Мамины родители были ортодоксальными иудеями. Маму всегда бесил запрет водить машину или зажигать свет в Шаббат. Она не обращала особого внимания, ест ли свинину, смешивает ли мясные и молочные продукты. Она говорила, что не ощущает себя иудейкой, хотя могла прочитать наизусть каждую молитву. Иногда я жалею, что сама их не знаю.

Помню, как на первом утреннем собрании я достала сборник гимнов в красном переплете, положила его на полочку, устроенную в спинке кресла передо мной, и открыла на нужной странице — согласно инструкции мисс Руд. Но когда зазвучала музыка и все поднялись и запели, я так разволновалась, что не могла встать со своего места. Почему я обязана петь христианский гимн? Не накажут ли меня, если я откажусь петь? А если буду петь, не буду ли я наказана еще строже? Зачем мама отправила меня сюда? Я оглядела зал: все пели, даже девчонки, считавшие себя страшно крутыми. Я открывала рот, артикулируя слова, но не издавала ни звука. Вечером я позвонила маме и спросила, что мне делать. Она рассмеялась и сказала, что я должна поступать, как удобнее для меня. Но мне нужно знать. Мне это важно. Иногда я бормочу слова, иногда пою, иногда просто шевелю губами, а порой и этого не делаю. И не представляю, что правильно.

Эрнесса это понимает. Когда мы сегодня запели, ее щеки вдруг залились краской. Она вцепилась в спинку впереди стоящего кресла с такой силой, что костяшки пальцев резко обозначились и побелели. Эрнесса опустила голову и уставилась на свои туфли, пряди черных волос заслонили ее лицо. Она и не пыталась взять в руки книгу и сделать вид, что поет. Так она и стояла справа, через два ряда от меня, а я все смотрела на нее поверх раскрытого сборника гимнов. Она слегка повернула голову, и я увидела, что она вовсе не страдает, она ухмыляется! Уж не читает ли она «Кармиллу», заглядывая мне через плечо?

Ну разумеется, Люси сидит рядом с Эрнессой — согласно алфавитному порядку: Блейк, Блох. Удачное совпадение.

После собрания я нагнала Дору в Галерее. Оттянув ее в сторонку, я спросила, видела ли она Эрнессу во время исполнения утреннего гимна?

— О чем ты? Никому нет дела до твоего еврейства. Это уже превращается в раздутый комплекс преследования, — ответила Дора.

Эрнесса не сможет каждое утро вот так себя вести. Кто-то из учителей обязательно заметит.