Глава 15
Терри Коллинз настойчиво требовала от себя профессионального подхода к любому делу. «В рассуждениях нужно опираться на факты, а не на собственные эмоции и домыслы», — твердила она себе в сотый раз.
Вот только фактов у нее было очень мало, зато сомнений — хоть отбавляй.
Вернувшись в свой кабинет, она решила первым делом заняться фургоном, который описал ей профессор Томас. Эта ниточка показалась ей наиболее перспективной. Именно в этом направлении ей подсказывал действовать профессиональный опыт, накопленный за долгие годы работы в полиции тихого, спокойного городка. В отличие от Терри, Скотт был склонен видеть в любом происшествии глобальные заговоры каких-то темных сил и требовал немедленного принятия соответствующих по масштабу мер. По правде говоря, инспектор Коллинз даже удивилась, когда на ее запрос пришел ответ из полиции Массачусетса: в электронном письме сообщалось о краже комплекта номеров, начинающихся буквами «QE», с автомобиля, припаркованного на долговременной стоянке в международном аэропорту Логана. Случилось это три недели назад.
Терри Коллинз подалась вперед, нагнулась поближе к экрану монитора и стала внимательно изучать материалы дела, которые прилагались к письму.
О краже номеров с машины некоего бизнесмена стало известно далеко не сразу: к немалому удивлению Терри Коллинз, да и ее коллег, расследовавших это дело, вор взял на себя труд, а следовательно, и риск прикрепить вместо украденных табличек другой комплект номеров, пропавший с другой машины — на стоянке у торгового центра, в сотне миль к западу, на другом конце штата. Факт пропажи этого комплекта был зарегистрирован в полиции еще за месяц до второй кражи. Хозяин же автомобиля, оставленного на несколько дней в аэропорту, судя по всему, просто не заметил подмены. «Ничего удивительного в этом не было, — мысленно согласилась Терри с мнением коллег. — В конце концов, кто из нас регулярно обращает внимание на номера собственной машины?» Все это обнаружилось, когда бизнесмена задержали на дороге за управление автомобилем в нетрезвом виде. В одном клубке сплелось несколько происшествий, случившихся в разное время и в разных местах: сначала в другом конце штата пропадают номера с одной машины, затем их обнаруживают на другом автомобиле; последним управляет к тому же исполненный пьяной храбрости «герой», который не только словесно оскорбляет остановивших его патрульных, но и бросается на них с кулаками. Терри даже посочувствовала коллегам, которым пришлось заполнить немало формуляров и написать огромное количество рапортов, разбираясь с этим, вроде бы не слишком значительным, но запутанным, делом. И несмотря на все предпринятые усилия, вопрос о том, куда подевались «родные» номера с машины любителя пьяной езды, так и остался без ответа.
Два комплекта пропавших номерных знаков — это было уже что-то интересное. Кое-кто явно перестраховался и был готов на определенный риск для того, чтобы гарантировать удачный исход какого-то важного и явно криминального дела.
— Ну-ну, — сказала себе инспектор Коллинз, — это уже кое-что.
Профессор Томас, судя по всему, перепутал и цифры, и третью букву в номере, закрепленном на фургоне. «Q» и «Е» совпадали с маркировкой украденного комплекта, ну а букву «D» пожилой ученый, скорее всего, приплел по инерции. Аббревиатура «QED» от латинского выражения Quod Erat Demonstratum — «что и требовалось доказать» — слишком часто попадалась ему на глаза во множестве научных статей и книг, которые он читал всю свою сознательную жизнь, и память профессора сыграла с ним злую шутку, заменив забытую третью букву в автомобильном номере той, которая наиболее логично продолжала комбинацию первых двух.
И все же, совпадение двух букв в номере, который видел и частично запомнил профессор, с украденным комплектом знаков заставило инспектора Коллинз внимательнее отнестись к этой зацепке. Она тотчас же разослала запросы в соответствующие подразделения полиции Массачусетса, Нью-Гемпшира, Род-Айленда и Вермонта, попросив предоставить ей информацию по недавним угонам белых фургонов. Если Дженнифер действительно была похищена и похищение совершили не ради выкупа, то было очевидно, что люди, подготовившие это преступление и провернувшие комбинацию с двойной кражей автомобильных номеров, могли пойти на дело лишь на угнанной машине.
На свой запрос Терри Коллинз получила три ответа, в которых фигурировали недавно украденные белые фургоны с глухими стенами, без окон. Одна машина — абсолютно новая, только что с завода, — была украдена с дилерской стоянки в Бостоне. В Нью-Гемпшире с парковки для трейлеров кто-то угнал древнюю двенадцатилетнюю развалюху, а со стоянки прокатной фирмы, расположенной в центре Провиденса, был украден трехлетний фургон, также соответствующий приблизительному описанию, данному профессором Томасом.
Именно эта машина больше всего заинтересовала Терри. Она представила себе стоянку фирмы, сдающей грузовые фургоны в аренду: десятка два-три машин, скорее всего однотипных и одноцветных, припаркованы в несколько рядов где-нибудь на пустыре, на месте снесенного здания. Если угонщик не оставил после себя вполне очевидных свидетельств совершенного преступления — сорванной с ворот пожарного въезда цепи или перекушенной гидравлическими ножницами дужки замка, — то вполне могли пройти сутки, а то и больше, прежде чем сотрудники фирмы, пересчитав машины и сверившись с документами, поняли бы, что одного фургона не хватает. Более того, призналась себе Терри Коллинз, если ребята, работающие на этой стоянке, относятся к своему делу спустя рукава, то пропажу могли заметить и вовсе через несколько дней.
Ни один из трех пропавших фургонов не был найден. Этот факт ничуть не удивил инспектора. Она прекрасно знала, что бывают такие преступления, для совершения которых краденую машину используют только один раз: например, налет на небольшой магазин бытовой техники и электроники, единичная поставка партии марихуаны в Бостон, да мало ли что еще. Терри также отлично знала, что, выполнив задуманное, преступники обычно стараются избавиться от подобных машин как можно скорее. Более того, зачастую ворованные автомобили стараются не продать, а уничтожить, чтобы не оставлять лишних улик.
Компьютерные поиски продолжились: запросы от инспектора Коллинз разлетались по полицейской информационной сети во все концы страны.
Один из полученных ответов сразу же привлек ее внимание. Управление пожарной охраны Девенса, штат Массачусетс, сообщило о вызове в связи с возгоранием автомобиля той самой марки и модели, которые указывались в документах по делу о фургоне, угнанном в Провиденсе. Пожар произошел на территории заброшенной фабрики, и к тому времени, как пожарные подъехали к месту происшествия, фургон успел сгореть дотла. Разумеется, при отсутствии человеческих жертв полицейские не стали откладывать более важные дела ради расследования причин возгорания пустого фургона вдали от жилых кварталов. Оставалось ждать, пока эксперт, работающий на страховую компанию, доберется до стоянки аварийных и сгоревших автомобилей в окрестностях Девенса, раскопает в обгоревшем кузове один из выгравированных на металле серийных номеров и предоставит своему начальству заключение о том, что сгоревший фургон действительно является тем автомобилем, который был у них застрахован. Разумеется, никто, кроме компании-владельца угнанного и сгоревшего фургона, не будет заинтересован в скорейшем завершении этого расследования.
Ускорить ход дела и привлечь к расследованию не только специалистов страховой компании, но и не менее компетентных экспертов из полиции можно было очень легко: Терри было достаточно связаться с центральным полицейским управлением штата и сообщить о том, что фургон мог быть использован для совершения преступления, подпадающего под статью «похищение несовершеннолетнего»… Вот только не факт, что такое преступление действительно было совершено.
В этом Терри по-прежнему не была уверена на все сто, но с каждой минутой она все больше убеждалась, что в истории с исчезновением Дженнифер все непросто.
Она встала из-за стола и подошла к висевшей на стене карте нескольких ближайших полицейских округов. Три точки, которые интересовали ее, находились на расстоянии многих миль друг от друга. Если соединить их, получившийся треугольник включал в себя старые районы Провиденса, тот квартал, где жила и исчезла Дженнифер, и удаленную от города заброшенную промышленную зону в окрестностях Девенса. Несмотря на взаимную удаленность этих трех точек, их связывали не только несколько прямых, как стрела, шоссе, но и множество извилистых дорог, проложенных между полями от одного поселка до другого. В общем, затеряться в этом дорожном лабиринте было нетрудно.
Терри вернулась к своему компьютеру и отправила дополнительный запрос в пожарную службу. Ее интересовала одна деталь: дата и время поступления сигнала о горящей машине.
В ожидании ответа инспектор внимательно глядела на экран компьютера. Она вся напряглась. У нее подвело живот так, словно она ничего не ела, долго не спала и к тому же совершила изнурительный забег на длинную дистанцию.
Ответ пришел быстро: анонимный звонок в службу 911 с сообщением о возгорании автомобиля в районе заброшенной фабрики поступил вскоре после полуночи, то есть формально — на следующие сутки после исчезновения Дженнифер. При этом следовало учесть, что, прибыв на место происшествия, пожарные обнаружили лишь полностью выгоревший кузов. Из этого следовало, что сам поджог произошел значительно раньше: за пять минут автомобиль дотла не сгорает.
Терри попыталась выстроить в уме возможную последовательность событий. Итак, в диспетчерскую службу поступает звонок с сообщением о пожаре. Дежурный диспетчер вызывает из штаба службы волонтеров пожарную команду, заступившую на смену. Волонтеры срываются с места и едут на пожарную станцию, где их ждут штатный командир расчета и водитель пожарной машины. Им нужно какое-то время, чтобы переодеться в огнестойкие комбинезоны, после чего они пересаживаются в пожарный грузовик и едут к месту возгорания. «Интересно, — подумала Терри, — сколько времени на это уходит?»
Один вопрос тянул за собой другой. При этом инспектор пыталась найти ответ на каждый из них, решая задачу, исходя из двух разных точек зрения: своей собственной — как инспектора полиции и чужой — точки зрения неизвестного ей преступника. Она всегда считала, что полицейскому полезно мысленно встать на место «плохого парня» и представить себе, что думает по тому или иному поводу человек, готовый на преступление или уже совершивший его. Вот и на этот раз она задала себе вопрос: «Знал ли кто-нибудь о том, через какое время пожарные приедут на место происшествия? Не потому ли местом сожжения фургона была выбрана безлюдная промышленная зона, расположенная далеко от центра города?
Вполне возможно, что этот выбор был сделан совершенно осознанно. Если бы мне нужно было избавиться от машины, ставшей орудием преступления, я не стала бы поджигать ее там, куда пожарные доберутся раньше, чем огонь сделает свое дело…»
Терри не без интереса прочла прилагавшийся к общему отчету рапорт лейтенанта, командовавшего расчетом, в котором он указал на «вероятное использование неопределимых без специальной экспертизы веществ, усиливающих и ускоряющих процесс горения».
«Ну, если уж фургон не только подожгли, но и помогли ему сгореть, предварительно хорошенько облив бензином или еще какой-нибудь горючей жидкостью, — подумала Терри Коллинз, — то никаких отпечатков пальцев, никаких выпавших волос, волокон одежды, никакого материала для анализа ДНК там, конечно, не осталось».
Терри оторвалась от компьютера и в очередной раз подошла к потрепанной, видавшей виды кофеварке — совершенно необходимому атрибуту любого полицейского отделения или управления. Она налила себе черного кофе без сахара и сделала изрядный глоток. В менее напряженные дни инспектор Коллинз предпочитала капучино со сладкими сливками, но сегодня сладкое почему-то просто не лезло ей в горло.
Постояв немного посреди кабинета с чашкой в руках, Терри вновь вернулась к столу и, прежде чем сесть в кресло, достала из сумки, висевшей на его спинке, небольшую кожаную папку. В ней, в прозрачных пластиковых конвертах, лежало с полдюжины фотографий ее собственных детей. Она медленно перебирала одну знакомую фотографию за другой, подолгу разглядывая каждый снимок. Терри отлично помнила, когда и при каких обстоятельствах был сделан каждый из них. «Вот это мы снимали в день рождения. Эта фотография была сделана прошлым летом, когда мы выбрались на выходные на природу. А это — первый снег позапрошлой зимой».
Почему-то иногда именно эти фотографии помогали ей вновь ответить самой себе на вопрос: «Почему я все-таки работаю именно здесь, в полиции?»
Инспектор Коллинз внимательно посмотрела на распечатку сверстанной ею собственноручно стандартной полицейской листовки с фотографией и приметами Дженнифер. Она прекрасно знала, что нельзя, поддаваясь эмоциям, смешивать работу и свою личную жизнь. Этот урок она усвоила давно, в первые же месяцы службы в полиции. Работа — это работа, а семья — это семья. Как только эти два мира начинают пересекаться или сталкиваться — жди неприятностей. Ничего хорошего точно не выйдет. По крайней мере, думать и принимать те или иные решения на работе следует с холодной головой, не забивая ее мыслями о доме и семье.
Терри вновь посмотрела на фотографию Дженнифер. Она прекрасно помнила, как после второго побега девочки проводила с ней положенную в таких случаях воспитательную беседу. По правде говоря, инспектор уже тогда догадывалась, что этот протокольный разговор результатов не даст. Да, девочка была в тот момент взволнована и даже напугана, но испытываемые эмоции не лишали ее главного: рассудительности, целеустремленности и даже некоторой упертости. Да, быть не такой, как все, в школе, где полно претенциозных, внешне эксцентричных, избалованных и самоуверенных сверстников, — дело нелегкое. Зато закалку Дженнифер получила будь здоров.
При этом в поведении девочки практически не было столь свойственной подросткам бравады и дешевого бахвальства. Она не настаивала на том, чтобы ей разрешили сделать татуировку просто потому, что это «круто», и не заявляла, что сама может считаться «крутой», потому что якобы послала матом учительницу по английскому и втихаря от родителей курит позаимствованные у них же сигареты. Инспектор Коллинз даже поймала себя на мысли о том, что Дженнифер во многом похожа на нее саму в том же возрасте. Более того, на некоторые жизненные проблемы Дженнифер еще подростком реагировала точно так же, как сама Терри реагировала на них, уже будучи взрослой женщиной с двумя детьми: не в силах единолично переломить сложившуюся жизненную ситуацию, обе они выбрали один и тот же способ решения проблемы — побег. В этом отношении Терри видела в Дженнифер себя, только гораздо более юную.
Инспектор Коллинз тяжело вздохнула. «Все, так дальше продолжаться не может, — сказала она себе. — Ты не должна вести это дело. Напиши рапорт, передай его другому инспектору и займись чем-то другим. Иначе эмоции будут захлестывать тебя и мешать работе».
С одной стороны, такое решение было абсолютно правильным, с другой — что-то не отпускало Терри, не давало ей с чистой совестью поручить поиски исчезнувшей девочки кому-то из коллег. Сама не понимая почему, она чувствовала в себе какую-то внутреннюю ответственность за судьбу Дженнифер.
Более того, инспектор Коллинз была абсолютно уверена, что не сможет жить спокойно, самоустранившись от этого дела, и не простит себе, если с пропавшей девочкой что-нибудь случится лишь потому, что она вовремя не взялась за расследование сама.
Так толком и не решив, как быть дальше, Терри наскоро набрала на компьютере короткое письмо начальнику отделения и дежурному по смене: «Полученная дополнительная информация позволяет сделать предположение, что данный случай серьезнее, чем обычный подростковый побег из дому. Для выяснения всех обстоятельств потребуется дополнительное расследование. Возможно, мы имеем дело с насильственным похищением. Я сообщу все детали, как только в моем распоряжении появятся достоверные данные. Все полученные документы и свидетельства будут предоставлены в ваше распоряжение».
Подписав письмо, она уже собралась было его отправить, но в последнюю секунду передумала и решила перечесть его еще раз. Ей вовсе не хотелось поднимать лишний шум и беспокоить начальство, по крайней мере в данный момент. Слишком мало у нее было доказательств, слишком много неподтвержденных догадок и предчувствий. Кроме того, она очень боялась утечки информации в местную прессу. Терри аж вздрогнула, представив себе, как по периметру стоянки у отделения полиции выстраиваются журналисты и телевизионные бригады с камерами, требующие интервью и новых подробностей о ходе расследования. Такая шумиха ни в коей мере не пошла бы на пользу делу, а, скорее наоборот, могла бы помешать полиции найти пропавшую девочку.
Если, конечно, предположить, что шанс найти Дженнифер живой еще есть.
Инспектор Коллинз вновь надолго задумалась. Она вспомнила все кампании по розыску пропавших детей, перебрала в уме все новые технологии и методы, применяющиеся в таких случаях: все эти фотографии с ориентировками на упаковках с молоком, интернет-сайты, телевизионные программы, посвященные пропавшим и похищенным детям, обращения к населению через прессу, — и в очередной раз была вынуждена признаться себе, что от привлечения общественности к поискам не было никакого толку. Ну, или почти никакого.
Терри глубоко вздохнула и произнесла про себя: «Обычно это оказывается бессмысленным, но иногда…» Усилием воли она заставила себя отвлечься от этих мыслей. Что толку размышлять об эффективности тех или иных мер, если она до сих пор не знает, с чем имеет дело: с банальным побегом или же с хорошо спланированным похищением.
Немного подумав, инспектор Коллинз удалила из письма фразу о возможном похищении.
Она прекрасно понимала, что для обоснования столь серьезного заявления у нее не хватает доказательств. Стоит ей только заикнуться о том, что Дженнифер, вполне вероятно, похищена, как начальник сразу же перебьет ее и спросит: «С чего вы это взяли? Какие у вас доказательства?»
В общем, нужно было еще поработать над теми крохами информации, которые оказались в ее распоряжении. Терри вновь села за компьютер. Ей предстояло проделать большую работу: сопоставить имеющиеся в ее распоряжении сведения с отчетами о ходе расследования других преступлений, с тем чтобы выявить возможные общие черты и закономерности. Нужно было получить досье на всех подозреваемых в склонности к сексуальному насилию, проживающих в приблизительно очерченном ею треугольнике, и хотя бы бегло ознакомиться со всеми материалами. Также Терри требовалась информация обо всех попытках неустановленных лиц совершить насильственные или иные действия сексуального характера в отношении несовершеннолетних подростков: не было ли среди этих сообщений ложных, не звонили ли обеспокоенные родители в полицию по поводу того, что в их квартале появился подозрительный незнакомец, поведение которого вызывает у них тревогу за безопасность детей, и прочее. Терри прекрасно отдавала себе отчет в том, что на нее вот-вот обрушится лавина информации, из которой придется выуживать то немногое, что так или иначе может иметь отношение к расследуемому делу. При этом анализ всей полученной информации должен быть проведен в самые сжатые сроки.
Инспектор Коллинз также понимала, что если Дженнифер действительно похищена, то шансы на ее спасение тают с каждой минутой. «Если, конечно, они вообще были, эти шансы, — подумала Терри и тут же ужаснулась этой мысли. — Вполне вероятно, что девочка была обречена с самого начала. Может быть, ее похитили, чтобы изнасиловать и убить. Так чаще всего и происходит: ребенок пропал, над ним надругались, а затем… Затем, спустя много времени, если повезет, полиции удается найти труп».
Терри постаралась отогнать от себя эти страшные мысли.
Вдруг она вспомнила, о чем рассказывал ей пожилой профессор: «Там, в фургоне, было два человека — мужчина и женщина».
Такой поворот дела и вовсе сбил инспектора Коллинз с толку. Какой смысл похищать ребенка вдвоем? Маньяки-насильники обычно действуют в одиночку. При этом они всячески скрывают свои склонности от окружающих, и порой делают это так успешно, что даже ближайшие родственники не догадываются об их чудовищных похождениях.
Терри не знала, что и думать. Может быть, в Восточной Европе или Латинской Америке и существует индустрия международной секс-торговли, основанной на похищении детей. Но о существовании такого «бизнеса» в Соединенных Штатах инспектору ничего не было известно, и, само собой разумеется, она прекрасно знала, что в их маленьком университетском городке о подобном не слыхивали.
В каком же направлении следует развивать поиски? На какой гипотезе сконцентрировать усилия?
Этого Терри Коллинз не знала.
Она еще раз прикинула, не могут ли ей чем-либо помочь Мэри Риггинс и Скотт Вест. По всему выходило, что толку от них будет мало: Скотт явно имеет склонность бессмысленно усложнять ситуацию и требовать немедленной реакции на любые свои домыслы и догадки, а Мэри бы попросту впала в истерику, если бы в ее присутствии кто-нибудь произнес слова «сексуальное насилие» или «маньяк».
Оставалась единственная возможность, единственный потенциальный союзник и помощник.
Терри никак не могла взять в толк, в чем именно состояла странность профессора Томаса. Но он определенно вел себя странно — в этом не было никаких сомнений. Пожилой ученый чем-то напоминал инспектору дрожащее пламя свечи. Она вспомнила, как он то возвращался к их разговору, то словно проваливался в какой-то другой, параллельно существующий мир. «Что-то с ним не то, — подумала Терри Коллинз, — как-то не так он себя ведет. Хотя вполне вероятно, что дело просто в старческой рассеянности и забывчивости и что все мы будем вести себя точно так же, если, конечно, доживем до его лет».
Инспектор Коллинз немало удивилась, поймав себя на столь сентиментальных рассуждениях. Впрочем, на данный момент преклонный возраст Адриана Томаса был единственным логическим объяснением странностей в его поведении.
