Глава третья,

Вылетев из Большого театра, Апрель остановился посреди тротуара, раздумывая, куда ему отправиться дальше. В другой город, район, страну? Или остаться пока в Москве?

Вечер уже близился к тому моменту, когда еще немного – и его уже можно будет назвать поздним. На окраинах города, в так называемых «спальных районах», их обитатели к этому часу уже вернулись в свои квартиры, где их дожидались наряженные елки. Люди стряхнули снег с пальто и шапок, сунули ноги в уютные тапочки, переоделись в домашнее, поужинали картошкой с котлетами и коротали предпоследний вечер года в праздничных хлопотах или в просмотре то и дело прерываемых новогодней рекламой сериалов про злобных бандитов и доблестных служителей правопорядка. Но в центре Москвы жизнь продолжала кипеть – еще работали магазины, в ресторанах и кафе были заняты все столики, в театрах и концертных залах заканчивались спектакли и рождественские представления.

Ангел огляделся по сторонам. Прямо перед ним, на противоположной стороне Петровки, сверкал огнями ЦУМ. С того места, где стоял Апрель, хорошо были видны высокие, украшенные бордовыми и золотыми шарами витрины и стоящие в них манекены. Точно так же, как и ангел, они застыли на своих местах, наблюдая происходящее, и ему вдруг подумалось, что манекены – это какой-то отдельный мир, особняком стоящий рядом с миром людей и миром ангелов. «Может, в них вселяются души навсегда «стертых» ангелов? – подумал он. – Да нет же, глупости какие, у нас ведь нет души… Но тогда, может быть, в них живут души людей, так и не обретшие покоя?»

Он перелетел через улицу и приблизился к магазину. Близилось закрытие, и из всех дверей выходили элегантно одетые посетители с большими и маленькими фирменными черно-оранжевыми пакетами в руках и, прячась от снегопада, быстро укладывали покупки в багажники или на задние сиденья автомобилей. Дверь центрального входа им открывал швейцар в ливрее тех же фирменных цветов. Рядом с ним, невидимый ни для кого, кроме Апреля, застыл его хранитель, пожилой ангел, одетый в элегантную фрачную пару.

Апрель смотрел на людей, но не упускал из виду и их сопровождающих. К его радости, за большинством из поздних покупателей следовали ангелы-хранители, но немало было среди мужчин и женщин и таких, кто был окружен демонами. У двоих мужчин, молодого и пожилого, вовсе не оказалось сопровождающих – но, как Апрель ни пытался встать перед ними, они не заметили его и прошли мимо.

«Значит, и этот не мой… – привычно отметил про себя ангел. – И этот тоже меня не видит…»

Тут он улыбнулся: из центрального входа показались его давнишние знакомые – юные подружки, нагруженные покупками, точно навьюченные лошадки.

– Ну наконец-то выбрались! – сказала та, что поменьше ростом. – Это же надо – столько магазинов за один вечер обойти!

– А платье мне так и не купили, – сокрушалась та, что повыше.

– Интересно, на что бы мы его купили? Ты еще в ГУМе все деньги потратила! Впрочем, этого и следовало ожидать… Идем уже, а то я просто с ног валюсь!

И они заспешили в сторону станции метро «Охотный Ряд», а следом за ними заспешили их ангелы – такие же веселые, хорошенькие и модные юные красотки, как и их подопечные. Апрель с удовольствием поглядел им вслед, но когда эта милая компания скрылась из глаз, он опять заскучал и от нечего делать продолжал рассматривать прохожих. Вскоре его внимание привлекла девушка, облаченная в так называемый «бутерброд» – рекламные щиты с надписью «Печати и штампы за час. Цены умеренные». Одетая в старенькую кургузую курточку с капюшоном, отороченным потертым искусственным мехом, в изрядно потрепанные дешевые джинсы и холодные осенние ботинки, девушка взад и вперед бродила по улице и нервно поглядывала на часы. Она тоже была одна, никто из служителей высших сил, ни Светлых, ни Темных, не сопровождал ее. С присущей ангелам способностью понимать чувства людей и сопереживать им, Апрель тут же догадался, что девушка очень устала и замерзла, что день был тяжелым и что теперь она ждала проверяющего, который должен был прийти и отпустить ее, и надеялась, что в честь праздника ей разрешат уйти пораньше, но этого – увы! – не произошло.

Девушка неторопливо дошла до Малого театра, потом так же медленно вернулась, остановилась у перехода, сердито потерла ладонью вздернутый носик, увидела, что для машин загорелся желтый свет, и, не дожидаясь, пока на светофоре для пешеходов появится зеленое изображение идущего человечка, шагнула на мостовую. Но как раз в этот момент с Петровки в сторону Театральной площади мчалась на предельно допустимой скорости черная иномарка. Ее водитель, видно, решил, что успеет проскочить на желтый сигнал, но не рассчитал и оказался на переходе одновременно с девушкой, слегка задев ее крылом. Удар был несильным, но девушка отпрянула назад и, то ли не удержав равновесия, то ли поскользнувшись, неловко упала на тротуар. Попыталась подняться, но рекламные доски, висевшие у нее на груди и спине, помешали ей это сделать. Она стала вставать, но правый ботинок заскользил по льду, щит потянул ее назад, и девушка вновь растянулась на снегу.

– Ну чего уставился? – прикрикнула она на наблюдающего за этой сценой ангела. – Нет чтобы помочь!..

– Вы это… мне? – Апрель не поверил своим ушам.

– Да тебе, тебе, кому же еще!

– А вы что же… видите меня?

– А я что – слепая, по-твоему?

– Этого не может быть… – Он был просто ошеломлен.

– Идиот! – сердито отвечала девушка, которой все-таки удалось встать на ноги. – Ну просто полный кретин!

Тем временам владелец иномарки, у которого, видимо, еще сохранились остатки совести, решил все-таки посмотреть на потерпевшую. Машина притормозила и дала задний ход. Владелец приоткрыл затемненное окно, высунулся, услышал слова девушки и, разумеется, принял их на свой счет – ведь он же не видел стоящего рядом с ней ангела.

– Заткнись, шалава! – рявкнул он. – Сама виновата, нехрена под колеса лезть!

– Козел! – выкрикнула в ответ девушка, уже явно обращаясь к хозяину машины, а не к Апрелю, и, сорвав свой «бутерброд», со всей силы шарахнула им по блестящему капоту автомобиля.

– Вот сука, что же ты делаешь! Только позавчера машину купил, а ты ее уже поцарапала! Ну-ка, ребята, разберитесь с ней!

После этой команды задние дверцы автомобиля одновременно распахнулись и оттуда выскочили два очень похожих друг на друга, точно «двое из ларца, одинаковы с лица», коротко стриженных бугая.

Девушка, мигом оценив сложившуюся обстановку и поняв ее опасность, отшвырнула свой «бутерброд», бросилась бежать и влетела в первую попавшуюся дверь – центральный вход ЦУМа. Швейцар, который был свидетелем этой сцены, попытался преградить ей путь, крича: «Магазин уже закрывается!», но перепуганная девушка буквально смела со своего пути и его, и парочку выходящих из магазина покупателей. Швейцар пошатнулся, попытался удержаться за ручку двери – и тут же оказался уже окончательно сбит с ног догонявшими девушку качками. А на все это изумленно глядел Апрель, который все никак не мог прийти в себя от потрясения.

– Ну что ты застыл, как Лотова жена? – услышал он за спиной знакомый голос. – Бежим скорее за ними, а то пропустим самое интересное!

– Понимаешь, она меня видела… – только и мог сказать ангел.

– Она? Эта курносая девочка? Да ты что? – Озорник разговаривал со своим приятелем и одновременно прислушивался к тому, как швейцар, отряхивая снег с форменной накидки, объяснял подбежавшим к нему охранникам: «Три человека – девушка и два парня!» – Тогда тем более не стой столбом!

– Конечно, ей же надо помочь! – запоздало сообразил Апрель.

Последние покупатели и завершающие работу продавцы ошеломленно наблюдали, как по первому этажу, лавируя между сверкающих витрин, вихрем промчалась группа людей. Впереди сломя голову летела девушка, за ней неслись два здоровенных амбала, а за ними несколько охранников ЦУМа, которые оживленно переговаривались на ходу. Но никто, ни один человек, не догадался о том, что замыкали эту процессию еще двое – два молодых ангела.

В первый момент девушке со вздернутым носиком повезло. Оказавшись в центре первого этажа, она догадалась завернуть за елку и метнулась в отдел, где продавали новогодние украшения. Остановившись у витрины, она сделала вид, что выбирает игрушки, а сама тем временем переводила дыхание и судорожно пыталась сообразить, что делать дальше. Преследователи не заметили ее и проскочили мимо, но появившиеся следом два охранника – в разных костюмах, но одинаковых галстуках – остановились недалеко от нее с другой стороны елки.

– Ну и где? – спросил тот, что поплечистее.

– Не вижу, – отвечал другой.

– Не видишь, потому что придурок! – рявкнул первый. – Блин, вот послал Господь напарничка, чтоб тебе провалиться!.. Вон они, смотри, за угол заворачивают.

– Там только мужики, а девушка?

– На месте разберемся! Не тупи, давай за ними!

Девушка облегченно вздохнула. Кажется, опасность миновала. Но тут…

– Извините, отдел закрывается! – улыбнулась ей продавщица. – Десять часов. Приходите завтра.

Завтра! До этого завтра еще надо было дожить!.. А если она сейчас столкнется со своими преследователями, ее шансы дожить до завтра и остаться целой и здоровой резко уменьшатся.

Надвинув пониже капюшон на лицо – единственная возможность хоть как-то остаться неузнанной, – девушка осторожно вышла из-за елки и, стараясь двигаться как можно увереннее и беззаботнее, быстро направилась к выходу. Первый этаж магазина уже опустел, усталые продавщицы приводили в порядок полки и стенды. Девушка прошла уже почти половину пути, когда услышала где-то сзади крик: «Вон, вон она! Держи ее!»

Вот ведь не повезло! Все-таки увидели!..

Инстинктивно она бросилась в противоположную сторону и чуть не наткнулась на того блондина в черном пальто, что так по-дурацки таращился на нее на улице.

– Наверх! – коротко сказал он, кивая на уже остановленный эскалатор. И она, не раздумывая, рванула наверх со всех ног, перескакивая через две ступеньки.

Добежав не то до третьего, не то до четвертого этажа, девушка остановилась. Здесь уже было совсем пусто – ни продавцов, ни даже охранника, обычно дежурящего у эскалатора. Рядом находился бутик, где шла распродажа зимней коллекции, и девушка, за неимением лучшего, сочла его подходящим укрытием. Подбежала к стоящей у стены вешалке с меховыми манто и спряталась за висящими на плечиках вещами. Авось не заметят…

В щелочку между двумя длинными шубами ей было видно, как на этаже сначала появился все тот же злосчастный блондин, поглядел прямо в ее сторону, более того, подошел почти вплотную, но под вешалку не полез, просто встал рядом. Из своего укрытия она смогла наконец как следует его рассмотреть и осталась вполне довольна увиденным. С виду очень симпатичный, длинные волосы ему идут, и одет прилично… Вот только что ему надо от нее? Но обдумать эту мысль до конца девушка не успела. У самого бутика появились ее преследователи, и она замерла от ужаса, стараясь даже не дышать.

Ей было очень страшно, но к страху примешивалось и другое, вроде бы совсем неуместное в данной ситуации чувство – любопытство. Почему-то очень было интересно узнать, как поведет себя блондин. Выдаст ее? Или, наоборот, заступится, если вдруг ее поймают? Однако блондин просто стоял и смотрел, и бугаи не обратили на него никакого внимания, а один из них даже сказал:

– Здесь вроде тоже никого нет?

Но второй ответил:

– А может, спряталась. В шмотках поищи!

Они стали оглядывать вешалки и вскоре подошли совсем близко. Девушка зажмурилась и пожалела, что не знает ни одной молитвы. Вот сейчас ее обнаружат, вот уже…

Но тут раздались голоса, шум, топот, в зал вбежало сразу несколько охранников магазина, и один из них, видимо старший, потому что был одет не в светлый, а в темный костюм, строгим голосом сказал:

– Попрошу вас немедленно покинуть помещение!

– Спокойно, братан! – поднял руки один из качков. – Мы ничего плохого не делаем. Ща телку свою найдем и уйдем.

Но тот, что в черном костюме, был непреклонен. После недолгой перепалки качков вывели, и в зале остались только блондин, так и не сдвинувшийся с места во время всего этого базара, и двое охранников. По голосам она узнала тех, кто разговаривал около елки.

– Пойдем-ка вон туда! – сказал тот, что был пошире в плечах.

И они медленно двинулись по залу… прямо к ней.

Что было делать? Выскакивать и снова бежать? Нет, это было бы еще большей глупостью. Тут кругом охрана, камеры наблюдения… Ее сразу же поймают! И девушка лишь сжалась в комочек в своем укрытии, повторяя про себя:

«Господи, помоги мне! Господи, ну пожалуйста, ну сделай что-нибудь!»

И тут произошло нечто ну очень странное. Симпатичный блондин в черном пальто, который до этого всю дорогу стоял и смотрел, точно ему тут кино показывали, вдруг решительным шагом подошел сзади к охранникам и положил им руки на плечи.

«Псих! – подумала девушка. – Или он их начальник? Нет, не может быть начальник такой молодой…»

Самым удивительным было то, что охранники вообще никак не прореагировали на его жест. Они словно вообще не замечали ни юноши, ни его ладоней, лежащих на своих плечах, продолжали движение и вскоре подошли к соседней вешалке. Один из них протянул руку и раздвинул одежду.

– Посмотри! – вдруг сказал охранник своему напарнику, указывая на осеннее пальто ярко-желтого цвета. – Вроде и от известной фирмы вещь, а выглядит подозрительно. Ткань для этого фасона тяжеловата, линии идут не так, и цвет надо бы не столь яркий… Да и украшение это здесь совершенно ни к чему…

– Ты чего сдурел? – недоуменно вылупился на него второй. Блондин, так и не снявший ладоней с их плеч, стоял сзади и, то и дело поворачивая голову, переводил взгляд с одного на другого, точно следил за теннисным мячиком при игре в пинг-понг.

– Нет, просто я всегда хотел стать дизайнером одежды, – мечтательно сказал тем временем первый охранник. – Думаю, я бы создавал модели не только красивые, но и практичные. Чтобы их можно было не только на подиуме показывать, но и каждый день надевать…

Он помолчал, а потом добавил:

– Знаешь, а я, пожалуй, все-таки этим займусь! Еще ведь не поздно, мне всего-то двадцать шесть лет… Подучусь немного, да и открою свою фирму.

– И станешь модельером? Ну-ну! – ухмыльнулся второй. – Тогда тебе придется еще и ориентацию сменить. Ты разве не знаешь, что они почти все «голубые»?

– Ну и что? Работе это не мешает. И потом, разве я не говорил тебе, что ты мне давно нравишься, противный? – отвечал будущий кутюрье нарочито тонким голосом, кокетливо вильнул бедрами и легонько стукнул своего напарника по руке. Второй охранник засмеялся, первый присоединился к нему, и некоторое время они хохотали так, что в окнах звенели зеркальные стекла.

– А знаешь, Санек, что я тебе скажу, – проговорил второй. – Хороший ты парень, напрасно я на тебя наезжаю! – И он от души хлопнул приятеля по плечу. – Ну пойдем, мы свое дело сделали. Было сказано – два парня, двух парней и вывели, значит, больше тут нет никого и быть не может…

Они развернулись и направились в сторону лестницы, пройдя прямо рядом с блондином, но снова даже не поглядев на него.

Вскоре после их ухода на этаже приглушили свет. В бутике стало полутемно – он теперь освещался только с улицы, отсветами окон, фонарей и рекламных вывесок.

Проводив взглядом охранников, блондин подошел к ее вешалке, раздвинул одежду и улыбнулся:

– Ну здравствуй! Вот мы и встретились.

Он протянул руку и помог девушке выбраться.

Разминая затекшее от неудобной позы тело, она несколько секунд недоуменно глядела на него, а потом выпалила:

– Что тут произошло, ты можешь мне объяснить? Кто ты такой? Что ты сделал? Почему они вели себя так, будто тебя здесь вообще нет?

Блондин скрестил руки на груди и улыбался.

– А для них меня здесь и правда нет, – спокойно проговорил он. – Кроме тебя, никто не может меня увидеть. Ну, почти никто.

– Ага. Человек-невидимка. Так я тебе и поверила… Хорош мне лапшу на уши вешать, а?

– Я, как ты выражаешься, не вешаю тебе лапшу. Я не невидимка. И, как тебе ни трудно будет в это поверить, вообще не человек.

– Ну хватит уже! – повысила голос девушка. – Не смешно совсем!

Блондин приложил пальцы к ее губам. Ладонь его была приятно прохладной, а ее прикосновение – каким-то удивительно легким, точно ее рта коснулись крылья бабочки или какой-нибудь маленькой птички.

– Тсс… Не кричи, пожалуйста, тебя услышит охрана.

Он повернулся в сторону и раздраженно сказал кому-то:

– Слушай, помолчи! Я сам разберусь, ладно?

Девушка проследила за его взглядом.

– С кем ты разговариваешь?

– С моим другом.

– Тут, кроме нас с тобой, больше никого нет.

– Есть. Мой приятель по прозвищу Озорник. Он стоит вон там, около кассы. Просто ты не можешь его видеть.

Лицо девушки нахмурилось, потом озарилось догадкой. Она покачала головой и проговорила с сожалением:

– А, я все поняла. Ты просто сумасшедший. Как жалко…

Ей и вправду было очень жаль. Этот юноша с длинными волосами в элегантном черном пальто ей очень понравился. Она с удовольствием стала бы встречаться с таким парнем, если бы познакомилась с ним при других обстоятельствах. Но он – увы! – оказался ненормальным. Нес какую-то околесицу, разговаривал с кем-то несуществующим… Ей опять, в очередной раз, не повезло. Ну почему, почему вся ее жизнь состоит из провалов и обломов? Девушка в последний раз с сожалением поглядела на блондина и осторожно, бочком, стала продвигаться к выходу. Жаль его, конечно, но сейчас не до сантиментов, нужно подумать, как выбраться отсюда. Оставаться в пустом зале магазина наедине с психом просто опасно. Вдруг он, несмотря на свою привлекательность, окажется маньяком? Где-то она слышала, что у маньяков часто бывает весьма приятная внешность, оттого жертвы им и доверяют… Нет, надо выбираться отсюда, и как можно скорее! Хотя перспектива встречи с охраной тоже совершенно не прельщала… На выходе ее обязательно остановят – и что она им скажет, как все объяснит? Чем оправдает свое присутствие в магазине после закрытия? Конечно, ей не поверят и просто так не отпустят. Пусть она ничего не украла, но ее наверняка в чем-то обвинят, сочтут пособницей воров или что-то в этом роде… И что ей за все за это будет? Оштрафуют? Денег у нее с собой вообще нет, от обеда осталось в лучшем случае рублей семь… Или, возможно, даже посадят в тюрьму? Господи, какой кошмар! А что можно придумать? Опять спрятаться здесь, где-нибудь в примерочной, досидеть до утра, а потом тихонечко выбраться? Нет, не выйдет ничего из этой затеи. Тут кругом камеры наблюдения, наверняка несколько раз за ночь устраивают обходы. Да еще этот маньяк… Нет, надо рвать когти!

– Успокойся, пожалуйста! – Блондин ласково глядел на нее, и голос его звучал очень убедительно. – Тебе больше не надо прятаться, никто тебя не схватит и ни в чем не обвинит. Не бойся ничего, теперь с тобой все будет в порядке. И я никакой не маньяк, я буду помогать тебе.

«О господи, да он что, мысли читает?!»

– Нет-нет, я пойду, мне пора!

– Никуда тебе не пора. Ты же без меня отсюда не выйдешь! И вообще, как я понимаю, тебе и идти-то особо некуда…

Он сделал шаг к ней, но девушка в испуге отпрянула:

– Не подходи!

– Да не бойся же ты меня! – с досадой воскликнул блондин. – Я не сделаю тебе ничего плохого. Как же мне убедить тебя, как доказать, что я не маньяк, не псих?.. А, знаю!

Блондин подбежал к одному из зеркал около примерочных и поманил ее к себе.

– Подойди сюда!

Она заколебалась. Здравый смысл подсказывал, что слушаться его не стоит, но сердце говорило обратное. Рядом с блондином ей почему-то было очень хорошо, на удивление спокойно и уходить от него совсем не хотелось. Где-то в глубине души, каким-то шестым чувством она верила в то, что он действительно не причинит ей зла. И, поразмыслив еще с минуту, девушка подчинилась и приблизилась к нему.

– Посмотри! Что ты видишь? – спросил он, показывая на зеркало.

Она нехотя заглянула в темное стекло. В полумраке – ведь зал освещался только светом с улицы – она смогла разглядеть ряды вешалок с одеждой, манекенов, наблюдавших за ними, как немые свидетели, и, конечно, саму себя – растрепанную, в сбившейся набок куртке, с перепуганным лицом и вытаращенными глазами. Да еще этот курносый нос, который ей так не нравился… В общем, так себе зрелище. Но самое главное было не в ней, а в том, что блондина, который, как она точно знала, стоял рядом с ней и указывал на отражение, в зеркале не было. Все было – а его не было.

– Видишь? Скажи мне, ты видишь там меня?

– Нет, не вижу… Это какой-то фокус? Как ты это делаешь?

– Да нет же, никакой не фокус!

Он потащил ее к другому зеркалу, к третьему, четвертому, благо уж чего-чего, а зеркал в магазине было предостаточно. Все они – и большие, и маленькие – беззастенчиво указывали девушке на ее малопривлекательный вид, но отражения блондина ни в одном не появилось.

«Ну дела! Да, Настька, ну ты и попала…»

Озаренная страшной догадкой, она в ужасе шарахнулась в сторону.

– Ты что? Вампир, да? А ну открой рот!

Блондин только вздохнул и в изнеможении прислонился к стене.

– Хочешь посмотреть, нет ли там клыков? Нет. Не волнуйся, Настя, я не вампир.

«Еще того не легче!»

– Настя? Откуда ты знаешь мое имя?

– Ты мысленно сама себя так назвала. А я услышал.

– Так кто же ты такой, если умеешь читать мысли? Может, инопланетянин?

– Ох, сколько же у вас, людей, мусора в голове, – с еще более тяжелым вздохом проговорил блондин. – Нет, Настя, я не инопланетянин, не вампир, не пришелец из будущего… Сейчас я тебе все объясню. Только, может, ты присядешь? Нам предстоит долгий и серьезный разговор.

Настя с тревогой оглянулась по сторонам.

– Послушай, у тебя точно все в порядке с головой? Как ты себе это представляешь? Мы усядемся тут, посреди бутика, и будем неторопливо беседовать за жизнь? Сюда же в любую минуту могут нагрянуть охранники – и тогда ни тебе, ни мне не поздоровится!

Но молодой человек только улыбался в ответ на ее возмущение и тревогу.

– Я же сказал, что со мной ты можешь ничего не бояться. Теперь, когда я с тобой рядом, никто тебя не обидит и с тобой ничего не случится.

Если рассудить здраво, то эти слова были полной чушью… Ну просто-таки совершеннейшей ахинеей, действительно бредом сумасшедшего. Но при этом… При этом, положа руку на сердце, разве это были не те самые слова, о которых в глубине души грезит каждая женщина? Разве найдется на всем белом свете хоть одна представительница прекрасного пола, не мечтающая о том, чтоб рядом с ней был мужчина, который говорил бы такие слова (ну и, разумеется, о том, чтобы эти слова не расходились с делом и не оказывались пустым сотрясением воздуха)?

Словом, Настя послушалась. И опустилась на маленький кожаный пуфик для примерки обуви, которые стояли тут повсюду. Блондин сделал то же самое и придвинулся к ней совсем близко. От него веяло приятной прохладой, точно легким ветерком в жаркий день, и пахло чем-то удивительно свежим и нежным – то ли весенними первоцветами, то ли летним дождем.

– Выслушай меня… – тихо проговорил он. – Я понимаю, ты уже взрослая и тебе трудно в это поверить… Но ты должна знать. Дело в том, что я… я твой ангел-хранитель.

Настя фыркнула. Она ожидала чего угодно, только не этого.

– Ты говоришь какую-то ерунду. Никаких ангелов на самом деле не бывает, это все сказки!

Юноша посмотрел на нее и вдруг расхохотался, весело и заразительно.

– Настя, милая, ты только послушай сама себя! Ты готова была поверить в любой вздор – что я покойник, встающий по ночам из гроба, чтобы пить кровь, что я житель какой-нибудь дальней галактики… Но когда я сообщаю тебе правду – ты вдруг заявляешь, что меня не бывает!

Он снова повернулся куда-то в сторону и, неожиданно резко сменив тон, недовольно проговорил:

– Ты можешь оставить меня в покое хоть на пару минут? У нас с Настей такой важный разговор, а ты мешаешь.

И снова девушка пришла в недоумение:

– Разве ты тут не один?

– Да нет же, ведь я тебе уже говорил. Тут мой приятель, тоже ангел, которого ты не можешь видеть… Хотя постой! Можешь, можешь!

Он склонился к висевшей у него на правом боку пузатой коричневой сумочке, повозился с замком, открыл и вынул маленький горящий фонарик. По залу разлился нежный серебристый свет.

– Смотри сюда!

Настя с любопытством взглянула – и вдруг увидела, как из темноты в луче фонаря вдруг проступило чье-то лицо, казалось, висящее в воздухе, – кудрявые волосы, блестящие глаза, румяные, как у ребенка, щеки… Обладатель лица зажмурился и закрылся от света узкой ладонью с длинными пальцами. В свете луча сверкнули серебряное колечко на мизинце и сережка в одном ухе.

– Ой, ну не надо, я так этого не люблю! – раздался недовольный голос.

Но блондин нарочно поднес фонарь поближе, и Настя смогла разглядеть между двух манекенов полупрозрачную фигуру юноши в футболке, джинсах, рваных на коленях, и кедах.

– Ну все уже, все, прячь! Хватит, она уже на меня налюбова… – Речь прервалась на полуслове, поскольку блондин послушался и убрал свой фонарик. Серебристый свет исчез, а вместе с ним пропал и голос.

– Знаешь, твой друг совсем не похож на ангела, – заметила девушка. – Скорее на студента… Кстати, а почему ни у тебя, ни у него нет крыльев?

– Как тебе сказать… Крылья у нас, вообще-то, есть, но на Земле мы чаще всего обходимся без них. Не носим их, как сказали бы люди. Тут они только мешают.

– Жаль… Слушай, а ты можешь мне показать свои крылья?

– Мне чудится или ты действительно начинаешь мне верить? – улыбнулся блондин.

– Сначала покажи крылья! – потребовала девушка.

– Хорошо, как скажешь.

Он встал, медленно развернулся на сто восемьдесят градусов – и, к своему изумлению и восторгу, Настя увидела, что у него за спиной и впрямь появились два роскошных крыла, пушистых и белоснежных.

– Здорово! – восхищенно проговорила она. – Как в кино. Или как на картинах… Точь-в-точь.

– Ничего удивительного, – пожал плечами юноша. – Ведь художники, поэты и все остальные творческие люди не выдумывают наши образы из головы, а воплощают их с натуры.

– Как это? Они видят ангелов?

– Вообще-то, у нас такое не поощряется… Особенно последнее время, раньше было не так строго. Но некоторые из нас не лишены тщеславия и любят иногда попозировать… Так что же – ты наконец поверила мне?

– Кажется, я тебе верю… – нерешительно ответила Настя.

Она помолчала, подумала с минуту – и тут же накинулась на собеседника с вопросами:

– Но откуда же ты взялся? Почему я никогда не видела тебя раньше? Да что там не видела – знать не знала, что ты у меня есть? Бабушка говорила мне, что у каждого человека существует свой ангел-хранитель, но мне и в голову не могло прийти, что его можно увидеть вот так, невооруженным глазом!

– Понимаешь, – принялся объяснять блондин, – у нас с тобой все вышло совсем не так, как обычно бывает. Как правило, мы, ангелы, встречаемся с душой, которую призваны охранять, едва только ее обладатель или обладательница появятся на свет. Но мы с тобой встретились только сейчас – так уж получилось… Поэтому ты видишь меня. Обычно человек может видеть ангелов – не только своего хранителя, но и всех остальных, – пока он безгрешен. Однако стоит ему совершить первое зло – и он теряет такую способность.

– Значит, и я перестану тебя видеть, как только сделаю что-то плохое? – Настя сама удивилась, как вдруг огорчило ее это предположение.

– Да, скорее всего, ты вскоре перестанешь видеть меня, – отвечал Апрель.

– Ну вот! – шутливо надула губы девушка. – Как всегда… Только получишь что-нибудь хорошее – и тут же отбирают. Зачем ты мне это так сразу сказал? Придумал бы что-нибудь, чтобы меня не расстраивать…

Блондин покачал головой:

– Ангелы не могут обманывать… Даже с самыми добрыми намерениями. Но ты помни, что независимо от того, видишь ты меня или нет, я всегда нахожусь рядом.

– Ну тогда ладно… – Она прислушивалась к своим чувствам и недоумевала. Не было ни потрясения, ни шока, ни удивления. Как будто к ней до этого каждый день являлись ангелы-хранители в образе молодых симпатичных блондинов в черном пальто. – И что же будет теперь, когда мы встретились?

– Теперь я постоянно буду с тобой, – повторил он и улыбнулся с такой нежностью, что у Насти потеплело на душе. – Буду беречь тебя, заботиться о тебе, помогать твоим желаниям исполняться и охранять тебя от Темных сил.

– Так-таки будешь желания исполнять? – Девушка вопросительно подняла одну бровь (этот прием она разучила специально еще в школе и считала его очень эффектным). Все это было так чудно, так нелепо, но все-таки она уже не сомневалась ни в одном его слове. – Как золотая рыбка или джинн из бутылки?

– Нет, я не джинн из бутылки и не буду творить чудеса. Но постараюсь сделать все, чтобы ты была в безопасности и чтобы тебе сопутствовала удача.

– Ну хотя бы шубу теплую ты мне можешь обеспечить? – То, что происходило, нравилось ей все больше и больше. – А то я так мерзну в этом старье…

– Сию минуту – вряд ли. Все-таки мы, ангелы, отвечаем за душу человека, а не за его гардероб, – отвечал блондин. – Но я похлопочу, чтобы тебе повезло, например, с работой. Тогда через некоторое время ты сможешь заработать столько, сколько нужно, и купить себе то, что захочешь.

Настя задумалась:

– Я бы предпочла, чтобы мне ее подарили. И сейчас. Но ладно, пусть хотя бы так… Тогда расскажи мне, что ждет меня впереди!

– А что ты хочешь услышать?

– Ну все, что меня ожидает. Когда я выйду замуж, за кого и сколько раз буду замужем, будет ли у меня своя квартира, а лучше свой дом, машина, поездки за границу?

– Боюсь, тут я не сумею ничем тебе помочь, – проговорил ее собеседник. – Мы не можем знать будущего – ни своего, ни своих подопечных.

– Жаль…

– И тем не менее это так. Я пока почти ничего о тебе не знаю – ни будущего, ни прошлого. И очень хотел бы, чтобы ты рассказала мне о себе.

– А, это всегда пожалуйста! – Девушка поудобнее устроилась на пуфике. – Хотя, собственно, рассказывать-то особо и нечего. Меня зовут Настя, Анастасия Николаевна Федотова, мне девятнадцать лет. Родилась я в городке Садовый, это на Урале… Что с тобой?

– Садовый! – воскликнул ангел. – Так вот оно что! А я-то искал тебя в Луговом! Неужели кому-то в Канцелярии эти названия показались похожими и он их перепутал? Скажи, ты ведь родилась в апреле?

– Да, девятнадцатого апреля девяносто первого года, а что? – удивленно отвечала Настя, которая ничего не поняла из его предыдущих слов.

– Ну, конечно, все сходится! – закивал блондин и тотчас спохватился:

– Извини, но я перебил тебя… Пожалуйста, рассказывай дальше.

– Рассказываю. Мама у меня работает на почте, папа – фельдшер на «Скорой помощи», только они развелись давно… Я окончила школу – хорошо, между прочим, окончила, только с тремя четверками. Поступила в институт культуры… То есть в Челябинскую государственную академию культуры и искусств, на факультет книжного бизнеса, документоведения и музееведения. Хотела на «театр, кино и телевидение» или хотя бы на исполнительский – но туда разве же пробьешься? Я и на свой-то факультет с трудом попала…

– Ты мечтала стать актрисой, да? – понимающе спросил ангел.

– Ну да, актрисой или моделью.

– Кем?

– Ну, как бы тебе объяснить? Знаешь, такие красивые девушки, которые снимаются в рекламах, фотографируются для журналов, участвуют в показе мод?

– А, я понимаю, о чем ты говоришь.

– Моделью быть здорово, – словно рассуждая вслух, продолжала Настя. – Но актрисой все-таки лучше. Модели быстро выходят в тираж: стоит им чуть-чуть состариться – и они уже никому не нужны. А артистки и пожилые могут в кино сниматься…

Блондин слушал внимательно и глядел на нее с нежной и радостной улыбкой. Так, наверное, смотрят родители на своих карапузов, когда те делают первые шаги или произносят первое слово. Наверное, в каком-то другом случае Насте такой взгляд показался бы странным – но сейчас все было совсем по-другому. Давно она уже не чувствовала себя так хорошо. И хотелось вечно сидеть в полумраке зала роскошного магазина (раньше она и заходить-то сюда стеснялась, нечего тут делать с такой, как у нее, крошечной зарплатой!) и рассказывать, рассказывать… Чтобы он был рядом, слушал и вот так на нее смотрел.

– А я ведь и правда могла бы стать артисткой! – не удержалась девушка. – У меня есть способности, все говорят. Я в драмкружке занималась… А еще я танцую неплохо и пою тоже… Ты не представляешь, как мне хотелось бы сниматься в кино или играть на сцене!.. Здесь, в каком-нибудь известном московском театре… Ах, как бы я играла! Но об этом, конечно, даже мечтать без толку… – Настя вздохнула. – Итак, на чем я остановилась?

– На том, что ты поступила в академию.

– Ах да… – При воспоминании об этом Настя досадливо поморщилась.

– Что же ты замолчала? Тебя выгнали из института?

– Нет, не выгнали. Я сама оттуда ушла! – Она вздернула свой и без того курносый нос.

– Почему? – поинтересовался ангел.

– Как тебе сказать… Захотелось другой жизни, понимаешь? Яркой, интересной… А там… Ну что там может быть хорошего? Ну закончила бы я вуз – а что дальше? В общем, сдала я весеннюю сессию, забрала документы – и рванула в Москву. Пробовала поступать в ГИТИС и во ВГИК, на актерское, но провалилась, конечно.

– И что?

– Да ничего! – Настя сердито потупилась. – В модели, конечно, тоже не пробьешься. Сколько я ни ходила по всяким объявлениям – все бесполезно. Чтобы чего-то добиться, нужно или спать со всеми подряд – а я себя не на помойке нашла! – или иметь богатого покровителя. А где его взять?

– И что же ты решила? – с любопытством расспрашивал он.

– А что я могу решить? Я знаю одно – домой, в Садовый, я возвращаться не хочу! Работать в библиотеке, выйти замуж за Андрюху из соседнего подъезда, нарожать детей, ютиться всей семьей в малогабаритной квартирке и до самой смерти нуждаться и считать копейки? Нет, такая жизнь совсем не для меня! Я хочу совсем другого – чтобы дом шикарный, двухэтажный, с бассейном, чтобы машина собственная, а не только у мужа, чтобы полный шкаф обуви и одежду менять каждый сезон… Ну чем я хуже тех девчонок, которые так устраиваются, выходят замуж за богатых и селятся на Рублевке?

Ангел не отрывал взгляда от своей подопечной. Она буквально преобразилась, глаза ее сияли, лицо светилось мечтательной улыбкой.

– Знаешь, – доверительно продолжала Настя, – я сегодня целый день ходила с этим дурацким «бутербродом» по улице и представляла, что я актриса, которая сыграла лучшую роль в кино и теперь ей вручают «Оскара». Вот какой-нибудь известный-преизвестный режиссер называет мое имя – и я поднимаюсь на сцену. Вокруг пресса, телевидение, вспышки фотоаппаратов… В зале шикарная публика, сплошные звезды, на мне какой-нибудь роскошный наряд, вот как здесь продают, дорогие часы, украшения… Причем не взятые напрокат украшения, а мои собственные, мне их целыми кучами дарят поклонники – олигархи, политики, знаменитые актеры и режиссеры… Все они по уши в меня влюблены, все у моих ног и умоляют меня выйти за них замуж – а я пока еще не решила, кого из них выбрать.

– По-твоему, все бизнесмены и известные актеры – сплошь холостяки? – улыбнулся ангел.

– Да подумаешь! Я их разведу!

– Разве это хорошо? Ты же сделаешь несчастными их жен и их детей! Знаешь, сколько я встречал ангелов, у которых… – начал было Апрель, но Настя сердито перебила его:

– Я что-то не пойму – ты мой ангел-хранитель или воспитатель в детском саду строгого режима? Ты меня беречь будешь или морали мне читать?

– Я просто хотел уточнить, – стушевался он. – Значит, ты хочешь встретить состоятельного человека, полюбить его, выйти замуж…

– Господи, да какой же ты наивный! При чем тут любовь?

– Неужели ты готова жить без любви? Ведь это почти то же самое, что без души!

Под его осуждающим взглядом девушка немного смутилась:

– Нет, разве я против… Если мне встретится богатый человек, которого еще и полюбить можно будет, – это же прекрасно! Я раньше так мечтала о любви!.. Очень хотелось, чтобы он был блондином и чтобы Алешей звали… Мне так нравится это имя – Алексей, Алеша…

– А сейчас? Сейчас уже не мечтаешь?

– Сейчас, наверное, уже нет. Это я дома, в родном городе, такая наивная была, глупая… А тут, в Москве, пришлось повзрослеть. Здесь я многое поняла. Этой самой любви, наверное, почти и не бывает на свете…

– Разве? – тихо спросил ангел. – Неужели ты никогда не влюблялась?

– По-настоящему, наверное, нет, – подумав, призналась Настя. – В школе мне очень нравился один мальчик, Сережа Яшин, он самый красивый был в классе и очень умный, но не подумай, совсем не ботан, наоборот! Дзюдо занимался, в компьютерах шарил… По нему все девчонки с ума сходили. Он сразу же после школы в университет поступил, в Новосибирске, кажется… Но с ним у нас ничего не было. Вообще ничего, представляешь? Даже не целовались ни разу! А потом, уже в старших классах, я стала встречаться с другими парнями. И в институте… С Вовкой Гаськовым, с Сашкой Рассадиным, с Аликом… Но все-таки это была не любовь, понимаешь?

– Понимаю.

– А тут, в Москве, никого не было. Вернее был один, но это не считается… Даже вспоминать не хочу! В общем, получается, что я еще никого не любила…

Она снова немного помолчала, занятая своими мыслями.

– Знаешь, мне с тобой почему-то так легко, – продолжила девушка после паузы. – Как с хорошей подружкой. У меня уже очень давно не было близкой подруги, которой можно было бы все-все рассказать, поделиться, как это в журналах называется, женскими секретами… Ты хочешь, чтобы я делилась с тобой женскими секретами? Ой, да ты покраснел! Никогда бы не подумала, что ангелы умеют краснеть!

– Настя, а где ты живешь? – торопливо спросил ангел.

Настя загрустила:

– Да черт-те где… Ой, извини! Наверное, тебе неприятно, когда при тебе поминают чертей, да?

– В общем, да…

– Хорошо, я больше не буду. Я хотела сказать – живу в дыре в какой-то. Некоторое время я классно так жила, мы с подружкой у одной женщины комнату снимали, хорошая такая женщина была, добрая, подкармливала нас все время и брала недорого, по две с половиной тысячи с каждой… У меня тогда и работа была приличная, промоушен, знаешь, ходили такие с девчонками по улицам и бесплатно раздавали прохожим новый журнал. Но потом у нашей хозяйки сын из армии вернулся – нас и попросили съехать. А в журнале рекламная акция к тому времени уже закончилась. Так я и осталась – без работы, без денег и без жилья. Ужас! Ты не представляешь, как мне было тяжело. Хоть на панель иди!.. На работу не устроишься, везде регистрацию требуют, а у меня ее, конечно, нету. А комнату снять – денег нет, сейчас дешевле чем за десять тысяч ничего приличного не найдешь… Страшно вспомнить, где я только не жила! И на вокзалах ночевала, и того похуже…

– А сейчас?

– Сейчас угол снимаю у бабки-пьяницы. У нее двушка в Печатниках, так она пустила в одну из комнат жить меня и еще одну женщину, Зарему, она на рынке торгует. Через Зарему я эту работу-то и нашла, ну, «бутербродом» в одной фирмочке маленькой. У них там никто долго не держится – зима же, холодно, а платят гроши… Меня на восемь тысяч взяли, правда, обещали потом повысить до десяти… Я сегодня первый день работала – похоже, и последний, – грустно усмехнулась девушка. – Как подумаю, что со мной теперь будет…

– Всегда надо надеяться на лучшее! – попытался поддержать ее Апрель. – Не забывай, что с тобой теперь рядом я, твой ангел-хранитель!

– И что? – с иронией спросила Настя. – От этого у меня сразу появится регистрация, квартира и деньги? Да не смеши!

– Нет, конечно, сразу не появятся. Я ведь уже говорил тебе, что нам не разрешено творить чудеса – разве что в исключительных случаях…

Настя кокетливо покосилась на него:

– А разве наша с тобой встреча – это не исключительный случай?

– Исключительный, – кивнул ангел. – Я уже давно думаю об этом. И решил, что могу позволить себе совершить небольшое волшебство… В качестве подарка. Но учти, это будет первый и последний раз!

У девушки загорелись глаза:

– Волшебство? И что же это будет?

Апрель поднялся на ноги и встал перед ней.

– Это будет сюрприз! – торжественно проговорил он.

– Обожаю сюрпризы! – захлопала в ладоши Настя.

– Тогда подожди меня здесь. В том, что я придумал, не обойтись без помощи моего друга. Придется пойти поискать, куда он запропастился.

Настя испуганно схватила его за руку:

– Не уходи, не оставляй меня тут одну, я боюсь!

Ангел улыбнулся и ласково потрепал ее по плечу:

– Не бойся. Все будет в порядке.

– А вдруг меня здесь обнаружит охрана?

– Не обнаружит. Я же тут, рядом!

– Ну хорошо… Только ты возвращайся побыстрее!

– Ну конечно же! – отвечал ангел.

И умчался так стремительно, что Насте даже показалось, что он не убежал, а улетел.

Озорника и впрямь что-то давно не было видно. Первое время, пока продолжалась погоня и поиски девушки, и потом, когда Апрель убеждал Настю в том, что он ее ангел-хранитель, его приятель все время крутился рядом, комментировал происходящее и вообще всячески вмешивался. Но незадолго перед тем, как у Апреля родилась идея сюрприза, или сразу после этого (ангел точно не заметил, в какой именно момент это произошло) он вдруг куда-то исчез. Впрочем, зная характер Озорника, Апрель не сомневался, что его приятель находится где-то недалеко, – и оказался прав. Друг детства обнаружился около стенда с головными уборами. Стоя перед зеркалом – уж сам-то он мог видеть свое отражение, – Озорник мерил их один за другим и сейчас как раз поправлял на своей великолепной шевелюре элегантную темно-синюю шляпу с небольшим пером и узкими полями.

– По-моему, мне идет. Как на твой взгляд?

– Идет. Только, на мой взгляд, это женская шляпа, – рассмеялся Апрель. – И, опять же, на мой взгляд, она тебе немного маловата.

– Да, ты прав. Какая досада… А что ты скажешь насчет вон той? – И он потянулся за другой.

– Послушай, друг! – Апрель удержал его за руку. – Брось ты эти шляпы! Мне сейчас очень нужна твоя помощь.

– Ах, вот, значит, как! Стало быть, и я понадобился… А то только и слышишь – помолчи, да отойди, да не мешай. – Лицо его выражало обиду, но ясно было, что это он не всерьез.

– Ну прости, пожалуйста, если я был с тобой резок. Сам понимаешь – я встретил Настю так неожиданно, растерялся… А тут еще эти бандиты, и охрана, да еще она так долго мне не верила…

– Ладно, ладно, прощаю. Ты же знаешь, я вспыльчивый, но отходчивый. Как люди говорят, кто старое помянет… Так чего ты хочешь?

– Понимаешь, у меня есть идея… Хочу сделать Насте подарок. Она мечтает о карьере манекенщицы или актрисы, и я решил разыграть для нее такой маленький спектакль… Сделать небольшое чудо, понимаешь? Чтобы она могла почувствовать себя в том образе, о котором грезит…

– Ты решил устроить дефиле? – Глаза Озорника так и засветились. – Отличная идея! Давай сделаем это прямо здесь! Замутим показ коллекции «Весна – лето 2010». Вон тут сколько подходящей одежды! – Он широким жестом обвел зал. – Так и быть, для полноты картины я готов поучаствовать лично. Буду вместе с твоей протеже ходить по подиуму и демонстрировать мужские модели. Но для приличия, чтобы я на это согласился, тебе все-таки придется меня поуговаривать – недолго, часа полтора-два.

– Нет, – снова засмеялся Апрель. – Думаю, это не понадобится. У меня к тебе совершенно другая просьба. Я хочу разыграть для нее не дефиле, а выступление на сцене. Или вручение премии за лучшее исполнение женской роли. Не знаю, что выбрать…

– А зачем выбирать что-то одно? – Озорник уже загорелся новой идеей. – Пусть будет и то, и то! Как ты хочешь это устроить?

– В том-то и дело, что я еще не придумал…

– Как хорошо, что у тебя есть я, правда? Один момент – и сделаем все тип-топ!

– И что ты предлагаешь?

– Сейчас мы с тобой и твоей Настей отправимся в Театр оперетты. Время позднее, там все наверняка уже разошлись. – От волнения Озорник даже не мог устоять на месте, так и забегал по залу. – Ты ведь небось даже и не знаешь, что именно в этом театре вручают главные кинопремии?

Апрель задумался, затем с сомнением покачал головой:

– Нет, боюсь, из этой затеи все-таки ничего не получится…

– Почему? – возмутился его приятель.

– Во-первых, здание театра наверняка охраняется. И, если Настю там застанут, у нее, конечно же, будут неприятности…

– Ха, ну это не проблема! – заверил Озорник. – Ты же сумел отвести глаза охране здесь – что мешает сделать это там? Не бойся, я возьму это на себя!

– А во-вторых, это все-таки сложное чудо… – продолжал Апрель. – Света одного фонарика, даже двух, моего и твоего, на него не хватит. Нужно больше фонариков.

– Да, это верно… Тут ничего не поделаешь. – От разочарования Озорник сразу сник.

– Слушай! – воскликнул Апрель. – А что, если обратиться к Стирателю? Вдруг он поможет мне?

– Этот сухарь? – с сомнением покачал головой ангел-проказник. – Что-то я сомневаюсь.

– А я все-таки попробую с ним поговорить! Вспомни, ты сам недавно утверждал, что он хорошо ко мне относится!..

– Ну-ну, рискни…

Апрель с тревогой и заботой посмотрел в сторону соседнего бутика, где поджидала его Настя.

– Очень тебя прошу, – обратился он к приятелю. – Пригляди пока за ней, хорошо? Чтобы никто ее не потревожил, ну и вообще… А я постараюсь обернуться как можно скорее.

– Не волнуйся, дружище. – Озорник положил ему руку на плечо. – С твоей подопечной все будет в порядке. Уж о ней-то я позабочусь как следует…

Апрелю показалось, что глаза старого друга отчего-то сделались печальными. Но расспрашивать было некогда – нужно было торопиться исполнить мечту той, кого он так долго искал и неожиданно нашел за день до наступления Нового года.