы принимаем посла Салкрикалтора в приемной парламента, мисс Хладовин, — сказал капитан, — не считаясь с тем, что это для него подчас затруднительно и неудобно. Это их город, а мы — только гости. Я говорю мы, — он повернулся к ней и сделал движение рукой, указывая на себя и лейтенанта Камбершама, — имея в виду только нас. Это мы — гости. — Он неторопливо отвернулся.
«Сукин ты сын», — с ненавистью подумала Беллис. На лице ее застыло презрительное выражение.
Рулевой сбросил скорость почти до нуля и через большое темное отверстие завел лодку внутрь крыла здания. Они проплывали над креями, которые движениями рук показывали нужное направление, и наконец оказались в конце бетонного коридора. За ними с глухим ударом захлопнулась огромная дверь.
Толстые, вделанные в стены патрубки взорвались непрерывным потоком пузырей. Море выдавливалось через клапаны и затворы. Уровень воды стал падать, и подлодка постепенно опустилась на бетонный пол, где завалилась на один бок. Вода опустилась ниже иллюминатора, омыв его своими потоками, и теперь уже за стеклом был воздух. Когда вода ушла из помещения, оно показалось Беллис довольно убогим.
Рулевой отпустил болты, и крышка люка открылась. Внутрь хлынула благодатная прохлада. На бетонном полу пенилась морская вода, здесь пахло рыбой и водорослями. Беллис вышла из подлодки. Офицеры, уже стоявшие на полу, поправляли на себе форму.
За ними стояла самка крея. Она держала пику, которая показалась Беллис слишком вычурной и хрупкой — очевидно, церемониальное оружие. На стражнице был нагрудник, явно не металлический — слишком уж ярко-зеленого оттенка. Она приветственно кивнула.
— Поблагодарите ее за приветствие, — обратился капитан к Беллис. — Пусть сообщит руководителю совета, что мы прибыли.
Беллис выдохнула и попыталась успокоиться. Она собралась, припоминая словарь, грамматику, синтаксис, произношение и душу языка креев Салкрикалтора — все, чему она научилась за несколько недель упорной работы с Мариккатчем. Она произнесла про себя коротенькую циничную молитву.
Потом она представила себе вибрато, клацающий лай креев, слышимый как в воде, так и в воздухе, и заговорила.
К ее глубокому облегчению, крей кивнула и ответила.
— О вашем прибытии будет доложено, — сказала она, поправляя Беллис, неверно употребившую временную форму. — Ваш рулевой останется здесь. А вы ступайте за мной.

 

Большие герметичные иллюминаторы выходили в сад с яркими морскими растениями. На стенах висели гобелены, запечатлевшие важнейшие события истории Салкрикалтора. Пол был устлан каменными плитами (совершенно сухими) и подогревался невидимым огнем. Стены были украшены темными накладками из гагата, черного коралла и черного жемчуга.
Три крея-самца, кивая, приветствовали людей. Один, гораздо моложе двух других, стоял, как и Беллис, чуть в стороне.
Они были бледны. В отличие от креев Устья Вара, эти куда больше времени проводили под водой, и солнце не оставляло на них следа. Верхнюю часть тела крея от человеческого отличали только маленькие жаберные складки на шее, но в их подводной бледности было что-то враждебное.
Ниже пояса креи представляли собой гигантских скальных омаров — шишковатый сегментированный панцирь. Человеческое брюшко выступало из-под панциря в том месте, где у омара были бы глаза и усики. Даже на воздухе — в чуждой для них среде — их многочисленные ноги двигались с замысловатым изяществом. Движения сопровождались негромкими звуками — легкие удары хитина о хитин.
Свои рачьи задницы креи украшали чем-то вроде татуировок — вырезали на поверхности панциря рисунки и заливали их различными экстрактами. У двух креев постарше набор символов был впечатляющим.
Один из них вышел вперед и очень быстро заговорил на салкрикалторе. Затем последовала короткая пауза, и наконец молодой крей, который стоял за говорившим, произнес:
— Добро пожаловать. — Он говорил на рагамоле с сильным акцентом. — Мы рады вы приехать и говорить с нами.

 

Разговор начинался неторопливо. Руководитель совета, король Скаракатчи, и член совета, король Друд'аджи, дипломатически вежливо выразили свое удовлетворение, которое могло сравниться разве что с таковым Мизовича и Камбершама. Все сошлись на том, что встреча необыкновенно важна и замечательно, что два таких великих города пребывают в добром согласии, что торговля — великолепный способ доказательства доброй воли и все в таком роде.
Потом тема разговора быстро переменилась. Беллис, сама тому удивляясь, довольно бегло переводила всякие специальные вещи. Разговор зашел о том, сколько яблок и слив оставит «Терпсихория» в Салкрикалторе и сколько бутылей мазей и жидкостей получит в обмен.
Вскоре после этого они перешли к обсуждению государственных вопросов, информации из кулуаров нью-кробюзонского парламента: когда будут (если будут) заменены послы, каковы возможности для торговых соглашений с другими державами, как они отразятся на отношениях с Салкрикалтором.
Беллис без всякого труда научилась не обращать внимания на то, что говорит, — просто пропускала через себя информацию. Делала она это не из патриотизма или преданности правительству Нью-Кробюзона (ничего подобного она не испытывала), а только из скуки. Предмет тайных переговоров был ей непонятен, те обрывки информации, что выходили из ее уст, наводили на нее тоску. Она думала о тоннах воды над ними и удивлялась тому, что не чувствует страха.
Некоторое время она работала автоматически, почти немедленно забывая, что говорит. Но вдруг она почувствовала, как голос капитана изменился, и обнаружила, что прислушивается.
— У меня есть еще один вопрос, ваше превосходительство, — сказал капитан Мизович, пригубив поданное ему питье. — В Ке-Бансса мне велели проверить странный слух, переданный представителем Нью-Кробюзона. Сведения эти были такими нелепыми, что мне показалось, я ослышался. Тем не менее я обогнул Плавники. Вот почему мы опоздали с прибытием. Делая этот круг, я, к своему разочарованию и тревоге, обнаружил, что слухи эти верны. Я поднимаю этот вопрос, потому что это касается нашей дружбы с Салкрикалтором. — Голос капитана стал жестче. — Речь идет о наших предприятиях в водах Салкрикалтора. На южной границе Плавников, как известно советникам, расположены жизненно важные для нас сооружения, за размещение которых с нас берут немалую арендную плату. Я, конечно же, веду речь о наших платформах. О наших буровых установках.
Беллис до этого никогда не слышала сочетания буровая установка и потому произнесла его на рагамоле. Креи, похоже, поняли. Беллис переводила автоматически и гладко, но при этом с тревогой прислушивалась к каждому слову капитана.
— Мы проходили мимо них после полуночи. Сначала мимо одной, потом — мимо другой. На «Маникине» и на «Траштаре» все было в полном порядке. Но, господа советники… — Он выпрямился на своем стуле, поставил стакан и злобно уставился на них. — Куда девалась третья платформа?

 

Официальные представители креев смотрели на капитана. Они переглянулись с неторопливой, комической синхронностью, потом снова обратили взгляды к капитану.
— Мы просить прощения… не понимать, капитан, — медленно проговорил за свое начальство переводчик.
Говорил он все тем же ровным тоном, но Беллис на долю секунды поймала его взгляд. Между ними пробежала какая-то искра, какое-то общее недоумение, чувство товарищества.
«И во что мы с тобой вляпались, брат?» — подумала Беллис. Она была напряжена и ужасно хотела курить.
— Мы не знаем, о чем вы говорить, — продолжал ее коллега. — Нас не интересовать платформы, пока мы получаем арендную плату. Что случилось, капитан?
— Случилось то, что «Сорго», — сказал капитан Мазович, повысив голос, — наша плавучая платформа исчезла. — Он дождался, когда Беллис переведет его слова, а потом подождал еще немного, удлиняя молчание. — Добавлю, что исчезла она с командами пяти броненосцев, своими офицерами, обслуживающим персоналом, учеными и геоэмпатами. Первое известие о том, что «Сорго» исчезло со своей стоянки, дошло до острова Танцующей птицы три недели назад. Команды других платформ стали интересоваться, почему им не сообщили о приказе «Сорго» передислоцироваться. Но такого приказа не отдавалось. — Капитан поставил стакан и посмотрел на двух креев. — «Сорго» должно было оставаться на своем месте еще как минимум шесть месяцев. Платформа должна была находиться там, где мы ее оставили. Господин первый советник, господин советник… что случилось с нашей буровой установкой?
Заговорил Скаракатчи, и переводчик попытался воспроизвести его увещевательный тон:
— Нам ничего не известно.
Капитан Мизович хрустнул пальцами.
— Это произошло всего в сотне миль отсюда, в водах Салкрикалтора, в районе, патрулируемом вашим флотом и охотниками. А вам, значит, ничего не известно? — Говорил он сдержанным, но угрожающим тоном. — Господа советники, это выходит за все рамки. Вы понятия не имеете о том, что случилось? То ли платформу опрокинул шквальный ветер, то ли на нее напали и уничтожили? Вы что, хотите мне сказать, что ни о чем таком не слышали? Что кто-то может так поступить с нами в ваших водах, а вы будете оставаться в неведении?
Последовало долгое молчание. Два крея наклонились друг к другу и прошептали друг другу несколько фраз.
— До нас доходит много всяких слухов, — сказал через переводчика король Скаракатчи; Друд'аджи внимательно смотрел на них обоих. — Но об этом мы ничего не слышали. Мы можем предложить наши соболезнования и помощь нашим друзьям из Нью-Кробюзона, но, к сожалению, никакой информации.
— Должен сообщить вам, — сказал капитан Мизович, шепотом посовещавшись с Камбершамом, — что я в высшей степени огорчен. Нью-Кробюзон больше не сможет платить арендную плату за пользование установкой, которой нет. Наша арендная плата, таким образом, сокращается на одну треть. И я пошлю назад в город сообщение о том, что вы не смогли предоставить нам никакой помощи. И у наших властей, не исключено, возникнут сомнения насчет того, может ли Салкрикалтор охранять наши интересы. Мое правительство пожелает продолжить эту дискуссию. Возможно, придется заключить новые соглашения. Благодарю вас за гостеприимство, — сказал он, допив свой стакан. — Мы пробудем в гавани Салкрикалтора одну ночь. С якоря снимемся завтра утром.
— Одну минуту, капитан. — Глава совета поднял руку и что-то быстро пробормотал Друд'аджи, который кивнул и торопливо и грациозно засеменил из комнаты. — Нам нужно обсудить еще один вопрос.
Когда Друд'аджи вернулся, глаза у Беллис расширились. За ним шел человек с открытым, улыбчивым лицом. Он был немного моложе ее. В руках он нес большой пакет, а одет был в чистую, хотя и поношенную одежду. Он обезоруживающе улыбнулся Беллис. Она чуть нахмурилась и отвела глаза.
— Капитан Мизович? — Человек говорил на рагамоле с нью-кробюзонским акцентом. — Лейтенант Камбершам? — Он пожал им руки. — Боюсь, с вами, мадам, я не знаком, — сказал он, протягивая руку.
— Мисс Хладовин — наш переводчик, сэр, — сказал капитан, прежде чем Беллис успела раскрыть рот. — Вы должны иметь дело со мной. Кто вы?
Человек вытащил из кармана какую-то бумагу с печатями.
— Прочтите, и вам все станет ясно, капитан, — сказал он.
Капитан внимательно просмотрел бумагу. Полминуты спустя он поднял пронзительный взгляд на человека, помахивая листом бумаги.
— Это что еще за идиотизм? — неожиданно прошипел он.
Беллис, услышав его голос, вздрогнула. Он сунул бумагу Камбершаму.
— Я думаю, там все ясно написано, капитан, — сказал человек. — У меня есть другие экземпляры на тот случай, если вы не сможете сдержать гнев и уничтожите этот. Боюсь, мне придется, э-э, реквизировать ваш корабль.
Капитан рассмеялся резким, похожим на лай смехом.
— Неужели? — В его голосе послышались угрожающие интонации. — Разве так делаются дела, мистер… — он наклонился и пробежал глазами по бумаге в руке лейтенанта, — мистер Фенек. Разве так?
Бросив взгляд на Камбершама, Беллис поняла, что тот с удивлением и тревогой смотрит на незнакомца. Он прервал капитана.
— Сэр, — сказал он взволнованным голосом, — может быть, мы поблагодарим наших хозяев — у них наверняка много важных дел, требующих их участия.
Он многозначительно посмотрел на креев. Переводчик внимательно слушал.
Капитан, поколебавшись, коротко кивнул.
— Прошу вас, передайте нашим хозяевам, что их гостеприимство выше всех похвал, — грубым тоном приказал он Беллис. — Поблагодарите их за то, что они уделили нам внимание. Дорогу назад мы найдем сами.
Беллис перевела, креи величественно откланялись. Два советника подошли к гостям и, к плохо скрываемой ярости капитана, снова обменялись с ними рукопожатиями, а потом удалились через ту дверь, из которой появился Фенек.
— Мисс Хладовин. — Капитан указал на дверь, ведущую к подлодке. — Прошу вас, подождите нас там. Это государственное дело.

 

Беллис, остановившись в коридоре, безмолвно чертыхалась. Она услышала озлобленный голос капитана за дверью, но, как ни напрягалась, разобрать, о чем идет речь, не смогла.
«Проклятье!» — пробормотала она себе под нос и вернулась в безликое помещение, где, словно свинья в грязи, лежала подлодка. Служитель-крей бездельничал в ожидании, слегка посапывая.
Рулевой подлодки ковырял в зубах. Изо рта у него пахло рыбой.
Беллис прислонилась спиной к стене и стала ждать.
Минут через двадцать дверь распахнулась и появился капитан. За ним шел Камбершам, отчаянно пытаясь успокоить его.
— Да заткните вы пасть, Камбершам, — сказал капитан; Беллис удивленно уставилась на него. — Лучше позаботьтесь о том, чтобы этот мистер сраный Фенек не попадался мне на глаза, или я за себя не отвечаю, предъяви он мне хоть сто этих говенных писем.
За Камбершамом из дверей выглядывал Фенек.
Камбершам показал знаками Беллис и Фенеку, чтобы они побыстрее садились в лодку. Вид у него был испуганный. Когда он сел перед Беллис рядом с капитаном, она увидела, что помощник старается держаться подальше от Мизовича.
Море снова стало заполнять помещение через трубки в бетонной стене. Раздался звук невидимых двигателей, лодка завибрировала. Человек в потертом кожаном пальто повернулся к Беллис и улыбнулся.
— Сайлас Фенек, — прошептал он и протянул руку. Беллис не сразу, но протянула свою.
— Беллис, — пробормотала она. — Хладовин.

 

По пути на поверхность никто не произнес ни слова. Когда они снова оказались на палубе «Терпсихории», капитан опрометью помчался в свою каюту, бросив на ходу:
— Мистер Камбершам, приведите ко мне мистера Фенека.
Сайлас Фенек увидел, что Беллис наблюдает за ним. Он повел головой в направлении исчезнувшего капитана и на кратчайшее мгновение закатил глаза, потом кивнул на прощание и рысью припустил следом за Мизовичем.
Иоганнеса на борту не было — гулял где-то в Салкрикалторе. Беллис бросила негодующий взгляд на огни, высвечивавшие башни. У борта «Терпсихории» не было ни одной лодки, и никто не мог доставить Беллис в город. Она кипела от негодования. Даже эта нюня — сестра Мериопа и та сподобилась оставить «Терпсихорию».
Беллис нашла Камбершама — он смотрел, как его люди латают поврежденный парус.
— Мисс Хладовин? — Он равнодушно посмотрел на нее.
— Лейтенант, — сказала она, — я хотела узнать, как мне оставить письмо для отправки в Нью-Кробюзон — мне капитан говорил, тут есть какая-то специальная кладовая. У меня срочное сообщение…
Ее голос смолк. Он в ответ только покачал головой.
— Это невозможно, мисс Хладовин. Не могу никого отправить с вами туда, ключей у меня нет, а просить об этом капитана сейчас я и не подумаю… Мне продолжить?
Беллис редко чувствовала себя такой несчастной, но не подала и виду.
— Лейтенант, — медленно проговорила она, стараясь говорить ровным голосом, — лейтенант, капитан сам мне сказал, что я смогу оставить здесь письмо. Это чрезвычайно важно.
— Мисс Хладовин, — сказал он, — если бы я мог, то лично проводил бы вас, но я не могу, и боюсь, на этом вопрос исчерпан. К тому же… — Он воровато оглянулся, потом прошептал: — К тому же — прошу вас, никому об этом ни слова, — но… вам не понадобится эта кладовая. Больше я сказать ничего не могу. Через несколько часов сами все поймете. Капитан завтра утром устраивает собрание. Он объяснит. Поверьте мне, мисс Хладовин. Вам нет нужды оставлять здесь ваше письмо. Даю вам слово.
«Что он имеет в виду? — подумала Беллис, охваченная паникой. — Что, черт его побери, он имеет в виду?»

 

Как и большинство заключенных, Флорин Сак никогда не отходил далеко от места, которое занял. Оно располагалось вблизи от не часто проникавшего сверху света и места раздачи пищи, так что охотников на него было немало. Дважды кто-то пытался занять его — укладывался на Флоринов клочок пола, пока он ходил поссать или посрать. В обоих случаях Флорин без драки убедил пришельцев уйти подобру-поздорову.
Он часами сидел в углу клетки, прижавшись спиной к стене. Шекелю никогда не приходилось его искать.
— Эй, Сак!
Флорин вздремнул, и туман в его голове рассеялся далеко не сразу.
Шекель ухмылялся ему из-за решетки.
— Проснись, Флорин. Хочу сказать тебе кое-что про Салкрикалтор.
— Заткнись, парень, — проворчал человек рядом с Флорином. — Мы пытаемся поспать.
— А ну, закрой хлебало, звездюк, — отрезал Шекель. — А то не получишь жратвы, когда я опять приду.
Флорин умиротворяюще шевельнул рукой.
— Успокойся, парень, успокойся, — сказал он, пытаясь прогнать остатки сна. — Давай, рассказывай, что там у тебя, только потише.
Шекель усмехнулся. Он был пьян и взволнован.
— Флорин, ты когда-нибудь видел Салкрикалтор-сити?
— Нет, приятель, я никогда не выезжал из Нью-Кробюзона, — тихо ответил Флорин. Говорил он вполголоса, надеясь, что Шекель поступит так же.
Мальчишка закатил глаза и сел.
— Садишься в лодку и гребешь мимо таких здоровенных домов, которые торчат прямо из моря. Кое-где они стоят так близко друг к другу, как деревья в лесу. А наверху между ними мосты, а иногда… иногда видишь, как оттуда прыгает кто-нибудь — человек или крей. Если человек — он ныряет, а если крей, то поджимает все свои ноги и ударяется об воду, потом плывет или исчезает внизу. Я, понимаешь, был в одном баре Наземного квартала. Там был… — Он жестикулировал, создавая руками иллюстрации к своему рассказу. — Вот ты выходишь из лодки, там такая здоровенная дверь, а за ней — здоровенная комната с танцовщицами… — Он по-мальчишески ухмыльнулся. — А потом — бар, пола ни хера нет… один только пандус такой уходит в море далеко-далеко. И все подсвечено снизу. И крей мельтешат туда-сюда, уходят и приходят по этому мосту, то в бар, то снова к себе домой, то в воду, то из воды.
Шекель все время ухмылялся и качал головой.
— Один из наших так напился, что обоссался. — Шекель рассмеялся. — Пришлось тащить его оттуда мокрого. Никогда в жизни ничего подобного не видел, Флорин. Они тут повсюду, они и сейчас тут под нами копошатся. Вот прямо сейчас. Это как сон. Вот этот город торчит тут в море — и снизу его больше, чем сверху. Словно отражается в воде… Но они-то ходят по этому отражению. Флорин, я хочу это увидеть, — взволнованно сказал он. — На корабле есть костюмы, шлемы и всякая такая фигня. Знаешь, я бы туда хотел. Увидеть все это так, как видят они…
Флорин пытался придумать, что бы такого сказать, но усталость все еще одолевала его. Он потряс головой, пытаясь вспомнить какую-нибудь из хроник Раконога о жизни в море. Но он не успел заговорить — Шекель вскочил на ноги.
— Пожалуй, я пойду, Флорин, — сказал он. — Капитан повсюду развешал объявления — утром собрание, важные сообщения, хуе-мое. Пойду морду помну.
Когда Флорин вспомнил историю про Раконога и раковин-убийц, Шекель уже исчез.
Назад: ГЛАВА 3
Дальше: ГЛАВА 5