Глава 10
Он провозит в трусах некультурные ценности!
Радость оттого, что Липа в очередной раз не стала яблоком раздора между Элей и женихом, окрыляла ее и придавала уверенности в завтрашнем дне. А эта уверенность ой как ей была нужна. Позвонила Виктория Наумова, у которой в городе Клин жила бабушка и которая должна была взять интервью у прославленного скрипача. Не бабушка, а Вика. Впрочем, ее бабушка видела самого Сталина и могла поговорить с кем угодно, а не только со знаменитостями. Самой Вике поговорить со скрипачом так и не удалось. Как оказалось, Негонини был в музее Петра Ильича Чайковского лишь один день, да и днем-то назвать эти два часа было никак нельзя. А уж умудриться взять у него интервью, находясь в другом городе, было вообще невозможно. Виктория уже смирилась с этими непреодолимыми обстоятельствами, получила нагоняй от редактора и свежую информацию о том, что великий скрипач прибудет в один из московских аэропортов для отбытия на родину предков. Редактор снабдил Наумову точным временем и датой вылета, напомнив, что это ее последний шанс.
Виктория, когда говорили о последнем шансе, вспомнила свою подругу Олимпиаду и решила взять ее с собой уламывать великого скрипача сказать хоть несколько слов на прощание. Один журналист – хорошо, а две журналистки – это стихийное бедствие, от которого невозможно скрыться.
Олимпиада согласилась сразу, так как чувствовала за собой вину. Если бы она не перепутала автобус, вероятнее всего, Виктория встретилась бы со своим, вернее, иностранным, скрипачом и поговорила. Теперь же встреча была назначена в аэропорту. Олимпиаде понравилось то, что подруга возлагала на нее такие большие надежды – поговорить со знаменитостью, презирающей журналистов. Уж чего-чего, а таких знаменитостей Олимпиада встречала! Один только щеголеватый начальник жилищного хозяйства как выпендривался, отказываясь с ней встречаться. Ну, и чем это закончилось?! Он подрался у себя в кабинете с корреспондентом Огурцовым, который раскопал в мусоре золотое дно.
Негонини, этот итальянец, тоже слишком много о себе воображает! Липа усмехнулась и представила, как она подойдет к нему, этому несчастному скрипачу, представится «Неделькой из Петушков», и тот рухнет перед ней на колени. Уж если и не рухнет, то она ему эти коленочки-то подобьет провокационным вопросом. Осталось только придумать, о чем бы таком его спросить. Олимпиада классической музыкой не увлекалась, памятник великому композитору в чужом городе видела впервые, да и, чего там скрывать, ничего в музыке не понимала. В отличие от нее Виктория всецело владела вопросом. Вот с нее-то и будет спрос.
Олимпиада подошла к телефону, позвонила Виктории, подтвердив время выезда. Ведь из Петушков до аэропорта нужно было еще добраться, и это время было не одним часом. Липа положила трубку и с тоской уставилась на телефон. Позвонить Стасу или не позвонить? Вчера он так обрадовался, когда она пожелала ему спокойной ночи! Сказать сегодня: «С добрым утром»? Или у него там уже рабочий полдень в самой напряженной обстановке? Липа подумала и позвонила.
Как ни странно, но ей ответил девичий голосок, сообщивший о том, что господин Дружинин находится на переговорах и говорить не может. Девица поинтересовалась, что передать господину Дружинину. Липа сказала той, чтобы она передала ему привет, и повесила трубку. Во всяком случае, она сделала все, что могла, пытаясь доказать жениху, что он ей не безразличен. Липа о нем подумала! Что уже не так мало. Теперь предстояло подумать о скрипаче. Или…
В ее светлую голову, безусловно, лезли мысли о Кудрине. Как он там? Женился или еще нет на своей сумасшедшей Верочке? Страдает по этому поводу или пьет водку? У кого Роза Викторовна просит сигаретки? Серафима Павловна, интересно, радуется, что сын женился? Вопросы жужжащим роем кружились у нее в мозгах. Олимпиада вздохнула и набрала номер Кудрина. Она не собиралась с ним говорить! Ничего подобного. Просто ей захотелось услышать его голос. А еще лучше услышать его грустный голос с нотками неудавшейся жизни, сломанной судьбы, потерянного счастья…
– Да, – обыденно сказал тот, – слушаю вас.
Олимпиада не услышала в его голосе никакого трагизма, свистнула ему в ухо и положила трубку на место. Да, она сделала все, что могла – позвонила всем. Теперь ей предстояло поехать в аэропорт. Оставалось два дня до Рождества, праздника, который она намеревалась провести со своим женихом в обстановке любви и радости. Радости без Викуськиного интервью у нее все равно не будет, так пусть же оно состоится!
Вика подпирала стенку у входа в оговоренном заранее месте.
– Его лимузин припаркуется здесь, – она глазами указала прибывшей подруге на подъезд к зданию аэропорта, где было слишком уж мало народа.
– Так сюда же никого посторонних не пускают?! – удивилась Липа, следя за взглядом Вики.
– Он не посторонний, – прошептала та, – он знаменитость. А знаменитостям можно все, что им только заблагорассудится. К тому же у него жутко дорогая скрипка Страдивари. Он играет только на ней.
– Безумие какое, – пожала плечами Липа, – возить с собой по нашим аэропортам скрипку Страдивари. Ее охранять как-то нужно!
– А ее и охраняют, – прошептала всезнающая Вика Наумова. – Только нам эта скрипка не нужна. Нам нужен сам Негонини. Действовать будем так: ты подбегаешь и кидаешься ему под ноги. Как будто он тебя случайно сбил, а я тут же оказываюсь рядом. – Вика показала на фотоаппарат. – Сделаю пару снимков и буду его ими шантажировать. Главное, чтобы ты корчилась на полу в муках и кричала, что он на тебя наступил. Ему ничего не останется делать, как пойти на переговоры, во время которых я и проведу свое интервью.
– Не нравится мне этот план, – нахмурилась Липа.
– Предложишь что-нибудь другое? – Круглое личико с курносым носиком удивленно вытянулось. Голубые глаза махнули длинными ресницами и в замешательстве уставились на подругу. – Я думала, что все логично вытекает из твоего падения.
– Я, конечно, могу упасть, – почти согласилась с ней Липа, – но не до такой же степени! На пол?!
– Ты должна это сделать ради искусства! – Вика вздернула носиком.
– Ладно, скажи лучше, что я должна это сделать ради тебя! Когда он приедет? У нас есть пять минут на то, чтобы в спокойной обстановке выпить чашечку кофе?
– Пять минут? – Вика поглядела на часы. – У нас есть полчаса. Но мы займем оставленные позиции заранее. Я стою здесь, у стенки, а ты встанешь под телевизором…
– Прикольно! – Липа оглянулась в ту сторону, где она должна была, по плану Наумовой, стоять. – По телевизору снова «Иронию судьбы» показывают! Я этот фильм в наступившем году видела раз десять! Но все никак не могла досмотреть до конца. Чем у них там все заканчивается?
– Любовью, – быстро ответила Вика, – все всегда заканчивается любовью. Или смертью одного героя, мне нравится, когда умирают сразу оба. Он и она. Так жалостливее и правдоподобнее.
– Что правдоподобнее? Что мы все умрем?! – Липа укоризненно посмотрела на подругу.
– Липа, не отвлекайся от задания! Стой у телевизора и молчи.
– Ну уж нет! Ты сказала, у нас еще есть время. Пойдем выпьем по чашке кофе, а то я с утра еще ничего не ела и не пила. Пока тряслась в электричках, жутко проголодалась.
Подруги пошли в ближайшее кафе, взяли кофе с булочками и устроились за столиками.
– Вся выпечка тебе, – прошептала Вика, пододвигая к Липе тарелку с булками. – Я на диете.
– Здрасьте вам, как будто я не на диете, – Липа посмотрела на свежие, ароматно пахнущие ванилью булочки. – Сегодня я буду не на диете. Так уж и быть, и все ради тебя, Наумова!
– Поверь, Олимпиада, я так ценю твою дружбу! – Вика преданно поглядела подруге в глаза.
– Еще бы, – буркнула та, – готова бросить к ногам залетной знаменитости мое нежное исхудавшее тело! Вот эта дружба, истинная, женская.
– Крепись, Липа, – сказала ей Вика, – и подкрепляйся. Все ради искусства!
– С Новым годом вас, девоньки! С новым счастьем! – Рядом с их столиком оказался бородатый старик в красной шубе. – Что такие невеселые сидите?! Скоро Рождество! Держите-ка мои подарочки, – и он сунул в руку Липе какой-то маленький мешочек с белым порошком. Вика получила пузырек с нашатырным спиртом. После чего старик исчез за стойкой бара.
– Кто это был?! – изумленно разглядывая пузырек с нашатырем, поинтересовалась Вика.
– Дед Мороз, – пожала плечами Липа, – со своими дебильными подарками! Видимо, профсоюз работников аэропорта выделил слишком мало средств на закупку сюрпризов. Вот наш Сан Саныч не поскупился. Мы, когда тридцатого числа праздновали, все получили по книге. Мне достался Кафка. А это что такое? – Она повертела мешочек перед глазами и спрятала его в карман куртки.
– Да я как-то тоже не в восторге от нашатыря, – сказала Вика и последовала примеру подруги. – Если только на всякий случай, а ведь случаи бывают разные, – совершенно верно рассудила она.
Липа умяла обе булочки, выпила кофе и была готова падать ниц перед известным скрипачом. Но тот все еще не появлялся у обозначенного Наумовой входа. Зато с другой стороны в самом центре огромного зала двигалась большая толпа народа, восторженно гудящая.
– Что там такое? – встрепенулась Вика, приглядываясь к толпе.
– Не обращай внимания, – отмахнулась Липа, – кого тут только нет. Проходной двор, а не взлетная полоса. Народу, как на Тверской…
– Это он, – прошептала Вика, бледнея и краснея попеременно. – Это точно он!
– Кто? Скрипач? – Липа поглядела на толпу, из которой торчали только головы и баулы.
– Я тебе говорю, что это он идет! – крикнула Вика и рванула к толпе. – Только его так могут встречать поклонники! Его и скрипку Страдивари!
– Да где же он?! Где?! – Следом за ней бросилась Липа, на ходу дожевывая и прикидывая, что будет, если она вдруг перепутает и бросится под ноги совершенно другому человеку. Нужно было расспросить Вику, как выглядит этот Негонини, а после этого бросаться ему под ноги! Нужно было найти в Интернете его фотографию! Нужно было… Липа со всего маху врезалась в какого-то мужчину. Он вскрикнул и сразу же замолчал. Это ей показалось очень подозрительным. Неужели она врезалась в скрипача?!
Вместо Негонини на нее стоял и смотрел Кудрин. У Липы подогнулись коленки и задрожал подбородок. Она ожидала увидеть кого угодно, только не этого счастливого жениха, будущего хорошего мужа!
– Все носишься?! – криво усмехнулся он. – Путаешься под ногами у человечества?!
– У вас мания величия, если вы отождествляете себя со всем человечеством, – буркнула Липа.
– Я не отождествляю, – Кудрин тряхнул головой, – я улетаю в свадебное путешествие!
Липа с ненавистью подумала: жалко, что они не стоят у стенки, об которую Кудрин, тряся своей шевелюрой, непременно бы больно ударился! Значит, свадьба все-таки состоялась. Не поторопились ли они? Липа прищурилась, пытаясь сказать какую-нибудь гадость, но Кудрин ее опередил:
– Мы поженимся позже. Слетаем в предсвадебное путешествие, вернемся и обязательно поженимся!
Уж хуже гадости и не придумать! Липа фыркнула.
– Нормальные люди сначала женятся, а потом летают в свадебные путешествия!
– А я не нормальный, – нагло заявил тот и улыбнулся, – ты же это знаешь!
– Знаю, – подтвердила Липа и сунула руки в карманы куртки, мгновенно нащупав подаренный мешочек.
– Да и ты, я погляжу, как обнюханная шарахаешься, – заметил тот. И получил свое!
Липа прижалась к нему и прошептала на ухо:
– Давай не будем ссориться. Я желаю тебе счастья! – И чмокнула обомлевшего Максима в гладко выбритую перед свадебным путешествием щеку.
Безусловно, она сделала это не просто так. Если бы он промолчал, то все случилось бы иначе. Но он сам виноват в том, что обозвал ее обнюханной. Безумный старик наверняка подарил ей какой-то наркотик! Теперь он благополучно лежал в кармане куртки Кудрина. Липа покажет ему свадебное путешествие! Мало ему вытрезвителя?! Получи, Максим, гранату! Звонкий голос объявил о начавшейся регистрации документов на рейс до Каира, и Кудрин побежал прочь от Липы, как ошпаренный. Вдалеке, у стойки, маячила поджидающая жениха Верочка. Неправда, что любовные истории всегда заканчиваются хорошим финалом. Именно эта, Липа нехорошо так улыбнулась, закончится очень отвратительно!
– Ты чего стоишь?! Пора падать! – Из состояния оцепенения ее вывела Вика Наумова, тряся за рукав, который грозилась оторвать, если Липа не тронется с места.
Олимпиада огляделась и заметила, что находится рядом с толпой, медленно, но верно продвигающейся к регистрационным стойкам. Кто есть кто, в этой толпе было определить довольно трудно. К тому же возбужденная близостью знаменитости Наумова теребила ее за рукав и требовала немедленного падения. В глазах же Липы стоял довольный предсвадебным путешествием Кудрин. Но она всегда была профессионалом, раз чего пообещала, обязательно выполняла!
Олимпиада Кутузова поглядела на потолок, который терялся в небесах, словно ища их поддержки, и рухнула под ноги здоровенного мужика, который нес футляр со скрипкой.
Что тут началось! Вика заорала, Липа заорала, мужик заорал, второй, плюгавенький, тоже показал неслабые вокальные данные. Только третий бугай достал рацию и вызвал подкрепление. Оно в виде охраны аэропорта появилось через считаные секунды. Здоровые бугаи подняли Липу, схватили Вику, плюгавенького и здоровенного мужика со скрипкой и завели в отдел безопасности.
Только там Липа поняла, кто был кто. Как оказалось, она бросилась под ноги не к тому мужику. Тот, который нес скрипку, оказался охранником драгоценного музыкального инструмента. Он был прикован к скрипке наручниками, спрятанными в длинном рукаве. А плюгавенький и был тем самым Негонини, к которому и нужно было бросаться. Хорошо, что хоть не в объятия. Липа подумала о том, не перепутай бы она мужичков, этого сбить с ног ей бы ничего не стоило.
Но расплата нависла на ней уголовным наказанием. Сотрудники безопасности аэропорта решили, что подруги участвовали в грабеже дорогостоящей скрипки Страдивари. Групповой грабеж раритета тянул на пожизненное наказание, и Липе предложили выдать подельников. Она и выдала. Сказала, что один из них сейчас улетает рейсом Москва—Каир. Фамилия у него Кудрин, зовут Максим, у него в трусах культурные ценности, а сам он отпетый наркоман и наркоделец. Главарь всей банды. А они, слабые беспомощные девушки, лишь его случайные жертвы.
Знаменитости после ее признаний стало так дурно, что он был готов потерять и скрипку, и сознание. Негонини, сидя в кресле, покачнулся и побледнел. Вика Наумова, оказавшаяся рядом, вытащила из кармана пузырек с нашатырем, открыла его и сунула скрипачу. Тот вдохнул и сразу очнулся, поблагодарив добрую бандитку. Вика стала говорить ему, что она не бандитка, а жертва. Сотрудники безопасности собрались было увести ее в соседнее помещение, но Негинини разрешил ей сидеть рядом с ним.
Вика все-таки провела свое интервью! Безусловно, оно стоило подобных жертв: пожизненного заключения или смертной казни! Ей было совершенно безразлично, что будет потом. Сейчас она говорит с самим Негонини, вот это главное для журналиста! Пусть он не знает о том, что она журналистка, потому и говорит с ней, пусть. Зато она теперь, сидя на нарах, сделает такой материал, какой не снился ее редактору! Вика теперь станет звездой журналистики! И ради этого не жаль умереть.
Верочка сидела в салоне самолета, откинувшись в удобном кресле, и разглядывала профиль Максима. Ей повезло, она все-таки сумела его захомутать. Несмотря на то что рядом с ним увивалось такое количество одиноких женщин! Теперь увивается одна она. Верочка искоса поглядела на длинноногую стюардессу, ей показалось, что та имеет какие-то виды на ее жениха. Никому! Никому, сказала себе самой Верочка, она не отдаст Кудрина. И тут же подумала о Серафиме Павловне, отношения с которой у нее так и не сложились. Права была мамочка, выходить замуж нужно было за сироту! Но обеспеченные и крепко стоявшие на ногах сироты ей не попадались на жизненном пути. Попался вот Кудрин, вполне подходящий на роль ее заботливого мужа. Верочка успела к нему привязаться и, как ей иногда казалось, даже полюбить.
Как будто все выходят замуж и женятся по огромной любви! Верочка перевела взгляд на жениха, тот ей улыбнулся и дальше погрузился в собственные мысли. Любит ли ее Кудрин? Пусть даже нет, она к этому готова! Но он летит с ней в предсвадебное путешествие, сидит рядом, улыбается… Снова эта стюардесса как-то странно глядит на ее жениха. Ни одной! Ни одной профурсетке Верочка больше не позволит разлучить ее с Кудриным. Как жаль, что его матери она не приглянулась. Впрочем, это уже не так важно. Верочка ухмыльнулась. Она вспомнила историю своей приятельницы, выскочившей замуж за летчика-истребителя. Так вот, когда летчик доложил матери о том, что собирается привести для знакомства свою девушку, мать воспротивилась. Она сказала ему, что ей, матери, совершенно все равно, кого он приведет, потому что ни одна из девушек ей все равно не понравится! В принципе не понравится потому, что она его девушка. Закончилось все довольно благополучно для приятельницы. Летчик так обиделся на мать, что не пригласил ее на свою свадьбу. О том, что они расписались, привередливая мать узнала только через неделю. Верочка поглядела на Максима и подумала: «А сможет ли он поступить так же, как бравый военный летчик?!» Ей отчего-то очень хотелось, чтобы смог.
Ведь в первую очередь он мужчина, да и на работе далеко не последний человек. Прожив под маминым крылышком большую часть своей сознательной жизни, он все-таки сумел вырваться из ее цепких объятий и настоять на своем. Впрочем, на своем настояла Верочка. Это она захотела полететь в Египет, оторвав Кудрина от жесткой действительности, в которой возникла эта непредсказуемая девица, путающая автобусы, квартиры и города. Пусть теперь попробует что-то сделать! Ага, перепутать Петушки с Каиром! Даже если ей это и удастся, то Кудрин с невестой затеряются среди пирамид и арабов, уж Верочка-то об этом позаботится. Она ехидно усмехнулась. Нет! Ну что такое, в самом деле?! Эта длинноногая стюардесса на дает ей покоя, пристально приглядываясь к ее жениху. Понравился, да?! Верочка подумала о том, как она сейчас подойдет к той и выскажет все, что думает по этому поводу.
Но стюардесса подошла к ним сама. Она склонилась над Кудриным и что-то зашептала тому в ухо. Кудрин встрепенулся и закивал головой. Длинноногая соблазнительница поплыла восвояси и скрылась.
– Она назначила тебе свидание?! – возбужденно зашептала Верочка жениху.
– Что? Ты о чем? – Кудрин поцеловал ее в щеку. – Там что-то с нашим багажом, нужно выйти и поглядеть. – Он принялся шарить по карманам в поисках бумаг. – Я на минуточку, посиди спокойно, не нервничай.
– Я и не нервничаю. – Верочка прищурила глаза. Она явственно представила, как бортпроводница зажимает ее жениха в темном углу и домогается от него секса. – Я пойду с тобой! – заявила она.
– Что? – Растерянный Кудрин нашел квитки и направился за стюардессой. – Глупости! Я сам разберусь! В конце концов, я мужчина! Сиди и жди меня.
Что заставило Верочку его послушать?! Скорее всего, сомнение в собственных силах и отсутствие печати загса в паспорте, дающей неограниченные права на этого мужчину. Она вжалась в кресло и осталась сидеть. Картинки, одна другой краше, представали перед ее глазами и заставляли сердце биться сильнее обычного. После очередной из них Верочка все же не выдержала и вскочила. К ней тут же подбежала та самая бортпроводница, которая по Верочкиным расчетам должна была принимать непосредственное участие в любовных играх с ее женихом. Но она не принимала, а бегала по салону и просила пассажиров самолета пристегнуть ремни безопасности.
– Будьте любезны. Сядьте на место, мы скоро взлетаем, – обратилась она к Верочке.
– Где он? – поинтересовалась Верочка, понимая, что несколько поспешила с выводами.
– Кто? Ваш сосед? Он занимается проблемами с багажом, – совершенно искренне, растягивая накрашенные губы до ушей, сообщила та.
Верочка села и нахохлилась. Если Кудрин находится в другом месте, а не рядом с этой стюардессой, то это несколько облегчает Верочкины страдания. Нет, она не страдала, но подозревала его во всех смертных грехах. Вывезти бы его скорее к пальмам и пирамидам! Небось ни на одну арабку Кудрин не клюнет. А Нефертити и Клеопатра, слава небесам, уже давно померли. Верочка откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Сейчас Кудрин придет, сядет рядом, и она совершенно успокоится. Самолет разогнался и взмыл ввысь.
Кудрину, как только его спустили с трапа самолета, сразу же надели наручники. Вместо багажного отделения его повели в отдел безопасности два дюжих охранника и представитель правоохранительных органов, в званиях которых Максим совершенно не разбирался. В одной из комнат уже сидела странная девица с иностранцем и нашатырным спиртом в руках. Они что-то живо обсуждали на неродном языке и обменивались номерами телефонов. Кудрин пожал плечами, это что, дом свиданий?! Он продолжил возмущаться. По какому праву его сняли с борта?! К черту наручники! Его невеста улетела одна! Хорошо, что это не свадебное, а лишь предсвадебное путешествие. Но от этого не становится легче!
Не стало легче и оттого, что он увидел через секунду. Из соседнего помещения долговязый мужик вывел под руку раскрасневшуюся Олимпиаду Кутузову! Кудрин все понял. Она проделала нечто для того, чтобы сорвать ему романтическое путешествие! Значит, она все еще питает к нему нежные чувства, которые так неумело и наивно старается скрыть. Максим глубоко выдохнул и сел на стул.
– Господин Кудрин? – поинтересовался долговязый. Ему кивнули оба охранника, до этого проверившие у Кудрина документы. – Очень приятно. То есть очень неприятно! Сори, Олимпиада, – он поцеловал Липе руку и усадил ее на соседний стул. – Признавайтесь, господин Кудрин, что за культурные ценности у вас в, сори, нижнем белье?!
– Что? – В который раз за сегодняшний вечер Кудрин не понимал происходящего.
– Какие культурные ценности, признавайтесь, провозите нелегально в трусах?! – Неожиданно рявкнул долговязый, сменив милость на гнев.
– Культурные? – всполошилась Олимпиада, кокетливо поворачиваясь к долговязому. – Я сказала, что он провозит культурные ценности? Надо же, как глупо получилось! – Она захихикала. – Я имела в виду, что он провозит там некультурные ценности. Ценностей-то там у него, – она снова хихикнула, – никаких нет!
Два бугая заржали. Вика Наумова принялась переводить Негонини игру русских слов. Долговязый пристально поглядел на Олимпиаду.
– Зато у него в кармане кое-что лежит, – тут же «оправдалась» она.
– Зачем?! – закричал Кудрин, подпрыгивая на стуле, так как его держала охрана и не давала встать. – Зачем ты это сделала?! Не хотела, чтобы я летел с Верочкой в Египет?! Ты хотела бы, чтобы я приехал к тебе в Петушки?!
– Так вы знакомы?! – Брови долговязого тут же подпрыгнули вверх.
– Естественно! – заявил Кудрин. – Эта девушка все подстроила специально! Она сорвала наше романтическое путешествие с невестой!
– Еще чего! – возмутилась Липа. – Подумаешь, романтик нашелся! Проверьте его карманы, проверьте. – Она положила ногу на ногу и принялась усиленно ею качать.
В кармане Кудрина действительно нашли небольшой мешочек с белым порошком. Вике Наумовой стоило больших усилий объяснить иностранному скрипачу то, что происходит рядом с ними. В принципе, то, в чем они приняли самое непосредственное участие. Негонини, впрочем, очень обрадовался, когда узнал, что в трусах задержанного ничего, кроме того, что там должно находиться обычно, не нашли. Никаких культурных ценностей. К тому же прибывший помощник подтвердил артисту, что ничего из его багажа украдено не было. Скрипка Страдивари тоже находилась в полной сохранности и флегматично лежала в своем футляре.
Олимпиаде Кутузовой тоже пришлось приложить немало усилий для того, чтобы оправдать свой поступок. Белый порошок, найденный в кармане Максима, оказался сахарной пудрой. Шутка Деда Мороза вполне удалась. Ох уж этот профсоюз гражданских авиаторов! Конечно, Липа не хотела, чтобы у Кудрина обнаружили наркотическое вещество, посадили бы его за сбыт наркотиков… Она ходила бы и передавала ему посылки, добивалась свидания, чувствовала бы себя как декабристка. А он сидел бы в темном подземелье и с нетерпением ждал каждой встречи с ней. Вот если бы его посадили, то Верочка бросила бы своего неудачника-жениха! Точно бы бросила! А она, Липа, подобрала бы? Ну и пусть, подобрала бы, не велика цаца. Такого мужика подобрать – одно удовольствие. Нет, она не должна думать о Кудрине. Как там Стас?!
– Ну, как вы? – поинтересовался долговязый у Кудрина. – Примите наши извинения, поймите сами, журналисты любят преувеличения. – И он строго поглядел на Олимпиаду.
– Я бы этих журналистов, – признался Максим, пронзая ее убийственным взглядом, – собрал бы всех да и в костер! Для очищения души и тела. И мозгов!
– О! Ес! Ес! – Вика Наумова старательно перевела Негонини все, о чем говорили мужчины. Тот постарался сразу же выразить свое мнение по этому поводу. Как известно, больше всего на свете Негонини не любил журналистов, и идея с костром воспламенила его воображение.
После разбирательства всем пришлось долго и нудно писать объяснительные записки. Великого скрипача отпустили первым, он спешил на самолет. Вика Наумова кинулась его провожать, ее отпустили второй. Кудрина с Олимпиадой пришлось задержать. Они наплевали на все объяснения и принялись выяснять собственные отношения. Службе безопасности аэропорта пришлось вызывать психолога.
Верочка не дождалась Кудрина и отправилась на его поиски. Сначала в багажное отделение, потом по всему самолету. Длинноногая стюардесса попыталась ей воспрепятствовать, но Верочку нельзя было удержать ничем. Она понимала, что случилось нечто неординарное. Того, что случиться не могло! Не должно было случиться никогда, но оно случилось.
Разъяснил кое-что звонок Максима, который раздался в ту минуту, когда Верочка чуть не подралась с бортпроводницей. Она требовала от нее показать злачные места, где те занимаются сексом с пассажирами. А стюардесса пыталась связаться с командиром корабля и сообщить ему о том, что на борту находится невменяемая сексуально озабоченная террористка, требующая немедленно контакта.
– Верочка, – прерывающимся голосом сказал Максим, – Верочка, случилось невероятное!
И все. Связь прервалась. Зловредная стюардесса выхватила у Верочки мобильный телефон, заявляя, что пользоваться мобильниками на борту самолета опасно для жизни экипажа и пассажиров. Верочка попыталась снова полезть в драку, но внезапно успокоилась и вернулась на свое место. Эта внезапность возникла сразу после того, как один из пассажиров предупредил Верочку, что если она не успокоится, то он выкинет ее в иллюминатор. Его внушительный вид и бас охладили Верочкин пыл, и она решила действовать тихо. Для начала проводила взглядом свой мобильник, который ей пообещали вернуть в конце полета.
Исходя из того, что Верочка услышала, уже можно было сделать определенные выводы. «Они среди нас!» – страшная догадка пронзила ее не испорченный интеллектом мозг. Она пристально пригляделась к стюардессам. Они показались ей похожими, как близнецы, и довольно странными. Слишком были любезны, правда, не с ней, с Верочкой. Слишком мало говорили, слишком много бегали. Все, что бы они ни делали, было слишком, как-то прямо чересчур. Именно такими в представлении Верочки и должны были быть настоящие роботы-инопланетяне! Недаром Максим сказал, что случилось невероятное.
Верочка обомлела. Неужели это та девица, которая вешалась Кудрину на шею с той самой новогодней ночи, сумела организовать это страшное действо?! Она огляделась, кругом сидели довольные, но какие-то индифферентные пассажиры. Особенно тот, что обещал ее выкинуть в окошко. Верочка обратилась к нему шепотом:
– Простите, а вы с какой планеты? – Пусть выкидывает, но она хотя бы узнает правду!
– С Марса, – заявил тот и отвернулся от назойливой девицы.
– С Марса, – многозначительно повторила за ним Верочка и охнула. – Почти земляк.
Мужик повернулся к ней и удивленно поинтересовался, все ли с ней в порядке. Тут же подскочила бортпроводница с тем же вопросом.
– Нет, – призналась им Верочка, – не все в порядке. Марс атакует! Моего жениха уже забрали.
– Ничего страшного, – подтвердила стюардесса, – его забрали для выяснения личности. Он обязательно прилетит следующим рейсом. Как только мы приземлимся, у вас будет возможность с ним связаться. – Она подняла глаза к обшивке потолка и, тяжело вздохнув, предложила Верочке успокоительного.
Сопротивляться неземным силам было бесполезно, Верочка взяла из ее рук стаканчик с водой и запила круглую таблетку. После этого она немного поворочалась, пожаловалась вслух на свою судьбу и злых марсиан и провалилась в глубокий сон.
Кудрин метался по залу аэропорта, пытаясь обменять билеты на следующий рейс. Верочка улетела одна! Мало того, она даже не стала с ним говорить по телефону! (Он совершенно забыл, что мобильная связь на борту самолета запрещена.) Верочка ему этого никогда не простит, а ведь это было их почти что свадебное путешествие. Он в который раз набирал ее номер, но ровный, без единой эмоции, металлический голос повторял, что абонент находится вне зоны доступа. Да, у него к ней больше не будет доступа! Верочка его полностью ограничит! И это после того, как они помирились и решили строить совместное будущее?!
– Нечего было попадаться мне на глаза, – мрачно заметила Липа, бегающая вместе с ним потому, что чувствовала свою долю вины во всем произошедшем. – Люди! Люди! Пропустите его без очереди! От него улетела невеста! Он хочет ее догнать!
– А вы-то ему кем приходитесь? – загадочно, с намеком на что-то большее, поинтересовался тип, находящийся ближе всех к кассе.
– Кем? – недоуменно повторила Липа. – Никем, я просто так.
– Ага! – обрадовался тип. – Раз вы за него заступаетесь, так это с вами он шуры-муры устраивал! Правильно она сделала, что улетела одна!
– Ах, какой плут, – заявила дама в норковом манто, – наш пострел везде успел!
– Нечего лезть поперек батьки в Египет, – ворчливо сказал еще один мужик и отодвинул торсом Кудрина в конец очереди.
Тот развернулся, матюгнулся, извинился и побежал к выходу. Липа пожала плечами.
