Jules Michelet, Histoire de la Révolution française, op. cit., tome 1, pp. 54–55.

Ibid., p. 58.

Ibid., pp. 61–62. Далее Мишле добавляет: «История скажет, что в момент своей крайней жестокости и безжалостности Революция побоялась усугубить смерть, смягчила пытки, отстранила свою руку от человека, изобрела машину, чтобы сократить страдание. […] И также она скажет, что Церковь Средневековья истощила себя на изобретения, увеличивающие страдание, делающие его как можно более невыносимым и острым, что она изобрела изысканное искусство пытки, хитрые средства, позволяющие сделать так, чтобы человек, не умирая, долго вкушал смерть, а когда же на этом пути её останавливала непреклонная природа, которая при определенном уровне страдания готова помиловать, даруя смерть, она оплакивала то, что не может продлить это страдание дольше. Я не могу и не хочу волновать здесь это море крови. И если Бог однажды даст мне силы прикоснуться к нему, эта кровь снова оживет, закипит, она потечёт бурным потоком, чтобы утопить в себе ложную историю, наемных льстецов убийства, залив собой их лживый рот.».