15 апреля 2006 года, 23.00
Пьетро, его мать и ревность Дарио
В тот вечер Дарио следил за братом в течение часа и двенадцати минут. Видел, что Пьетро около получаса сверлил глазами угол потолка, потом видел, как душа отделилась от его взгляда и глаза подернулись пеленой, сделавшись стеклянными, потерянными. Пьетро спал с раскрытыми глазами. Дарио уже научился не бояться этого. Сейчас, в безопасной тишине комнаты, в спасительном одиночестве, Дарио попробовал еще раз пережить сегодняшний день, вызывавший у него щемящее чувство вины и досады. Дарио пока не умел давать названия эмоциям. Чувствовал только, как стало непривычно и трудно глотать, как почти нестерпимый жар, разросшись где-то в желудке, подобрался к глазам и полились слезы. Вечером отец запретил ему ужинать и смотреть телевизор. Но это не обидело Дарио, наоборот — частично принесло облегчение. Мать дала ему пощечину при первой же попытке оправдаться и назвала его глупым, наивным, злым и безответственным. Но он и на это не обиделся.
Позже мать отрезала кусок торта для Пьетро, тихонько погладила его по голове, и Пьетро не отдернулся. Она улыбнулась ему, и Пьетро, умевший отвечать на эту эмоцию, улыбнулся ей в ответ. Дарио увидел в этом соучастие. Вот что действительно обидело его. Потом его посетил Морфей со своими тяжелыми облаками, и Дарио не противился: они укрывали боль.
В восемь тридцать утра, в день Пасхи, мать, зайдя на кухню, увидела за столом Пьетро в теплой пижаме зеленого цвета, тот сосредоточенно смотрел вниз со странным, почти пустым выражением лица, можно сказать, тревожным. Раскачивался взад-вперед. Мать окликнула, Пьетро не ответил, наклонился к столу. Мать заглянула к нему из-за спины и увидела то, в чем затерялся Пьетро: на шершавом листе бумаги формата А4 ожили тени вчерашнего дня, анимированные красной сангиной и угольным карандашом. В центре был нарисован эрегированный пенис, красный, здоровый, между ног мальчика со стертыми чертами лица, мальчика в расстегнутых джинсах и с распахнутым в крике ртом. Вокруг него — Филиппо, Франческо, Дарио и дерево с металлизированными серыми листьями.
А за листвой — старик.
— Такого больше не повторится, Пьетро. Обещаю тебе.
Мать открыла дверцу из светлого дуба и сняла с полки над плитой зеленую тарелочку, покрытую фольгой. За время, пока Пьетро отвлекся, она забрала у него листок:
— Не бойся, я не выброшу его, он такой же твой, как и все остальные рисунки. Я отдам его Алисе, и вы вместе положите его в папку работ этого года. А вообще у меня идея. Я прямо сейчас позвоню Алисе, поздравлю ее с Пасхой и спрошу, не хочет ли она прийти к нам на обед.
Пьетро убрал фольгу и склонил голову к шоколадному торту без крема. Темному.
— Черный, цвета жженой кости получается от обжига костяной пыли. В настоящее время его заменили на костяную сажу, добываемую методом обжига плюсны животных. Она очень медленно сохнет и обладает высокой степенью устойчивости. Обычная сажа также весьма устойчива: ее с превосходным результатом используют во всех художественных техниках. Виноградно-черный получается после сжигания побегов виноградных лоз. В оттенках этой краски заметен синеватый фон. Торт — цвета жженой кости.
Мать проглотила комок в горле. Солоноватый. Пьетро не обратил на нее внимания, не взглянул даже невзначай. Жадно съел кусок торта, не отрывая взгляда от зеленой тарелочки.