Кризис в лизинговой отрасли проявился в комбинации двух негативных, системно взаимосвязанных между собой факторов: кредитного сжатия и неплатежеспособности лизингополучателей.

Первый фактор стал ощущаться еще в начале 2008 г. и был отмечен в докладах на международной конференции по лизингу в Риме в конце февраля 2008 г. Процесс нарастания проблем синхронизировался с ростом ставки рефинансирования ЦБ РФ, когда посредством шести коррекций она увеличилась с 10 до 13 %. Помню, руководитель одной крупной лизинговой компании, зарегистрировавшей эмиссию облигаций на 1 млрд руб., задал тогда вопрос, стоит ли размещаться под купонный процент в 13,8 %. Мой утвердительный ответ, к сожалению, не повлиял на принятие управленческого решения. Через полгода у компании возник кассовый разрыв, и около миллиарда рублей как раз не хватило для поддержания ликвидности.

Примечательно, что кризис в лизинговой индустрии начался несколько раньше, чем в других отраслях экономики. Возможно, сказалась инерционность крупных хозяйствующих субъектов, которые в отличие от лизинговых компаний, в большинстве своем являющихся малыми и средними предприятиями, дольше использовали запасы оборотных средств, а также не столь часто обращались к заимствованиям, как это делают лизинговые компании. Однако вскоре волна накрыла всех.

Осенью 2008 г. заключение новых договоров у многих лизингодателей приостановилось или существенно сократилось. Лизинговая отрасль ранее других ощутила дисбаланс банковской системы и реального сектора экономики. Росло недоверие всех ко всем, и это обстоятельство явилось реакцией на неплатежи клиентов, ранее считавшихся добропорядочными. Возникновение проблем было обусловлено чрезмерными рисками, принятыми на себя финансовой системой, обслуживающей лизинговый бизнес страны, бо́льшими, чем позволяли бизнес-технологии, качество управления рисками. Отмечалось, что увеличение объемов дешевых кредитов способствовало инвестированию лизингодателями в активы с низкими инвестиционными характеристиками.

Действительно, в течение ряда лет многие лизингодатели структурировали свои сделки так, что они не казались рискованными. Лизингодатели исходили из того, что передаваемые в лизинг активы постоянно растут в цене, на них установился большой и устойчивый спрос. На некоторое оборудование и транспортные средства, производимые именитыми брендами, возникали очереди. Большой спрос поддерживался и на вторичном рынке бывшего в употреблении имущества. Эти обстоятельства внушали лизингодателям убежденность, что в том случае, если прекратятся платежи по действующим договорам лизинга, то принадлежащее им имущество будет изъято у неисполнительных лизингополучателей. При этом стратегический сценарий предусматривал, что изъятые активы можно будет спокойно продать и получить прибыль, так как их рыночная стоимость с учетом амортизации даже возрастала по сравнению с первоначальной стоимостью лизингового имущества. Возникала ловушка, когда лизингодатели абстрагировались от того, платит или не платит лизингополучатель по своим обязательствам, и от изменчивости цен на переданные в лизинг активы.

В дальнейшем, когда кризис стал набирать обороты, финансовое состояние многих лизингополучателей существенно ухудшилось. Значительная часть из них прекратила вносить лизинговые платежи, рыночная стоимость переданного в лизинг имущества стала уменьшаться на десятки процентов. Расторгнуть договоры лизинга и забрать имущество у неисполнительных лизингополучателей оказалось не так-то просто. В тех случаях, когда активы все же возвращались к лизингодателям, оказывалось, что они неликвидны и требуются существенные затраты на поддержание их в рабочем состоянии, охрану, а также возникали значительные расходы по предпродажной подготовке – техническому и сервисному обслуживанию, рекламе, юридическому сопровождению и т. п. Во многих лизинговых компаниях появились подразделения по изъятию имущества и продаже этой техники. Однако эффективность их работы оказалась не очень высокой, так как вторичные рынки, еще недавно кажущиеся надежными, поразил ступор. Кроме того, проблемы усугублялись, когда лизингодатели самостоятельно или через созданные ими SPV (Special Purpose Vehicle – специальное юридическое лицо) выступали в качестве эмитентов облигаций, выпуск которых обеспечивался денежными потоками по договорам лизинга.

Подобные ситуации, возникшие на рынке лизинговых услуг России, очень во многом схожи со сценариями, которые описал Пол Кругман – лауреат Нобелевской премии по экономике 2008 г., исследуя первопричины возникновения мирового финансового кризиса на рынке ипотеки США. Известный экономист ответил на вопрос, почему кредиторы снизили свои стандарты, следующим образом: «Они решили, что цены на недвижимость будут расти постоянно. Пока они изменялись только в сторону увеличения, и, с точки зрения кредитора, было не важно, сумеет ли заемщик расплатиться с ним по своим долгам: если платежи окажутся слишком высоки, покупатель может взять заем под дом, чтобы получить еще денег, а если случится худшее – просто продать дом и заплатить по ипотеке. …Но как только стоимость домов начала падать и их стало трудно продать, коэффициенты неплатежеспособности пошли вверх. …За время, которое требуется для того, чтобы выставить заложенный дом на рынок и продать его, дают о себе знать ряд негативных факторов: юридические издержки, ухудшение состояния пустых домов, если в них никто не живет, и т. д. Из-за этого кредиторы получают от заемщика дом, стоимость которого составляет лишь часть, примерно половину, первоначальной величины кредита» [Кругман, 2009, c. 232, 260].

Кризис оказал заметное воздействие и на лизинговые портфели, представляющие сумму платежей, которую должны еще получить лизингодатели по действующим договорам. Оценка по величине портфеля представляется нам более осторожной и взвешенной по сравнению с оценкой по стоимости новых заключенных договоров, поскольку сглаживаются показатели, являющиеся результатами вспышек и спадов деловой активности отдельных компаний.

В экономически продвинутых странах портфели лизингодателей превышают объемы нового бизнеса в 2,5–4 раза. В нашей стране этот усредненный за семь лет показатель равен 1,5, и при этом уровня кондиций других стран он достигал лишь однажды – в кризис, когда обновляемость портфеля несимметрично замедлилась из-за невозврата лизинговых платежей.

Рис. 1.5. Изменения стоимости новых договоров лизинга и портфелей договоров (с учетом НДС)

Таблица 1.11

Сокращению величины портфелей препятствовало ухудшение их качества и рост «плохой задолженности». Так, сомнительная и проблемная задолженности у лизингодателей составляли 2,08 % от совокупной величины портфелей. Сомнительной считается просроченная дебиторская задолженность лизингополучателя, превышающая дату уплаты лизинговых платежей на срок свыше 30, но менее 60 дней, предусмотренный договором лизинга (0,58 %). Проблемной задолженностью считается просроченная дебиторская задолженность лизингополучателя на срок, превышающий две подряд даты уплаты лизинговых платежей, предусмотренные договором лизинга (1,50 %).

Кризис в лизинговой отрасли выявил отсутствие системности в работе с дебиторской задолженностью и механизмов, позволяющих управлять этим процессом. Полагаю, что пережившие кризис лизинговые компании станут более консервативными при оценке рисков инвестиционных проектов.

Мы определили три основные стратегии взаимодействия лизингодателей с проблемными лизингополучателями: реструктуризация задолженности; расторжение договоров и изъятие имущества у неисполнительных клиентов; инициирование банкротств.

Уровень токсичности лизинговых портфелей частично удалось снизить за счет досрочно завершенных договоров – на 1,21 %. Иногда речь шла об убеждении клиентов выкупить имущество, не дожидаясь окончания срока сделки, и наиболее «удачливые» сумели получить вперед суммы на сотни миллионов рублей. Но чаще применялось досрочное расторжение договоров и изъятие имущества у неисполнительных лизингополучателей. Правда, это не всегда делалось с должным определением ликвидности лизингового актива. Прервать сделку проще, чем продать имущество для погашения тела кредита и процентов. В результате при таком сценарии лизингодатель нередко оставался с изъятым, обесцененным и неликвидным имуществом.

Таким образом, величина «плохой задолженности» в лизинге составляла 3,29 % от величины портфелей. Этот показатель меньше, чем доля просроченных кредитов в банковском секторе страны. По данным ЦБ РФ, в номинальном выражении плохие долги банков на 1 января 2009 г. достигали 3,8 %, на 1 июля 2009 г. – 4,5 %, на 1 января 2010 г. – 6,0 %, а в реальном исчислении более чем вдвое превышали этот уровень. Реальный процент выше по двум причинам. Во-первых, по российской методологии учитывается только сумма невозврата по очередному платежу по отношению к величине портфеля, в то время как в западных странах используются более сложные методы, аналогичные тем, которые мы применяли для оценки плохой задолженности в лизинговых компаниях. То есть учитывается вся существующая задолженность по договору, по которому имел место факт невыполнения обязательств заемщиком, к величине портфеля. Так, по мнению министра финансов А. Л. Кудрина, чтобы достичь здесь соответствия российских и международных стандартов, необходимо российский показатель умножить на коэффициент 2,5. Во-вторых, банки стараются скрыть реальную сумму плохих долгов, чтобы избежать дополнительных расходов по созданию страховых резервов. Стремясь улучшить свои показатели, они пролонгируют и реструктурируют кредиты путем формальной выдачи новых кредитов на сумму задолженности, т. е. рефинансируют старые долги.

Как показали наши обследования рынка, сомнительная и проблемная задолженности на начало 2010 г. составляли по лизинговым компаниям, работавшим в России, 11,7 %, а к началу 2011 г. этот показатель несколько снизился и составлял 11,2 %.

Кризис отчетливо выявил ряд существенных особенностей для лизинговой индустрии России. Например, низкую капитализацию лизинговых компаний, которая отражается в незначительном объеме собственных средств, образованных, прежде всего, за счет прибыли лизингодателей. Несмотря на почти десятилетний благоприятный период между кризисами, только отдельные компании успели сформировать собственные средства в достаточном объеме, необходимом для масштабного или умеренного финансирования новых инвестиционных проектов.

В российском лизинговом бизнесе пока еще очень чувствительно влияние отдельных лизингополучателей на развитие сегментов рынка, например, в железнодорожном транспорте. Имеется в виду ситуация, которая в торговых отношениях характеризуется как монополия покупателя. В результате дефолты отдельных клиентов в портфеле могут повлечь за собой кросс-дефолтные последствия по сумме всех долговых обязательств.

Вместе с тем банковский сектор, который спасало государство в условиях высоких кредитных рисков, стал выступать в роли не кредитора реального сектора, а заемщика. Соответственно и у лизинговых компаний резко сократилось банковское кредитование новых сделок и в целом стоимость нового бизнеса.

Несмотря на то, что в лизинговые операции вовлечено большое и значимое количество инвестиционных проектов в реальном секторе экономики, государственная поддержка этой отрасли оказалась совсем незначительной. В антикризисной программе правительства указаны всего несколько лизингодателей, но в компанию «Росагролизинг» и ранее ежегодно направлялись значительные средства из бюджета. Были приняты решения о создании государственных лизинговых компаний в судостроении и на транспорте. Однако с какой скоростью заработают новообразованные структуры и когда появится отдача от этих вложений, вопрос далеко нериторический.

Целевая поддержка в размере 1 млрд руб. направлялась на предоставление субсидий российским лизинговым компаниям, возмещающих часть затрат на уплату процентов по кредитам, полученным в российских кредитных организациях на срок не более пяти лет для приобретения автотранспортных средств российского производства с последующей передачей их в лизинг. Если же сопоставить эту сумму с величиной всех процентных выплат в год по лизингу автотранспорта, то получится всего 5 %.

Нельзя признать адекватной налоговую политику государства в период кризиса. Так, в июле 2008 г. было принято решение об исключении имущества, относящегося к первым трем амортизационным группам, из перечня тех, на которые распространяется ускоренная амортизация с коэффициентом не выше трех, например, на отдельные виды строительного оборудования, компьютеры, малолитражные легковые автомобили и т. д. Предложенный новый метод начисления амортизации нелинейным способом, который был декларирован как весомое достижение в стимулировании обновления новой техники, вообще оказался неприемлемым при лизинговых операциях.

Лизинговые компании, столкнувшись с требованиями банков изменить процентные ставки по действующим договорам, ретранслировали эти условия на своих клиентов и занялись пересчетом сумм к уплате по договорам лизинга. Представители германских лизинговых компаний на международной конференции по лизингу в Барселоне (октябрь 2008 г.) отмечали, что в их стране такая практика просто недопустима. У нас это стало обычаем делового оборота.

Участились ситуации, при которых наблюдалось несоответствие длины пассивов и сроков действия договоров лизинга. Даже очень крупные компании финансировали долгосрочные лизинговые контракты за счет краткосрочных и среднесрочных заимствований за рубежом. Когда возникли серьезные проблемы, то банкротство предотвращалось, в том числе, и за счет псевдоэмиссии облигаций, полностью выкупаемых материнским банком.

Возник вполне реальный риск того, что при уменьшении темпов роста портфелей и тем более при сокращении портфелей лизингодатели могут стать задолжниками по НДС. Дело в том, что в период роста заключения новых договоров компании осуществляют зачет, возмещение НДС в объеме, адекватном сумме этого налога, поступающего по текущим лизинговым платежам. Иной сценарий приводит к дисбалансу по НДС и возникновению проблем у лизингодателей. Это требует дополнительных заимствований для погашения обязательств по налогам.

Кризис выявил еще одну специфическую для лизинга проблему: несоответствие валюты лизинговых договоров и валюты привлечения денежных средств. Компании, которые не учли валютные риски, понесли огромные убытки. Серьезные затруднения возникли у тех, кто кредитовался в иенах, а получал лизинговые платежи в рублях, так как рубль девальвировал к этой валюте в наибольшей степени. Мощный рост иены связан с тем, что за последние годы было накоплено большое количество обязательств в этой валюте из-за ее низкой ставки. При этом национальный капитал не уходил из страны. Его ограниченность уменьшала курсы валют в других странах. Валютные риски предопределили напряженность с рублевой наличностью лизинговых компаний.

Кризисная ситуация в лизинговой отрасли напрямую связана с общими макроэкономическими проблемами. Расчеты свидетельствуют о том, что показатели корреляции, определяющие тесноту связи в 2000–2008 гг. между объемами лизинговых инвестиций, с одной стороны, и инвестициями в основные фонды, в основные производственные фонды, в оборудование и транспортные средства, с другой стороны, были высокими и составляли 0,940; 0,941; 0,948 соответственно. Несколько меньший уровень корреляции, но также характеризующий вполне значимую зависимость, сложился между ВВП и лизинговыми инвестициями – 0,819.

Следует отдать должное правительству, осознавшему, что основное звено в реальном секторе экономики, на основе которого целесообразно реализовывать программу выхода из кризиса, – это строительство. Действительно, на этом сегменте рынка «завязаны» очень многие отрасли экономики. Необходимо подчеркнуть, что лизинг является механизмом, с помощью которого государство способно в известной степени снять напряженность и минимизировать последствия, поскольку лизинг находится на стыке производственной, финансовой и инвестиционной деятельности.

В течение шести лет до кризиса лизинг в строительном комплексе развивался очень быстро и опережал среднегодовые темпы роста всего лизингового рынка. Это было обусловлено тем, что многие виды строительной техники – относительно недорогие, высоколиквидные и служили хорошим обеспечением для лизинговых сделок. Сроки амортизации строительной техники с учетом применения ускоренной амортизации сопоставимы со средними сроками кредитования в стране. В результате удельный вес строй-лизинга во всех лизинговых операциях в 2008 г. достиг уровня в 14,22 % и он стал вторым после лизинга автотранспортных средств. Лизингоемкость инвестиций в строительство составляла 26,55 %, т. е. более четверти всего нового оборудования в строительном комплексе приобреталось для последующей передачи в лизинг.

В конце 2008 г. и в первой половине 2009 г. многие лизингодатели из-за неплатежей стали изымать строительное оборудование и технику у клиентов, стремились продать его. Однако спрос на лизинг остался. Вопрос – на каких условиях? Согласно обследованию Росстата (июль 2009 г.), четверть опрошенных тогда отметили, что в ближайшие 12 месяцев обеспеченность строительных организаций производственными мощностями будет недостаточной. В 2010 г. ситуация с лизингом строительного оборудования нормализовалась и этот сегмент рынка опять стал интенсивно развиваться.

В предкризисные годы некоторые компании осуществляли финансирование 3–4-летних лизинговых контрактов 3-месячными деньгами. С началом кризиса на Западе дешевых денег не стало, участились случаи, когда лизингодатели стали требовать с клиентов возврата долга в короткие сроки. В отдельных случаях доля одного клиента в портфеле ряда компаний была настолько велика, что его неплатежеспособность, вызванная кризисом и упадком отрасли, могла привести к дефолту. Нередко имело место отсутствие у лизингодателей системы слежения за состоянием предмета лизинга. Они осуществляли только мониторинг лизинговых платежей. Все эти и многие другие проблемы требовалось преодолеть.

Выявление и классификация причин возникновения кризиса в лизинговой отрасли может способствовать разработке механизмов, позволяющих в дальнейшем оперативно и, главное, осмысленно принимать наиболее обоснованные управленческие решения, т. е. учиться на допущенных ошибках. Это и является самым главным уроком кризиса.

Причины кризиса были систематизированы и сгруппированы по следующим признакам.

1. Экзогенные (внеэкономические) – технические и технологические.

2. Эндогенные (внутриэкономические).

2.1. Макроэкономические.

2.1.1. Системные (общие, экономико-образовательные, цикличные).

2.1.2. Регулятивные (натурально-стоимостные, денежные, кредитные, инновационно-инструментальные и др.).

2.2. Мезоэкономические.

2.2.1. Системные.

2.2.2. Регулятивные.

2.3. Микроэкономические.

Таблица 1.12

Несмотря на серьезные трудности, в период кризиса обанкротилось относительно небольшое количество отечественных лизинговых компаний. Действительно, увлекшиеся погоней за оборотом и увеличением своей доли на рынке некоторые лизингодатели оказались неспособными к существованию и покинули рынок. Многие лизинговые компании существенно сократили объем нового бизнеса, т. е. стоимость новых заключенных в течение года договоров лизинга, уменьшили портфель договоров. Несколько десятков компаний на год прекратили подавать информацию о своей деятельности, чтобы не создавать повода для сравнения их результатов с докризисными достижениями. Ряд крупных игроков лизингового рынка намеренно сократили объемы нового бизнеса в надежде пересидеть кризис и не занимать по высоким ставкам. Все эти обстоятельства вполне объяснимы и понятны.

Вместе с тем, как показали результаты международных конференций по лизингу, которые состоялись в 2008–2011 гг. в Барселоне, Брюсселе, Москве, Санкт-Петербурге, Амстердаме, лизинговые компании достаточно быстро и целенаправленно преодолевали те проблемы, которые зафиксированы нами в табл. 1.12, что, впрочем, не исключает рецидива.