Всю эту ночь ходили по заливу, отрабатывая маневры, а на следующую, как и обещал Понсоменер, небо затянуло тучами. И хотя Рундельштотт предупредил, что ненадолго, скоро ветер разгонит, но я велел начинать нашу сверхсекретную операцию.

Корабли на канатах подтянули к выходу из бухты, убрали маскировочную сеть. Я всматривался в бинокль в далекий корабль, там все спокойно, стоят на якоре, экипаж наверняка спит.

Как и водится, гарнский корабль на ночь отошел от берега подальше, мало ли, подует ветер и выбросит на камни, что губит кораблей гораздо больше, чем самые страшные ураганы в океане.

Мы вывели один за другим все три корабля, я проследил с капитанского мостика, чтобы Роннер Дорриган с командой рабочих и под присмотром Курцера Марфли самым тщательнейшим образом снова скрыли и замаскировали сетью с веточками тайный проход в бухту, и только тогда, не зажигая огни, в полной темноте осторожно двинулись гуськом вдоль береговой кромки.

Фицрой ныл, дескать, уже прошли мимо, ну чего прячемся, нас не увидят, но я, рискуя навлечь интерес случайных зевак с берега, велел идти еще несколько миль, а потом свернем по моей команде круто на юг.

По моим расчетам, даже когда тучи разойдутся, а они уже начинают раздвигаться, мы и от берега отошли достаточно и проходим вне зоны видимости вражеского корабля.

Ваддингтон почти на ощупь поднялся ко мне на капитанский мостик, щеголеватый и подтянутый, несмотря на позднюю ночь, поприветствовал отточенным жестом королевского гвардейца.

– Пока все идет хорошо? – сказал он полуутвердительно. – Команда нервничает, но паники нет. Все работают, как их учили… Канаты видят, и хорошо. А тот парень на верхушке мачты предупреждает, когда сворачивать, если берег слишком уж выпирает в море.

– Понсоменер хорош, – согласился я, – но и вся команда работает так, что не придраться.

Он напряженно всматривался в темноту в сторону моря, я сказал дружески:

– Не туда смотрите, глерд. Сейчас для нас главное – не чужой корабль, а берег. Не врезаться бы сослепу.

Он пробормотал:

– Глерд адмирал, да я опасаюсь больше Морского Бога…

– Кого-кого?

Он сказал торопливо:

– В такие безлунные ночи, говорят, Морской Бог подплывает к самому берегу. И если не рыбаков утаскивает, то может скотину с берега схватить.

– Что, выползает на берег?.. Как кистеперая рыба?

– У него такие огромные руки… Их несколько!

– Либо восемь, – сказал я авторитетно, – либо десять. Если восемь – осьминог, десять – кальмар, двенадцать – Шива, сорок – сороконожка. У вас сороконожки водятся?

Он смотрел на меня в ужасе.

– Вы… знаете… какой Морской Бог?

– Да я этих кальмаров на обед ем, – сообщил я. – Штук по пять. Иногда и на ужин… Это неважно, у нас корабль великоват для кальмара. Тем более осьминога. Хотя они и растут всю жизнь. Просто завидки берут!

Он прервал меня:

– Глерд адмирал… Простите, но… вы ничего не слышите?

– Вода плещется о борт, – сказал я настороженно, – а что еще… Что там за… дельфины резвятся ночью, что ли?.. Я думал, они умнее…

Он прошептал в ужасе:

– Но если… это он и есть?

Я перешел на другой край мостика, внизу в серых волнах почудилось некое движение. Мороз пробежал по коже, там в самом деле проплыло что-то чудовищно огромное и тут же скрылось.

– Глерд Юджин, – прошептал Ваддингтон, – вы видите?

– Пока ничего не вижу, – пробормотал я, а пальцы правой руки уже открыли ящик с кодовым замком. – Ничего особенно опасного.

Он сказал быстро:

– Да вот же!.. Скрылось…

– Ну вот, – ответил я успокаивающе, – а вы волнительствуете.

– Только бы не вернулось!

– Мы ему не по зубам, – заверил я.

– Оно такое огромное…

Не глядя, я пощупал уложенные в ряд гранаты. Оружие всегда успокаивает, но все равно мандражно. Там же рядом в особом деревянном ящике, который я велел изготовить, на бархатном ложе лежит собранная и готовая к стрельбе оптическая винтовка, но и ее как-то стремно применить в условиях, если монстр вдруг вынырнет в двух-трех шагах.

Ваддингтон охнул.

– Вот оно!

Но теперь я и сам увидел, как из волн рядом с бортом корабля поднялась чудовищно громадная туша. Размером с половину корпуса, и это только на поверхности, из воды выпрыгнули громадные щупальца, толстые, как корни столетнего дуба, с силой хлестнули по борту, проломив ограду, пошли шарить по палубе.

Ваддингтон заорал и, выхватив меч, ринулся вниз. Я застыл, не представляя, куда стрелять и что делать, а тут рядом с капитанским мостиком поднялась исполинская голова с выпученными глазами и клювом, как у совы.

Распахнулась пасть, раздался сиплый страшный крик. Я почти инстинктивно цапнул гранату из ящика, сорвал чеку и швырнул монстру в пасть. Кальмар тут же захлопнул, опустился под воду, продолжая шарить щупальцами, кого-то уже ухватил, судя по отчаянным крикам, и потащил с корабля.

Через пару секунд рядом с бортом раздался глухой взрыв. Вода взметнулась невысоким столбом, волны вынесли наверх клочья плоти. На месте взрыва продолжало бурлить, вода наполовину с кровью, куски мяса всплывают и всплывают, а щупальца на палубе перестали цепляться за борта.

Даже то исполинское, что ухватило мачту у самого основания, бессильно соскользнуло через борт и вслед за растерзанным туловищем ушло без плеска в воду.

На палубе суматохи не стало меньше, кто-то продолжает стонать, а по ступенькам по мне на мостик взбежал Ваддингтон, растрепанный, мокрый, со следами слизи на камзоле.

– Глерд Юджин! – вскрикнул он. – Что… что случилось?

– Наверное, передумал, – сообщил я. – Ваш Морской Бог передумал.

Он охнул.

– Как это? Да его разорвало, вон все море в его крови! И ошметки по всем волнам!..

– Да ну, – спросил я с недоверием. – Вы точно видели?

Он покачал головой.

– Меня схватили два отвратительных щупальца и тянули за борт. Я рубил мечом, но мой клинок отпрыгивал от этой скользкой дряни. И тут вдруг этот кровавый фонтан из-под воды!

– Лопнул от жадности, – сказал я. – Все равно не смог бы проглотить наш корабль. Дурак он просто. Да и откуда в воде быть умным? Это же понятно, русалки должны быть только красивыми и послушными…

Он сказал хрипло:

– Но мог перевернуть корабль, а упавших в воду похватал бы! Как гадостно воняет… Пойду переоденусь. А то я сам теперь похож на рыбу.

Я принюхался.

– Пахнете кальмаром, глерд… Они такие вкусные! Говорю же, когда-то я их ел десятками. Какое было время!

Он не успел спуститься, как на мостик взбежал Фицрой, веселый и чистенький, на ходу красивым жестом, почти не глядя, бросил меч в ножны.

– А ты знаешь, – сказал он ликующе, – одно щупальце все-таки обрубил!.. Никто не мог, а мой меч с легкостью!.. Ну, не совсем с легкостью, но обрубил!

– Под корень? – спросил я насмешливо.

– Тебе еще и под корень, – сказал он с укором. – Бедный зверь и так взвыл!.. Тебе если отрезать палец, будет больно?.. Вот так и ему. Надеюсь, ты его убил, не ранил?.. А то будет гоняться за мной, мстить…

– Животные не мстят, – сказал я солидно. – Это все выдумки.

– Да ну? – сказал он с недоверием. – А я столько слышал… Ладно, что теперь?

– А теперь будет страшнее, – сказал я зловещим голосом. – Еще чуть пройдем и свернем на юг.

Он поежился.

– Тогда пойду посплю.

– Стоит ли, – сказал я. – Сколько той ночи… Тот корабль видишь?

Он долго всматривался в серое море, покачал головой.

– Нет.

– А они нас, – ответил я, – тем более. Пожалуй, в самом деле можно и поворачивать на юг. В сторону океана.

Он промолчал, стоя плечом в плечо на корме, и всматривался в бинокль, переводя взгляд с проплывающего мимо берега на ползущие в кильватере корабли.

– Опасный маневр, – проговорил он очень серьезным голосом.

– Еще бы, – пробормотал я. – Но вот так… на малой скорости… уйдем за грань видимости шпиона… а там круто повернем в море.

Он шепнул:

– Я не о том.

– Что? – переспросил я. – А что еще?

Он сказал совсем тихо:

– Поплывем через море… Бр-р-р-р, даже подумать страшно. А там, например, команда вдруг взбунтуется и вздумает направить корабль, скажем, к Гарну?.. Не этот, так один из тех двух?

Я продолжал рассматривать идущий следом за нами корабль Негрона, идет уверенно, не рыскает, суеты на мачтах и палубе не видно.

Фицрой помолчал, ожидая моей реакции, я наконец пробормотал:

– Зачем?

Он сказал сердито:

– Чтобы передать королю Гарна Ваннелю Гиллеспаю корабль и все секреты, как такие гиганты строить!.. У тебя же не просто моряки, но и строители!

– Никто не решится, – напомнил я. – Я такой корабль могу подстрелить на приличном расстоянии.

Он покачал головой.

– Ладно, вот нас застанет шторм. Разнесет корабли в разные стороны, так что потеряем их из виду. Кто-то из капитанов воспользуется случаем и направит корабль к Гарну! Или к Пиксии! Что тогда?

– Во-первых, – сказал я, – команда остановит такого капитана.

– А если и команда будет с ним заодно?

– Это маловероятно, – возразил я.

Он сказал настойчиво:

– Ну, а если?.. Это же вся твоя светлая мечта начать королевство с чистого листа рухнет с грохотом!..

Я помолчал, он смотрел твердо и жестко, наконец-то отыскав щелочку, пусть даже узкую, в которую можно сунуть лезвие ножа и достать до сердца моей мечты.

– Не рухнет, – ответил я со вздохом. – Прогресс должен уметь защищать себя от дураков и мракобесов. Я все продумал. Ну, может, не все, но все-таки многое.

– Почему не рухнет? – спросил он настойчиво.

Я повернулся к берегу и мазнул по нему взглядом. Можно и подальше, хотя здесь нет рифов и мелей, но, с другой стороны, капитаны двух идущих следом кораблей не видят в темноте так, как я и Фицрой, они с трудом различают только мачты нашего корабля и смутные очертания его кормы.

– Фицрой, – сказал я тихо, – я принял меры.

Он некоторое время смотрел с непониманием, потом охнул, схватил меня за рукав, сбивая настройку бинокля.

– Что?.. Как с теми колдунами?

Я кивнул.

– Да, без фокусов. Не обязательно прямое предательство… Если даже кто-то из капитанов вздумает тайком проводить свою политику, как он сочтет, более правильную и справедливую.

– Это… какую?

– Плавать к берегам Дронтарии, – пояснил я, – набирать народ, чтобы переселить на новооткрытый им остров, где провозгласит себя королем. Это не только раскроет наши тайны, что само по себе преступление, но это приведет к новым войнам и захватам… Потому такое лучше пресечь сразу. Основание для казни есть – неповиновение приказу на море.

Он смотрел на меня, вздыхал, отводил взгляд, но через некоторое время я чувствовал, что смотрит на меня исподлобья.

– Вообще-то, – проговорил он наконец, – с тобой можно уйти далеко. К вершинам. Не потому, что арбалеты, они всего лишь немножко облегчают жизнь, но дурак и с ними бы сгинул…

– Ну-ну?

– Тяжелая у тебя была жизнь, – сообщил он. – Вон ты весь какой… Сколько же тебя обманывали, чтобы вот так… никому не верил?

– Что нас не убивает, – ответил я кратко, – делает крепче. Меня не убило и не сломило.

– Значит, – сказал он, – ты здесь чего-то да добьешься. Да и мы с тобой.

Я повернулся, крикнул вниз:

– Рулевой!.. Курс строго на юг! Да-да, прямо сейчас и разворачивай… Фицрой, ты же хотел спать?

Фицрой помотал головой.

– Чувствую, не засну.

– А я попробую, – ответил я. – Тогда покапитанствуй, но ничего не трогай и рот не раскрывай. Просто стой с важным видом и посматривай на всех так, как ты умеешь… утром сменю.

Он заворчал, тихо-тихо обзывая меня всякими словами, чтобы команда не услышала, что умалит мой авторитет, а я спустился вниз и вдвинулся в свою каюту, крепко задев при качке плечом откос двери.