Часть третья
ЗЕМНОЕ ЧИСТИЛИЩЕ

«Анн Морсо, антрополог и спирит из Нового Орлеана, последовательница Аллана Кардека, дочь известной пианистки Катрин Сеймур-Морсо, скончалась при загадочных обстоятельствах. По официальной версии она умерла от передозировки героина. В семидесятые годы Анн получила некоторую известность благодаря спиритическим сеансам, объединенным с ритуалами вуду (она являлась их глубоким знатоком), которые в своих сочинениях называла „исследованиями от первого лица“. В Соединенных Штатах, где спиритизм Кардека не получил широкого распространения, у нее было мало последователей, но в Бразилии культ, проповедуемый Анн Морсо, распространился довольно широко. Настолько, что и сейчас могила Кардека (настоящее имя — Леон де Ривайль) на парижском кладбище Пер-Лашез продолжает оставаться местом нескончаемого паломничества последователей из Бразилии и тех стран, в которых практикуются подобные ритуалы».

Я поражена прочитанным. На сайте была собрана информация из старых газет о смерти моей матери. Я могла бы и раньше поинтересоваться ее прошлым. Почему я никогда этого не делала? В первую очередь из-за страха, что образ матери, который я себе создала, не соответствует действительности. Страха, как теперь выясняется, обоснованного. Это совершенно другой человек…

Значит, мне о ней ничего не известно. Бабушка умело прятала эту часть ее жизни. Продолжаю поиск в Сети. Но найденное приводит меня в еще большее замешательство. Фото моей матери, красивой, улыбающейся, рядом с Джимом Моррисоном и Рэем Манзареком солистом и клавишником группы «The Doors». Это совпадение или новый знак? Нужно ли мне разобраться в том, что случилось с ней, чтобы понять, что происходит со мной?

Я должна позвонить бабушке в Новый Орлеан. Представляю, в каком она состоянии, — она же ничего обо мне не знает. Может, полиция уже допрашивала ее. Я выбегаю из дому в поисках телефона, не обращая внимания на то, что сейчас день и что кто-нибудь может узнать меня. К счастью, вокруг почти безлюдно.

Бабушка отвечает сразу.

— Алло, это Жаклин.

— Жаклин, дорогая, наконец-то! Как ты себя чувствуешь?

— Бабушка, я должна тебя спросить. Какое отношение к спиритизму имела моя мама? Я думала, что она занималась антропологией.

Молчание дает мне понять, что бабушка уже давно ожидала этого вопроса.

— Пусть тебя это не беспокоит. В спиритизме нет ничего плохого. Нужно лишь понять, что жизнь не заканчивается со смертью тела и существуют другие измерения, в которые можно проникнуть.

— Меня обвиняют в убийстве, бабушка!

— Да, я знаю. Но вот увидишь, все скоро прояснится.

— Почему ты так уверена?

— Сейчас трудно объяснить. Единственное, что могу сказать, — я в контакте с твоей матерью.

— Что значит «в контакте»?

— Скажем так — не в традиционном смысле. Она говорит со мной.

— Ты видишь ее во сне, или участвуешь в спиритических сеансах, или еще что-нибудь в этом роде? Бабушка, обычно в такие игры играют дети! И всегда кто-нибудь привирает, чтобы напугать других.

— Ты считаешь, что я играю? В такой ситуации?

Правда в том, что слова бабушки глубоко взволновали меня. Я вроде должна быть счастлива, что жизнь не кончается со смертью, что и у меня, возможно, когда-нибудь получится связаться с матерью. Вместо этого меня охватывают страх и беспокойство. Я хочу поделиться ими с бабушкой, но связь обрывается. Пробую снова, но на линии гудки.

Я должна пойти к Марселю на кладбище и рассказать ему о своих открытиях. Как можно быстрее! Я хочу все знать о Джиме Моррисоне. Должна знать.