Глава 14
Провидение остановило намечающуюся потасовку могучей рукой Кабанова.
— Ша, пацаны! — сказал Кабанов, встав между драчунами. — Это неконструктивно!
— А ты чего вмешиваешься, гамадрил? — возопил Илюша.
— Мягче, сынок, — ласково пожурил Илюшу Кабанов, — а то ведь испорчу твою смазливую мордашку! И вообще, зря ты на пианиста бочку катишь! Он нормальный мужик.
— Нормальный! — с сарказмом протянул Илюша. — Жлоб! Пусть отдает жене квартиру!
Юноша с гордым видом уселся на диване рядом с Тамирой и посоветовал Ирине:
— Не вздумай отступать!
Кажется, даже Ирина смутилась, пробормотала что-то вроде «Ну, это слишком». Однако Илюша не унимался и бросил в сердцах:
— Засудить придурка!
— За что? — спокойно поинтересовался Дымов. Он странным образом успокоился и стал находить происходящее ужасно смешным и нелепым.
— За все! — лаконично и емко ответил Илюша. — А ты, Ира, сама виновата, развела тут дурдом! Надо было давно замки поменять и квартиру на меня оформить!
— Позвольте, это как вы себе представляете? — усмехнулся Дымов. — Документы оформлены на меня, юридически у моей бывшей жены нет никаких прав!
— А ты говорила, что квартира твоя! — Илюша метнул в Ирину тяжелый взгляд-дротик.
Дротик попал прямо в цель — Ирина дернулась и стала сникать на глазах. Забормотала что-то вкрадчиво-ласковое.
— Говорила, что мне подаришь!
В голосе златокудрого Аполлона звучали металл и сталь.
— Илюша, мы потом с тобой разберемся, — взмолилась Ирина, — найдем какой-нибудь выход…
— Выход? — вознегодовал юнец. — Почему-то ты всегда ищешь выход исключительно замысловато!
— Как? — испуганно спросила Ирина.
— А так! В своих интересах! — хмыкнул Илюша. — Тачку замылила, теперь с квартирой такая фигня!
— Боже, Ирина, какое падение нравов! — сморщился Дымов. — Подобного я не ожидал даже от тебя!
— Не причитай, Вадик, — отрезала Ирина и совсем другим, нежным и заискивающим тоном обратилась к своему божеству: — Малыш, мы все исправим, вот увидишь!
— Да уж постарайся, мамочка! — обиженно ответил Илюша.
— Живешь за Иркин счет, придурок? — без лишних церемоний осведомился Кабанов.
Вероятно, подобным лобовым вопросом он рассчитывал уязвить Илюшу, однако не вышло. Юноша без тени смущения спокойно ответил:
— Да.
— Вам не стыдно? — нахмурилась Тамира.
— А вам? — усмехнулся юноша.
— Что вы имеете в виду?
— Ну, вы тоже живете за чужой счет, вашего любовника. Я — за счет любовницы. И какая между нами, позвольте узнать, разница?
— Я все-таки девушка!
— А это здесь ни при чем! Юноша, девушка — параллельно! Товарно-денежные отношения, ничего не поделаешь!
Илюша достал из кармана белой джинсовой куртки сигареты, манерно закурил.
— Куда катится мир? — возмутился Кабанов. — Не, блин, не понимаю. Когда баба за счет мужика живет — это нормально, но чтоб мужик — за счет бабы! Ну и ну!
— Вы слишком примитивно устроены, уважаемый! — В голосе Илюши угадывалось презрение.
— Ага! Я гляжу, ты хорошо устроен, раз за твое устройство тебе так платят! — ухмыльнулся Кабанов. — Ой, Ирка, не понимаю я тебя! На кой тебе этот щенок?
Ирина пожала плечами.
— Уверяю вас, он хороший, славный мальчик, просто рисуется сейчас!
— Но тебе-то, Ирина Ивановна, этот хороший и славный, прости за выражение, на фиг сдался?
Кабанов укоризненно покачал бритой головой.
Ирина как-то виновато ответила:
— Наверное, любовь.
— А я знаю таких, как он! — вздохнула Тамира. — Красивый изломанный мальчик. Он вас продаст. При первом удобном случае.
— Не каркай! — разозлилась Ирина.
— Слышь ты, пацан, а дальше как собираешься жить?
Кабанова явно заинтересовал Илюшин феномен.
— Да так и собираюсь. В свое удовольствие, — лучезарно улыбнулся Илюша.
— В смысле, спать с бабами за деньги? Но погоди, ведь получается, это они тебя имеют, ежели за деньги-то?
— Да ладно, — махнул рукой Илюша, — чего там… Вас вон семьдесят лет имели во все места, а вы молчали. Многие даже получали удовольствие!
— Прекрати! — вознегодовал Дымов. — Что ты про те времена знаешь, юная проститутка?
— В каждом из нас есть проституирующее начало, — философски заметил Илюша. — Вот хоть в вас, например!
— Во мне? Да как ты смеешь? Я музыкант!
— Вот именно, музыкант. Играете на потребу публике, зависите от ее капризов.
— Хочу заметить, что я не какой-нибудь попсовый музыкантишка! — возмутился Дымов.
— Попсовый, не попсовый, какая разница, — пожал плечами Илюша.
— Да что ты в этом понимаешь! — пренебрежительно хмыкнул Дымов. — Эллочка-людоедка в джинсах!
В ответ на это оскорбительное заявление Илюша вдруг подошел к роялю и открыл крышку.
— Не сметь! — закричал Дымов.
— Спокойно! — жестом короля в изгнании остановил его Илюша. — Дайте мне сыграть!
И торжественно объявил:
— Кейдж. «Четыре минуты тридцать три секунды тишины».
От изумления Дымов осекся и замолчал.
Кудрявый отрок взглянул на свои наручные дизайнерские часы, засек время и взялся за исполнение произведения. Четыре минуты Илюша со значением смотрел в пространство, скрестив руки на груди, а в финале с чувством тряхнул золотыми кудрями.
— Браво! — захлопала в ладоши Тамира. — Вы ужасно артистичный сукин сын!
— А то! — самодовольно сказал Илюша. — Не спешите записывать меня в дебилы! Я, между прочим, музыкальную школу закончил!
— Ты? — удивился Дымов.
— Форточку закрой, пианист, ворона влетит, — усмехнулся Илюша. — А ты думал, ты у нас один музыкальный гегемон? Если хотите знать, меня мамаша пичкала этой музыкой по самые уши! А я взял и на выпускном экзамене им Кейджа и выдал! Что тут было! Визгу, писку! В натуре — скандал! Я, впрочем, не жалею, что музыке учился, — улыбнулся Илюша. — Зато теперь могу сыграть при случае, произвести на женщину впечатление! Им это нравится!
— Какой ты ушлый! Откуда только такие берутся? — с сарказмом спросил Дымов.
— Оттуда! Как говорится, не пальцем деланный, — хохотнул Илюша, — от мамы! Папу, правда, ни разу не видел. А мамашка имеется! Все чего-то хотела от меня! С пяти лет на кинопробы всякие водила, мол, ты, сынок, должен зарабатывать, обеспечивать нам жизнь! Я обеспечивал. Даже в рекламе снялся: мальчик с супермягкой туалетной бумагой, не помните?
Кабанов отрицательно покачал головой.
— Она мне постоянно твердила: ты должен быть лучше всех. И грузила по полной: музыка, танцы, языки… Мне, понимаете ли, дед подгадил. Он у меня был профессор, доктор!
— Каких наук? — поинтересовался Кабанов.
— Биологических. Ботаник, в общем. Всю жизнь редиску с какой-то фигней скрещивал! Короче, типа мы интеллигентная профессорская семья, и я должен соответствовать, и все такое! Меня в таком духе воспитывали и всей этой лажей кормили. Короче, достали так, что в семнадцать лет я свалил из дома!
— Ты хочешь, чтобы мы тебя пожалели? — усмехнулся Дымов. — Зачем эти рассказы про трудное детство и хичкоковскую мать?
Илюша пожал плечами:
— Да мне ваша жалость параллельна, как и вообще вы сами! Я просто рассказываю про свой извилистый путь.
— Слышь, перец! — подал голос Кабанов. — Я тебе это как старший товарищ советую: берись за ум! Лучше в ботаники иди, как дед.
— Время покажет! — меланхолично изрек Илюша.
— А потом, парень, ну скажи честно: разве по любви не хотелось бы? — не унимался Кабанов.
— О чем ты, дядя?
— О том самом. Трахнуть какую-нибудь юную, тонкую, звонкую!
— Например, как эта? — Илюша кивнул в сторону Тамиры. — Ну почему же… Хотелось бы! С такой, пожалуйста, бесплатно. Ну, трахнул, а дальше что? Всякие там любовь, шуры-муры, это не для меня! Пусть меня любят!
— А он складывает из льдинок слово «вечность», — задумчиво сказала Тамира. — Какой-то прямо нарциссический монстр! Неужели ты никого не любишь?
Илюша пожал плечами.
* * *
Вдруг послышались сдавленные рыдания. Рыдала Ирина. Сначала тихо, «интеллигентно», потом по-бабьи, с надрывом, не стесняясь.
Дымову даже жалко стало бывшую: надо же, выходит, и в ней есть что-то человеческое, и она может страдать, и плакать, и даже вот, пожалуйста, любить.
Кабанову, судя по всему, переживания Ирины тоже были неприятны — он растерянно мял в руках носовой платок, приговаривая:
— Ирка, да брось ты! Нашла из-за кого!
А Тамира печально сказала:
— Он не стоит ваших слез.
— Хотелось любви, — сквозь слезы бормотала Ирина.
— Так кому не хочется, — понимающе кивнул Кабанов.
Отрыдавшись, Ирина выхватила у Кабанова носовой платок, от души высморкалась и успокоилась. Достала из сумки пудреницу, припудрила нос, а потом спокойно, словно между делом, отвесила Илюше звонкую оплеуху.
— Вот тебе, сволочь, за мои несбывшиеся ожидания и поруганную любовь! — прокомментировала свой поступок Ирина.
— Да ты что? — взвился Илюша. — Охренела?
— А вот тебе за всех женщин!
Ирина снова размахнулась и наградила любовника второй звонкой плюхой.
— А вообще правильно! — кивнула Тамира. — Тоже мне, мальчик Кай!
Илюша вскочил с дивана и в порыве негодования перевернул журнальный столик.
— Достала ты меня! — закричал златокудрый отрок. — Вторая мамашка нашлась! Грузишь, грузишь, любви какой-то требуешь! Надоело! И денег твоих не захочешь!
— Между нами все кончено! — взвизгнула Ирина.
— Ясен пень, — кивнул Илюша, — не сомневайся! Давай снова с пианистом сойдись и его нагружай. Этот придурок все вытерпит.
Дымов хотел было что-то сказать, но счел это ниже своего достоинства.
— Посмотрим, как ты теперь будешь жить, — нервно рассмеялась Ирина, — и на какие шиши!
— А я таких, как ты, с десяток найду, — спокойно парировал Илюша. — Еще и на конкурсной основе отбирать буду!
— Пошел вон, щенок! — закричала Ирина.
— Уже ушел, — усмехнулся Илюша.
После его ухода воцарилась тишина.
Ирина курила, нервно вытирая слезы.
Подумать только, самая большая любовь ее жизни закончилась так бездарно! Юное и прекрасное божество оказалось всего лишь алчным, наглым мальчишкой. Ирине было обидно и горько еще и от того, что свидетелем ее унижения стал ненавистный бывший муж.
Она взглянула на бывшего. Дымов смущенно отвернулся. Конечно, делает вид, что ему все равно, а между тем она точно знает, что в глубине души Дымов торжествует и смеется над ее поражением. Ирина вновь всхлипнула.
— Не расстраивайтесь, — сочувственно сказала Тамира. — Все к лучшему!
— Отвали! — отрезала Ирина.
Снова помолчали.
Наконец Ирина с горечью произнесла:
— Разве вы можете понять меня? Мои чувства, мою трагедию? Ведь я думала, что Илья чистый, неопытный мальчик, белый лист, на котором можно писать все, что хочешь.
— Ну, я бы так не сказал, — с иронией заметил Дымов.
— А ты-то чему радуешься? — вскинулась Ирина.
Дымов осекся:
— Не понял… Что значит «чему радуюсь»?
Ирина вскочила с дивана и подбежала к Дымову.
— Тому, что у меня жизнь не сложилась! — с ненавистью выкрикнула она ему в лицо.
— Уверяю тебя, ты заблуждаешься! — отшатнулся Дымов.
— Торжествуешь? Я тебя насквозь вижу!
С этими словами Ирина закатила ненавистному бывшему супругу пощечину похлеще той, что перепала Илюше.
— За что? — крикнул Дымов и удивился тому, что задал вопрос одновременно с Тамирой.
— За все! — отрезала Ирина.
— Что же это такое, — забормотал Дымов, — за сегодняшний вечер я получил столько побоев, сколько за всю жизнь не получал! Да будет ли этому конец?
И тут заверещал дверной звонок.
— А! — возопила Ирина. — Этот подлец вернулся, должно быть, одумался!
Но она ошиблась, это был не подлец Илюша. Вместо него в комнату вошла высокая крупная дама с бутылкой шампанского в руках.
— А чего это у вас входная дверь открыта? — спросила она с порога.
— Рита? — охнул Кабанов.
