Козимо Руджери, астролог королевы, помнил все. Каждую вещь, каждую деталь. Роковой ошибкой было открыть обожаемой королеве имя своего соперника. Он помнил каждый миг того майского утра 1556 года…

Екатерина Медичи скверно спала в ту ночь — ей приснился ужасный кошмар. Будто ее платье вымазано кровью и это кровь ее любимого супруга, короля Франции Генриха II. Она потоком лилась через забрало его шлема. Генрих был ранен на турнире и умирал. Екатерина немедленно приказала позвать своего астролога Козимо Руджери.

— Успокойтесь, ваше величество! С королем все будет в порядке, это лишь сон.

Но его слов было недостаточно, чтобы успокоить королеву. Видение преследовало ее, она нуждалась в другом предсказании и нашла его сама, случайно прочитав один из астрологических альманахов. Альманах пришел из Прованса и содержал следующее предсказание: «Молодой лев во время состязания победит старого льва. Пронзит его глаза в золотой клетке. Две раны в одной. Смерть в страшных мучениях». Это был ее сон! Екатерина сама побежала к Руджери, в верхние комнаты дворца, откуда астролог обычно наблюдал за звездами.

— Козимо!

— Ваше величество, что вы здесь делаете?

— Вот предсказание, которое подтверждает мои сон.

— Ваше величество, вы знаете, что в этих альманахах полно глупостей!

— Я хочу, чтобы вы привели ко мне человека, который написал это! Я приказываю. Вы знаете, как его зовут?

— Да, это какой-то Мишель де Нотрдам. Его называют Нострадамусом.

В 1552 году другой знаменитый итальянский астролог, Симеони, предсказал Екатерине, что ее муж погибнет в сорок лет во время поединка, будучи ослеплен. С этого момента Екатерина жила в постоянных кошмарах. Она обожала своего супруга, их брак был заключен не только по политическим мотивам, но и по любви. Руджери знал об этом, а также о том, что королева всеми способами старалась изгнать даже мысль об ужасном предсказании. Но все было напрасно, оно сбылось в мельчайших деталях. 30 июня 1559 года (королю как раз исполнилось сорок) произошел этот предсказанный поединок.

— Козимо, мое сердце не выдержит пытки! Как можно продолжать жить в этих залах, которые наполнены воспоминаниями о моей любви, — призналась ему в слезах Екатерина сразу после смерти своего мужа.

С астрологом королева позволяла себе быть откровенной, и Козимо гордился этим. Она и ранее делилась с ним своими страданиями, — например, когда узнала, что у единственного любимого ею мужчины, отца ее детей, есть фаворитка. Именно Козимо залечивал ее раны, оберегая от безрассудных действий, вызванных ревностью, объясняя, что фаворитки приходят и уходят, а королева одна — и это она.

— Это место напоминает мне не только о счастливых днях, но и о моих страданиях, Козимо. То, что я испытываю во дворце, непереносимо.

Именно поэтому Екатерина почти сразу покинула Ле Турнель и переехала в Лувр, несмотря на то что по традиции после похорон королева Франции должна была в течение сорока дней оставаться в погребальной комнате. В Лувре она закрылась в своей спальне, соблюдая строжайший траур. В ее комнате все было черным: пол, потолок, стены, мебель, накрытая черной драпировкой, окна, занавешенные черными плотными шторами. Сквозь них не проникал ни дневной свет, ни лунный. О ней поползли слухи, Екатерину стали называть Черной Королевой, но черной была только ее боль. Она отдала приказ полностью разрушить Турнельский дворец и потом заново выстроить. Со временем это место станет Вогезской площадью.

Руджери остался при ней, ведь она была его королевой. Он преклонялся перед Екатериной и обожествлял эту не очень красивую, но умнейшую женщину. Ее ум околдовывал его больше, чем любая красота. Иногда казалось, что его чувства сильнее простого восхищения. Всякий раз, когда она признавалась ему в невыносимых страданиях, он готов был броситься к ее ногам, а потом сжать в объятиях.

Он прекрасно знал, что сердце Генриха уже давно принадлежит другой, — король был благодарен Екатерине за детей и за то, как умно она участвовала в управлении королевством, но оставался совершенно к ней равнодушен. Когда же Екатерина просила своего верного слугу прочесть, что было на сердце ее обожаемого супруга, Руджери скрывал правду, оставляя женщине надежду. Потому что никто, кроме него, не знал королеву столь хорошо… Если бы ей стала известна правда, она пошла бы на все, на любую жестокость. Поэтому астролог продолжал поддерживать в ней надежду, получая в награду счастливую улыбку и благодарность.

Теперь же неотвратимость судьбы ввергла ее в глубочайшее отчаяние.

— Существует что-нибудь вечное, Козимо?

— Любовь, — ответил он.

Любовь переживает все и не умирает никогда Екатерина была согласна с ним, потому что знала — ее любовь к Генриху вечна. Но Козимо понимал, что эта преувеличенная страсть, не находя выхода, в любой момент может превратиться в свою противоположность. Он пока не мог предсказать точно, что ждет его королеву, но уже предчувствовал, что надвигается нечто страшное.

— Очень хорошо, граф. Работы идут по плану?

Граф Сент-Эжен руководил работами по разборке Турнельского дворца, и Екатерина хотела, чтобы он лично сообщал ей о каждом шаге.

— Все идет, как вы приказали. Дворец разрушен, а все оставшиеся от него материалы перенесены на холм Шаронн. Для этого там выкопан глубокий котлован. Кстати, при раскопках мы совершенно случайно сделали важную археологическую находку: в холмах были остатки храма друидов. Среди развалин нашли вот эту книгу, и я поспешил принести ее вам. Она, должно быть, совсем древняя, написана на греческом и, конечно, по праву принадлежит вам. Всем известно о вашей коллекции древних книг.

Екатерина приняла подарок. Действительно, это был старинный фолиант. Она не знала греческого, но сразу подумала, что Руджери сможет прочесть ее.

— Ваша старательность радует меня, граф. Эта книга обогатит мою коллекцию в Лувре, и я обязательно найду способ прочесть ее. Если найдете еще что-нибудь интересное, сообщайте мне сразу же, я приму вас. Но никто не должен знать о ваших открытиях — ни о книге, ни о храме друидов. Засыпьте его с осторожностью, чтобы сохранить в целости, но чтобы никто не смог найти его без моего приказания!

Екатерина позволила графу удалиться и тут же вызвала Руджери. Тот появился столь быстро, будто ожидал за дверью. Этот человек всегда удивлял ее. Он был почтительным, но не как другие придворные — в нем чувствовалось особое преклонение перед ней, очень естественное, оно не мешало их дружбе и делало отношения приятными для обоих. Екатерина улыбнулась вошедшему Руджери и без лишних слов протянула ему только что обретенную книгу. Астролог открыл ее и принялся аккуратно переворачивать пожелтевшие страницы. Сначала спокойно, потом — со все большим интересом и волнением. Затем он поднял взгляд на королеву:

— Ваше величество, кто вам дал эту книгу?

— Ее нашли на холме Шаронн.

— Это чрезвычайно важная книга. Книга, которая может изменить судьбы людей на земле.

— Она обладает такой силой?

— Если речь идет о том, о чем я думаю, — да. Идеи и мысли великих людей могут и через века оказывать влияние на человеческие умы. И эта книга обладает такой силой. Вы должны сделать все, чтобы она не попала в чужие руки.

— Но о чем она говорит?

— Говорит о жизни и смерти, моя госпожа. То есть о двух вещах, которые мы всегда носим в себе и о которых поэтому часто забываем.

— Вы не только предсказатель, вы еще и философ.

— Кто читает по звездам и заглядывает в будущее, не может не быть им. Иначе он не сможет вынести всю тяжесть знания.

— Вы всегда удивляете меня. И всегда оправдываете мое доверие к вам. Хорошо, спрячем эту книгу, чтобы никто, кроме вас и меня, не узнал о ее существовании. А сейчас почитайте ее для меня.

— Это большая честь для меня, госпожа.

Прошло больше часа. Екатерина устала. Все эти слова о свободе, равенстве и братстве казались ей очень скучными. И общество, которое описывалось как главная цель человечества, было совершенно невообразимо и неприемлемо для нее. Она прервала Руджери, который выглядел взволнованным:

— Достаточно, Козимо. Я устала, можете удалиться. Завтра почитаем вашего друга Мишеля де Нотрдама, он пишет о более интересных вещах. А эта книга меня не сильно заинтересовала.

— Она очень опасна, ваше величество.

— Хорошо, тогда спрячем ее и не скажем о ней никому и никогда.

Руджери удалился из зала аудиенций, глубоко обеспокоенный. Эта книга, принадлежавшая перу Платона, была известна в кругах посвященных — философ описывал опыт, пережитый в Элевсине, где он участвовал в ритуалах, посвященных богине Деметре. Козимо слышал много легенд об этой книге, и обладание ею должно было бы сделать его счастливым. Но ощущал он совсем иное: он был уверен — это не та книга, о которой он слышал так много. Он чувствовал, что какая-то особенная энергия, другая, еще более важная, аура окружала текст. В этой, доселе никому не известной, книге указывался путь, двери, через которые нужно пройти, чтобы познать истину. Старинный том, который астролог держал в руках, был настоящим оружием влияния на сознание человека. Руджери понимал, что после прочтения он должен будет уничтожить эту книгу. Чтобы не позволить людям, всем людям, освободиться от тех цепей, которыми они скованы, словно Прометей.

И все же… как будто была еще одна книга… Некто более могущественный не позволял ему догадаться о ее существовании. И вдруг Козимо ясно понял, у кого спрятана эта другая книга…