Сжимаю в руках медальон и вдруг слышу в голове эти странные, загадочные строки. Чувствую огромную тяжесть, будто на меня навалились все страдания мира. Готовится что-то ужасное — медальон не оставляет сомнений. Что-то ужасное, что заставит страдать огромное количество людей, что станет угрозой для всего мира. Начнутся новые воины, прольется много крови. Мне страшно… но я спокойна. Не все, происходящее со мной, плохо. Постепенно проясняются темные стороны моей жизни. Я начинаю понимать, что сейчас вокруг меня творится.

Клошар с Вогезской площади сказал, что он всего лишь друг моего отца. Перед смертью Джим Моррисон взял с него обещание, что когда-нибудь, если он встретит девушку, попавшую в такую ситуацию, в какую попала я, он поможет ей. Я заплакала, потому что мечта о живом отце осталась лишь мечтой. Все, что я теперь могу, — постараться узнать о нем как можно больше и сохранить это в памяти.

Медальон вибрирует. Я не должна бояться. Иду в зал, где висит картина Альдуса, и там на меня накатывает — я вижу башню. Очень высокую. Это башня замка. Туда я должна направиться, я ощущаю это совершенно четко. Но где она находится? Во Франции так много замков, и почти все с башнями. Неожиданно исчезает свет, озарявший картину, но медальон продолжает вибрировать. Я подхожу к ящику с материалами Альдуса, куда я положила дневник моего отца. Когда я беру в руки блокнот, на пол падает маленький листок. Я не замечала его раньше. Читаю, и строки сильно меня трогают. Это духовное завещание Джима Моррисона, моего отца.

«Из любви к Анн и к ее драгоценному дару прошу вас, напишите на моей могиле эту фразу на греческом: „КАТА TON ΔAIMONA EAYTOY“, чтобы однажды моя дочь смогла это понять».

Нет сомнений, дар — это я. И этот человек действительно был моим отцом. Плачу от боли и радости. Первый раз в жизни плачу о моем отце. Вспоминаю о бабушке. Я должна немедленно ей позвонить.