Альдус и Этьен осторожно пробрались в дом на улице Ботрейи. Возможно, Памела еще там и Жан с ней. Но никого не было. Только тело Джима, которое перенесли на кровать. Ванна вычищена, все вокруг убрано, все возможные отпечатки и следы стерты. Альдус прошел в кабинет и открыл ящик письменного стола:

— Они взяли книгу. Прекрасно!

— Думаешь, они не заметили, что это не та книга, которую они искали?

— Думаю, нет. Я уверен, они не знают греческого, поэтому не смогут отличить одну книгу от другой. Настоящую я спрятал в твоей гостинице, в шкафу комнаты номер шестнадцать. Именно там, куда друг Оскара Уайльда в свое время положил другую книгу, которая как раз сейчас у них.

— Но они могут попросить кого-нибудь прочесть ее.

— Да, это возможно. Жан и Жером только маленькие винтики в большом механизме, как и мы с тобой. Но я убежден, что их цель заключалась в том, чтобы просто изъять у нас книгу, и все.

Альдус и Этьен принялись собирать все вещи Джима. Их поразило, что все его дневники и блокноты начинались одной и той же фразой на греческом: «КАТА TON ΔAIMONA EAYTOY». Джим просил, чтобы эта фраза была вырезана на его могильном камне. Альдус был потрясен. Все закончилось так трагически… Он не смог сдержать рыданий:

— Это моя вина.

— Нет, Альдус, ты ошибаешься, — возразил Этьен. — Джим погубил себя сам. Никто не мог принудить его сделать то, что он сделал. Но он не устоял перед этой отравой.

— Может, ты и прав, но я должен был не допустить…

— Ты сделал все возможное. Никто так не заботился о нем.

Альдус подумал, что нужно было оберегать Джима, всеми средствами спасать его как человека, как друга, попавшего в беду. А он видел в нем лишь орудие исполнения пророчества. Как же он, Альдус, собирался спасти все человечество, если не смог уберечь даже одного человека?