Книга: Унесённые ведром
Назад: Нехороший вечер
Дальше: Нехорошая ночь (продолжение)

Нехорошая ночь

Не веря, что его всё ещё пытают, Фёдор чуть сдвинул голову. Капать стало на подушку.
«Может, дождь? — спросонья подумал он. — Хотя, какой, к чёрту, дождь? Январь на улице. И я в квартире».
Сивцов окончательно проснулся и включил светильник. На потолке, прямо над кроватью, расплывалось огромное сырое пятно, в центре которого собирались и мерно падали на Фёдорову подушку крупные капли.
— Амина! — в панике закричал Сивцов. — Амина, нас топят! И почему-то через спальню!
Тут он вспомнил, что жена с дочерью уехали в деревню и будут только завтра вечером. Тогда Фёдор по-настоящему испугался. И почему-то особый, животный какой-то ужас на него нагонял именно тот факт, что и топят-то его не как всех нормальных людей, через ванную там, или кухню, а именно через спальню.
И тут он вспомнил, что говорили о соседе сверху уличные старухи, и ужаснулся.
«Убивать начал! Топить! — ахнул Фёдор про себя. — Весь подъезд! Через спальни, чтоб во сне. Господи!»
— А потом старухи скажут, что я у него прикуривал, — не к месту сказал он вслух. — Чего ж я стою! На улицу надо, крик поднять!
Фёдор стал суетливо одеваться, засунул в карман пиджака документы, затем вытащил из укромного места все деньги, которые они с Аминой копили на новый мебельный гарнитур, и сунул туда же. По карманам пиджака и жилета удалось рассовать и всё Аминино золото, коего, к удивлению Сивцова, было немало: три серёжки, кулон на цепочке и обручальное кольцо. Вдруг он вспомнил про кота.
— Налим, Налим! Иди сюда! Налим! — надрывался осипший от горя Фёдор. Но кот, видимо, твёрдо решил утонуть.
— Ну и чёрт с тобой! — в сердцах сказал Сивцов. — Я дверь открытой оставлю, сам выйдешь!
Он вышел из спальни и включил свет в большой комнате. Здесь уже капало почаще и сразу в двух местах.
«Блин, а может просто трубы прорвало? — пришла к Фёдору первая здравая мысль с начала паники. — Ну, конечно, трубы! На кухне! Ну я дурак!»
Он облегчённо выдохнул, дошёл до кухни и включил в ней свет. И снова облился холодным потом. На кухне было сухо. Обречённым шагом Сивцов дошёл до ванной комнаты и взялся за ручку с таким видом, словно это была гремучая змея.
«Всё, — подумал он. — Если там сухо, значит, специально топит!»
Он с криком распахнул дверь и тут же прислонился к дверному косяку, дыша, как марафонец. В ванной с потолка лился небольшой водопад. Фёдор стоял, бессильно прислонившись к стене, в новеньком костюме-тройке, в тёплых шерстяных носках, с измазанной зелёнкой физиономией и счастливо улыбался. Если бы кто посмотрел на эту картину со стороны, он бы очень удивился. Но удивляться было некому, утопающий был совершенно один посреди этой водной феерии.
— Что ж. Придётся нанести поздний визит нашему соседу, — стал размышлять Фёдор вслух, засовывая ноги в свои любимые тапочки. — Наверное, он замочил в одной ванной бельё, забыл закрыть воду, а сам пошёл спать в другую квартиру. Ведь у него их три.

 

Пока Фёдор поднимался по лестнице, он думал.
«В какую же из трёх квартир позвонить? Как угадать, где этот миллионер спит сегодня? И что ему сказать?»
С этими невесёлыми мыслями Фёдор поднялся на лестничную клетку соседа и только тут обнаружил, что дверь здесь присутствует, собственно говоря, только в одном экземпляре.
«Видимо, две другие просто замуровали», — виртуозно предположил затопляемый.
Сивцов несколько минут стоял и тупо глядел на красивую, явно бронированную дверь, не решаясь позвонить. Он даже не знал, что ему нужно будет сказать, когда дверь откроется. В голове крутилось какое-то дурацкое «Кто вы, доктор Зорге?», но Фёдор понимал, что так разговора не завяжется.
Неожиданно для себя он вдруг понял, что давно смотрит не на саму дверь, а на щель, образовавшуюся между кромкой двери и железным косяком. Тут новоиспечённый переговорщик окончательно обалдел.
«Он что же, вышел? Открыл кран, чтобы замочить бельё и ушёл? Ну и ну!» — мысли неслись в голове, как электровоз.
Почему сосед должен был замочить именно бельё, и почему имел привычку уходить из дома, не заперев дверь, Фёдор даже не задумывался. Он выдохнул, решительно сосчитал до трёх и два раза надавил на кнопку звонка. Подождав для верности ещё пять минут, Сивцов, обмирая от собственной смелости, потянул дверь на себя. Бронированная створка неожиданно легко поддалась. Внутри горел свет.
Вежливо кашлянув, Фёдор шагнул навстречу судьбе и потянул дверь за собой с целью прикрыть. Массивная бронеплита, разогнавшись, ударила смельчака под зад и, толкнув его на середину огромной прихожей, захлопнулась с каким-то плотоядным лязгом. Фёдор бросился назад к двери и попытался понять, где и что в ней захлопнулось. Но обтянутая бежевой кожей стальная конструкция была монолитна и спокойна. Все попытки замурованного найти хоть какой-нибудь выступ кроме дверной ручки, не увенчались успехом. Тогда Сивцов, отчаянно взвизгнув, с разбегу ударил в дверь своим худеньким ИТРовским плечиком.

 

Когда круги перед глазами перестали плавать, сидящий на полу Фёдор внимательно осмотрел сначала дверь, потом плечо. Надо признать, дверь выглядела намного лучше. Хозяин почему-то даже не выглянул на шум.
«Где же он? — подумал Фёдор. — Ведь я пришёл к нему поговорить!»
О том, что пять минут назад он пытался методом тарана двери покинуть эту квартиру, Фёдор уже забыл. До его слуха вдруг донёсся шум льющейся воды.
«А, он в ванной! Вот и не слышит ничего!» — догадался Сивцов.
Он двинулся на шум воды, зачем-то громко крича:
— Я иду! Вы слышите? Я иду! — при этом он колотил рукой по стенам и громко топал.
«А то человек думает, что он дома один, — резонно рассуждал лозоходец. — Спокойно принимает ванну. А тут я. Бац! Инфаркт».
Рассуждая таким несколько диковатым образом, так как инфаркт заработал бы скорее тот, кто увидел бы в данный момент приседающего, притопывающего и голосящего Фёдора, который таким странным образом передвигался со скоростью двух метров в минуту, Сивцов наконец дошёл до ванной. Он остановился за пару метров от цели и даже рот открыл от удивления, так как дверь в ванную была открыта. Там даже горел свет, и именно из этой двери по полу лились целые потоки воды и сворачивали в противоположном от Фёдора направлении. Видимо, в ту сторону пол давал небольшой уклон, и вся вода текла как раз в сторону квартиры Сивцовых.
— Здравствуйте! — громко сказал Фёдор. И радостно добавил: — Я иду! Вы слышите?
В ванной стояла гробовая тишина, нарушаемая лишь плеском воды.
«А может, там девушка? — ужаснулся Сивцов. — Услышала мужской голос, испугалась, залезла под ванну и затаилась? А может и застряла!»
Поражённый новой версией в самое сердце, Фёдор заорал с удвоенной энергией:
— Эй, девушка! Вы застряли? Если стесняетесь говорить, можете кивнуть! — зачем-то добавил он.
Вдруг его осенило. Если девушка стесняется его в голом виде, надо дать ей одежду. Всё гениальное просто! В коридоре на вешалке он видел какую-то одежду. Фёдор бросился в прихожую, схватил с вешалки первую попавшуюся дублёнку, вернулся, затем, прижавшись к стене рядом с открытой дверью и крикнув «Ловите! Я не смотрю!», с хаканьем метнул её из-за угла в проём двери. Так обычно в фильмах про войну партизаны бросают гранаты в окна фашистских штабов.
Выждав необходимое для переодевания дамы время, партизан из квартиры этажом ниже смело шагнул в дверь ванной комнаты. Шагнул и обмер. Девушка не стала надевать столь деликатно предложенный ей предмет мужского зимнего гардероба. Там не было вообще никакой девушки. Дорогая дублёнка мирно покачивалась на воде, заполнявшей ванну доверху. А под дублёнкой, в воде лежал сосед.
И было сильно похоже, что он совсем даже не живой.
«А я кактусы не полил», — почему-то вспомнил Сивцов.
В глазах у него потемнело…
Назад: Нехороший вечер
Дальше: Нехорошая ночь (продолжение)