Глава 6

Враждебность и ее проявления у завистников

Э. Рега отмечает, что следствием возникшей зависти у человека могут быть совершенно разные негативные реакции, в разной степени включающие враждебность, прорывающиеся или затухающие в зависимости от ситуации, темперамента и характера.

6.1. Враждебность и ее виды

Слово «враждебность» (от русского «варяг», «ворог», «чужестранец») у разных авторов имеет различный смысл.

В мировой литературе термин «враждебность» (англ. hostility), как правило, употребляется наряду с двумя другими, по значению тесно связанными с ним, – «агрессия» и «гнев». Дифференциация этих трех понятий была проведена еще в 1961 г. (A. Buss). В ее основе лежат представления о трех основных компонентах психических явлений – когнитивном, эмоциональном и поведенческом. В соответствии с этим были предложены следующие определения: враждебность – длительное, устойчивое негативное отношение или система оценок, применяемая к окружающим людям, предметам и явлениям; агрессия – инструментальная поведенческая реакция, носящая характер наказания; гнев – эмоциональное состояние, имеющее побудительную силу.

Несмотря на то что приведенные определения дают достаточно четкое представление о каждом из обсуждаемых понятий, термины «враждебность», «гнев» и «агрессия» по-прежнему нередко в научных публикациях подменяются одно другим. Дело в том, что они отражают разные аспекты целостного психологического феномена. Это обстоятельство делает затруднительной выработку их самостоятельных концептуальных определений, что находит отражение в исследованиях враждебности.

В толковании соотношения враждебности, гнева и агрессии исследователи (Barefoot et al., 1989; 1992) на первый план выдвигают понятие враждебности. По их мнению, враждебность – антагонистическое отношение к людям, включающее когнитивный, аффективный и поведенческий компоненты. Аффективный компонент представляет целый ряд взаимосвязанных эмоций, включая гнев, раздражение, обиду, негодование, отвращение и т. п. Когнитивный компонент содержит негативные убеждения в отношении человеческой природы в целом (цинизм) и убеждения в недоброжелательности других людей по отношению к самому субъекту (враждебные атрибуции, недоверие, подозрительность). Наконец, поведенческий компонент включает разнообразные формы проявления враждебности в поведении, часто скрытые, – агрессию, негативизм, нежелание сотрудничать, избегание общения и т. д. Все три компонента враждебности необходимо изучать отдельно. Наиболее ценным в подходе указанных исследователей представляется то, что они вышли за пределы триады «враждебность – гнев – агрессия» и описали достаточно широкий спектр поведенческих и эмоциональных коррелятов враждебности.

В некоторой степени «смазывая» резкие различия между тремя компонентами, Дж. Чаплин (J. Chaplin, 1982) определяет враждебность как тенденцию испытывать желание причинения вреда другим людям или тенденцию переживать аффект гнева по отношению к другим людям. Враждебность, таким образом, понимается как личностная черта. Такое определение враждебности позволяет довольно легко идентифицировать ее эмпирически, однако затрудняет объяснение механизмов ее возникновения и связи с другими психологическими категориями.

Т. Смит (T. Smith, 1992) предлагает определять враждебность как «комплекс негативных отношений (вражда, неприязнь, недоброжелательность), убеждений и оценок применительно к другим людям, т. е. восприятие других людей как вероятный источник фрустрации, обмана, провокации и т. п.». Таким образом, как устойчивая, общая черта враждебность подразумевает девальвацию мотивов и личностных качеств других людей, ощущение себя в оппозиции к окружающим и желание им зла (активное – причинять вред или пассивное – наблюдать причинение вреда).

Сходное с предыдущими определение дает А. Элизар (A. Elizur, 1949): «Враждебность – чувства неприязни, негодования, обиды, которые часто подавляются в нашей культуре, но почти неминуемо проявляются в искаженном отношении субъекта к людям и в поведении».

Нами было предложено рассматривать враждебность как специфическую картину мира субъекта, в рамках которой внешним объектам приписываются негативные характеристики (А. В. Садовская, 1998; 1999).

Ениколопов С. Н., Садовская А. В., 2000. С. 59

К. Изард определяет враждебность как комплексную аффективно-когнитивную черту или ориентацию личности. Враждебность имеет переживательные и экспрессивные компоненты, главными из которых являются гнев, отвращение и презрение, но не включает в себя вербальные или физические действия. Таким образом, он отделяет враждебность от агрессии. И в то же время пишет, что «поскольку враждебность отражает негативные эмоции (например, посредством гневной экспрессии), она может причинить вред тому, на кого она направлена, но этот вред бывает преимущественно психологическим» (2000. С. 286). Следовательно, чувство враждебности может участвовать в мотивации враждебного поведения (агрессии или, наоборот, уклонения от контакта) в качестве одного из мотиваторов и сопровождать эти действия (поэтому они и называются враждебными). Нечеткость и даже нелогичность в рассуждениях К. Изарда по поводу отделения враждебности от агрессии возникают из-за того, что за агрессию он принимает враждебные действия. Раз так, то надо признать, что действия по причинению вреда образуют с чувством враждебности единый неразделимый эмоционально-мотивационный комплекс. Но К. Изард, наоборот, стремится отделить враждебность и агрессию друг от друга. Правильно утверждая, что «враждебность еще не есть агрессия» (с. 287), он не учитывает, что агрессия может быть и вербальной, причиняющей, как он пишет, «эмоциональный и психологический ущерб».

Кроме того, он не пишет о том, что агрессия может осуществляться и без чувства враждебности. Поэтому сводить агрессию только к враждебным действиям («В рамках теории дифференциальных эмоций мы определяем агрессию как враждебное действие или поведение», – пишет К. Изард, с. 286) неправомерно. Собственно, он и сам, очевидно, понимает это, когда тут же пишет: «Агрессия, как правило, мотивируется враждебностью» (c. 287. Выделено мной. – Е. И.), т. е. не во всех случаях является враждебными действиями.

П. Куттер (1998) пишет, что «враждебность – это совокупность ощутимых, но незримых аффективных и когнитивных реакций, формирующих предубеждение против определенной личности» (c. 58). То есть для Куттера враждебность – это скрытое состояние человека в отличие от насилия как открытого враждебного поведения. Спилбергер c коллегами (Spielberger et al., 1985) враждебность рассматривают как личностную черту, представляющую собой набор склонностей, которые мотивируют агрессивное поведение. Однако А. Басс отмечает, что враждебность и агрессивное поведение сочетаются хотя и часто, но отнюдь не всегда. Люди могут находиться во враждебных отношениях, но никакой агрессии не проявлять хотя бы потому, что заранее известны ее отрицательные последствия для «агрессора». Бывает и агрессия без враждебности, когда, например, грабят человека, не испытывая к нему никаких враждебных чувств.

К. Изард тоже подчеркивает, что прямые агрессивные вербальные и физические действия не входят во враждебность, и это действительно так. Враждебное (агрессивное) поведение может проистекать из чувства враждебности, мотивироваться им, но само этим чувством не является. Враждебность еще не есть агрессия (хотя трудно представить себе, чтобы по отношению к объекту вражды человек не проявил косвенную вербальную агрессию, т. е. не пожаловался на него кому-нибудь, не сказал про него какую-нибудь колкость. Очевидно, у этих авторов речь идет о проявлении прямой физической и вербальной агрессии).

В. Н. Мясищев (1966) относит враждебность к эмоциональным отношениям и отмечает, что враждебность формируется в процессе взаимодействия с ее объектом и затем задает пристрастность восприятия новых объектов.

В. А. Жмуров (2012) определяет враждебность как: 1) интенсивную и длительную неприязнь, при которой негативное отношение к кому-либо проявляется как активно и открыто, так и скрытым образом; 2) желание, побуждение причинить вред кому-либо, кто воспринимается как «враг»; 3) качество личности индивида воспринимать нейтрально или доброжелательно настроенных к нему людей своими личными врагами, лицами, представляющими непосредственную угрозу собственной безопасности, без объективных на это оснований (обычно это свойственно лицам с психопатическими качествами, индуцированным в интересах агрессивной политики, или пациентам с психическим расстройством) или в силу прежнего негативного опыта общения с такими и подобными людьми.

В ряде исследований враждебность рассматривается как «негативное отношение к объектам окружающей действительности» (Barefoot, 1992; 1994; А. В. Охматовская, 2001; А. В. Ваксман, 2005). С таким пониманием – без необходимых оговорок – враждебности трудно согласиться. Я могу негативно относиться к ряду продуктов, но это не значит, что я испытываю к ним враждебность.

С. О. Кузнецова и А. А. Абрамова (2011) рассматривают враждебность как сложное, многомерное образование, как совокупность негативных отношений к актуально воспринимаемым объектам (объекту), которая характеризуется степенью выраженности (общим уровнем враждебности), степенью осознанности и генерализации, устойчивостью, степенью субъективной значимости, структурой.

Они, как и другие авторы, выделяют во враждебности когнитивный, аффективный и поведенческий компоненты. Когнитивный компонент враждебности представлен негативными убеждениями в отношении человеческой природы в целом (цинизм), убеждениями в недоброжелательности других людей по отношению к самому субъекту (враждебные атрибуции, недоверие, подозрительность), снижением самоценности (убеждением индивида в том, что он нехороший и недостойный человек), убеждением индивида в том, что он не может контролировать происходящие с ним события, убеждениями в своем невезении и убеждениями личности в максимальной роли случая в жизни, а также тенденцией к сближению оценок «положительных» и «отрицательных» стимулов. Аффективный компонент враждебности составляют взаимосвязанные эмоции, включающие гнев, раздражение, обиду, презрение, негодование, отвращение, а также подозрительность, настороженность, агрессивность и т. д. Поведенческий компонент враждебности включает разнообразные формы проявления враждебности в поведении, часто замаскированные: агрессию, негативизм, нежелание сотрудничать, избегание общения, социально пассивное поведение.

Отсюда враждебность может быть скрытой, подавленной и вследствие этого не приводить к вражде, т. е. прямой агрессии, к «войне». Поэтому во многих работах, посвященных проблеме враждебности, используется деление на проявляемую и переживаемую враждебность.

Точка зрения

Иная вражда может быть на вид «мирной» и холодной. Но… холодное отношение к другому – это тоже вражда; у любви не существует нейтральной территории. В таком смысле вражда – довольно естественное явление, с которым мы сталкиваемся на каждом шагу.

Например, я типичный интроверт, а потому склонен воспринимать любого экстраверта как поверхностного, слишком шумного, неискреннего и нетактичного собеседника. Это естественная предпосылка для создания врага: я легко делаю вывод, что такой человек мне неприятен и следует держаться от него подальше. Поскольку я знаю эту свою особенность, мне легче не спешить вносить бо́льшую часть людей в список моих врагов. Критическое отношение к своему восприятию тут слишком важно.

Часто к врагам мы относим группу людей, которых, как нам внушили, можно оправданно не любить: в отношении их у нас иные стандарты. Маленький К. С. Льюис однажды сказал отцу: «Мне кажется, что у меня есть предрассудки против французов». – «В чем же они заключаются?» – «Но, папа, – ответил мальчик, – если бы я понимал, в чем они заключаются, это бы не были предрассудки». Льюис был прав: предрассудки, порождающие вражду, растут в темноте. Человек способен сам создавать себе врагов, не подозревая, что он это делает. Тут крайне важную роль играет феномен, который психологи называют проекцией.

Завалов М., 2012

Существуют люди, для которых враждебное восприятие мира является постоянной их характеристикой, качеством личности. Для них подходит такое название, как злопыхатели. С. О. Кузнецова и А. А. Абрамова характеризуют их следующим образом. У них имеется высокий уровень враждебности, склонность приписывать другим объектам и явлениям негативные качества. В системе уже сложившихся отношений такого человека враждебность преобладает; вероятность формирования негативного отношения к новым объектам в целом выше, чем вероятность формирования позитивного, т. е. имеет место определенная предвзятость. У злопыхателей враждебное отношение может быть неадекватно обобщенным, вплоть до того что человек воспринимает любые объекты или воздействия извне как негативные, неприятные, нежелательные и т. п. В таких случаях генерализации враждебного отношения имеет смысл говорить о враждебной картине мира.

Враждебные люди не просто более интенсивно реагируют на конфликтные ситуации, а скорее провоцируют и создают их. В этом процессе существенную роль играют такие характеристики, как цинизм, недоверие, подозрительность, негативизм. Люди с высоким уровнем враждебности в большей степени склонны приписывать нейтральным объектам и ситуациям негативные качества. Многие ситуации социального взаимодействия представляются им конфликтными, фактически не являясь таковыми. Враждебные люди ниже оценивают вероятность благоприятных событий и выше – вероятность неблагоприятных. Все это создает для них множество дополнительных источников стресса по сравнению с невраждебными субъектами.

Враждебность может обладать различной степенью устойчивости. Чем конкретнее враждебное отношение, тем оно менее устойчиво. Напротив, генерализованная враждебность резистентна к изменениям.

Враждебность как отношение может быть разных видов.

Ненависть. Сильно выраженное чувство враждебности обозначается как ненависть (Олпорт, 1998). Ненавидеть можно не только отдельных людей, но и человечество в целом: «Я ненавижу человечество. Я от него бегу спеша. Мое единое отечество – Моя пустынная душа», – писал К. Бальмонт.

Стернберг (цит. по: Г. М. Бреслав, 2004), аналогизируя структуру ненависти с представленной им структурой любви, выделяет в первой три компонента: а) отрицание интимности (дистанцирование) вследствие испытываемого отвращения, омерзения; б) страсть (гнев или страх при опасности) и в) девальвация человеческого достоинства (взгляд на объект ненависти как на неполноценное). Различное сочетание этих компонентов дает, по Стернбергу, семь видов ненависти (табл. 6.1).

Нельзя не отметить, что в этой классификации совмещены чувство ненависти как устойчивое отношение к кому-либо и эмоциональные переживания чувства ненависти, возникающие внезапно (кипящая ненависть) при восприятии объекта ненависти как отвратительного (негодующая ненависть), и даже предполагаемые или желаемые действия по отношению к объекту ненависти (сжигающая ненависть). Условность этой классификации и даваемых видам ненависти названий очевидна.

Таблица 6.1. Виды ненависти по Стернбергу

Ненависть проявляется также в злопыхательстве, т. е. в исполненном злобы раздраженно-придирчивом отношении к кому-нибудь, а также в клевете, особенно если ненависть носит скрытый характер.

В то же время чувство ненависти может быть полезно для человека. Однако для моральной оценки этого чувства важно знать, на что или на кого направлена ненависть.

Озлобленность – это фрустрированность, результат частого подавления обид и злости, форма хронической неприязни ко всем и вся, ожесточение. Это хроническое состояние крайнего раздражения, доходящего до жестокости. Озлобленность формируется постепенно и часто свои истоки имеет в младенчестве. Так, «озлобленными детьми» нередко являются воспитанники детских домов. Озлобленными становятся дети вследствие жестокого обращения с ними родителей и взрослых. Они относятся к окружающим с таким же равнодушием, черствостью, бессердечием, а порой и жестокостью, с каким относились когда-то к ним. У них озлобленность призвана закрыть собой невыносимые обиды и разочарования.

Чувство враждебности проявляется в эмоциях злости (гнева), отвращения и презрения с присущими им переживаниями и экспрессией, которые приводят к агрессивному поведению. В связи с этим Ч. Спилбергер c коллегами (Spielberger et al., 1985) говорят о синдроме ВАГ: Враждебность – Агрессия – Гнев.

Враждебность в целом имеет сравнительно низкие показатели наследуемости. В то же время отдельные авторы выделяют наследственно обусловленные характеристики личности, имеющие отношение к враждебности (гнев [Cates et al., 1993], цинизм [Carmelli D. et al., 1988]).

Ф. Бэкон считал особенно подверженными зависти и связанной с ней враждебности уродов, калек и евнухов, или, говоря его словами, тех, кто не в состоянии помочь себе и поэтому стремится навредить другим. «Ибо они люди <…> которые считают, что бедствия других людей искупают их собственные страдания». Справедливость слов Ф. Бэкона, что к зависти склонны те, кто не в состоянии что-то изменить у себя, видна и в поступках людей, которые неизлечимо больны. В медицине известны случаи, когда в прежние времена больные открытой формой туберкулеза стремились заразить других людей из-за зависти к их здоровью. В наше время так же ведут себя некоторые больные СПИДом.

Враждебность является спутником «черной» зависти, проявляемой как вражда, т. е. в деструктивном агрессивном поведении, направленном на объект зависти. Будучи порожденной конкурентным чувством, агрессия зависти направлена на стремление разрушить превосходство другого, обосновываемое как устранение несправедливости.

Враждебность может играть существенную роль в этиологии различных тяжелых соматических заболеваний (Miller et al., 1996). Так, установлена связь между враждебностью и общей ранней смертностью, а также с тяжестью протекания рака (Graves, Thomas, 1981).

Во многих исследованиях показано, что враждебно настроенные люди чаще болеют ишемической болезнью сердца. Враждебным людям свойственны более интенсивные и длительные психофизиологические реакции на фрустрирующие или стрессогенные воздействия (повышение артериального давления, ускорение сердечного ритма, изменение содержания в крови некоторых гормонов). Обнаружено, что враждебным субъектам свойственно хроническое состояние бдительности (поиск и регистрация источников опасности), которое характеризуется повышенным содержанием в плазме крови тестостерона, играющего существенную роль в этиологии атеросклероза. Не случайно попытки обнаружить внутренние причины склонности людей типа А к сердечно-сосудистым заболеваниям привели к необходимости рассмотрения враждебности в качестве основного фактора (Barefoot et al., 1994; Dembroski et al., 1985; Dembroski, Costa, 1987; Houston, Vavak, 1991; Siegman, 1994; Shekelle et al., 1991; Smith, 1992; Watkins et al., 1992; Williams et al., 1985).

В ряде исследований отмечается связь враждебности с бронхиальной астмой. Сдерживаемая агрессия, адресованная внешним объектам, обращается внутрь, вызывая «вегетативную ажитацию» и создавая тем самым предпосылки для возникновения приступа удушья (Berry, Pennebaker, 1993; Groen, 1979; Mellett, 1978).

Исследователи (Leiker, Hailey, 1988) предполагают, что враждебные люди попадают в группу риска развития соматических заболеваний, по крайней мере отчасти, из-за нездорового образа жизни. Было отмечено, что враждебные субъекты чаще употребляют алкоголь и курят, меньше заботятся о собственном здоровье (имеются в виду посещения врачей, режим сна, питания), а также реже занимаются спортом. Аналогичные результаты были получены в ряде других исследований (Houston, Vavak, 1991; Krantz, Durel, 1983).

Впрочем, С. Н. Ениколопов и А. В. Садовская (2000) отмечают, что, говоря о влиянии враждебности на здоровье человека, следует иметь в виду, что здесь, как и во многих других психосоматических исследованиях, не решена проблема разведения причины и следствия. В большинстве перечисленных работ враждебность измерялась уже на этапе развития того или иного заболевания, что не позволяет сделать вывод о направлении причинно-следственной связи, а дает основание говорить лишь о существовании корреляций.

Переходя к методическому уровню изучения враждебности, следует в первую очередь отметить следующее. В то время как на концептуальном уровне враждебность может быть довольно четко отделена от смежных с ней характеристик, на операциональном уровне такой возможности практически нет: враждебность смешивается с ее частными эмоциональными, поведенческими и соматическими проявлениями, например с гневом и агрессией. Это происходит в силу того, что все три явления, как уже отмечалось, часто [соприсутствуют] и тесно связаны между собой. Существующие методики в недостаточной степени решают эту проблему, и возникает острая необходимость в создании достоверных методов, адекватных для измерения собственно враждебности и дифференцирующих ее с операционально близкими характеристиками. Эта проблема осложняется тем, что для таких методов чрезвычайно трудно выделить группу валидизации, а именно выборку заведомо враждебных субъектов. Исторически наиболее часто используемым с этой целью критерием были всевозможные виды агрессивного поведения, а это, как уже обсуждалось, ложный путь. Наконец, не следует забывать, что враждебность (как негативное отношение к внешнему миру) – социально неприемлемая характеристика. Поэтому при организации исследования необходимо с особой тщательностью учесть влияние социального фактора.

Основная методологическая сложность измерения враждебности заключается в том, что последняя не имеет однозначных поведенческих или каких-либо других внешних коррелятов и критериев, являясь по своей сути гипотетическим конструктом. По определению враждебность как таковая существует только в системе представлений субъекта о внешнем мире, которые далеко не всегда можно сформулировать в речи и количественно зафиксировать. По этой причине враждебность может изучаться лишь на основании ряда внешних критериев, которые гипотетически выводятся из ее свойств, в связи с чем возникает вопрос об объективности исследований враждебности как таковой.

Ениколопов С. Н., Садовская А. В., 2000. С. 63