При мне никто не упоминает Эрнессу. Иногда, стоит мне войти в комнату, как разговор прерывается. Я знаю, о чем они судачат. Сегодня под вечер я сидела у Софии и подслушала их с Кэрол разговор об Эрнессе. Я читала в большом кресле, а девчонки валялись на кровати. Они и думать забыли о моем присутствии. Я уткнулась носом в книгу и затаила дыхание, боясь, что они вспомнят обо мне и замолчат.

— Мисс Бобби требует, чтобы всю следующую неделю после уроков Эрнесса сдавала плаванье. В наказание за пропуски, — сказала Кэрол. — Люси говорит, что Эрнесса не переносит плаванье. Это для нее настоящая пытка.

— Почему бы ей не сказать, что у нее критические дни и плавать она не может? — удивилась София. — Я бы так и сделала.

— Она не хочет идти к медсестре за справкой. Придется ведь и с ней объясняться тоже. И к тому же через неделю мисс Бобби все равно заставит ее плавать. Месячные не могут длиться вечно.

— Сказала бы, что плавать не умеет.

— Как же, осенью она сдала норматив. Иначе ей пришлось бы ходить в бассейн на уроки.

— Сказала бы, что плохо себя чувствует.

— Конечно, а мисс Бобби ей в ответ: «Если вы в состоянии переплыть бассейн один раз, переплывете и десять». Вот же стерва какая!

Мисс Бобби вдоволь поизмывалась надо мной. Теперь черед Эрнессы. Но радоваться тут нечему. Я вне себя оттого, что Люси ее жалеет.

Я вообразила, как Эрнесса входит в раздевалку возле бассейна, где купальники разложены по полочкам, в соответствии с размером. Правда, какой размер ни выберешь, в воде хлопок моментально растянется и начнет сползать. Есть купальники поновее и посинее, есть вылинявшие до белизны, но и те и другие висят как тряпки, предательски выставляя напоказ твою грудь и бледные подмышки.

В раздевалке всегда кто-нибудь переодевается. Спрятаться негде. Ей придется раздеваться при них, и все увидят, что под длинными рукавами, длинными юбками и длинными носками она прячет настоящее тело. Даже физкультурная форма у нее ниже колен — так никто из нас не носит. Ей придется открыть для всеобщего обозрения соски, волосы на лобке, живот, ягодицы, пусть на какие-то секунды, пока она наденет купальник. И пока она будет натягивать упрямые лямки купальника, кто-то непременно станет разглядывать ее наготу. Вот это — настоящая пытка для нее. Девчонки увидят, что грудки у нее совсем плоские, как у маленькой девочки. Что соски даже не выступают. Что они еле видны, точно две тени на коже. Секрет раскроется. Им волей-неволей придется признать, что она — очень странная.

Когда в девятом классе мне приходилось переодеваться на плаванье вместе со старшими, я не могла заставить себя не рассматривать их. Глаза мои вечно были прикованы к кудрявому треугольнику у кого-то между ног, темневшему над нежной плотью бедер. У маленьких девочек эти гладкие складки кожи все равно что веки. Но все меняется, когда там вырастают волосы. Жесткие волоски скрывают вход в таинственное место. Мои грудки были всего лишь жалкими холмиками, а некоторые из этих девочек обладали роскошной грудью с большими сосками — розовыми, фиолетовыми, коричневыми. И тела у них были женские. А потом кто-нибудь обращал внимание, что я за ними подсматриваю. И все поворачивались ко мне, разглядывая мое убогое тельце.