Введение
Сперва давайте попробуем согласиться с тем, что РОДИТЕЛЬ – прежде всего человек. У мам и у пап есть свои личные особенности, умения, достоинства и недостатки, потребности и ценности. Они – самоценные личности в этом подлунном мире!
Как родители, они родились одновременно… с появлением на свет своего первенца.
Родитель – это роль, некая социальная функция. Это значит, что родительству можно и НУЖНО учиться точно так же, как любым другим социальным ролям.
Роль – это сумма всех ожиданий от человека, который по какой-либо причине эту самую роль исполняет.
Чего ждем мы от того, кто выполняет роль родителя? Во-первых, что вполне естественно, мы ожидаем, что к ребенку этот человек относится с любовью, заботится о его физическом и духовном развитии, выполняет функции воспитателя. На родителе лежит непростая и творческая обязанность рассказать ребенку, кто он и зачем он в этот мир пришел. До того, как маленький человек сможет вглядеться в окружение, как в зеркало, включиться в процесс индивидуализации, социологизации и культурализации, он видит весь мир сфокусированным в образе родителей. Это требует от родителей проявления черт лидера. Они должны взять на себя ответственность быть смелыми, динамичными, гибкими, профессионально готовыми к родительству…
Стоп! Прозвучало слово «профессионально». А что оно обозначает в преломлении к нашей теме? Где учат быть родителем? Почему, чтобы ставить прививки кошкам или обрезать хвосты собакам, нужно учиться. Сдавать экзамены, защищать диплом, а чтобы воспитывать детей – никакого образования не нужно?! «Плодитесь и размножайтесь!» – как сказано в древней священной книге? А дальше?
Профессор Шмуэль Эрлих (Эрлих, 2009) пишет о том, что есть немалые отличия между двумя понятиями motherhood и motherliness или fatherhood и fatherliness (на русский язык эти термины возможно перевести как «материнство» и «женственность», «отцовство» и «мужественность». Так что существующее в английском, иврите и других языках однокорневое сходство функции и родительского предназначения, увы, не проявляется с такой наглядностью и яркостью!).
Если первые два термина (motherhood, fatherhood) определяют функциональные изменения, статус родителя как человека, у которого родился ребенок, то понятия motherliness (женственность) и fatherliness (мужественность) говорят лишь о способности быть матерью и отцом, а это способности обучаемые, требующие своего развития. Эрлих говорит о них (Эрлих, 2009) как о желаемых в идеале свойствах, навыках, эмоциональных способностях, которые дают возможность отцам и матерям выполнять функции родителей. Эти укрепляемые знаниями способности воспринимаются будущими родителями в процессе жизни, регулируются общественными нормами с тем, чтобы развивать и дополнять ощущаемое как потенциальное и абсолютно естественное «биологическое отцовство и материнство».
В материнстве мы ищем эмпатию, эмоциональную близость, понимание, интуицию, глубокое эмоциональное сопереживание ребенку, умение жалеть, прощать, мягкость. В то же время в общественном сознании такие качества, как принципиальность, упорство, твердость характера, волевые устремления и храбрость, воспринимаются как качества, формирующие мужество – характер «мужей», мужское поведение.
Видимо, чтобы быть хорошим родителем, чтобы объяснить ребенку отношение мира к нему, нам необходимо уметь ответить на три вопроса, которые связаны с исполнением любой роли:
Кто?
Что?
Как?
Вопрос «кто?» касается того, кто на эту роль избран, назначен, кто получил ее по наследству, по праву свободного выбора… Это – необходимость начать с себя, познать себя.
«Что я за человек?»
«Какие особенности моего характера, навыки, умения помогут мне быть счастливым в устройстве семейного очага, в воспитании детей?»
«Готов ли я быть родителем-лидером, то есть тем, кто даст детям ощущение безопасности, авторитетной поддержки, ответственно поведет их к самостоятельности, взрослению, автономии?..»
Уже сам перечень вопросов говорит о глобальности родительских функций, о том, что через него проявляется связь человека с собственной личностью и с окружением (здесь-и-сейчас), со временем и обществом (тогда-и-там, в прошлом и в будущем, в истории и в культуре). И тренинг родительских умений всегда широк по спектру проблем. Потому что начинается он обязательно с самих родителей. И ведущий группы, тренер видит в них прежде всего людей – «субъектов», а не объектов воспитания.
Вопрос «что?» – вопрос содержательный. «Чем для меня является семья?», «Как вижу я свое участие в партнерстве по имени “супружество”?»
«Чем мой семейный союз отличается от миллионов других союзов, по каким правилам он живет, по каким законам развивается?»
Среди всех профессий на свете именно профессия родителя самая «энергоемкая». Ведь она перманентно связана с конфликтом. Хотя бы из-за того, что процесс воспитания происходит между двумя (это в том случае, если в него не включены дедушки-бабушки!) поколениями. Кроме того, он протяжен во времени – происходит 24 часа в сутки, 365 дней в году без права на отпуск от родительских обязанностей! Исполнение роли родителя требует от нас высочайшей гибкости и спонтанности, умения учиться по ходу дела и при этом исхитряться «третьим глазом» видеть тот самый процесс, в который мы включены, чтобы произвести переоценку ценностей, рекогносцировку, перестройку рядов…
Быть родителем сложно. Общество лишь декларирует важность семьи в воспитании детей, роль семьи как свою «ячейку-первооснову». В действительности же родители для властных органов – существа «прозрачные». Государство смотрит сквозь них, не видя в них партнеров, воспитателей, «взрастителей» будущего страны. Государству не интересны родительские потребности, заботы, интересы. Родительская функция никак не берется в расчет. Каждый из нас на себе испытывает безразличие государственной машины во всех ее проявлениях (законодательном, социальном, образовательном, культурном…) к естественному желанию родителей почувствовать себя значимыми, важными, защищенными.
Родительская группа может стать в такой ситуации «адресом» и безопасной «бухтой» для изнуренного социальными и семейными бурями «родительского фрегата». Здесь можно отдохнуть, проверить прочность снастей, обновить запасы перед новой дорогой. Ведь задерживаться нельзя: быть родителем – значит быть частью непрерывного, продолжительностью в жизнь процесса!
Но еще в большей степени, чем «безопасная бухта», родительская группа – это приглашение к изменениям. Она дает возможность посмотреть на себя со стороны, начать задавать себе новые, порой – неудобные вопросы, поставить под сомнение и проверить на прочность все свои «абсолютно точно», «однозначно!» и «доподлинно известно». Участвовать в семинарах для родителей – значит быть готовым к «американским горкам» перепада эмоций, к неожиданному диалогу с «Ребенком в себе», к встрече иными взглядами, подходами, идеями, родительскими стратегиями, тактическими находками семейного воспитания…
Родительская группа – это «очная ставка» вашей родительской мечты, идеала с реальностью. Здесь – стихия сильных чувств (страха, разочарований, надежд, подозрительности, тревоги, упорства…), не меньших, чем страсти самого напряженного детективного сериала!
Последний из трех вопросов, поставленных нами выше – вопрос: как?
Опасность быть «обнаруженным» окружением как родитель не знающий, не успешный, не внимательный, не эффективный остро переживается почти каждым участником родительских групп. Ведущий, открывающий первую групповую встречу, без труда видит это напряжение на лицах, в посадке, в напряженных позах участников. Эта неуверенность, неловкость буквально разлита в воздухе. Выйти из «моего дома – моей крепости» навстречу другому опыту, другим людям, иным родительским подходам… Это решение требует мужества и уже само по себе достойно уважения и поддержки!
Не удивительно, что на тренингах семейных отношений, когда речь заходит о родительстве, участники делятся своими страхами:
• неумение общаться с ребенком;
• потерять ребенка;
• нанести его здоровью и развитию непоправимый ущерб;
• оказаться некомпетентными;
• впасть в зависимость от желаний и капризов «этого маленького тирана»;
• утратить собственную самость, превратившись в придаток ребенка, орудие вскармливания-ублажения;
• потерять контроль над эмоциями, проявить агрессию;
• оказаться для ребенка скучными, не умеющими развлечь, поиграть, обучить, ответить на миллион «почему?»;
• потерять в глазах ребенка авторитет;
• не суметь справиться с внешними и внутренними семейными конфликтами;
• сделать хотя бы одну из тех сотен «трагических ошибок», о которых без устали предостерегают родственники, соседи, друзья, медицинские работники, правоохранительные органы, педагоги, психологи, консультанты…
Удивительно ли после этого, что родители ощущают острую потребность в доказательствах веры в успех их родительства, в желании быть понятыми и любимыми детьми?
Родитель, МЫ С ТОБОЙ! Мы не будем пенять на тебя за естественные ошибки, не будем тыкать пальцем в неминуемые просчеты, не осудим неверные решения, не будем осуждающе качать головой по поводу всех «нет» и «недо…». Ты ведь пришел в группу не как на Голгофу. Тебе и без того тошно и тревожно. Мы благодарны тебе за готовность к изменениям, самосовершенствованию. За то, что не спрятался в панцире «у меня – все ОК!», а готов с доверием открыться новому опыту, знаниям, чувствам, впечатлениям, вопросам, групповому и личному диалогу, встрече с «другим»!
Мы знаем, что в родительскую группу не приходят в поисках «групповой динамики», для создания прочных и многогранных связей с товарищами по группе. Связи и дружбы возникают как «дополнительный продукт» взаимодействия, а не как самоцель. Задачи, решаемые в группе родителей, – гораздо более практические. Здесь – время и место для постановки вопросов, требующих «немедленного решения». Встреча для поиска эффективных моделей поведения, требования получения от ведущего группы и от участников встреч беспроигрышных «рецептов».
Это ожидание чуда, лекарства, которое родитель хочет немедленно получить из рук ведущего-чудотворца, знакомо каждому руководителю родительских семинаров. ПЕРЕДАЧА ответственности обратно – в руки родителей – непростая, но единственно приемлемая и ведущая к благотворным изменениям, реальным семейным и родительским успехам стратегия ведущего. Скорее всего, бланк с «рецептами родительского счастья» останется незаполненным рукой тренера. Но в его профессиональные обязанности входит вручить в руки пап и мам ключи уверенности. Родителям необходимо поверить в свои способности, силы, здравый ум и житейский опыт. Они нуждаются в подтверждении своей правоты, в утешении, поддержке и уважении, в сочувствии, сострадании и снисхождении к ошибкам.
Родители хотели бы ощущать, что «процесс под контролем», что «все идет путем», что в случае необходимости они не останутся один на один с проблемой.
Родители требуют, чтобы их нужды воспринимали всерьез.
Зарядите родительские «батарейки» новой энергией, оптимизмом, любовью, эмпатией. По большому счету – именно этот заряд даст им возможность почувствовать себя теми, кем они так хотят быть: значимыми, уважаемыми, успешными, эффективными, счастливыми!
Тексты-ключи
Что любят люди – так это понимать проблемы, с которыми им приходится справляться, а еще – чтобы им объясняли вещи, которые они делают по наитию. Они испытывают беспокойство, когда остаются наедине со своими интуитивными действиями, вроде решений, которые приходят к нам в критический момент, когда они не обдумывают ситуацию.
Может быть, родители дали ребенку шлепок, или поцеловали, или обняли, или рассмеялись. Произошло нечто уместное. Именно это было правильно, лучше и быть не могло. Никто не смог бы сказать этим родителям, что нужно делать в данных обстоятельствах, потому что этого нельзя описать заранее. Впоследствии, однако, родители принимаются обсуждать и недоумевать и часто совсем не понимают, что же они сделали, – и пребывают в смущении относительно самой ситуации. В такой момент они склонны к тому, чтобы чувствовать себя виноватыми, и готовы кинуться к любому, кто будет говорить авторитетно и отдавать приказы… Если действительно удается объяснить людям, что они делают, они меньше пугаются и чувствуют себя в большей безопасности. Так что, когда у них возникают искренние сомнения или они действительно осознают свое невежество, они будут стремиться получить не совет, а информацию. Они начинают понимать, что вполне возможен объективный подход к вопросам мышления, чувства и поведения и с меньшим подозрением относятся к науке.
Я думаю, что здесь имеется обширнейшее поле деятельности: взять чувства, мысли и поступки людей и построить на этом фундаменте обсуждение или обучение, чтобы они лучше могли себя понимать. Так информация и может передаваться, не подрывая у слушателя уверенности в себе. Трудность этого пути для тех, кто учит, – в том, чтобы и знать достаточно много, и понимать, где их знания кончаются…
(Винникотт,1995).
…О детях, даже грудных, можно сказать, что им не слишком подходит обстановка механического совершенства. Им нужно, чтобы рядом были человеческие существа, которые могут как достигать успеха, так и терпеть неудачу.
Детям подойдут достаточно хорошие родители, а достаточно хорошие – это вы и я. Чтобы быть последовательными и, следовательно, предсказуемыми для детей, мы должны быть собой. Если мы – это мы, наши дети могут постепенно узнавать нас. Естественно, если мы играем роль, то нас тут же разоблачат, как только застанут без грима.
(Винникотт,1995)
Исторически понятие детства связывается не с биологическим состоянием незрелости, а с определенным социальным статусом, с кругом прав и обязанностей, присущих этому периоду жизни, с набором доступных для него видов и форм деятельности. Много интересных фактов было собрано для подтверждения этой идеи французским демографом и историком Филиппом Ариесом…
На основе документальных источников Ф. Ариес описывает детство знаменитых людей. Так, детские занятия Людовика XIII (начало XII века) могут служить хорошей иллюстрацией. В полтора года Людовик XIII играет на скрипке и одновременно поет (музыке и танцам детей знатных семей учили с самого раннего возраста). Это Луи делает еще до того, как его внимание привлекли деревянная лошадка, ветряная мельница, волчок (игрушки, которые дарили детям того времени). Людовику XIII было три года, когда он первый раз участвовал в праздновании Рождества 1604 года, и уже с этого возраста он начал учиться читать, а в четыре года умел писать. В пять – он играл с куклами и в карты, а в шесть лет – в шахматы и теннис. Товарищами по играм у Людовика XIII были пажи и солдаты. С ними Луи играл в прятки и другие игры. В шесть лет Людовик XIII упражнялся в отгадывании загадок и шарад. В семь все изменилось. Детские одежды были оставлены, и воспитание приобрело мужской характер. Он начинает обучаться искусству охоты, стрельбе, азартным играм и верховой езде. С этого времени ему читают литературу педагогического и моралистического типа. В это же время он начинает посещать театр и участвует в коллективных играх вместе со взрослыми…
(Обухова, 1996)
Обсудите эти тексты с группой. Попытайтесь получить от участников встречи ответы на два главных вопроса:
Хотели ли вы стать родителями? Да/нет/почему?
Основные причины, объясняющие выше желание родить/усыновить ребенка?
Насколько, по мнению участников дискуссии, отличается родительство XXI века от той роли, функций, традиций, общественных взглядов, ожиданий, ценностей, которые формировались по отношению к родительству в XVIII–XIX веках?
Что участникам дискуссии хотелось бы дополнить? С чем поспорить?
