27
Второе мое воспоминание post mortem нахлынуло нежданно.
Человек в сером, с лицом, изборожденным морщинами от старости и холода, устремил на нас непроницаемый взгляд своих выцветших глаз. Мы с Мартином только что приехали в Биддлстоун, деревушку, где собирались пожениться, и тамошний викарий — отец Джеймс Грэхем никак не мог поверить в происходящее.
— Это очень важное решение… — шептал он. — Вы уверены, что готовы к такому шагу?
Мы кивнули. В деревню мы приехали рано, покинув отель еще на заре, поскольку так и не смогли заснуть.
— И когда вы решились?
— Она узнала об этом позавчера, — ответил Мартин, усмехнувшись.
— Так я и думал.
Хотя в голосе священника звучал упрек, больше он ничего не сказал. Он сел рядом с нами и предложил слегка перекусить. Его присутствие успокаивало. И я вскоре поняла почему.
— Сколько мы не виделись, сын мой? — спросил он Мартина.
— С моего первого причастия. Уже тридцать лет!
— Ну да, конечно. Столько же я не видел и твоих родителей.
— Я знаю. Мне жаль, что их так долго не было.
— Знаешь, в глубине души я могу считать этот факт комплиментом. Признанием того, что они сохраняют веру в мои труды, — произнес он, будто не желая заострять на этом внимание. Мартин также сидел с невозмутимым видом. — А скажи, сын мой, ты по-прежнему настаиваешь на такой форме проповеди? Твой вчерашний звонок меня озадачил. Подобные церемонии вообще проводятся нечасто, а в христианском храме и подавно.
— Я понимаю, — заверил Мартин, беря меня за руку. — Но ведь нет никаких препятствий?
— Нет. Если невеста не возражает…
— А с чего бы мне возражать? — улыбнулась я, считая этот разговор шутками старых друзей. — Это же моя свадьба!
— Дочь моя… ваш нареченный настаивает, чтобы на церемонии зачитывались тексты, не входящие в Библию. Вы уже в курсе?
— Честно говоря, нет.
Мартин пожал плечами, словно речь шла еще об одном сюрпризе.
— Он упрям как осел, — продолжал священник. — И хочет, чтобы был совершен ритуал при помощи одной древней притчи, в которой женщинам отводится не слишком почетная роль. Поэтому я задаюсь вопросом: что, если вы, мисс, будучи испанкой, причем, как я догадываюсь, весьма темпераментной, захотите…
— Это правда?
Я лукаво посмотрела на Мартина, и отец Грэхем замолчал на полуслове.
— Да, за исключением того, что ваша роль не слишком почетная, — расхохотался он.
— Тем не менее, — добавил священник, — ты согласишься со мной, Мартин, что это необычный текст и уж совсем не подходящий для брачной церемонии.
— Не подходящий? — спросила я, умирая от любопытства. — А чем он не подходит, отец Грэхем?
— Ох, не обращай внимания, chérie. — Мартин попытался отвлечь меня от этого замечания священника. — Этот человек сочетает браком уже многие поколения моей семьи и всегда брюзжит из-за одного и того же. Думаю, он пытается саботировать нашу традицию… — добавил он, подмигивая.
— И все-таки, что это за притча? — с нажимом спросила я.
— Речь идет об одном древнем тексте, без сомнения ценном, но при этом никоим образом не каноническом, мисс. Мой долг предупредить вас. Мартин сказал мне, что вы историк и специалист по истории искусств. Это любопытно. Я вам покажу эту легенду, чтобы вы смогли составить свое мнение.
Священник встал из-за кухонного стола, направился к стеллажу, уставленному переплетенными в кожу фолиантами, и достал с полки один том большого формата.
— В Книге Бытия мимоходом упоминаются те же события, которые подробно изложены в шестой главе этого трактата, — пустился в объяснения он, держа в руках книгу в веленевом переплете, очевидно очень древнюю. — К сожалению, Библия дает о них крайне скудную, неполную информацию, словно обходя молчанием всяческие грубые и жестокие подробности. Напротив, на этих страницах они предстают во всем своем блеске…
— А что это за трактат?
— Это «Книга Еноха». И то, что ваш муж хочет услышать, — это главы шестая и седьмая.
— «Книга Еноха»? Не уверена, что слышала это название.
Мартин заерзал на табуретке. Я полагала, что ему должен быть приятен мой интерес к деталям ритуала, но тут же поняла, что ошибалась. Пока отец Грэхем излагал свои пояснения, он беспокойно вертелся на месте, будто желая вмешаться в беседу.
— «Книга Еноха», — продолжал священник, устраивая передо мной огромный фолиант, на переплете которого не имелось никаких названий или обозначений, — это пророческое произведение, повествующее о прошлом и будущем человечества. О времени, когда люди совершали свои первые шаги на Земле. Самые древние копии берут начало из Абиссинии, современной Эфиопии.
— Как интересно! — захлопала я в ладоши, к вящему огорчению Мартина. — А что же в этой книге нелестного для женщин, отец?
— Если наберетесь терпения, я вам объясню, — заворчал тот. — В общих чертах там повествуется о том, что с нами произошло после изгнания из рая. О событиях, предшествующих второму падению.
— Второму падению?
— Видите ли, согласно Священному Писанию человечество оказывалось на грани уничтожения два раза. Первый раз — когда Адам и Ева были изгнаны из Эдема на грешную смертную землю. Тогда Бог мог испепелить наших прародителей, но in extremis даровал им прощение. Они очень быстро приспособились к новым условиям и стали размножаться с огромной скоростью.
— Значит, второе падение произошло…
— Когда их потомки погибли во время потопа, — закончил священник.
Меня совершенно очаровало, что отец Грэхем пересказывает мне историю Сотворения мира с таким же апломбом, с каким делится своими путевыми впечатлениями репортер «National Geographic». Я решила поддержать игру:
— Давайте убедимся, что я правильно вас понимаю, отец. Вы хотите сказать, что «Книга Еноха» написана до потопа?
— Не совсем так, мисс. События, о которых ведет речь автор, предшествовали потопу. Иными словами, он повествует о фактах, имевших место между первым и вторым падением. К сожалению, точный возраст текста представляет собой истинную загадку. Книга не упоминает Адама и Еву, что удивительно, но зато в подробностях объясняет, почему Бог наслал на нас великое наводнение. И похоже, действительно говорит со знанием дела, поскольку его источником информации был не кто иной, как сам пророк Енох.
— Енох…
Отец Грэхем не услышал моего удивленного возгласа.
— Енох неоднократно упоминается в Библии. Ему, неграмотному пастуху, было даровано величайшее счастье — узреть собственными глазами Царствие Небесное. Вам, наверное, известно, что он был одним из немногих смертных, кого Бог допустил в рай в бренном теле: подхваченный смерчем, он был поднят на небеса, но потом смог вернуться на землю и поведать нам о том, что Создатель разгневан поведением людей…
— И все это излагает «Книга Еноха»? — прошептала я.
— Более того. Представляется, что во время пребывания на небесах Енох смог узнать ответы на все наши нужды и чаяния — в прошлом, настоящем и будущем. Вернувшись, он стал неким подобием оракула, отмеченного знаком Господним. И получил бессмертие. Как боги античного мира.
Я услышала недовольное ворчание Мартина откуда-то из угла кухни.
— А скажите, отец, — продолжала я, искоса посматривая на своего жениха, — почему, по вашему мнению, Мартин хочет, чтобы на свадьбе прозвучал этот текст? В нем говорится о любви?
Джеймс Грэхем устремил на меня взгляд своих блеклых голубых глаз, словно пытаясь предупредить о неведомой опасности:
— Те слова, которые ваш нареченный хочет включить в свадебную церемонию, стоят в самом начале книги, дочь моя… Вы не хотите сами взглянуть и рассеять сомнения? Я не в силах сказать, любовь это или нет.
Священник протянул мне огромный том и предложил полистать. Я без труда нашла нужные строки — они были отмечены закладкой из синей шелковой ленты, сложенной искусным образом.
Обрамленная тончайшей миниатюрой заглавная буква открывала фрагмент текста, разделенного на небольшие абзацы. Трактат был напечатан красным и черным готическим шрифтом и украшен золочеными гравюрами. С почтительным трепетом я наклонилась над фолиантом и вслух прочитала название этой главы: Падение ангелов; развращение человечества; заступничество ангелов за человечество. Суд Бога над ангелами. Царство мессии.
Эти слова вызвали у меня недоумение. На первый взгляд никакого отношения к свадьбе они не имели. Мартин и отец Грэхем молчали, я продолжила читать и вскоре изменила свое мнение:
И случилось, — после того как сыны человеческие умножились в те дни, у них родились красивые и прелестные дочери. И ангелы, сыны неба, увидели их, и возжелали их, и сказали друг другу: «давайте выберем себе жен в среде сынов человеческих и родим себе детей!»
«Ага. Вот и началось про любовь», — подумала я.
Я читала дальше:
И Семейяза, начальник их, сказал им: «Я боюсь, что вы не захотите привести в исполнение это дело и тогда я один должен буду искупать этот великий грех».
Тогда все они ответили ему и сказали: «Мы все поклянемся клятвою и обяжемся друг другу заклятиями не оставлять этого намерения, но привести его в исполнение».
Тогда поклялись все они вместе и обязались в этом все друг другу заклятиями: было же их всего двести.
И они спустились на Ардис, который есть вершина горы Ермон; и они назвали ее горою Ермон, потому что поклялись на ней и изрекли друг другу заклятия.
— А теперь откройте там, где вторая лента. Зеленая, — распорядился отец Грэхем, указывая на другую закладку. — Прочитайте всю страницу. Пожалуйста.
— Эта часть не будет звучать в церкви, — вяло запротестовал Мартин, подходя к нам.
— Нет. Но твоей невесте следует ее знать. Хулия, — он дотронулся до моей руки, — читайте, прошу вас.
Я повиновалась:
И они взяли себе жен, и каждый выбрал для себя одну; и они начали входить к ним и смешиваться с ними, и научили их волшебству и заклятиям, и открыли им срезывания корней и деревьев.
Они зачали и родили великих исполинов, рост которых был в три тысячи локтей. Они поели всё приобретение людей, так что люди уже не могли прокармливать их.
Тогда исполины обратились против самих людей, чтобы пожирать их. И они стали согрешать по отношению к птицам и зверям, и тому, что движется, и рыбам, и стали пожирать друг с другом их мясо и пить из него кровь.
Тогда сетовала земля на нечестивых.
Какое-то время мы втроем молчали.
Отец Грэхем нас не торопил. Честно говоря, я испугалась. В конечном итоге это оказалось историей о греховной связи; ее плодом явилась омерзительная раса, и понадобилась Божья кара, чтобы пресечь этот род.
— Ну же, Хулия! Вот видишь? — Мартин нарушил ледяной холод молчания и постарался разрядить обстановку. — Всего лишь старинная любовная легенда. Фактически самая древняя со времен Адама и Евы.
Отец Грэхем болезненно поморщился:
— Это рассказ о запретной любви, Мартин. Ее не должно было быть.
— Но, отец, — заворчал он, — благодаря этой любви «дети Бога», некоторые ангелы, во всем превосходящие род человеческий, решили поделиться своими знаниями с нашими предками, изгнанными из рая. Если рассказанное в этой книге правда, они вступили в связь с земными женщинами и способствовали улучшению нашей расы. Что в этом дурного? Их род облагодетельствовал человечество. Это были первые браки в истории! Священные браки. Иерофания, проявление божественного начала! Союз богов и людей.
— Нечестивые браки, Мартин! — На какой-то миг в голосе священника прозвучала угроза, но он тут же овладел собой. — Они принесли нам неисчислимые беды. Бог никогда не благоволил к потомству, появившемуся на свет в результате этих союзов, и поэтому решил уничтожить его при помощи потопа. Мне по-прежнему кажется неуместным напоминать об этом в день вашей свадьбы.
— Отец, — вступила я, заметив, какой нежелательный оборот принимает их беседа, — вы сказали, что нам, женщинам, отводится не слишком почетная роль в «Книге Еноха»…
Моя уловка сработала лишь отчасти. Священник умерил свое негодование, но от этого его слова не стали менее суровыми.
— Енох считал, что «дочери человеческие» всегда будут в подчиненном положении по отношению к «сыновьям Бога», — произнес он. — Они злоупотребляют вашей чистотой и наивностью, оставляют в вашем лоне семя чудовищных отпрысков, ужасных гигантов и титанов, а потом вас же обвиняют в том, что вы породили греховное потомство. Это страшный рассказ.
— Но, отец, — улыбнулась я, — ведь все это просто мифы…
И кто меня за язык дергал!
Джеймс Грэхем вскочил с табуретки и грубо выхватил у меня книгу. Если до сих пор ему удавалось хранить непроницаемое выражение лица, то сейчас с него слетела маска.
— Мифы? — рыкнул он. — Если бы все было так просто! В этой книге собраны по крохам сведения об истоках нашей цивилизации. О том, что произошло до потопа, до того, как история началась с нуля. Нет более точной хроники о наших корнях.
— Но ведь и потоп — это тоже притча… — настаивала я.
— Подожди секунду, Хулия! — неожиданно прервал нас Мартин. — Ты помнишь наш вчерашний визит?
Я удивленно кивнула. Конечно же, воспоминания были более чем свежи.
— Ты помнишь, что я тебе сказал о своей семье и о Джоне Ди?
— Что этот тип — навязчивая идея семейства Фабер.
— Великолепно, — вздохнул он. — Позволь мне еще кое-что добавить: он был первым европейцем, получившим доступ к «Книге Еноха», и поэтому первым ученым, оценившим с научной точки зрения последствия потопа. Этот эпизод, будь он явлением местного порядка в районе Месопотамии или же глобальным катаклизмом, изменившим климат всей планеты, в любом случае имел место в действительности. Причем не один, а как минимум два раза. Последний раз восемь или девять тысяч лет назад. Ди первым сделал этот вывод, основываясь на тексте, который ты только что прочитала.
— Ты что, и правда веришь, что потоп произошел в действительности? — спросила я, не веря своим ушам.
— Естественно.
— А почему ты хочешь вспоминать про это на нашей свадьбе?
— Многие поколения моей семьи проявляли интерес к Джону Ди, Еноху и истокам человеческого рода. Моя мать изучала мертвые языки только с той целью, чтобы прочесть «Книгу Еноха» в оригинале. Отец стал физиком, чтобы получить возможность раскрыть в технических терминах метафоры пророка о рае и его путешествии на небеса. А я специализировался в биологии и климатологии, чтобы подтвердить, что все рассказанное Енохом в действительности происходило между первым и вторым великим затоплением планеты, приблизительно в промежутке между двенадцатью и девятью тысячами лет до нашей эры. Это… дань памяти моим корням.
— Да вы прямо какая-то семейка монстров!
Мартин моей иронии не оценил.
— Кроме того, — произнес он, запнувшись, — в некотором смысле мои родители и я — последние потомки древнего рода хранителей этого наследия.
— Серьезно? — засмеялась я.
— Поверьте ему, мисс, — вмешался отец Грэхем, размахивая руками, словно стремясь отогнать навеянные этими словами воспоминания. — Джон Ди — одно из звеньев этой цепи. И Роджер Бэкон, ученый-францисканец тринадцатого века, наделенный умом масштаба Леонардо. И врач Парацельс. И мистик Эмануэль Сведенборг. И даже Ньютон. И многие другие, чьи имена не сохранились в веках.
— Смотри, Хулия, за двести лет до того, как «Книга Еноха» была найдена шотландским исследователем Джеймсом Брюсом, Джон Ди уже знал наизусть содержание ее важнейших страниц. Фактически он столь глубоко проник в смысл встреч пророка с «сынами Божьими», что в конце концов нашел способ призывать ангелов с помощью неких реликвий, существовавших еще до потопа.
— Адамантов!
— Точно. — Лицо Мартина озарилось широкой улыбкой. — Джон Ди использовал их, чтобы восстановить подлинную историю нашей цивилизации. И обнаружил, что в наших венах еще струится божественная кровь благодаря тем ангелам, которые осмелились бросить вызов Яхве и вступить в связь с нашими предками. И ему удалось выяснить кое-что еще: гнев Божий не прекратился ни после изгнания Адама и Евы из рая, ни после потопа.
— Что ты имеешь в виду?
— Адаманты предупредили его о грядущем третьем падении. О нем говорил и Енох, так что рано или поздно оно наступит, и это будет очищение огнем. Наша цивилизация снова в опасности, Хулия. Поэтому я и хочу вспомнить об этом на нашей свадьбе. Быть может, в свое время нам придется вместе спасать род человеческий…
